Продолжение (предыдущий фрагмент на стр.78)

— Хорошо, — проговорил, наконец, Ричард. — Я продам Роберта Макфарлену. Тот давно этого хотел…
«Все-таки помнит», — удовлетворенно кивнул Роберт, но потом со вздохом признал, что если бы сам верил во все то, о чем сейчас говорил Стив, то ни за что не стал бы утверждать эту сделку.
— Дикки, ты знаешь, как я тебя люблю, — мягко заговорил консул. — Ради тебя я готов пойти на очень многое, но не подвергнуть опасности другого человека, — сообщил он. — Макфарлен, возможно, и не самый приятный человек в мире, но это не основание ставить его под удар…
Роберт одобрительно кивнул. Решение Стива было понятно. И честно. И полностью лишало его выбора.
Ричард еще что-то объяснял, то и дело ссылаясь на Макфарлена, но Роберт уже не слушал. Легким касанием пальца отправил письмо Марте Таненбаум. Собирался стереть отобранные файлы, но решил, что не стоит прибегать к полумерам и запустил форматирование. Стива надо было подтолкнуть, и Роберт решительно прошел в комнаты Ричарда, по-хозяйски заглянул в его гардероб, вытащил самую броскую рубашку племянника, в которой его уже неоднократно видели, и переоделся. Затем сгреб валявшиеся на журнальном столике платежные карты и небрежно сунул их в нагрудный карман, постаравшись, чтобы  пластик был хорошо виден.
«Извини, Дик, но я тоже не оставлю тебе выбора», — мысленно проговорил он. — «Иначе ты никогда не решишься».
Когда Роберт вышел на галерею, что-то усиленно доказывающий брату сенатор оборвал себя на полуслове и ошеломленно уставился на родственника. Озадаченный его пантомимой, Стив обернулся:
— Это еще что за явление? — недовольно проговорил он.
— С дороги! — скомандовал попаданец.
— Роберт! Что с тобой?! — изумленный Ричард сделал несколько шагов вперед, и тогда кулак Роберта встретился с челюстью сенатора.
Даже не охнув, Ричард отлетел на несколько шагов, своротив при падении пару плетеных стульев. Роберт с удовлетворением кивнул и перевел тяжелый взгляд на старшего племянника.
— Стоять! Руки за голову! — крикнул Стив, первым придя в себя.
— Да пошел ты, — Роберт решил закрепить впечатление и тут же пошатнулся от сильного разряда.
— Руки за голову! — грозно повторил Стив, и Роберт предпочел подчиниться. Ситуация развивалась так, как он и ожидал. — А теперь медленно, очень медленно шагаешь в комнату, — продолжал командовать консул. — Дикки, вставай, — распорядился он через плечо, не отрывая взгляда от  взбунтовавшегося питомца. — Мне понадобиться твоя помощь…
Ричард завозился и с трудом сел, пару раз вздохнул, поднялся, в растерянности уставившись на родственника, ухватился за подбородок, словно хотел убедиться, что полученный удар  не сон и не бред.

Продолжение следует...

Так это естественно, какой же обманутый готов согласиться, что его надули?

Он не хирург. Он онколог.

Да, у Стива свои врачи. Но представьте, что было бы иначе. Неужели вы думаете, что Стив меньше бы думал о безопасности личного врача, чем о безопасности чужого человека?
Кстати, Стив все же консул.

Спасибо.

Конечно. Он не из тех людей, которые только говорят, но, когда доходит до дела, отступают. Он идет до конца.

Как сказал Лонгвуд, у Ричарда синдром младшего брата. Но не стоит судить по Ричарду о всех остальных сенаторах.

Понимаете, в чем дело, Стив понимает, что Роберт загнан в угол (а как иначе оценить эксперимент?), но он также уверен, что человек, прошедший через такой эксперимент и не поддавшийся ему, может быть только врагом. Опять же, это не значит, что он обязательно думает о ликвидации Роберта. Он полагает, что, возможно, на Арене тот перебесится. Ну, а если нет, так Арена решит эту проблему. Стив только не знает, что Роберт родственник и в силу этого характер у него тоже не ангельский.

Об этом речь как раз не шла. Речь шла о том, чтобы держать Роберта подальше от Ричарда. И Роберт был бы "за", если бы не закон о репродукции.

Другой путь они как раз и хотели испробовать, прибегнув к программе перезагрузки. Речи Райта и Лонгвуда в первых главах романа.

На Ричарде свет клином не сошелся.