Последние годы у меня было всё непросто в плане книгописания. Кое-что начинал выкладывать и забрасывал. Думал, что писать уже не буду, но похоже излечиться от графомании не удалось
Я на форуме с 2011 года. Пишу на античные темы и прекрасно знаю, что они не популярны и уж точно не издавабельны.
Конечно, сомневался, стоит ли выкладывать новую книгу. Но может быть с ней пойдет получше, да и вопросов, по которым потребуется помощь зала, хватает.

Итак, новая тема.
Данный текст называется "Скованный Прометей" и открывает дилогию (если получится, конечно) "Греческий огонь".

АИ с попаданцами. Скорее это кроссовер.
В самом конце битвы при Лепанто (1571) силы Священной Лиги (часть сил, очень небольшая) и отступающий отряд Улуч Али проваливаются в 340 год до н.э.
В этом году Филипп Македонский осаждает Перинф. Еще сильны Афины, еще жив Артаксеркс III, полон амбиций скифский царь Атей, а в Италии началась Вторая Латинская война.
Будет прогрессорство. Много персонажей и сюжетных линий. Среди главных героев будут двое русских (из 1571 года, разумеется). Некоторое количество мистики (как обоснуй переноса).

Пролог: Дама в белом, дама в чёрном

27 декабря 1570 года от Рождества Христова, Калабрия

Колокольный перезвон разливался над тёмными тихими улочками приморского городка Кротоне, возвещая об окончании вечерни. Звучал он негромко, размеренно и как-то даже лениво, отчего Паоло сразу представил себе зевающего звонаря и от сей мысли сам немедленно зевнул, не удосужившись прикрыть рот ладонью. Сиракузец покосился на своего спутника, одетого в чёрную сутану с вышитым на груди серебряным восьмиконечным крестом ордена госпитальеров. Во взгляде рыцаря угадывалось неодобрение.
– Я вторую неделю в пути. Не высыпаюсь, – смущённо объяснил Паоло.
Рыцарь ничего не ответил. Посторонился, пропуская немногочисленных прихожан, что неспешно выходили из церкви Святой Марии Профостанарис.
Зимнее солнце уже скрылось за южными отрогами хребта Аспромонте и земля погрузилась во тьму. Улицы освещала лишь бледный огрызок растущей луны, да пара фонарей. Некогда могущественный и богатый Кротоне ныне не отличался достатком и уличное освещение здесь почитали расточительством. Возле церкви фонарь повесить, конечно, сам бог велел, но дальше – тьма, хоть глаз выколи.
У дверей церкви поджидал слуга. Он подал Паоло узкий "меч для платья", espadas roperas, и кинжал-бискаец. Госпитальер остался безоружным. Не иначе полагал, будто для обороны от возможных проходимцев ему достанет чёток. А может уповал на то, что тихий Кротоне – всё же не Флоренция или Неаполь.
– Ты теперь в гостиницу, Мартин? – спросил Сиракузец, обращаясь к рыцарю.
– Да, завтра выходить в море, нужно как следует выспаться, – ответил тот.
– Не лучше ли подождать? Погода прескверная, да и посланник проведитора так и не появился.
Рыцарь поморщился.
– Ты слишком много болтаешь, Паоло.
– Брось, – усмехнулся Сиракузец, – не больше, чем ты. Мне же раскрыл суть своей миссии.
– Её ничтожную часть, – поправил рыцарь, – дабы не искушать тебя грехом дознания.
– С каких это пор простое любопытство стало грехом? И неужели ты думаешь, что вон за тем углом притаился шпион агарян? В Мессине или в Светлейшей ещё куда ни шло, но что им делать в это сонной дыре?
– Ты слишком беспечен, мой друг, – покачал головой рыцарь, – а насчёт погоды… Я же не могу ждать до весны. Было условлено – если человек от Барбариго не прибудет до Святых младенцев Вифлеемских, я должен отплыть на Корфу.
– Не понимаю этой спешки, – сказал Сиракузец, – всё равно от Ордена ничего не зависит. Всё решат Филипп и его Святейшество.
– Что-то они не спешат ничего решать, а между тем дела на Кипре идут совсем скверно.
– Вам-то что до того? – удивился Паоло, – пусть это беспокоит венецианцев.
– Да как ты можешь говорить такое?! – вспыхнул госпитальер, – агаряне льют христианскую кровь, а братья Ордена Святого Иоанна Крестителя должны отстранённо взирать на это? Вот из-за таких разговоров нас и бьют.
– Не кипятись, – примирительно поднял руки Паоло, – меня всего лишь возмущает то обстоятельство, что эта встреча для Светлейшей должна быть более важна, нежели для Ордена, а между тем ждать приходится тебе.
– Кто знает, что могло его задержать, – пожал плечами рыцарь, – та же погода.
Он зябко поёжился. Зимний ночной бриз пробирал до костей. Сиракузец, одетый в плотный испанский хубон с "гусиным чревом" набитым хлопком, в отличие от рыцаря не мёрз и явно не спешил вернуться в гостиницу.
– Ты не идёшь спать? – поинтересовался госпитальер.
– Нет. Я имею настроение прогуляться.
– Пойдёшь в кабак? – неодобрительно спросил рыцарь.
– Ну почему сразу в кабак? Прогуляюсь в благопристойное заведение, дабы скоротать вечер за игрой.
– Паоло, ты когда-нибудь доиграешься, помяни моё слово.
– Что ты здесь видишь предосудительного? Я же не в кости играю. Шахматы – благородная игра, одобряемая Его Святейшеством. Или ты решил быть святее Папы?
– Но ты же играешь на деньги.
– Ну и что? Не все получают хлеб насущный за просто так, как некоторые братья рыцари.
– За просто так, значит… – усмехнулся госпитальер и добавил, – а ведь тут едва ли сыщется для тебя достойный соперник, так что игра получается совсем нечестной.
– Нечестная игра, это когда кости свинцом утяжеляют и подкидывают из рукава, – отмахнулся Паоло.
Рыцарь более ничего не возразил. Они уже собрались распрощаться, как их окликнули.
– Сеньор Бои? Вы ли это?
Сиракузец обернулся на голос. Из темноты в освещённый фонарём круг выступили трое. Двое мужчин и женщина.
Первый муж красовался огненно-рыжей шевелюрой и лопатообразной бородой, доходившей до груди. Он был одет по венецианской моде в роскошный джуббоне с пышными рукавами и меховым воротником. На груди толстая золотая цепь, на голове бархатный берет, а у бедра на богатой перевязи висела столь любимая в Венеции скъявона, "славянка", легко опознаваемая по корзинчатой гарде. Лет мужчине на вид было около сорока, так же, как и Паоло.
Второй держался поодаль, чуть в тени. Он выглядел намного скромнее своего нарядного спутника, моложе, и походил на слугу. Правда у бедра висел меч, на вид совсем недешёвый, с испанской гардой из колец.
Женщина тоже была одета скромно, как испанка. Испанская мода тогда распространилась по всей Италии, кроме Венеции. Позднее Паоло выяснил, что цвет верхнего платья дамы был тёмно-красным, но в ночи оно, разумеется, выглядело совсем чёрным. Украшений Сиракузец не разглядел, да и не высматривал. Он дар речи потерял от восхищения – дама была просто невозможно красива. Паоло даже приблизительно не смог определить, сколько ей лет, ибо в ней юность удивительным образом сочеталась со зрелостью.
– Добрый вечер, сеньор Бои, – поприветствовал рыжебородый.
– Сеньор Игнио? – спросил Сиракузец, – какими судьбами вы здесь?
– Дела, дела, – заулыбался рыжебородый.
Обратив взор на госпитальера, он поклонился.
– Мы незнакомы. Позвольте представиться, Игнио Барбаросса, купец из Венеции.
Рыцарь вежливо кивнул.
– Имя вам подходит, сударь.
– О да! – улыбнулся купец и отшагнул чуть в сторону, поворачиваясь к даме, – господа, позвольте представить вам мою спутницу, госпожу Ангелику, вдову барона де Торре Неро.
Господа склонили головы в поклоне. Рыжебородый учтивым жестом указал на Паоло.
– Госпожа баронесса – перед вами мой старый знакомец, достойнейший Паоло Бои, прозванный по месту рождения Сиракузцем. Наизнаменитейший и непревзойдённый магистр шахмат, удостоенный чести играть с его католическим величеством Филиппом и самим Папой, неоднократно побивавший их в этой божественной игре.
– Я счастлива познакомиться с вами, сеньор Паоло, – проговорила баронесса, – весьма наслышана о вас.
Голос её оказался очень мелодичным и приятным.
Паоло повернулся к рыцарю.
– Сударыня, сеньор Игнио, позвольте представить вам доблестного рыцаря Милости Господней и Преданности в Послушании, Мартина де Феррера. Брат Мартин – урождённый арагонский идальго, а ныне не последний в иерархии Ордена Святого Иоанна.
– Сеньор, – сделала реверанс баронесса.
Де Феррера посмотрел на спутника венецианца.
– Это Диего, мой телохранитель, – пояснил Барбаросса, перехватив его взгляд.
– Испанец? – удивился рыцарь, – на службе у венецианца?
– Вы находите это противоестественным? – спросил купец.
– По меньшей мере странным. Я бы не удивился, увидев испанца в услужении у генуэзского купца.
– Случается всякое, – пожал плечами венецианец, – Диего служит у меня не первый год. Когда он рядом я чувствую себя одетым в броню.
– Что ж, это делает ему честь, – похвалил рыцарь.
Телохранитель всё это время оставался подобен каменной статуе.
– Господа, – вновь заговорил Барбаросса, – господин де Феррера, я счастлив познакомиться с вами. Должен сказать, что меня явно привела сюда счастливая звезда, ибо мои дела в Калабрии таковы, что некоторое участие в них прославленного Ордена госпитальеров будет весьма кстати.
– Вот как? – удивилась баронесса, – вы ничего не говорили об этом, сеньор Игнио.
– Это пустяк, не стоящий вашего внимания, сударыня.
Венецианец повернулся к рыцарю.
– Не сочтите меня невежей, сеньор, но не могли бы вы уделить мне немного вашего времени? Я лишь обозначу тему, а вы решите, заслуживает ли она вашего внимания.
– Я слушаю, сеньор Барбаросса, говорите, – предложил арагонец.
Венецианец замялся.
– Боюсь, сеньору Бои и госпоже баронессе это будет… Несколько неинтересно. Давайте отойдём.
– Как вам угодно, – пожал плечами рыцарь.
Венецианец учтиво поклонился.
– Госпожа баронесса, сеньор Бои, ещё раз прошу простить меня.
– Пустое, сеньор Барбаросса, – благодушно ответил Паоло.
Венецианец, его телохранитель и рыцарь удалились на десяток шагов. О чём они говорили, Паоло не слышал, да и не пытался прислушиваться. Всё его внимание было поглощено прекрасной дамой.
А разговор купца и рыцаря вышел таким:
– Domine quid multiplicati sunt qui tribulant me multi insurgunt adversum me. Multi dicunt animae meae non est salus ipsi in Deo[1], – прошептал венецианец, оглядевшись по сторонам.
При первых словах псалма рыцарь заметно вздрогнул, но моментально взял себя в руки и вновь приобрёл невозмутимый вид.
Когда купец замолчал, повисла недолгая пауза, по прошествии которой рыцарь столь же негромко ответил:
– Tu autem Domine susceptor meus es gloria mea et exaltans caput meum[2].
– Я счастлив познакомиться с вами, сеньор де Феррера, – сказал купец.
– Вы весьма пунктуальны, сеньор Барбаросса, – медленно проговорил рыцарь, – я бы даже сказал чересчур.
– Простите, если заставил вас ждать.
– Пустое. Вы посланник генерального проведитора?
– Разве псалом не убедил вас в этом?
– Подтверждение будет не лишним.
– Да, я послан Барбариго.
– Что ж, похоже, именно с вами я искал встречи, сударь.
– Как и я с вами, сударь.
– Полагаю, о делах нам следует переговорить не здесь.
– Бесспорно.
Венецианец повернулся к баронессе и виновато развёл руками.
– Сударыня, я вынужден покинуть вас. Увы, важнейшие дела.
Он посмотрел на Сиракузца.
– Сеньор Бои, спасайте. Мне не на кого оставить мою спутницу.
– Не беспокойтесь сударь, – улыбнулся Паоло, – госпожа баронесса ни в коем случае не останется в одиночестве.
– В таком случае ещё раз извините и позвольте откланяться, – венецианец повернулся к рыцарю, – пойдёмте, сударь.
Они удалились в сопровождении телохранителя. Вдова и Паоло остались одни, если не считать слугу Сиракузца. Несколько растерянный внезапным знакомством, Паоло лихорадочно выдумывал тему для беседы. В голову ничего не лезло и дабы не длить паузу, он спросил наобум:
– Сударыня, вы случайно не играете в шахматы?

----------

[1] Господи! Как умножились враги мои! Многие восстают на меня. Многие говорят душе моей: "Нет ему спасения в Боге" (лат.).
[2] Но Ты, Господи, щит предо мною, слава моя, и Ты возносишь голову мою (лат.).

Отредактировано Jack (08-09-2018 10:37:20)