***
«Курица» постепенно сдавала: помпа не справлялась, в щели разболтанного ударами волн корпуса хлестала вода. Растяжка передней трубы лопнула, и теперь жестяной цилиндр, отчаянно извергающий клубы чёрного дыма болтался при каждом размахе качки.
«Ерш» остался позади - прочно засел на песчаной банке. Запоздало громыхнул главный калибр, крупная латунная картечь с визгом пролетела в опасной близости от миноноски. От грот-мачты шхуны полетели клочья, снесло за борт гафель. Но ход она не сбросила и, вильнув на курсе, выкатилась влево за пределы сектора обстрела одиннацатидюймовки. С канлодки захлопала револьверная пушка, но легкие снарядики лишь вспенили воду в безопасном отдалении.
Усталость отчаянная; удерживаться на мотающемся туда-сюда низком, почти вровень с водой, судёнышке - это почти цирковой трюк. Не до того, ведь впереди, прямо перед форштевнем, в кабельтове с небольшим, маячит корма беглянки. На высоких оборотах вода хлещет через щели в обшивке с удвоенной силой, «Курица» садится носом. Скрепя сердце, лейтенант скомандовал убавить обороты и крутанул штурвал. Нос покатился влево, наводчик кормовой тридцатисемимиллиметровки поймал шхуну в прицел, и... Удар, тряска, снаряд ушел «в молоко» - миноноска с разгону проскребла днищем по песчаной отмели и проскочила на чистую воду. К толчкам волн добавилась неприятная вибрация.
- Вал погнуло! - проорал машинный кондуктор. Свесившись вниз, он пытался разглядеть что-то в буруне под кормой. Фон Недермиллер выругался, возвращая судно на курс. Форштевень снова смотрел точно в корму беглянки - она теперь в мёртвой зоне, снарядом не достать. А кругом мели, и шведский шкипер знает здешние фарватеры как «отче наш». Дистанция до шхуны то сокращалась, то наоборот росла, и вдруг с высокой, слегка приподнятой кормы захлопали ружейные выстрелы.
Лейтенант мешком повалился на палубу; шинель на груди встопорщилась, пробитая в двух местах. Иван, по волосам которого ширкнуло раскалённым металлом, кинулся, было, к нему, но миноноска покатила вправо, и мальчик вцепился в штурвал, возвращая судно на курс. Выстрелы гремели, не переставая, пули с жестяным звуком пробивали тонкий металл корпуса. Позади матерно взвыл подстреленный минёр. Ивана схватили за плечо. Он обернулся - гардемарин Румели, Никола. Сразу стало спокойнее, увереннее.
По ушам ударил свист пара из простреленного котла, перекрывая полные мучительной боли вопли обваренного кочегара. Фон Недермиллер лежит ничком - невидящие глаза уставились в небо, на губах опадают кровавые пузыри. «Убит!» - и от нового залпа брызнул щепками щепки палубный настил.
Миноноску затрясло сильнее. «Что делать, вашбродие, господа гардемарины? - заорал с кормы кондуктор. - Дейдвуд разбивает вибрацией, вода так и хлещет! Потопнем!»
«Курица» садилась кормой, быстро теряя ход. Корма шхуны быстро отдалялась, до неё было уже саженей пятнадцать. Иван втянул плечи в голову. Отчаянно захотелось назад, на берег, на горячий песок дюн.
- Принимаю командование! - фальцетом заорал Никола. - Смолянинов, держите курс им под корму!
И, запнувшись о тело лейтенанта, кинулся на нос.
«Хочет ударить миной, - понял Иван. - дистанция подходящая, но как же…»
Никола уже возился возле ребристой трубы метательного аппарата, подкручивая винт вертикальной наводки. Ладони Ивана вспотели; он вцепился в рукоятки штурвала - их лаковая гладкость стала вдруг раздражающе-скользкой. Корма шхуны, на которой то и дело взвивались ружейные дымки, снова покатилась влево. Никола выпрямился, отскочил, сжимая в кулаке обшитый кожей шнур спуска.
«Вот сейчас!..» - графский сын пригнулся и, резко подавшись назад, дёрнул. Хлопок, облако дымного пороха окутало нос кораблика; мелькнуло и плюхнулось в воду остроконечное тело метательной мины. На шхуне испуганно закричали, и Ваня, заледенев, принялся считать вслух - «Раз, два, три… «
На счет «двенадцать" он шумно выдохнул. Взрыва не было. Корма шхуны еще отдалилась, дым от сгоревшего вышибного заряда унесло в сторону.
«Промазали!» - горестно вскрикнул гардемарин и кинулся ко второму аппарату, приткнувшемуся между дымовыми трубами. Иван, не дожидаясь команды, принял вправо; миноноска вильнула, открывая линию стрельбы.
Ваню толкнули - мимо, зажимая простреленную руку, проковылял минный квартирмейстер.
- Выше бери, вашбродь! - орал он. - Мина в полутора саженях под водой идёт и болтается вверх-вниз на пол-сажени - вот и нырнула под киль! Выше бери, пущай поверху поскачет, по волне, и в самое ихнее подлючее брюхо!
Никола присел у аппарата; набежавший минёр принялся помогать. Снова хлопнуло, палубу заволок серый пороховой дым, смешиваясь с чёрным, угольным из ближней трубы. Ваня снова затаил дыхание - «... три... четыре... пять...» Грохнуло, под кормой шхуны вырос водяной столб, осел каскадом пенной воды, заливая палубу. Гардемарин навалился на ручки штурвала, торопливо закрутил; быстро теряя ход, миноноска медленно покатилась в сторону, мимо оседающей в воду шхуны, мимо плавающих в воде обломков, бочек, вопящих не по-русски людей.
- К берегу! - скомандовал Никола Румели. - Выкидываемся, пока не нахлебались!
И, сорвав с леера плоский пробковый круг с надписью «Курица», бросил его барахтающимся в волнах шведам.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

I
Из путевых записок О.И. Смолянинова.
«Наконец-то нам повезло - впервые с того момента, как экспедиция вступила на африканский континент. Фортуна на этот раз приняла облик казачьего урядника – то-то, он ходит по лагерю гоголем, а на меня поглядывает с укоризной – «мол, ты, Иваныч, меня в харю, а я-то вона как отличился!»
Что ж, будем справедливы: урядник, и вправду, «вона как». Если бы не затеянная им карательная экспедиция мы бы до сих пор пребывали в неведении о предмете наших поисков. В самом деле, кому бы в голову могло прийти, что шайка черномазых налетчиков таскает с собой по саванне пленного немца-археолога, чудом уцелевшего после катастрофы «Руритании»?
Впрочем, катастрофы ли? Карл Дрейзер подробно, в деталях рассказал нам о диверсии, учиненная на воздушном корабле французом-механиком по фамилии Рюффо – благо сам был ее свидетелем и даже, в  некотором роде, участником, пусть и невольным. Выходит, граф Никола был тысячу раз прав – кто-то очень не хотел, чтобы его предприятие увенчалось успехом. И вряд ли речь шла о том, чтобы помешать «Руритании» достигнуть официально заявленной цели – совершить рекордный перелет из абиссинского Обока в занзибарский Дар-эс-Салам. Нет, ставки в этой игре куда как крупнее...
Итак, мы находимся примерно в полутора сотнях верст к юго-востоку от места гибели «Руритании» - в предгорьях, как раз там, где обитают племена ваниоро. Дрейзер поведал нам захватывающую историю, достойную того, чтобы попасть на страницы приключенческого романа. После того как он и негодяй Руффо спаслись с погибающей «Руритании», дирижабль продержался в воздухе не более четверти часа. Порывом ураганного ветра потерявшее управление воздушное судно бросило на горный склон – и, надо же было такому случиться, всего в полутора верстах от «столицы» ваниоро – такой же жалкой дыры, как и Буганда, резиденция нашего знакомца, короля Мванги.
Творению инженера Леньяра, можно сказать, повезло – газ водород, наполнявший баллоны «Руритании», не воспламенился. Зато не повезло самому Леньяру и его спутникам. Падение пережили всего пятеро: трое, включая самого Леньяра, погибли в случайной схватке с ваниоро, когда дикари осмелели настолько, что приблизились к месту падения воздушного судна; еще один, археолог, коллега Дрейзера, сильно пострадал при аварии и умер двумя неделями позже от «гнилой горячки» - судя по всему, гангрены, развившейся из-за открытого перелома бедра.  Пятый, прожив у ваниоро месяца два,  попытался бежать и даже преуспел в своем намерении.  Но далеко уйти не сумел - обглоданный гиенами труп беглеца нашел отправленный в погоню отряд охотников-ваниоро.
Если верить Дрейзеру, дикари очень убивались о гибели «посланцев небес».  Ваниоро, в отличие от своих южных соседей, не могут похвастать воинственностью – они по натуре скорее торговцы и ремесленники. Главный источник их дохода – соляные варницы; жизнь ваниоро ведут оседлую, мирную, забавляясь иногда охотой на антилоп. И когда буквально на головы им свалилось немыслимое сокровище в виде обломков «Руритании», ваниоро сочли это за знак небес, и знак, безусловно, добрый. И, уж конечно, они не собирались убивать воздухоплавателей – Леньяр, как оказалось, сам спровоцировал кровопролитие, первым схватившись за револьвер.
Последний из уцелевших аэронавтов, тот самый неудачливый беглец, принес своим «хозяевам» немалую пользу. Он научил ваниоро разбирать ажурные металлические конструкции, оставшиеся от корпуса «Руритании» и сооружать из них нечто вроде цирковых шатров, укрытых полотнищами из оболочки дирижабля.  Он приспособил к делу стальные тросы, блоки и  кое-какие механизмы – например, лебедку и обломки парового котла. Он даже посулил вождю ваниоро привести в порядок уцелевшие митральезы - но обещания этого выполнить не успел.
Сам Дрейзер попал к ваниоро случайно. В саванне его подобрали бродячие торговцы какого-то неведомого немцу племени. Вместе со «спасителями» Дрейзер побывал у ваниоро (подобравшие его негры направлялись к ним за солью) и там узнал о судьбе товарищей.  Ваниоро уговаривали его остаться, обещая ноги мыть и воду пить – очень уж им хотелось заполучить белого пленника, способного исправить небесное чудо-оружие! Торговцы, однако, отказались уступить добычу, и покинули «столицу» ваниоро, забрав Дрейзера с собой. Что они собирались делать с ним – так и осталось загадкой; на обратном пути торговцы встретились с бандитской шайкой наших знакомцев мангбатту, после чего и Дрейзер, и пять корзин с солью, приобретенных его «спасителями» у ваниоро, сменили владельцев. Разумеется, без согласия последних.
Как и следовало ожидать, неправедно нажитое добро не пошло разбойникам-мангбатту впрок. Через несколько дней они встретились с нашей экспедицией и имели неосторожность рассердить урядника-забайкальца. И теперь Дрейзер сидит у огня, кутаясь в одеяло, и в третий раз пересказывает нам историю своих скитаний.
Оставался вопрос – куда делся диверсант, механик по имени Риффо? У ваниоро он не объявлялся, в этом Дрейзер был уверен. А найти его надо – хотя бы для того, чтобы выяснить, по чьему наущению он подстроил гибель воздушного корабля? Но, боюсь, нам долго придется ждать ответа на эти вопросы.
Что ж, похоже, и нам придется нанести визит ваниоро. Если где и  можно  разузнать что-то о пункте назначения "Руритании" - то только там. Дрейзер уверял, что дикари тщательно собрали и сохранили все, что смогли отыскать на месте падения дирижабля - так может, они, заодно, прибрали к рукам бортовой журнал, или какие-нибудь документы, принадлежавшие Леньяру?  В любом случае, больше искать негде - а значит, путь наш лежит на северо-запад, в страну ваниоро.
Но тут  имеются некоторые сложности в лице не раз уже упомянутого в моих записях негритянского царька Мванги. Когда экспедиция покидала Баганду, сей грозный властитель как раз собирался идти на ваниоро войной. А значит, у нас есть все шансы оказаться в гуще очередной кровавой резни, чего мне категорически не хотелось бы…»

Отредактировано Ромей (15-08-2018 22:20:42)

Перезалил с исправлениями

III
Из переписки поручика Садыкова
с мещанином Картольевым
«И снова шлю тебе мой привет, друг мой Картошкин! Можешь поздравить в моем лице всю нашу экспедицию – здесь, в самом сердце Черной Африки мы сумели найти то, что искали! А именно – воздушный корабль французского изобретателя Клода Леньяра, на котором сей отважный мсье пустился в далекий вояж. Ты, верно, читал в газетах об этом предприятии – как и о том, что дирижабль Леньяра,  именуемый «Руритания» без вести сгинул где-то над африканским континентом.
Теперь мы точно знаем, где это случилось  - к северу от озера Альберт-Нианца, в предгорьях плато Буниоро. Судьба храбрецов, составлявших команду воздушного корабля, оказалась ужасна: кто-то погиб, сверзившись с огромной высоты, кто-то сложил голову в схватках с дикарями, кого-то разорвали дикие звери. Уцелел лишь один воздухоплаватель, ученый по фамилии Дрейзер – тот самый бедняга, которого мы отбили у шайки негритянских бандитов! Он-то и поведал нам эту трагическую историю.
Казалось бы, осталось совсем немного: добраться до обломков дирижабля, осмотреть их, сделать подробное описание – и можно поворачивать оглобли, как выражается наш урядник Степан Ерофеич. Но  не тут-то было!
Я, помнится, писал, что здешние края охвачены войной между местными  племенами. Ты, верно, спросишь: а вам-то что за дело до этих дикарских склок?   Миновать поскорее опасные края, да и вся недолга! Все верно, да только судьба распорядилась иначе:  злосчастная «Руритания» рухнула с небес возле селения одного из враждующих племен. Так что, боюсь, придется нам с головой окунуться в бурлящий котел межплеменных войн.
Итак, ваганда или ваниоро? Кого поддержать в этой междоусобице? По пути к озеру Альберт-Нианца мы успели побывать  в гостях у ваганда, и даже встречались с их царьком, по имени Мванга. Сей негритянский сатрап пользуется у соседей самой скверной репутацией за свою воинственность и чрезвычайно дурной характер.  По слухам, он велел вырезать обитателей местной евангелистской миссии и будто бы собственноручно отсекал несчастным головы!
Объявленный этим душегубцем военный поход имеет целью полный и окончательный  захват соляных варниц, принадлежащих ваниоро. Предстоящая кампания видится примерно так: войско Мванги, состоящее из ваганда и союзных племен, нападают на самое крупное селение неприятеля. В этом селении четыре раза в году проводят «соляные» ярмарки; последняя состоялась совсем недавно,  а значит, захватчики могут рассчитывать на изрядную поживу. И, как назло,  рядом с этим самым селением разбился дирижабль Леньяра, и тамошние негритянцы сволокли туда все, что сумели найти на месте катастрофы!
Слава Богу, в здешних войнах не применяют артиллерии – стычки решаются стрельбой с близкой дистанции или рукопашными схватками. Но любое захваченное селение непременно подвергается  разграблению, а потом обыкновенно бывает предано огню. Негритянские островерхие хижины из тростника и пальмовых листьев вспыхивают как порох, так что на пожарище не остается даже угольев. И, ежели бумаги с «Руритании» в самом деле, в селении– мы не можем подвергать его опасностям штурма. А значит, хочешь – не хочешь, а придется помогать помощь обороняющимся. Благо, ваниоро нуждаются в ком-то, кто сможет  привести в рабочее состояние трофеи с «Руритании».
Так что ждет нас, как говорят карточные гадалки, долгая дорога и хлопоты в казенном доме – в нашем случае, непростые переговоры с вождями ваниоро, до которых предстоит еще добраться, преодолев изрядное расстояние по здешним, далеко не самым спокойным местам. Хорошо хоть, сами ваниоро известны своим миролюбием. Это племя неизменно предпочитает войне торговлю и охоту - но всегда готово дать отпор любому врагу. Дрейзер упомянул, что у ваниоро нет единого правителя, наподобие Мванги у их соседей ваганда. Здесь в обычае нечто вроде родового совета, в котором состоят главы самых крупных и влиятельных семейств. Промежду них выбирают троих старейшин, которые и управляют повседневными делами племени.
Засим – пора заканчивать эту эпистолу. Прости великодушно, друг мой Картошкин, за краткость изложения – недосуг, пора собирать барахлишко, навьючивать наших верных осликов и отправляться в гости к будущим союзникам.
Писано в июле сего, 187... года, на плато Буниоро,
в лагере российской экспедиции .»

Отредактировано Ромей (17-08-2018 10:28:06)