— Хорошее дело ты замыслил, государь.
Говоря так, Иона ни в чем не покривил душой — ибо, чем дальше, тем больше нравилась ему великокняжеская придумка. Конечно, придется изрядно потрудиться. Да и завершения всего дела он наверняка не увидит — с его возрастом дай-то бог начало застать! Зато, когда великий (по-настоящему державный!) замысел воплотится в жизнь, и все надежды, многолетние старания и злонамеренные козни Папского престола пойдут прахом... Как жаль, что он не увидит морды кардиналов Римской курии в тот  момент, когда они это осознают!..
— Не я, владыко. Ты, и только ты озаботился тем, чтобы развеять Тьму невежества и ложных ересей Светом истинной веры! Выносил драгоценный замысел в сердце и разуме своем, преодолел сомнения долгими молитвами и глубокими размышлениями, втайне ото всех исчеркал многие листы пергамента...
Глаза старца постепенно затуманились, словно он и в самом деле вспоминал бессонные ночи, заполненные тяжелыми раздумьями. Скрип очиненного пера по глади телячьей кожи и собственные пальцы в пятнах чернил, разговоры полунамеками с собственными соратниками, разочарование от их равнодушия и непонимания — и неожиданную помощь от государевых ближников. Последнее было очень кстати, потому что сам он даже и не знал, как подступиться к расчетам — а без них и толково составленной Росписи всего потребного просить что-то у Великого князя...
— Кхм!
Вздрогнув, иерарх вернулся в реальность, досадуя на свою старческую рассеянность. Наверняка ведь уже что-то важное пропустил!
— Значит, ждать мне твоей челобитной об устроении приходских школ через две седьмицы от сего дня?..
Облегченно вздохнув, архипастырь энергично кивнул и перекрестился:
— Да, государь!..
Посчитав, что сказанного и услышанного более чем достаточно, митрополит Киевский и Галицкий подобрал под себя ноги, готовясь встать — но тут же передумал, услышав, как властитель намекающее кашлянул.
— Раз уж у нас с тобой случился такой разговор, и мы обрели взаимопонимание... Отец мой, Великий государь всея Руси, давно уже помышляет о строительстве Духовной академии — где юноши и мужи, что пожелали целиком посвятить себя служению Богу, могли бы получить должные знания и наставления от вероучителей. Скажи, владыко. Одобряешь ли ты эти помыслы?
Новость была неоднозначная. Нет, для простого священника —  несомненно, просто-таки отличная!.. А вот для главы Киевской митрополии скорее настораживающая. Никак первая попытка нагнуть их под Москву?
— Гм. Радостно, что Великий государь Иоанн Васильевич в своих державных заботах не забывает и о нуждах православной церкви.
— Местом для устроения академии скорее всего будет избран город...
Иона аж дыхание затаил.
— Город Владимир, бывший стольный град Владимиро-Суздальского княжества — церквей и храмов там много, да и места удобного хватает. 
Даже не успев облегченно выдохнуть, предстоятель уже приготовился осторожно возмутиться. Но не успел.
— Так же отец мой желает открыть в Москве малое училище для священства — как часть Духовной академии. А я, по примеру отеческому, отстрою такое же в Киеве.
Сделав маленькую паузу, синеглазый Рюрикович внимательно поглядел на митрополита.
— Только вот покамест непонятно нам с батюшкой, как и кем будет управляться академия и два училища. Где наставников взять, какие божественные книги печатать, нужно ли просить Патриарха Константинопольского прислать твердого в вере иерарха в ректоры, или своими силами обойтись. Ведь не может того быть, чтобы в Киевской и Московской митрополиях не нашлось никого, способного и достойного встать во главе единой на весь русский православный мир Духовной академии?
«Вроде хорошо я его загрузил? Да, определенно — столько новостей, поручений и намеков разом, Иона за всю свою жизнь не получал. Ну что же... Начало подковерной грызне между церковными иерархами положено? Заодно, кстати, потренируются перед будущими выборами Патриарха всея Руси».
Стоило впавшему в глубокую задумчивость митрополиту покинуть Кабинет (одним своим видом разогнав из Приемной оставшихся в ней придворных), как правитель быстро прогнал в памяти состоявшийся разговор еще раз. Поискал ошибки и откровенно слабые места, не нашел — и довольно улыбнулся. Еще один его план, причем очень важный, запущен в действие!
— Эх-х, хорошо!..
Причем исполняться он будет в основном силами литовского православного священничества, а основную выгоду получит он — и как Великий князь Литовский, и как государь Московский. Причем (и это было особенно приятно) сразу по нескольким направлениям. Например, прежде чем устраивать церковно-приходские школы по всему Русскому царству, было очень желательно наработать хоть какой-то опыт, набить первые шишки и пережить неизбежные неудачи. Не было бы архипастыря Ионы и Литвы, пришлось бы ставить ограниченный эксперимент где-нибудь в Твери или Рязани, параллельно уговаривая (или ломая через колено) своих, исконно-посконных и уже порядком закостеневших в догмах церковных иерархов. А так... Как только Киевская митрополия достигнет хоть сколько-нибудь заметных результатов, их московские коллеги сами возбудятся насчет «догнать и перегнать». Если не раньше.
— Государь мой?
Покосившись на готовую к любым услугам Хорошаву (хотя бы и прямо на столе), правитель немного посомневался. Вздохнул, вспоминая все предыдущие попытки служанки исполнить конкретно ЭТО его желание, и решил дать ей еще один шанс:
— Кофе.
«Посмотрим, насколько она продвинулась в сложном искусстве обжарки, помола и правильного заваривания кофейных зерен».
Второй из целей было повсеместный и сравнительно безболезненный переход от старого письма и цифири, записываемой буквами, на новую «московскую» скоропись и счет на основе арабских цифр. Попробуй Великий князь пропихнуть такое новаторство в будущем университете (или того хуже — в Духовной академии), вой бы поднялся до небес — как же, покушение на основы, отцами-дедами заповеданные! А в церковно-приходских школах наоборот, самое оно. Там ведь в основном дети из простонародья учиться будут, а им всякие мудрствования ни к чему. Алфавит покороче, письмо и цифирь попроще, и всей грамотности — только чтобы хватило записи в кабальной или заемной грамотке прочитать, да свою подпись-закорючку проставить. И помнить, что «Всяка душа властем предержащым да повинуется: несть бо власти аще не от Бога, сущия же власти от Бога учинены суть!». (1)
«Гхм. Интересно, с повышением общей грамотности — насколько увеличится количество доносов на панов-арендодателей земли?».
Третьей, и самой важной из целей, было обучение детишек в церковно-приходских школах — само по себе. Разумеется, не просто так, а исключительно по учебникам, написанным лично Дмитрием. Правильно составленный пример-объяснение в одном месте, интересная задачка в другом, красивая иллюстрация в третьем, небольшая вставочка-рассказик в четвертом... По отдельности все это вроде как мелочи несерьезные, глядь — а к началу взрослой жизни юноши или девушки уже сформированы ПРАВИЛЬНЫЕ убеждения и любовь к Родине и своему государю. Ну и легкое презрение вкупе с недоверием к чужеземцам любой национальности. Причем в учебниках тех ни единого слова лжи (Боже упаси!) или перевирания фактов. Европейцы знатные грязнули? (2) Так и есть. В православии должности священнические за деньги не покупают? (3) И это правда.  Людей другой веры в Литве не режут (4) , за бродяжничество не вешают? (5)  И тут печатные буквицы не лгут.

Сноски:
1.  Всякая душа властям да повинуется: ибо нет власти, которая не от Бога" (святой Иоанн Златоуст, Толкования на Рим 13:1). То есть, любой бунт против шляхтича-владельца земли для крестьянина равен бунту против самого Господа.
2.  Из песни слов не выкинешь — почти до конца 19 века жители Европы, мягко говоря, не увлекались гигиеной тела.
3.  Некоторые должности и посты в Римской католической церкви в 16-18 веке вообще передавались внутри определенной семьи по наследству. Как пример, знаменитый кардинал Ришелье, изначально поступивший в светскую военную Академию Плювинеля, но по семейным обстоятельствам вынужденный занять место епископа Люсона. На тот момент ему было всего 17 лет.
4.  Столкновения между католиками и протестантами (кальвинистами и лютеранами) в Европейских монархиях временами были столь ожесточенными, что убивали даже детей.
5.  В царствование английского короля Генриха VIII (1509-1547 гг.) смертная казнь была положена за более чем двести преступлений, и только за бродяжничество было казнено 72 тысячи человек — а Лондон получил прозвище «город виселиц». Во время правления его преемника короля Эдуарда VI лишь на месте казни для простолюдинов в лондонском районе Тайберн ежегодно в среднем казнили 560 человек. За годы правления королевы Елизаветы I (известной также как добрая королева Бесс и Королева-девственница), в Англии были казнены 89 тысяч человек. Что позволило Вольтеру сказать об Англии: «Ее историю должен писать палач». Для сравнения, за все годы правления Ивана IV Грозного было официально казнено не больше трех тысяч человек (в основном знатного сословия), а смертная казнь полагалась за девять видов преступлений, в числе которых — убийство, изнасилование, осквернение храмов, поджог и государственная измена.