Ждать пришлось недолго, фрицы начали на рассвете, но вздремнуть я успел, причём как уснул, даже не заметил. Как стоял, привалившись к стенке окопа, так и задремал. Проснулся как от толчка, вроде бы начинало уже светать, но туман, стелющийся от реки, видимости не добавлял, так что осветительные ракеты были бесполезны. Вот этим-то туманом и воспользовались гансы, приготовив нам первый сюрприз. Свою атаку немцы начали, ударив по флангам вдоль берега, причём подкрались тихо, без артподготовки. И если бы не растяжки, установленные на нашем правом фланге, тут нам бы и карачун. Но видимо кто-то из хитросделанных всё-таки цепанул проволоку, чем и обеспечил «успех» атаки. Первым заработал пулемёт Грибанова, а чуть позже присоединились и все оставшиеся. Благо сектора были пристреляны заранее, и можно было вести огонь, не видя конкретных целей. Внёс свою лепту в общее веселье и я, кинув несколько мин по опушке. Поняв, что обнаружены, фрицы открыли ружейно-пулемётную стрельбу в нашу сторону, но всё из-за того же тумана, их огонь оказался малоэффективным, а на гранатный бросок они подобраться не сумели.
  Если атаку на нашем правом фланге мы отбили, отделавшись лёгким испугом, то слева враг продвинулся значительно дальше. Но и тут совместными усилиями право и лево-бережных красноармейцев, противника удалось остановить, правда, на самых подступах к деревне. С наступлением утра туман начал рассеиваться, и немцев отогнали на исходные, но вот легче нам от того не стало. Второй сюрприз гансов не заставил себя долго ждать. С запада сначала раздался шум моторов, а потом показались и они – танки. Со своего места, я мог видеть только один из «утюгов», и судя по силуэту это была обычная «двойка», танчик сам по себе не особо грозный, но это при наличии противотанковой артиллерии или хотя бы ПТР, а вот ничего такого у нас не имелось, так что долго нам тут не продержаться. За танками не торопясь разворачивалось до роты противника - а вот с пехотой мы повоюем. Судя по рёву моторов, брони было не больше трёх единиц, но нам и этого хватит.
  Зольдаты двигались в сотне шагов за танками, не приближаясь и не отдаляясь от них, постреливая их карабинов в нашу сторону. Та «двойка», за которой я наблюдал, также вела огонь только из пулемёта, короткими очередями дырявя крыши и заборы. Когда пехота противника приблизилась на полкилометра к деревне, наши открыли огонь, начинаю пристрелку и я, стараясь уложить свои мины ближе к центру боевого порядка немцев. С началом нашей стрельбы, танки увеличили скорость, а пехота побежала, но вскоре была вынуждена залечь, и в дальнейшем передвигаться короткими перебежками. Где-то левее затявкали ротные миномёты фрицев, бронеутюги также присоединились и, остановившись в двух сотнях метров от наших позиций, стали расстреливать  огневые точки красноармейцев в деревне. Если деревянные срубы домов, амбаров и бань, ещё как-то держали пули винтовочного калибра, то очереди двухсантиметровых автоматических пушек дырявили их насквозь. К сожалению доставалось и укрывающимся в строениях бойцам, так что долго такое противостояние продолжаться не могло.
  Чтобы хоть как-то помочь нашим, решаю заняться ближайшей ко мне «двойкой». И хоть миномёт не пушка, и подбить из него танк практически не возможно, но по крайней мере, напугаю, или прицел собью, да даже и внимание отвлеку и то хлеб. Мишка с Кешкой вроде как пристрелялись из-за речки, плюс наши пулемёты, так что левофланговому взводу фрицев довольно «весело», как залегли, так и лежат – курят, поэтому можно похулиганить. От меня до цели метров четыреста, причём фриц так увлёкся, что даже не маневрирует, а огнём с места расстреливает, пытающихся отойти с позиций красноармейцев. За всё в жизни надо платить, вот и получи фашист гранату, а точнее мину, и не одну. После трёх пристрелочных, перехожу на поражение, и десяток разорвавшихся вокруг танка мин, всё-таки совершают своё правое дело. Как там говорил вождь всех народов. - Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами. – Или это не Сталин, а Молотов. Короче не важно. Главное мы попали, причём удачно. То, что вокруг танка стало твориться что-то не то, экипаж скорее всего заметил – после нескольких разрывов танк дёрнулся и заглох, ну а пока заводился, было уже поздно, прилетели остальные гостинцы. Когда двигатель заревел, машина, проехав несколько метров прямо, пошла по кругу и, завалившись правой гусеницей в какую-то яму, так и осталась стоять враскорячку  на этом месте. Танк хоть и не горел, но стрелять и двигаться, не мог.
  Пехотинцы лейтенанта Захарова стали отходить, вынося на себе раненых, естественно огонь на левом фланге ослаб, или практически прекратился, так что осмелевшие фрицы рванули в очередную атаку. Но пыл рванувших охладил Малыш, причесав смельчаков фланговым огнём своего пулемёта. До этого он активности не проявлял, тем более остановленный нами танк, двигался практически на него. Зато теперь момент был подобран удачно, и первые убитые гансы даже не поняли, откуда к ним прилетела смерть. Емеля успел отстрелять целиком трёхсотпатронную  ленту, прежде чем его заметили и обратили пристальное внимание. То, что банька стояла на отшибе, с одной стороны было хорошо, а вот с другой - она являлась прекрасным ориентиром, и теперь это строение разбирали по щепкам и брёвнышкам как танки, так и пулемёты противника. Надеюсь, Малыш успел выскочить, иначе ему не позавидуешь. Ладно бы пули, но снаряды не оставляли никаких шансов на выживание.
- Уходим сержант! Мои все отошли! – Прокричал мне на ухо лейтенант Захаров.
- Понял. Товарищ командир. – Выхожу я из оцепенения. – Вы идите, я только своих дождусь. – Заряжаю синюю ракету и запускаю в зенит. Тем временем один из немецких танков при поддержке отделения пехоты движется к позиции Малыша. Немного подправив прицел и угломер, наблюдаю, когда он дойдёт до нужного ориентира, и открываем беглый огонь. Выпустив оставшийся десяток мин буквально за двадцать секунд, ждём результатов. На этот раз танку повезло, чего не скажешь про поддерживающую его пехоту. И если бронегансы обделались лёгким испугом, то простогансы тяжёлым. Недаром говорится, что главное в танке, это не бздеть, но осколки мин, как градом по жести, простучавшие по броне, заставили механа громко испортить воздух, и сдать метров на сто взад. Правда, по дороге намотали на гусеницы нескольких раненых, но ещё живых камрадов, но это уже не важно, главное танк спасли.
  Всё что мог я сделал, больше в сторону позиций Емельяна не сунулась ни одна падла, но и из развалин баньки уже никто не стрелял. Не заметил я и никакого движения к нам с той стороны. Между тем вокруг нашего окопа засвистели пули, которые  стали прилетать как с фронта, так и со стороны деревни Покровка. Поэтому закинув в ствол миномёта «колотушку», по ходу сообщения уходим вправо, к переправе. Мишка уже обрабатывает  северную окраину Покровки миномётным огнём, так что отойти за реку мы успеваем. Не успели отойти только Грибанов с Кочетковым, старый и молодой солдаты, до конца выполнив свой солдатский долг. Фрицы неожиданно ударили из леса с правого фланга, пытаясь захватить переправу, но нарвались на кинжальный огонь сменивших позицию пулемётчиков. Как снопы валились на землю, сметённые свинцовым ливнем зольдаты, всё-таки сто метров и меньше это для пулемёта плёвая дистанция. Выпустив в сторону противника красную ракету, опустошаю один магазин за другим, строча через реку из трофейного МР-40, не отстаёт от меня и Витёк. И хоть для автомата это и предельная дистанция, но хоть какую-то плотность огня мы добавляем. Постепенно в перестрелку втягиваются и занимающие тут позиции красноармейцы, да и первые пристрелочные мины рвутся на опушке. Если бы не танк, может быть наших мы и вытащили, да и атаку отбили с большими для фрицев потерями, но против грёбанной «двойки» шансов у нас не было. Сначала очереди из пушки прошлись по пулемётчикам, разметав их позицию, а потом и нам досталось на орехи.

Отредактировано ДАН (25-08-2018 22:18:08)