Глава 7

Мелкий дождь рубил наискось. Подспущенный флаг заставы обвис неопрятным комком - не разглядеть ни орла, ни розы ветров на зеленом поле с красной окантовкой.
Мокрый флаг, подсвеченный небольшим угольным прожектором, был единственным ярким пятном. Все остальное терялось в серости вечернего дождя. Даже гроб из сырой сосны, еще плачущей смолой, и тот казался серым. Впрочем, последний приют Франтишека был почти не виден в могиле.
Кладбище располагалось шагах в трехстах от заставы. Хоронили там только пограничников. Но все равно, за сорок лет с момента основания, могил накопилось много – за сотню. Как потом прапорщику объяснил старый кастелян, в первые годы, пока орки еще не привыкли, что эти земли им больше не принадлежат, в землю легло человек сорок, потом, ровным счетом двадцать четыре добавились при пожаре. Ну а остальное количество как-то само собой набежало. И не всегда от чужой смерти. Иногда и от своей. Оно ж ведь, хоть и Кордон, хоть и орки, и волки с медведями, а люди иногда и от банальной горячки мрут. Не говоря уж про дизентерию с прочей холерой.
Покойный, как положено неписаным кордонным уставом, лег в могилу ровно в двадцать ноль-ноль, в начале очередных пограничных суток. Гауптфебель Франтишек Штурмреску заступил в свой последний наряд...
Подолянский поежился. Осень вот-вот должна была смениться зимой - самый отвратительный сезон, когда и сыро, и мокро, и грязно...
- Время?  - уточнил Цмок, непривычно серьезный, напоминающий старинный эсток, неведомой прихотью одетый в парадный мундир с десятком наград.
Хлыстовский молча кивнул. Гауптман, так же не проронив ни слова, коротко махнул рукой.
Анджей ждал стука, но мокрая земля мерзко шлепалась. А потом, все звуки и вовсе пропали, утонув в усилившемся дожде.
Наконец, Ковальский с Водичкой отложили лопаты, которыми выравнивали холм.
Темлецкий снова махнул.
В черное небо уставились стволы шести винтовок. Замерли.
Тишину, прерываемую только шорохом капель разорвал вдруг голос рядового Бужака. Остальные подхватили. Подолянский стоял, даже не пытаясь подпевать. Его трясло. То ли от холода, то ли еще от чего...

Кедь ми прийшла карта нароковац,
Став я свого неня дошіковац:
"Неню ж ти мій, неню, вчинь ми таку волю –
Йди за мене служить на ту войну".
"Неню ж ти мій, неню, вчинь ми таку волю –
Йди за мене служить на ту войну"...
Грянул залп. Второй, третий...

Чужая смерть прошла мимо, задев краем савана.

Отредактировано Чекист (04-06-2017 20:56:44)

- Какие будут предложения, господа пограничники?
Господа пограничники  молчали, преданно глядя на начальника заставы Цмок подождал немного, пристально вглядываясь в лицо каждому из присутствующих. Все старательно таращились, но предлагать что-либо не спешили. От греха подальше. Ветер тихо свистел в голых ветвях деревьев, окружавших овраг, что служил заставе стрельбищем. Справа от лестницы была сооружен трехстенный сруб -  чтобы можно было стрелять в дождь или снег. Под навес, под которым стояли пограничники, редкие снежинки не залетали, но все вокруг потихоньку застилали. Зима, вчера вечером напоминающая о себе лишь пронзительно-ледяным дыханием, сегодня с утра решила предпринять первое наступление. Робкое по первости, но грозящее обрушиться по всему фронту...
- Какие у меня робкие бойцы, - неодобрительно сплюнул на вытоптанную землю Темлецкий, шагая вдоль неровного строя. – Ладно, тогда назначаю добровольцев.
Строй колыхнулся.
- Ага! – воскликнул Цмок, выбрасывая вперед руку с хищно-указывающим пальцем. – Добровольцами назначаются поручик Байда и рядовой Бужак!
- Разрешите присоединиться к поручику и рядовому?
Темлецкий оглянулся, кивнув.
- Вам, прапорщик, заранее разрешаю все. Даже открывать дверь в мой кабинет ногами. Если в руках, у вас, конечно,  будет большая и красивая бутылка вкусного и полезного коньяку.
- Обязательно, господин гауптман! – бодро рявкнул Подолянский. Ему, привычному к многочасовым плац-парадам с прихотливыми эволюциями подразделений, нынешние потуги на строевую подготовку казались насмешкой. С другой стороны, когда гоняешь по лесам всякую шваль, “носок тянуть” не надо.
- Обязательно – что? – переспросил Цмок, хитро улыбаясь.
- Открою дверь ногой, чтобы угостить господина гауптмана вкусным и полезным коньяком! – оглушительно, с гвардейским шиком рявкнул Подолянский. Что ж, смеяться, так смеяться!
- Это вы правильно! – поковырял в ухе пальцем гауптман. – Ладно, я пошутил, все посмеялись. Переходим к делу? Кому неинтересно, те, разумеется, могут быть свободны. Как и недобровольные добровольцы, кстати!
Но, несмотря на разрешение, остались все. Даже поручик Байда. Дело ведь, не простое!
«Дело» лежало на одном из столов, на которых обычно и занимались с оружием. Одна из «големобойных» винтовок, затрофеенная Подолянским. Переполошившаяся от известия о добыче, столица обещала выслать целый конвой.
Цмок же решил, что отдавать взятую в бою добычу, не испробовав ее стрельбою, будет, минимум глупо. К тому же, и боеприпасов хватало – на каждую винтовку имелось полсотни хитрых пуль, остроконечных, с медными поясками, и по сотне картузиков черного шелка с зелеными лаковыми полосками. Кроме отпечатанных на гектографе листовок об отстреле големов, наличествовал и стрелковый артикул – нашелся на дне ящика. На каждый ствол неведомые злодеи заготовили обширнейшую и подробнейшую инструкцию. Писали определенно для нижних чинов, не забыв обильно проиллюстрировать.
Темлецкий, увидав одну из книжечек, долго и изощренно ругался, поминая злым громким словом чиновников из Генштаба. Они-то, о необходимости подобной литературы и знать не желали, предпочитая снабжать Корпус все больше душеспасительными брошюрками о вреде онанизма, не годными даже на подтирку из-за слишком хорошей бумаги.
Пограничники обступили стол, внимательно рассматривая винтовку. Шелестели страницы артикулов, шепотом поминались боги, допускающие такие вот хитрые механизмы в наш мир. Бритвой аккуратно распотрошили один из картузиков, подивились на порох. Таких вот крохотных цилиндриков никто еще ни разу не видел.
- Ну-с, приступим-с… - по-старорежимному намекнул Темлецкий.
Сверяясь с инструкцией, Подолянский приступил.
Взвел ударник, ужасно неудобной формы. Огромная рукоять затвора, несмотря на обилие смазки, двигалась туго, рывками. Наконец казенник раскрылся полностью. Зрелище отчаянно напоминало врата какого-то оружейного ада. Потянуть на себя… Из ствола по направляющей скользнула здоровенная железка хитрой формы, похожая на изглоданный изощренными бобрами болт.
- Часы с кукушкой! – фыркнул Водичка.
- Иначе и не скажешь, согласился Цмок. – А вообще, весьма солидная машина, господа!
- Еще бы ей затвор не такой похабный, - пропыхтел Подолянский.
- Да уж, покойный Штурмреску что-нибудь по этому поводу отмочил бы...
Оплывший могильный холм уже на следующее утро казался изначальной деталью мрачного кладбищенского пейзажа, выделяясь разве что отсутствием надгробия. Его поставят через пару лет, когда земля окончательно усядется - чтобы четко, без перекосов стоял. Как положено...
Гримасой судьбы казалось былое безразличие к прежним смертям. И ведь те люди,  куда ближе были, чем ландфебель. Чудны дела твои, Царь Небесный…Подолянский в прошлый вечер долго оттирался от ощущения холодной и липкой могильной глины, тер и мылом, и пемзой. Наверное, разодрал бы до крови... Юлия, увидев его в уборной, яростно намыливающего руки, не сказал ни слова, лишь мимолетно коснулась нежной ладошкой в чернильных пятнах...
- Так, пан Анджей, не думайте о вечном!
- Пулю, господа, пулю нашему бравому прапорщику!
Подолянский тряхнул головой, отгоняя ненужные сейчас мысли, аккуратно вложил тяжелую пулю. Медные пояски придавали ей совершенно фантастический вид.
- Досылаем прибойником…
- Где прибойник, кто спер?! Водичка, мать твою!
- Вот он, господина гауптман! На картинке же видно!
За досланной пулей отправился картуз со странным порохом, затем в крохотное отверстие вложили капсульную трубку.
- Помочь, господин прапорщик?
- Благодарю, но вроде справляюсь…
Подолянский вдвинул затвор до попадания в нарезы, и, навалившись на рукоять, завернул.
- Этот фальконет, конем его дери, сооружал какой-то свихнувшийся на безбабьи гном, - произнес Темлецкий, покачав головой.
- И его определенно выгнали из-под горы за склонность к переусложенению конструкций…
- Ну так что, кто первым рискнет выстрелить? Обещаю десять злотых на лечение!
- Позвольте, господин гауптман, маленький совет, - осторожно предложил Водичка. – Как по мне, так штука весьма подозрительная. Предлагаю пойти другим путем!
Цмок с прищуром посмотрел на ландфебеля:
- Сердцем чую, Янек, что ты, по обыкновению своему, все веселье испортить хочешь?
Водичка лишь руками развел:
- Вот такой я негодяй, господин гауптман!
Совет Водичка дал толковый. Конечно, в тиски зажимать никто не стал, но привязать винтовку к одному из столбов навеса так, чтобы ствол был направлен в сторону отвесной стены оврага, изъеденной пулевыми пробоинами, у пограничников получилось.
- Лишь бы казна не вылетела! – Пробормотал ландфебель, разматывая длинный тонкий шнур, один конец которого был наброшен петлей на спусковой крючок «големобойки». Бомбардиры решили укрыться за надежными бревнами сруба.
- Да вроде не должна, - почему-то шепотом сказал Темлецкий, - заряд маленький. Хотя, порох-то определенно иной формулы… - Дергай, Янек!
Водичка дернул.
Винтовка грохнула так, что все аж присели.
- Ну нихера ж себе… - выдал кто-то.
- Винтовка цела! – Высунулся из-за угла Подолянский. – И даже почти на месте.
Хитроумная сбруя, над которой колдовал Водичка, человек бесчисленных достоинств, действительно, «големобойку» удержала. Разве что ствол вздернуло на пару ладоней.
Второй раз с заряжанием вышло побыстрее – то ли навык наработался, то ли пружина потеряла часть упругости. Подолянский улегся на дощатый пол у самого края. Уперся сошками в землю. Водичка на всякий случай вдавил их поглубже, тут же отошел.
Прапорщик, чуть поерзав, устраиваясь поудобнее, прицелился. Старый худой котел, несколько раз уже попадавший в руки лудильщикам, надели на столбик в полусотне шагов от «коробки» сруба. Анджей несколько раз вдохнул-выдохнул, приводя в порядок дыхание и убирая дрожь в руках. Палец начал медленно выбирать ход спуска. Тот все не кончался и не кончался...
Гух!
- Ох ты ж, Царь Небесный, черты б тебя драли…
Будто конь лягнул. Плечо пронзило болью. Прапорщик заперхал – закрутившийся в овраге ветер послал клуб дыма точно в лицо. Запах был непривычный, куда резче обычной пороховой кислятины. Сразу же закружилась голова.
От мишени раздались восторженные вопли, похожие на боевые кличи орков. Анджей с натугой выдернул застрявшую в земле винтовку, поставил ее на пол, поднявшись, вышагнул из облака.
- Оу! Ага! Агрх! – продолжали доноситься радостные крики.
Протерев слезящиеся глаза, и разминая плечо, Подолянский двинулся к мишени. Возле нее бесновался Водичка. То вскидывая руки к небу, то пускаясь в какой-то дикарский танец.
Подойдя поближе, Анджей только головой покачал. Котел из толстого, в палец, металла, был пробит насквозь. Водичка посмотрел сквозь пробоины на прапорщика:
- Это ж мощь какая, а?!
- То-то я рукой пошевелить не могу, - уныло произнес офицер.
- То вы слабо приклад прижали, - отмахнулся ландфебель. – Опять же, у вас хоть на гербе и три медведя, но весите вы как четверть одного.
- Ну это да, - не стал спорить с очевидным Подолянский. – Ты-то, на треть вытянешь, а то и на половину.
- Каким уродился,  - потупив взор, но совершенно без грусти в голосе, сказал Водичка. – Как думаете, пан Анджей, пан Цмок стрельнуть даст?...
Водичке выпало стрелять третьим. Вторым, проверив прапорщиком относительную безопасность процесса стрельбы для людей, стал сам Цмок.
Откашлявшись, перекошенный Темлецкий, выругался, нехорошо поминая хитроумных механиков, подлых гномов, и мерзких контрабандьеров, что так затейливо решили угробить отважного гауптмана. Досталась порция ругательств и Водичке:
- ...Да хоть обстреляйся, - закончил свою эмоциональную речь Цмок, и начал подниматься по лестнице из оврага. На середине пути, он обернулся и крикнул Подолянскому:
- Господин прапорщик, вы назначаетесь смотрителем данного зверинца! Сохранность личного состава на вас! Ну и сделайте так, чтобы стрельбище потом не пришлось перепахивать и засеивать солью!..
Проводив спину начальника взглядами, бойцы переглянулись.
- Если так вот с железякой, что с мясом будет?
- Ничего хорошего, Янек,  с ним  не будет.
- А давайте проверим! – горячо заговорил Байда.
- Добровольцев назначим? – усмехнулся Подолянский. – Или с ледника орка притащим?
- Зачем? – удивился поручик. – Займем у пана Бигуса свиненка на полчаса.
- А займет? – начал осторожничать Водичка, косясь на винтовку – как бы его очередь на выстрел не увели, разлюбезные друзья-товарищи, чтоб их…
- Если ты попросишь, то нет. А вот если офицер, то да.
- Так может, пан Дмитрий, вы и сходите? Авторитетом своим поддержите притязания, так сказать.
- А ведь и схожу, пан Анджей, всенепременно схожу! – хмыкнул поручик и махнул рукой Водичке: - Ландфебель, за мной!
Водичка перерекаться не стал.
- Еще кирасу взять можно, - подал голос робкий обычно Бужак. Но вокруг никакого начальства, кроме прапорщика, не осталось, а тот, как решило солдатское общество, офицер правильный, не говнистый, в отличие от поручиков.
- Кирасу?! – удивился Подолянский. – Тоже у пана Бигуса займешь? Или у Цмока из кабинета орчанскую возьмем?
- Пан Цмок наши головы потом на стену прибьет, - опустил глаза рядовой, - а кирасы мы у кастеляна возьмем.
- Вацлав тот еще барсук! У кастеляна все есть! – поддержала Бужака половина нижних чинов в лице рядового второго класса Подлипки.
Анджей только плечами пожал от удивления. Кордон - заколдованная территория. Все тут есть. Даже кавалерийская броня, черт знает сколько лет назад отмененная. Даже конногвардейцы их сняли…
- Давайте тогда за кирасами. Одна нога там, вторая здесь.
- Так точно! - лихо козырнули рядовые. И только ветер свистнул в башлыках.
Не желая тратить времени попусту, Подолянский и оставшийся не при делах младший гауптфебель со странной фамилией Гаррун, взялись за лопаты. Раз уж взялись проверять возможности нового оружия, то надо делать со всем тщанием. К примеру, оборудовать стандартный бруствер стрелкового окопа. Будущий противник вряд ли будет равен свинье по разуму и предоставит возможность расстреливать себя как в тире.
Точных цифр Подолянский не помнил. Все же «Наставление по инженерному делу» не самое популярное чтиво среди гвардейцев. Но земляной вал шириной в длину лопаты примерно соответствовал. Полковника Травинского на стрельбище не было, со штангенциркулем бегать некому.
Для пущей правдоподобности, спереди к «брустверу» привалили еще пару мешков с землей.
- А не занадто, господин прапорщик? – засомневался Гаррун. – как по мне – перебор!
- Много – не мало! – рассудил Анджей. – Тащи бревно вон то. Чтоб прям по-вобановски!
Вряд ли младший гауптфебель знал прославленного инженера. Но это не помешало ему проклинать герра Вобана долго и затейливо – понравившееся прапорщику бревно было сучковатым и тяжелым.
За сапными работами время пролетело незаметно. Вернулись Водичка с Байдой. У могучего ландфебеля через плечо была перекинута выпотрошенная туша, казавшаяся крохотулей-поросенком. Прибежали Бужак с Подлипкой, притащили кирасу. Анджей, увидев ее, только прицокнул уважительно. Древняя, как бивень ископаемого слонопотама бронь, похоже, помнила события вековой давности. И как Вацлаву с таким раритетом не жаль было расставаться?
Свинку усадили в окоп, обрядив в антикварную железятину. На голову, меж бледно-розовых ушей, примостили сложенную из картона шапку-мазепанку, в которую, чтобы каждый догадался, воткнули вместо кокарды сломанную вилку с изогнутыми зубцами. Получился вылитый революсенарьос с западного побережья. Разве что у настоящего морда куда туповатее.
Жахнуть по свинтусу из «флюгегехаймена», как окрестил винтовку-големобойку сквернослов Байда, жребий выпал возликовавшему Водичке.
Бывший полицейский приладился к фузее-переростку, выжал спуск… Эхо в который раз заметалось меж крутых стен оврага-стрельбища.
Сразу после выстрела, все побежали смотреть на результат.
В мешке была пробита аккуратная дырочка. Лишь немногим большая виднелась на бревне, что было прислонено с внутренней стороны окопа, напротив пятачконосного революсенарьос. Передняя пластина кирасы была не пробита, а проломлена. Заднюю же, оторвало напрочь, вбив в стену окопа. На выходное отверстие в свиной туше смотреть не хотелось.
- Царь Небесный, мать его за ногу, - богохульно выразил общее мнение Водичка, растирающий отбитое плечо. – Точно что флюгегехаймен…