Служба прошла на удивление чинно и благопристойно. Молодой, чуть старше Рисманда, святой отец прочитал кусок из Священной книги, добавил свою проповедь направленную на то, что Бог проверяет нас, посылая испытания, явно намекая на захват Гэссэндом большей части Фарании, но при даже не намекая на сопротивление. Под конец перед алтарем вышел строй мальчиков, которые ангельскими голосами запели Хвалу.
У Рисманда на висках выступил холодный пот. Воспоминания вламывались не спрашивая хочет он вспоминать или нет - его голос под сводами собора вплетается в хор таких же красивых мальчиков, он стоит и поёт Хвалу, а впереди сидят женщины с алчными и похотливыми глазами и он знает, что после одна из них придет за ним…
- Они прелестны, правда?
- Да, графиня, - кивает он, не дрогнув ни единой черточкой. А она смотрит слева, там, где по-прежнему черты лица выделяются красотой и идеальными пропорциями.
- Я приеду к вам. – Шепчет она не спрашивая разрешения, а ставя перед фактом, и он кивает не в силах отказать.
- Да графиня.
И только оставшись один среди расходящихся людей на церковно дворике, он сумел выдохнуть, поняв, что все это время боялся дышать.
- До свидания! – прощались с ним, бросая сочувственные взгляды.
- Всего доброго! – прощался он, соглашаясь с ними.
Его двуколку Миндас подал одной из последних. Рисманд тяжело влез в нее и приказал:
- Домой. Быстрей.
- А мы что, не будем ждать…
- Нет! – резче, чем стоило бы, рявкнул капитан.
- У вас опять болит? – забеспокоился Миндас.
- Да…
Рисманд не стал говорить, что болит не тело, а где-то глубоко внутри груди. Там, где он уже надеялся, что всё переболело и болеть больше нечему. Но память опять услужливо вытащила то, что он с таким трудом забыл. Предательница память.
- Едем! – Еще раз скомандовал он.
Миндас стегнул коня, и двуколка покатилась домой или в то место, которое временно стало его домом.