Переделала и выделила в последнем эпизоде кусочек. (см. пост 371)

И следующий.

У Лэрса вопросы кто и зачем тоже всплывали, но они не были столь глобальны.
Пришедшее курьерской почтой из столицы письмо в сером невзрачном конверте с одной вложенной газетой перевернуло его планы и поставило новые задачи. Это был и прямой приказ, и намек на то, что брат лично заинтересовался лэрсовым другом, а также выражения недовольства, что такой кадр прошел мимо загребущих ручек департамента. Лэрс бы не удивился еще одному листочку в конверте, но видимо брат посчитал это излишним – и правильно, листочек бы присоединился к таким же в настенной коллекции, украшавшей сортир в его городской квартире.
Он уже некоторое время собирался взять отпуск, но из-за текучки всё откладывал. По "случайности" его заместитель майор Танрес прибыл на два дня раньше запланированного срока и Лэрс, потратив полтора дня на передачу дел, спокойно взял билет на вечерний «офицерский» поезд до Масдара. На который почти три месяца назад не успел его друг.
«Рисманд, - мысли полковника ритмично выстраивались под стук колес, - мой друг и моя самая большая загадка». Или он стал с ним дружить, когда понял, что не может раскусить этого человека? Сначала он думал, что тот аристократ, но ярое отрицание Рисмандом принадлежности к дворянскому сословию его удивило. Сбежавший сынок? Отринутый любовник? Нет. Не было у его друга дворянской спеси, не отворачивался от солдатской грязи и черновых работ. Но в повороте головы, в разговоре, в анализе ситуации, в умении взять на себя ответственность чувствовалось аристократическое воспитание. Лэрс специально затребовал списки аристократических семейств Фарании, но там имени Рисманда не было. А тот, будто издеваясь над аналитическими потугами Лэрса, с удовольствием пошел служить рядовым солдатом, когда по уровню образования мог бы сразу претендовать на офицерский чин. Лэрс терялся в предположениях, пытался выспросить, даже напоить, но Рисманд будто чувствовал грань, когда надо остановиться и замолкал. Эта привычка молчать доводила Лэрса до исступления. Рисманд умел даже мстить молча. Лэрс своими глазами не видел, но очевидцы и агенты были весьма многословны, описывая, как Рисманд отомстил своему капитану не произнеся ни слова.
Это было под Сугетами зимой третьего года войны. Егерям дали устаревшую информацию по дислокации противника и всё отделение оказались между врагами. Ребята отбились, ушли, потеряв всего двоих солдат. Но капитан барон Асэнд имел плохую привычку кричать на всех, кто ниже его по званию, да к тому же не любил признавать своих ошибок. Когда уставшие и злые егеря вернулись, он, не дав им практически отдыха, выстроил на плацу перед всеми и, приказав старшине Рисманду, как командиру отряда, выйти вперед, устроил получасовой ор. Под конец он выдохся и милостиво разрешил старшине вернуться в строй. Тот повернулся, остановился… и вытащил из обоих ушей затычки, бросив их на землю. И только после этого прошел на своё место в строю. Капитан пришел в ярость, но повторить свой монолог в улыбающиеся физиономии егерей уже не смог. С той поры ушные затычки стали появляться везде: на столе капитана, «случайно» забытые на обеденном столе. Барон пытался с этим бороться, но куда там! Затычки появлялись снова и снова. Причем иногда их просто вытаскивали из ушей делая при этом совершенно невинные глаза, мол шел, думал, а чтобы думать не мешали, вставил затычки, я ж не знал, что вы со мной поговорить захотите! Под конец барон понял, что стал посмешищем всего егерского полка и из-за кого? Человека, который ему даже полслова не сказал!
Эту загадку он чуть не потерял в самом конце войны, но она никуда не делась. Привязав его еще больше. Ну, разве обычный человек получивший поместье и дворянское звание отнесся бы к этому спокойно? Тут была какая-то тайна, и она влекла Лэрса как всё необычное. Он пообещал себе, что как только объединение государств завершиться, возьмет отпуск и решит, наконец, эту головоломку. Но Рисманд опять подкинул ему задачку, не усидев спокойно в своей усадьбе и трех месяцев.
Сейчас, глядя в окно на проплывающие мимо развалины деревень и перепаханные воронками поля, Лэрс составлял план действий на завтра. Во-первых – зайти в комендатуру, во-вторых – поговорить с судьей, в-третьих – разыскать и немного прижать писаку-журналиста. В четвертых – Хознань, а там пройтись по всем значимым фигурам и попытаться получить ответы на свои вопросы.
А еще он очень хотел по-простому, по-солдатски набить морду тому, кто так подло подставил его друга.

Отредактировано Ника (21-10-2018 04:17:03)

В связи с некоторыми переделками, которые я вношу в предыдущий текст (пока в свой) прошу принять к сведению: Лэрс понижен (мной) до подполковника и в должности стал заместителем начальника комендатуры по вопросам личного состава.

В фаранийских городках вокзал всегда выносят за пределы города. Иначе угольна пыль оседала бы на крышах и окнах допропорядочных граждан. Фаранийцы любили чистоту.
Армейский проходящий состав никто не встречал. Ни торговцы, ни пассажиры. Это было на руку зябко кутавшемуся в шинель Лэрсу. Перонный смотритель бросил быстрый взгляд на двух военных, вышедших из вагонов первого класса, но убедившись, что его помощь в вызове носильщика не требуется, перевел внимание на почтовый вагон, который как раз начал загружаться.
Здание вокзала непривычно делилось на два больших зала – зал ожидания и кассовый зал. В гэссэндских вокзалах их объединяли, чтобы занимали меньше места. Лэрс и Карс прошли насквозь, не потревожив заспанных кассирш и дежурных, и оказались на площади. Даже сейчас, после войны, площадь перед вокзалом выглядела ухоженной. Посредине площади на круглой клумбе тянули в серое утреннее небо цветные головки хризантемы. Один из сотен таких же маленьких непримечательных ничем городишков, в которых Лэрс побывал. Заново побеленные выжившими жителями дома, кучи кирпичей на месте разрушенных зданий, вычищенные с маниакальной аккуратностью тротуары, и цветы… везде. Чтобы скрыть поражение, нищету и голод. И страх. Страх перед неопределенностью, перед захватчиками. Цветы бросали вызов Гэссенду своей яркостью, непокорностью, своим стремлением к солнцу, будто фаранийцы намекали, что они как эти цветы всё равно вырастут даже на пепле войны, поднимут головы и будут красоваться не смотря ни на что.
Канц, увидев двух заспанных кучеров, дремавших на передках своих возков, залихватски свистнул. Кучера вздрогнули, но только один тряхнул головой с шапкой нечесаных волос, отгоняя дрёму, и взялся за вожжи.
Внутри простоявшего всю ночь на улице возка было еще сырее и холоднее, чем снаружи. Лэрс недовольно поморщился. Он уже начал отвыкать от военных будней, и тело, быстро привыкшее к мягкой постели и теплым кабинетам, сейчас неприятно знобило. Пришла в голову поднять себе настроение маленькой местью начальнику местной комендатуры, приехав к нему с утра пораньше, но этот детский порыв тут же заглушил голос разума, предложивший сначала хорошо позавтракать с чашечкой горячего кофе, а потом уже совершать подвиги.
- Канц, будь добр, узнай где тут самая лучшая ресторация и пусть милчеловек отвезет нас туда.
- Так точно, подполковник! – Ответил адъютант и, закрыв дверь возка, полез на козлы к кучеру.
Возок тронулся.

Отредактировано Ника (10-11-2018 12:20:31)

Переделаю.

Хознань – как городок, так и огромная, поросшая лесом долина с виднеющимися на горизонте шапками Мрева, открылась сразу, как только они пересекли высокий каменный мост над быстрой широкой рекой Хозаре. Именно благодаря ей, и её сестре, такой же полноводной и яростной Нанде войска Фарании не стали оборонять долину, понимая, что загонят сами себя в тупик. Да и оборонять тут было нечего. С десяток поместий местного дворянства и парочку аристократических имений, и городок, который легче срыть с лица земли артиллерией, чем штурмовать и терять солдат. Через горы проходы были, но нужно было договариваться с изидами, которые хоть и не поддержали напрямую Гэссенд, но и к старым хозяевам фаранийцам испытывали далеко не подданнические чувства. Так что армия Фарании просто бросила эту долину в пасть Гэссенду, как обгрызенную кость. Гэссенд тоже туда не сунулся. Поначалу. Предпочтя занять оба моста, отогнать подальше фаранийцев, и только когда жители сами осознали, что оборонять и защищать их от врага никто не будет, послали туда пару фуражирных команд под командованием опытного офицера. Как и рассчитывали стратеги, местные сами открыли ворота. Собрав продовольствия меньше, чем могли бы, но больше, чем рассчитывали, майор Дэрсог объяснил требования армии и нового государства, с чем и оставил.
О Хознани на несколько лет просто забыли.
Теперь оглядывая непривычно мирные угодья, поля, без воронок и окопов, смеющихся крестьянок в ярких юбках и подобострастно, но без страха, кланяющихся крестьян, Лэрс ощутил мимолетную зависть к этим людям, не знавшим войны и злость на тех, которые выгнали его друга из этого райского уголка. От этого он еще больше захотел выяснить, что же произошло, и главное, вернуть Рисманду его законное поместье. Уж кто-кто, а Рисманд, это заслужил.
На главной площади Хознани первой бросалась в глаза церковь. Ее покатая высокая крыша с кругом возвышалась над городком будто пастырь над стадом овец. Справа от церкви стояло единственное двухэтажное здание, на котором соседствовали две вывески: «Трактир» и «Мэрия». По диагонали через площадь, напротив церкви расположилось приземистое каменное строение с решетками на окнах. Тут даже на надо было вывески. И так было понятно, что это жандармерия.
Лэрс повертел головой. Конь под ним перебирал копытами, разворачивая круп в сторону жандармерии, а морду в сторону трактира. Видно чуял, скотина, правильное направление. Подполковник, считавший лошадей умнее некоторых известных ему людей, решил не противиться столь очевидному выбору. Тем более с мэром поговорить тоже было необходимо. А уж если тут и кормят при этом…
Они с Кансом передали коней выбежавшему служке и зашли в зал.
Гул голосов, присутствующий во всех местах, где собирается больше трех человек, постепенно стих и все присутствующие уставились на двух офицеров. Канс хмыкнул – стоило одевать подполковнику парадный мундир со всеми орденами, чтобы поразить местных горожан! Они бы и так раскрыли рты при виде него. Среди выпученных глаз и отвисших челюстей встрепенулись два человека. Первый – невысокий рыжий мужик, подобрался, шумно вдохнув воздух крючковатым носом, скинул с плеча на стол полотенце и одернул жилетку, прямо и открыто глядя на подполковника. Второй – одетый в гэссендский унтер-офицерский жандармский мундир чернобородый, наоборот, отвел взгляд. Попытался спрятать руки, но тут же выложил их на стол, оперся на них и тяжело, нехотя поднялся. Постоял секунду в раздумье и вдруг рванулся к двери.
- Стоять! – Негромко произнес Лэрс.
Жандарм застыл не пробежав и двух шагов. Холод голоса, подполковничьи позументы, сверкающие настоящим золотом, а самое главное взгляд вошедшего не оставили даже помысла о сопротивлении. Тем более между жандармом и дверью тенью материализовался второй офицер с очень недоброй улыбкой и прищуренным, не обещающим ничего хорошего, взглядом.
- Кто ты?
Пражес понял, что уйти не получится. Но ему надо! Очень надо!
Покрывшись потом, жандарм вытянулся и отдал честь:
- Начальник хознаньской жандармерии унтер-офицер Пражес!
- Что тебя так испугало, Пражес? – с легкой улыбкой, будто по-дружески, спросил подполковник.
От этого вопроса жандарма кинуло в жар.
- Ничего… Ничего, господин подполковник! Я только хотел вернуться на рабочее место!
«Точно! Я ведь не должен здесь быть в рабочее время!» – В голове Пражеса начал складываться оправдание.
- Я забежал на минутку, господин полковник! Я понимаю… - Он специально запнулся, будто почувствовав за собой вину, изменил тон, - я нарушил. Простите, господин офицер!
- Нарушил что? – Не понял Лэрс.
А Пражес, уже пришедший в себя, продолжал самозабвенно врать:
- Инструкцию! Но поймите, пока я с одним офицером дознанье проводил… обед пропустил. Время, конечно, рабочее… Но я без обеда…
- Каким офицером? – Лэрс заинтересованно прищурился.
- Так перед вами майор приезжал. Я обязан был уделить ему время! Простите! Можно я в жандармерию вернусь? У меня работа там! Я ведь на минутку сюда зашел!
«Жандарм или боится, или что-то скрывает, - подумал Лэрс, - но в любом случае здесь, среди народа не поговорить».
- Хорошо. Иди. Я скоро зайду. – Принял решение подполковник, махнув рукой Кансу, чтобы тот освободил проход.
Жандарм вылетел за дверь как будто за ним гналась вся гэссендская армия.
- Любезный! – Окликнул Лэрс рыжего, но тот уже спешил к ним.
- Добрый день! Позвольте представиться – мэр Хознани Храстив. Ну и трактирщик по совместительству. Прикажете подать на стол? Или вы сначала хотели поговорить?
- А совместить можно?
- Конечно, господин офицер!
Храстив махнул рукой и, будто ожидая этой команды, столы стали быстро пустеть, а на самом центральном появилась белая скатерть, фарфоровая посуда и поднос с аппетитно пахнущим гусем.
Храстив, помог жене накрыть на стол, а потом, взяв табурет, чинно устроился с торца – мол, и не за столом, и, в тоже время, рядом и готов отвечать на любые вопросы господина офицера.
Скрывать и бояться ему было нечего.
Первые вопросы вызвали у него удивление и горькую улыбку. О Рисманде он мог сказать только хорошее. Поэтому, не скрывая, обрисовал ситуацию, которая с его точки зрения была нелепой, но зацепок, как надеялся Лэрс, он дать не смог. Только предложить свою помощь.
В этот раз Лэрс не стал отказываться. Предложение было сделано искренне и от всего сердца. Тем более что разговор был не окончен – это понимали оба.
Время приближалось к вечеру, а Лэрс, не желая откладывать на завтра, заторопился посетить начальника жандармерии, подозрительно быстро убежавшего в свою жандармерию. Будто хотел спрятаться. В таком случае времени давать на раздумье не следует. Тем более что чутье подсказывало подполковнику увидится с Пражесом как можно быстрее.
Идя к жандармери Лэрс внезапно остановился и насторожился. На площади было пусто. Ни горожан, спешащих по своим делам, ни торговцев, ни крестьян. Только ветер пробегает по трем сходящимся улочкам.
Канс хотел что-то сказать, но его прервал выстрел, раздавшийся в здании жандармерии.
Офицеры среагировали мгновенно. Выхватив револьверы, они кинулись к зданию.
Прижавшись к стене по обе стороны двери они выждали пару секунд, но поняв, что выстрелов больше не слышно, Лэрс распахнул дверь и вбежал в коридор. В коридор выходили пять дверей, непонятно было из-за которой прозвучал выстрел.
- Канс! – Кивком указал Лэрс на правые двери, а сам направился к левым.
- Подполковник! – Позвал по-военному адъютант не двигаясь и указывая стволом револьвера на центральную.
Лэрс повернулся и сам увидел, что дверь немного приоткрыта. Они медленно подошли, страхуя друг друга и бросая быстрые взгляды на другие двери. В этот раз на ручку надавил Канс. Из-за двери не донеслось ни звука, и он резко ее толкнул.
Они ворвались вместе и так же вместе застыли.
Посреди кабинета лежал, разбросав руки, начальник местной жандармерии унтер-офицер Пражес.
Мертвый.

Конец 1 книги.

Отредактировано Ника (11-11-2018 00:01:38)