Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
Глава 12
За окном серело небо, затянутое тучами. Помнится, когда пришел приказ о переводе в эти края, многие качали головами, как, мол, человеку, выросшему в приморском южном городе, тяжко придется среди холодов, дождей и снегов. Сочувствующие не догадывались, как может надоесть солнце и вечная жара... Но, вечному проклятие...
- Как вы, Анджей? Не устали от нашей погоды?
О, вечное проклятие... Подолянский скупо улыбнулся, помотал головой:
- Что вы, пан Цмок, самое то! Еще бы поземку - и катарсис!
Гауптман хмыкнул:
- Вот сразу видно, что вы в столицах обретались - вечно на какие-то извращения тянет. Поземка там, холода! Слова всякие ругательные.
- Тлетворное влияние большого города, что поделать!
Смеяться, впрочем, сил не было. Как медведь в колесо попал, так и бежал, бежал, бежал... Хорошо хвоста нет, а то затянуло бы и его. До хруста и звона.
В Бгановке Подолянский сперва хотел все сделать быстро, не задерживаясь. Но при здравом размышлении, спешить не стал. Место убийства требовалось осмотреть при солнечном свете. Да и с телегой трупов ехать ночным лесом... Сомнительное удовольствие!
Вот и пришлось до первых утренних лучей просидеть у керосинки, тревожно дергаясь на каждый шорох. Мертвецы, хоть и стащенные в дальний угол душевного спокойствия не добавляли.
Утренний осмотр, впрочем, ничего не добавил. Ни надписей кровью, ни колдовских пентаграмм. Змеиных чешуек, впрочем, тоже ни одной не нашлось. Хотя их, Анджей думал найти в самую последнюю очередь...
Вот и вышло, что всех улик - горсточка. В переносном, конечно смысле.
Между гауптманом и прапорщиком, на застеленном куском полотна столе, громоздилась внушительная куча головешек и обугленных поленьев. Чуть в стороне стояла початая бутылка, та, которую полицейские успели выставить, и по капелюшке приляпать. На полу, у ног манекена, на таком же куске полотна, лежало оружие погибших. Три тесака, пять револьверов и две “мышебойки”. Табельное оружие, все-таки, подлежит сдаче по описи...
- Значит, единственный вариант, по вашему - это дрова? - Темлецкий поворошил кучу на столе длинным и узким орочьим кинжалом - обычно он им вскрывал письма и пакеты с корреспонденцией.
- Ну не гивойты же, - пожал плечами Анджей. - Дверь закрыта изнутри, все стекла целые.
- А бутылка, проверяли? Вдруг там? Какой-нибудь настой белладонны или что эльфийское?
Прапорщик откинулся на спинку стула, хрустнул пальцами:
- Сам не пробовали, хотя Гюнтер и хотел нашего придурковатого Янека угостить. Но паре граничарских собак в глотку залили по стопочке. Ни малейшего эффекта. Кроме ожидаемого от дешевого самогона.
- Гюнтер у нас затейник, это да, - улыбнулся Цмок. - То есть, если я правильно понял, Анджей, то по вашему, картина выстраивается следующая: в каком-то из поленьев была выдолблена ниша, в которой неизвестным негодяем было заложено вещество, при возгорании вызывающее смерть?
- Резкое удушье, горловые спазмы... - Подолянский прищурился, - тут бы, пан Владислав, толкового химика, он бы вернее сказал. А то я такой специалист, что синильную кислоту от соляной не отличу.
- Тут бы, пан Анджей, взять за глотку ту тварь, что все это вот учинила... - посуровел взглядом гауптман, увел взгляд в сторону. - И без химика понятно, что происходит что-то совсем нехорошее. Вот просто жутко нехорошее...
Пограничники замолчали.
- Пан Владислав, я так понимаю, двое часовых, это не дань усиленному режиму?
Темлецкий скривился:
- Его и не объявляли. Для столицы у нас тут тишь и благодать. Как на кладбище. В бригаду я телеграфировал, но оттуда советуют справляться своими силами. У них, там, видите ли, ожидаются какие-то грандиозные реформы.
- Луцкого снимают, что ли? - удивился прапорщик.
- Нет, все серьезнее. Усатую жопу оставляют на месте, но грядут реформы именно Корпуса. Новые штаты и т.д.
Подолянский выдохнул:
- Ну да, совсем не до нас...
- Ага, - кивнул гауптман. - Им-то, утыркам, без разницы, что зедсь происходит...
Цмок вдруг дернул ящик стола. На свет появилась пепельница, пачка папирос и зажигалка. Подолянский мысленно охнул - за все время, что он провел на кордоне, гауптман ни разу не курил - даже запаха никогда не было.
- Пан Владислав, - осторожно спросил прапорщик, - что-то еще случилось, о чем я не в курсе?
- Много чего случилось, - скулы Темлецкого закаменели. - Вы карту окрестностей представляете?
- Относительно, - не стал хвалиться прапорщик, - в общих чертах.
- Север с югом не путаете, и то хлеб, - Цмок нервно затушил папиросу, уставился в окно. - На участке третьей заставы есть Кременевка, деревенька, дворов на тридцать. Но местные при деньгах - там солеварни, выписали себе пару городских. Фельдшера и учителя. Обоих вчера вечером нашли.
- Мертвыми?
- Убитыми, - поправил гауптман. - Притом, убитыми жестоко. Отрезаны головы, вскрыты животы... Прямо иллюстрация к Мултанскому делу, помните такое? Разве что кровь не спускали.
Прапорщик события в Мултане помнил - по всей Республике гремело. Жуткие ритуальные убийства, оказавшиеся инсценировкой хитроумных селян.
- Они в одном доме жили - община выделила новенький, на окраине. Там и нашли.
- И никто ничего не видел и не слышал?! - Подолянский аж привстал.
- Видели, как ни странно. Приезжали какие-то гости. Четверо или пятеро - в темноте не разглядели толком. Их, правда, заметил мой... - Темлецкий неопределенно махнул рукой, - неофициальный сотрудник...
- Типа Маслопупа?
- Нет, пан Поморянин - он официальный, хоть и внештатный. Там все сложнее.
- Понял, - кивнул Анджей, - сталкивался.
- Так вот, пан Гюрг видел их. Мельком. На перекрестке столкнулись, он как раз на выселки свои ехал. Говорит, ряженные. Одеты как граничары, но повадки офицерские.
- Странно все это...
- Мягко говоря, странно, - не стал спорить с очевидным Темлецкий. - Орлов, ну вы его помните, начальник третьей, вместе с граничарами - местные погибших весьма уважали, прочесал окрестности. Без толку.
- Как-то все кучно ложится...
- Не то слово. Что-то нехорошее затевается, а я не могу ничего с этим сделать! И это - хуже всего.
