С мелодичным смехом ускользнув от цепких рук того, кого и в самом деле считала дядюшкой, мадемуазель Ульяна Вожина встала за креслом официального опекуна, во всей красе и свежести своих семнадцати лет.
— Ну что, будущая грозная повелительница клистирных трубок и градусников. Как там наша медицина, крепнет?
— С безумной силой, дядя.
— Вот ей богу, до сих пор удивляюсь, как ты уговорила Александра Яковлевича на то, чтобы он отпустил тебя в этот Женский институт ...
В ответ на эту сентенцию девушка только фыркнула. Правда тихо-тихо — чтобы и свой независимый нрав показать, и не навлечь на себя неудовольствия дяди Саши и дяди Гриши.
— А позволь узнать, краса-егоза, за что это ты так невзлюбила нашего почтенного юрдиректора?..
Совершенно неаристократично поморщившись (а ведь сколько сил и времени Гликерия тогда еще Орлова положила, прививая своей подопечной хорошие манеры!), девушка поведала, что невзлюбила она совсем не Вениамина Ильича. Которого, между прочим, считает вполне милым и даже (временами) забавным — хотя в последнее время он и успел порядком надоесть своими восторгами насчет «сделки века». А вот его старший сынок, с которым он сегодня приехал... Изрядная надоеда и назойливая прилипала!
— Э-ээ?..
Пропустив мимо ушей девичье негодование (Виктор Лунев, вообще-то, уже всех утомил своей душевной «красотой»), зато  припомнив нездоровый энтузиазм юрдиректора, Григорий осторожно уточнил:
— Сделка века?
Уложив обе ладони на литой «клюв» рукояти трости, князь спокойно пояснил, что наконец-то появился стоящий покупатель на американскую компанию, владеющую нефтеносными (и не очень) землями далекой Техасщины. И не Джонни Рокфеллер сотоварищи, порядком уже надоевшие своими намеками и откровенным давлением, а солидные господа из лондонского Сити.
— А кто именно?
— Там несколько банков участвуют. Горенов пока еще работает... Но в общем и целом, предложение чистое, без подвохов.
— Так-так! Наконец-то избавимся от этой головной боли!..
Кашлянув, коллежский асессор по Военному ведомству господин Долгин ослабил узел своего галстука и пошарил рукой слева от своего кресла — вытягивая из-за него сервировочный столик.
Чпок!
Отложив пробку на лакированную столешницу, ценитель хороших напитков (да-да, и такие таланты со временем открылись в простом некогда казаке) налил себе темно-фиолетового испанского нектара пятилетней выдержки.
— Кхм. И на сколько можно рассчитывать?
— Мы выставили ценник в пятьдесят, они предлагают двадцать два. Если бы не Рокфеллер со своими сенаторами, можно было бы выдавить из англичан максимум возможного, а так... Думаю, сойдемся где-нибудь на двадцати пяти-тридцати — и то, только потому, что мы несколько преувеличили доходность компании и балансовые запасы нефти.
Катая на языке крохотный глоток тягучего вина, Григорий произвел в уме нехитрые финансовые расчеты, конвертировав тридцать миллионов фунтов стерлингов в рубли. Тут же сминусовал четверть получившейся суммы в «благодарности» прикормленным Арчибальдом Луневым сенаторам и конгрессменам (жадные сволочи!), придирчиво пересчитал количество нолей в итоговой сумме — и расплылся в довольной улыбке.
— Семь.
— Чего семь?
— Ноликов. После единички.
— Да, приятная сумма выходит. А главное — полностью легальная.
Отзеркалив другу понимающую усмешку, и проводив глазами ушедшую из кабинета Ульяну, которой князь перед этим что-то шепнул, мужчина совсем было настроился продолжить свой рассказ-отчет о красотах Франции.
— Гриша.
Вернувшаяся все с тем же цокотом каблучков Уля положила на колени опекуна пару незапечатанных конвертов.
— Я, к сожалению, не был на вашем с Ликой венчании и свадьбе...
— Командир!..
— Знаю-знаю, вы не в обиде. Так вот, я долго ломал голову, что бы вам подарить.
Вопрос на самом деле был нетривиальный даже для архимиллионера Агренева: что подарить человеку, который и сам в состоянии купить почти все, что только продается? И даже в отношении того, что не продавалось, были, мягко говоря, разные варианты.
— Вот тут документы на небольшое владение возле Женевского озера в Швейцарии — скажем так, запасное семейное гнездышко на случай разных мелких неурядиц.
Вслед за первым конвертом, на сервировочный столик лег и второй.
— Я когда с Дальнего востока в столицу ехал, по пути в Самару заглянул. Не желаешь полюбопытствовать?
С интересом вытянув из бумажного чехла документ вполне официального вида, Григорий его развернул и вчитался:
— Я, купец первой гильдии Николай Александрович Бугров, сим признаю своей законной дочерью Гликерию...
Запнувшись и слегка нахмурившись, он дочитал текст до конца и вопросительно уставился на князя.
— Тебе это, конечно, без разницы, а Гликерии важно. Женщины чувствительны к вопросам официального статуса.
Ульяна героическими усилиями смогла промолчать (а то еще выгонят) — но всем своим видом постаралась выразить, какой это будет важный и дорогой подарок. Жаль, что дядя Гриша в этот момент на нее так и не посмотрел, занятый обдумыванием того, нужен ему тесть или нет. Тещи нет, и тестюшку того... На разные веселые буквы!..
— Знакомиться с ним тебя никто не заставляет.
— А!..
Успокоившись (не было родственников со стороны жены, и не надо — своих в родной станице за глаза хватает), Долгин вернул документ в конверт.
— Ну и последнее.
Резкая трель телефона прервала Александра на самом интересном месте.
— Эх, старость не радость...
— Я подам!
Поставив трезвонящий аппарат на колени, и поблагодарив воспитанницу признательным кивком, князь наконец-то снял трубку.
— Слушаю. Да? Нет. Хорошо, Аркадий Никитич, присылайте с курьером... Лично? А, вы вместе с Иммануилом Викторовичем?
Отняв трубку от уха, аристократ беззвучно выругался.
— Хорошо, жду.
Трубка легла на положенное ей место, а сам аппарат вновь перекочевал на свое законное место на столе.
— Иногда у меня создается впечатление, что Лазорев с Гертом имеют своего человека в моем окружении. Как только появляется хотя бы намек на свободные средства, они тут как тут — причем одними из первых. Даже Гена Лунев, при всех своих талантах, не столь расторопен как они.
Григорий с Ульяной, не сговариваясь закашляли, сдерживая смех.
— Кхе-кха... А что им в этот раз надо, командир?
— Я через три дня на Лейпцигскую ярмарку еду, так подозреваю, что эти господа желают что-то связанное с ней. Ну, или как обычно.
Аристократ-промышленник потер пальцами в характерном простонародном жесте, означающем «гони деньги!».

Коллежский асессор... Капитан он же есаул в казачестве. Майор на наши деньги. ГГ вроде ещё недавно подполковником был? В смысле -- надворным? Сейчас он в каких чинах обретается? И за какие заслуги Григорий аж в ваши высокоблагородия просквозил?

Через несколько строк:

Когда  Ульяна вернулась в кабинет? Или Долгин и Агренев его покинули? Тогда откуда ее могут выгнать?

Проглядел. Прошу извинить.