- Ну, хорошо, если вам интересно мое мнение, то я нахожу выбор командира «Севастополя» не слишком удачным. Разумеется, Николай Оттович отличный офицер и вполне заслуживает повышения, однако хочу заметить, что вы назначаете самого лихого командира нашей эскадры, на самый тихоходный броненосец.
- И что же вы предлагаете?
- Назначьте Эссена на Баян. Это самый мощный крейсер на нашей эскадре и, к тому же, довольно быстроходный. Они с Николаем Оттовичем превосходно подойдут друг к другу.
- А куда же ваше императорское высочество предложит девать Вирена?
- Не смею вам указывать, Степан Осипович, но разве плохо было бы, если бы «Пересветом» командовал авторитетный офицер, могущий при случае заменить князя Ухтомского?
- А вы просто змей искуситель, Алексей Михайлович! Стало быть, Эссена на «Баян», Кроуна на «Севастополь», а Вирена на «Пересвет»?
- С обязательным назначением последнего флаг-капитаном к Ухтомскому.
- А вас, стало быть, оставить на «Боярине»?
- Если вашему превосходительству так тяжело видеть меня на мостике крейсера, есть масса прекрасных офицеров. Светлейший князь Ливен, Шульц… да мало ли?
- Странно, я полагал, что вы предложите своего приятеля Балка.
Услышав слова Макарова, великий князь невольно улыбнулся.
- Ну что вы, Сергей Захарович, при всех его замечательных качествах, совершенно не годится для работы в команде. Впрочем, есть одно дело, которое можно было бы ему поручить.
- О чем вы?
- Я о нашем вспомогательном крейсере.
- «Ангаре»?
- Совершенно верно, ее напрасно разоружили. Как боевой корабль, она, конечно, имеет мало ценности, но вот как рейдер могла бы быть незаменима. Надо как можно скорее отправить ее на торговые пути, ведущие к Японии. Право, мы так долго готовились к войне с островным государством, но когда это все-таки произошло, не сделали ничего из задуманного. И вот для командования таким рейдером, оторванным от остального флота и вообще от России, Балк подходит как нельзя лучше.
- Пока «Ангара» мне нужна здесь, - сухо заметил Макаров. – Хотя кое в чем вы правы. Пожалуй, вы гораздо более подходите к штабной службе, чем я думал до сих пор. Готовьтесь сдать крейсер.
- Есть!
***
После начала войны, занятия в гимназии стали нерегулярны, а затем и вовсе прекратились. Большинство учеников были отправлены родителями в Россию к родственникам, и так случилось, что Сережа Егоров остался совершенно без приятелей. Сидеть дома было невыносимо скучно, и мальчик частенько под каким-нибудь благовидным предлогом старался из него улизнуть. Разумеется, впоследствии это грозило неминуемым наказанием, но в Порт-Артуре было столько всего интересного! К примеру, сегодня, над Ляотешанем был поднят настоящий воздушный шар. К тому же, японские броненосцы снова подвергли гавань обстрелу из своих дальнобойных пушек. Они уже неоднократно так делали, совершенно безнаказанно кидая тяжелые снаряды, которые все почему-то называли чемоданами, стараясь попасть по русским кораблям. Однако сегодня их ждал сюрприз: как только они начали обстрел, им немедленно ответила русская эскадра. Огонь вели «Победа», «Полтава», «Севастополь» и из одной башни «Ретвизан». Сережа очень досадовал, что у него нет бинокля, но был уверен, что коварный враг получил немало попаданий. Пока же мальчик, пытался пробраться поближе к воздушному шару, чтобы рассмотреть его в подробностях, но к своему удивлению наткнулся на оцепление из солдат, бдительно охранявших летающее чудо.
-Шли бы вы отсюда, барчук, - нелюбезно посоветовал ему унтер, когда Сережа вздумал попросить его пропустить.
Делать было нечего, и гимназист с печальным видом поплелся домой.
- Не пыли стрюцкий*, не видишь, флот идет! – вывел его из апатии звонкий голос принадлежащий пареньку, бегущему по дороге к воздушному шару.
На вид он был лишь немногим старше Сережи, н не смотря на это, одет в матросскую форму.
- Куда ты, пострел? – остановил его унтер.
Гимназист уже предвкушал, что странного мальчишку погонят прочь, так же как и его, но к большому удивлению, тот вытянулся и четко отрапортовал:
- Так что, срочное донесение для его императорского высочества!
- Какое еще донесение?
- Велено отдать лично в руки!
- Ну, пойдем.
Увиденное так заинтриговало Сережу, что он решил остаться еще ненадолго и посмотреть, чем закончиться дело. Предчувствия его не обманули, вскоре мальчик услышал непонятное тарахтение и на дороге появился самый настоящий автомобиль! Самобеглой коляской управлял внушительного вида мужчина в кожаной куртке с лицом закрытым защитными очками, рядом сидел морской офицер, но самое главное, позади пристроился тот несносный мальчишка назвавший его стрюцким! Но что хуже всего, когда автомобиль пронесся мимо Сережи, тот нагло усмехнулся и показал ему язык. Эта последняя выходка совершенно уничтожила нашего гимназиста, и он с печальным видом поплелся домой.
- Где ты был, Сережа?!! – встретила его мать.
Обычно, он придумывал какую-нибудь замысловатую историю, призванную если не оправдать его отсутствие, то хотя бы озадачить Капитолину Сергеевну. Но сегодня что-то сочинять не было ни малейшего желания, и потому он просто ответил:
- На Ляотешане.
- Что? - задохнулась от возмущения мадам Егорова. – И ты так спокойно об этом говоришь! Несносный мальчишка, ты, верно, хочешь свести свою мать в могилу!
- Капа что ты так кричишь? – спросила входящая в квартиру сестра, - тебя слышно даже на улице.
- Да как же мне не кричать? Ты только послушай … постой Мила, а что на тебе за наряд?
Действительно, на Людмиле Сергеевне было одето простое коричневое платье с белым передником и нарукавниками, а на голове красовалась косынка с красным крестом.
- Нашу школу закрыли, - спокойно ответила она, - теперь там будет госпиталь, и я подала прошение, чтобы меня приняли сестрой милосердия.
- Как это, сестрой милосердия? Почему…
- Капа, я все решила и не смей меня отговаривать! Идет война, и я не могу и не хочу оставаться в стороне.
- Правильно, Мила! – закричал Сережа, - я тоже хочу пойти служить. Я подам прошение, чтобы меня приняли на флот!
- И этот туда же, - потрясенно прошептала мадам Егорова, - вы что сговорились и все хотите моей смерти? Вы хотите оставить меня совсем одну?
- Ну что ты, Капочка, - кинулась к ней сестра, - я вовсе не покидаю вас. Я буду часто-часто вас навещать, обещаю! К тому же, ты совсем не одна, у тебя есть Ефим Иванович, Сережа…
- Который тоже собрался служить!
- Ну о чем ты говоришь, он же еще ребенок. Разумеется, его не могут взять ни на какую службу.
- А вот и могут! Я сам сегодня видел мальчика одетого в морскую форму, и он был на службе.
- Сережа, пожалуйста, не выдумывай и не расстраивай маму.
- Но я видел!
Неизвестно, сколько бы они так препирались, но тут снова открылась дверь, и на пороге показался глава семьи. Ефим Иванович выглядел немного смущенным, и было отчего. Вместо привычной чиновничьей формы, на нем мешковато висела офицерская шинель, а голову покрывала лохматая маньчжурская папаха. Болтающаяся на боку шашка отнюдь не придавала коллежскому асессору воинственности, скорее наоборот.
- Видишь ли, дорогая, - промямлил он несмело глядя на супругу, - меня некоторым образом призвали на службу.
- Папочка, - восторженно воскликнул Сережа, - так ты теперь офицер?
- Ну, в общем, да. Зауряд-капитан…
- Держите меня, - прошептала мадам Егорова и упала в обморок.
------------
*Стрюцкий. – Пренебрежительное прозвище штатских.
Жизнь Алеши очередной раз переменилась. На другой день он сдал «Боярина» новому командиру, капитану второго ранга светлейшему князю Ливену. Офицеры в последний раз пригласили его как командира в кают-компанию. По обычаю налили, чокнулись…
- Благодарю за службу, господа офицеры, - немного дрогнувшим голосом проговорил великий князь. – Что же, каждому свое, вам воевать, а мне перекладывать бумажки. Не поминайте лихом!
- Для нас было честью, служить под вашим командованием, - громко заявил державшийся до поры в стороне Никитин.
- А для меня, командовать вами, господа.
Прощальное построение команды, традиционный поцелуй с боцманом…
- Спасибо за службу, братцы! Дай вам бог воинской удачи, да моряцкого счастья.
- Рады стараться! Покорнейше благодарим!
Уже когда было садиться в катер, к Алеше подошел Семенов и сказал на прощание.
- А всё же, в первый бой нас повели вы, Алексей Михайлович. Да какой бой!
- Дело и впрямь получилось жаркое, - скупо улыбнулся он, - надеюсь, вас всех достойно наградят.
- Жаль что уходите, вот ей богу, еще немножечко покомандовали бы, так был бы у «Боярина» георгиевский флаг*!
------
Георгиевский кормовой флаг и вымпел. – высшая боевая награда для кораблей Российского флота. Учрежден в 1819 году. Первым награжденным стал линейный корабль «Азов» за отличие в Наваринском сражении в 1827 году.
Впрочем, насчет бумаг великий князь погорячился. Конечно, канцелярской работы хватало, но хватало так же и живого дела. Первым поручением Алексею Михайловичу было устройство береговых батарей на мысе Ляотешань. Собственно оно уже началось, готовились позиции для двадцативосьмисантиметровых пушек, и плюсом к тому планировалось установить два шестидюймовых орудия снятых с «Ретвизана». Алеша решительно воспротивился разоружению боевого корабля и предложил простой и остроумный выход. На Ляотешане было устроено несколько командных пунктов с дальномерами соединенных телефонными линиями друг с другом и специально поднятым воздушным шаром. Прилегающая акватория была поделена на квадраты, и корректировщикам оставалось лишь сообщить, где именно находится вражеский корабль. Обычно японцы уходили восвояси, как только рядом начинали подниматься всплески от русских снарядов.
Другим делом, за которым приходилось следить Алеше, была перевозка материалов из складов КВЖД в Дальнем. Поскольку великого князя уже хорошо знали железнодорожные и портовые чиновники, его вмешательство всегда благотворно сказывалось на сроках контролируемых им работ. Единственным недостатком была необходимость быстрого перемещения из Порт-Артура в Дальний и обратно, но и тут нашелся выход. Среди разнообразного имущества захваченного нами после штурма Таку, неожиданно нашлось новомодное транспортное средство – автомобиль. Хранившийся до сих пор на складе, он оказался вполне годен к эксплуатации и с тех пор исправно гонял по дорогам полуострова, доставляя великого князя из одного места в другое. Начальник Квантунского укрепленного района генерал Стессель глядя на чадящую и тарахтящую безлошадную повозку, неоднократно говорил, поджав губы, что никогда бы не сел на такое убожество. Впрочем, возможно он просто завидовал, потому как, его супруга Вера Алексеевна проявляла к моторному экипажу неподдельный интерес. Впрочем, сам великий князь пользовался ничуть не меньшим вниманием предприимчивой дамы.
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
