Глава 3. В заслоне.
Ну вот, только вспомнишь, оно и всплывёт. Нарисовался, козья морда, да ещё и лыбится как … Ладно, это я так, ворчу про себя, от радости.  Федос прибыл к обеду, да ещё и с обедом. Бойцы к тому времени, успели уже окопаться. Ну а я узнал у танкиста, из какой он бригады, и где они воевали в последнее время, обошёл всех на позициях, и раздал каждому по гранате. Федя привёз не только хавчик, но и свежие новости, а также пару цинков с патронами, ящик бутылок с горючей смесью, ну и немного гранат, в основном немецких колотушек.
  Я как раз подходил к танку, когда увидел, едущую запряжку с передком, и восседающих на ней двух моих раздолбаев. Поэтому сразу предупредил их о моём «повышении» в звании, и новом статусе нашего отряда, чтобы не возникло недоразумений. Лошадей мы оставили на лесной дороге, чтобы не демаскировать позиции и, отправив ездового раздать пищу из термоса бойцам, забрали цинки с патронами, а так же мой ранец, и вместе с дядей Фёдором пошли к нашему ДОТу. Увидев тридцатьчетвёрку, Федя выпучил глаза, и аж присвистнул от удивления.
- Это откуда взялось? – только и смог выговорить он.
- Да вот, валялось тут ничьё, подобрали. – Непринуждённо говорю я, как та лягушка, у которой бегемот к жопе прилип.
- Ах у еть. – Выразил Фёдор своё восхищение.
- Вот и я о том же. Кстати познакомься, это Витя – танкист, они тоже под Боровском воевали. - Бойцы знакомятся, а я вскрываю один из цинков, и посылаю Витька за пустыми дисками. Винтовки у моих башибузуков в основном под немецкий патрон, а привезли наши винтовочные калибра 7,62х54, так что готовим к бою боекомплект танка, набивая пустые барабаны, а Федя рассказывает свежие новости. Из его рассказа выяснилось, что тылы дивизии за Нарой всё же нашлись, так что старшины привезли продукты и боеприпасы к стрелковому оружию, а также бутылки с горючей смесью, и на этом всё. Патроны были в основном наши, и остатки к лебелям, трофейных-польских, читай немецких, не было совсем, но хорошо хоть к максиму боекомплекта будет в достатке, да и трёхлинейки нет нет, да попадались у некоторых красноармейцев.
Хуже было с бутылками, бойцы их боялись, тем более слабо обученные, да и не мудрено. Поначалу, к бутылке с горючим нужно было прикрепить паклю, потом её поджечь, и только потом кидать. А вот с поджигом-то как раз были проблемы. Каждому бойцу, выдавался черкаш, и две картонные спички-серянки, как их тогда называли. Хранили их в нагрудном кармане гимнастёрки. Ну а в бою, боец «немного» потеет, соответственно и чудо-спички отмыкают. И как их потом зажечь? Курили тоже не все, а кто и курил, у того тоже были универсальные своеобразные зажигалки, под названием кресало, и пока ты выбьешь из него искры, и хоть что-то подожжёшь, танк уже будет далеко, и ты тоже, намотанный на его гусеницы. Вот и кидали не подожжённые, и если даже бутылка разбивалась о броню, то эффекта не было.  А боялись оттого, что видели, какие следы на земле оставляет сгоревшая горючая смесь. Вот и избавлялись от стеклянных гранат в первую очередь, оставляя их в окопах при отступлении, и пролюбливая на марше. Так что ящик с засыпанными песком бутылками, я и не стал трогать.
  Пока занимались делом, пришёл «кормилец», так что быстро обедаем, и пока бойцы продолжают своё занятие, с присоединившимся к ним ездовым, я иду к Емеле, прихватив по пути все трофейные гранаты с длинной ручкой. Малыш и его команда, свои окопы уже оборудовали, и теперь занимались маскировкой, так что переговорив с людьми, и назначив Емельяна по совместительству ещё и гранатомётчиком, оставляю ему десяток «колотушек» и возвращаюсь. Всё-таки я решил разобраться с «коктейлем» для немецкой бронетехники, поэтому открываю зарядный ящик и, достав одну из бутылок, рассматриваю и читаю инструкцию. Эти оказались какими-то новыми, с ампулой-воспламенителем, так что беру один комплект, и топаю к берегу реки, чтобы провести испытание, ну и с одного пешмергу подрессировать.
- Пошли со мной, - зову я «танкистов» - будем новое оружие испытывать. – Собираю всех на опушке и, откупорив бутылку, вставляю туда ампулу и закрываю.
- Вот бойцы, нашу стеклянную гранату мы зарядили, теперь смотрите что будет, только на открытое место не вылазьте. – Подхожу к самой реке, и кидаю поллитровку, на выступающий из воды валун. Как не странно я попал, и даже стекло разбилось, да и смесь сразу вспыхнула, правда прогорела недолго, всего минуту, но надымила изрядно, да и навоняла тоже.
- Вот смотрите, весь камень закоптило, и он почернел, и это в воде. А что будет с работающим двигателем танка да ещё с горячим? Скажи танкист.
- Известно что, вспыхнет и загорит как копна сухого сена. – Отвечает Витёк.
- Что и требовалось доказать, а теперь все занимайте позиции и готовьтесь к бою. – Не даю я втянуть себя в дискуссию. – А стеклянными гранатами вас обеспечат.
  Пока я пишу докладную записку лейтенанту, дядя Фёдор и Гаврила обеспечили всех бойцов «огненной водой», раздав каждому по пол литра и объяснив, как пользоваться, а остатки принесли обратно. Так что отправляю нашего почтальона с донесением и, сказав Феде, чтобы прикопал ящик метрах в двадцати от танка, занимаю своё место в башне. А дальше события начинают разворачиваться с калейдоскопической быстротой.

Отредактировано ДАН (13-03-2018 15:01:40)

Немецких корректировщиков я разглядел хорошо, они расположились на опушке леса, в полукилометре от нас, так что один осколочный, я для них не пожалел, а после удачного попадания снаряда, заряжающий выпустил в ту сторону диск из пулемёта. Чисто на всякий случай, чтобы никто не ожил. Артиллерийский огонь по нам сначала стихает, а потом и вообще прекращается, значит попали удачно, и теперь можно перекурить и немного расслабиться. Нам повезло, а вот основному отряду доставалось, миномёты не замолкали ни на минуту, то снижая, то усиливая интенсивность стрельбы, ответить им было нечем, так что была только надежда на глубокие окопы. Зато то место откуда могли стрелять трёхдюймовки, я вычислил, правда сделать с ними ничего не мог, да и о точном расположении пушек, я мог только догадываться. Арта располагалась за лесом, примерно в километре от нас, так что накрыть её, можно было только навесным огнём, и была бы у нас гаубица, и хотя бы полсотни снарядов, тогда мы бы показали фрицам «кузькину мать», а вот из стоящей в танке Ф-34 с настильной траекторией, стрелять было бесполезно. Нет, дальности бы хватило с лихвой, и достали бы  даже на прямой наводке, но сначала нужно было прорубить в лесу просеку, длиной полкилометра а может и больше, а потом стрелять. Фрицы же скорее всего вели огонь из лёгких пехотных орудий, так что свои снаряды они перекидывали через лес без проблем, но и нашему танку на них тоже было похиг, я больше боялся за пехоту.
Затишье у нас продолжалось недолго, всего с полчаса, как раз когда слева от нас раздалась ружейно-пулемётная пальба, немцы возобновили артподготовку по нашему клочку леса. Пока фрицы молчали, мы времени зря не теряли, закидали наш БОТ еловым лапником, а в том месте, где танк проделал просеку, посадили спиленные деревья. Хитрость конечно не велика, но хоть какая-то маскировка, так что хотя бы не сразу заметят, а если и заметят, то может и не разберут, что это такое, танк или пушка. С одного я узнал у заряжающего, как они докатились «до такой жизни», или доехали до этого места. Как рассказал мне Витёк, до реки они добрались удачно, и хоть и была ночь, но ехали с открытыми люками, да и «танки грязи не боятся». А вот дальше… Передний люк пришлось закрыть, и механик ехал вслепую, следуя только командам командира,  сам брод был узким, да ещё и располагался не под прямым углом к берегу реки, а шёл немного наискосок. Естественно этого никто не знал, и вместо того, чтобы повернуть влево, водила принял вправо, а когда в танк начала просачиваться вода, и он стал погружаться всё глубже, то запаниковал, и дал по газам. Пяти сотен лошадок двигателю хватило, чтобы танк выскочил из реки, и врубился в лес, но потом что-то противно заскрежетало, и уперевшись в сосну, машина встала. На все попытки завестись, движок так и не отреагировал, поэтому механ озвучил версию, -  что горючка кончилась. Остальные танки переправились нормально, пустив вперёд «проходимцев» со слегами, комбат приказал оставаться на месте, и охранять машину, сказав, что пришлёт тягач, когда соединится с основными силами бригады.
- А где тогда остальные члены твоего экипажа, Витя? Раз ты говоришь, что машина не на ходу. – Спрашиваю я у танкиста.
- Так они в тыл ушли… Совсем. – После недолгого раздумья признался он.
- А ты почему не пошёл? Ведь звали небось.
- А я тутошний, из Наро-Фоминска, и у меня там семья, вот я и решил, дать свой последний бой на подступах к городу. Подумал, если я здесь даже десяток фашистов уничтожу, всё нашим легче будет. Может и отобьются, а там глядишь и вспять погонят.
- А что же ты мне тогда наврал, про свой экипаж?
- Так и вы мне всей правды не сказали. Товарищ сержант. – Выделил он голосом моё настоящее звание.
- Ладно, уел. Надеюсь, ты не собираешься сгореть в танке, как Джордано Бруно на костре за свои убеждения. Я это к тому, что если нас подожгут, то надо будет делать ноги отсюда.
- Теперь уже нет, мой план мы уже перевыполнили, так что пожить ещё хочется, да и «долги» супостатам отдать.
- А вот это правильно, так что ещё повоюем. – И мы повоевали.  В конце концов гансы пристрелялись, и осколки всё чаще молотили по броне. Маскировку скорее всего тоже сорвало, так что прикрыв панорамный прицел броневым колпаком, наблюдаю через телескопический, но для этого приходится вращать башню. Это хорошо, что танк стоит на месте, на ходу бы я вообще хрен что увидел с непривычки, да и с привычки скорее всего тоже. Всё-таки непонятную возню на опушке рощи я заметил, так что открываем огонь из спаренного пулемёта и, проредив кусты и деревья, а заодно и «вознюков», немного приоткрываю верхний люк, чтобы проветрить помещение, а заодно и прислушаться, что творится на белом свете.
Застрочил эмгач Малыша, поэтому поворачиваю башню вправо, и смотрю, что там происходит. В лесу за речкой также сосредотачивался противник, поэтому два диска выпускаем в ту сторону, не давая фрицам спокойно начать атаку. Снаряды пока бережём для других целей, а то мало ли что, вдруг танк, или бронетранспортёр, или пароход, а то река рядом, всякое может случиться. Но на этот раз немцы к нам не полезли, они только вели редкий огонь в нашу сторону, постреливая из карабинов, и выпуская несколько очередей, причём пулемётчики сразу меняли позицию. Израсходовав впустую несколько дисков, я бросил это бесполезное занятие – игру в кошки-мышки с немецкими пулемётчиками. Аккумуляторы в танке были посажены, а крутить тяжёлую башню вручную туда и обратно, было практически бесполезно. Пока я наводил орудие со спаренным пулемётом в цель, гансы уже заканчивали стрелять и меняли позицию. Проще с этим делом было у Малыша, но один раз попробовав, вступить в дуэль с пулемётчиком, он огрёб таких звиздюлей, что еле унёс ноги, хорошо хоть догадался стрелять с запасной. Немцы повели себя не по джентельменски, засыпав в ответ опушку «морковками» и снарядами трёхдюймовок. И хоть я и подловил один ротный миномёт, истратив на него фугас, но счёт в результате оказался не в нашу пользу.
Когда фрицы прекратили артобстрел, и стали редко стрелять сериями по нескольку снарядов, я поначалу даже обрадовался, но оказалось что зря. После доклада Емели, а потом и дяди Фёдора о потерях, я пришёл в громкий ужас, поэтому от души выматерившись  на свою тупорылость, приказал, всю оставшуюся в живых пешмергу, отвести с западной опушки, на восточную. Оказалось, что за полчаса этого огневого противостояния, мы потеряли троих, из них ранило только одного. Бойцы увлекались, азартно перестреливаясь с фрицами, прямо из своих стрелковых ячеек, а корректировщики их засекали, накрывая в ответ артиллерийским и миномётным огнём. Кому-то везло, и после обстрела он оставался жив, а кому-то и нет. Так что на фланги наблюдателями пошли старые кадры, а все остальные составляли резерв, и должны были занять окопы по сигналу белой ракеты. В отместку, уже не обращая внимания на расход боеприпасов, сначала обрабатываю из пулемёта рощу и, выпустив один осколочный, переключаюсь на опушку леса справа, прорежая её короткими очередями.   
Нам пока везло, основная атака опять велась по нашим основным силам, но они всё-таки отбились, и теперь фрицы навалились уже на нас, причём как пехотой, так и танками, так что весь бой я помню урывками. Сначала по танку лупят осколочно-фугасными, уже не понять из чего… Видимости почти никакой, в ушах стоит сплошной звон… Под прикрытием артогня, немецкие танки и пехота подбираются довольно близко, так что стреляю по силуэтам, уже не разбирая тип снаряда… Что я, что Витька, оглохли, башню заклинило, все прицелы разбило, моё лицо всё саднит, от отскочившей окалины, корма танка чадно дымит чёрным дымом… Последнее, что я помню, это как мы наводим орудие через ствол, и стреляем в четвёрку, дошедшую до середины реки…

Отредактировано ДАН (22-03-2018 13:08:16)