Приветствую вас мои друзья и коллеги. Есть небольшая просьба. Нарыл я на днях штатку разведбата немецкой моторизованной дивизии на начало ВОВ. Задумался.
И решил немного поправить несколько глав в первой книге в связи с историческими реалиями.
Так что несколько правленных глав хочу выложить здесь для проверки и критики. Стоит ли это делать, и согласитесь ли вы мне помочь?
Кто за, поднимите руки.

Игорь, спасибо! Никогда в тебе не сомневался.

Тогда начну для затравки. А желающие помочь, подтянутся.
Не помню, выкладывал ли здесь новый пролог, но на всякий случай.

Противотанкист. Книга 1.

Пролог.

Вот и началась она – очередная, третья по счёту и, скорее всего, последняя атака. Последняя для нас… Духов еще много, но с каждым штурмом их «поголовье» сокращается. От нашей мотострелковой роты осталось не больше взвода живых, неизраненных бойцов (царапины не в счёт). Все «трёхсотые»1) прикрывают тыловую позицию опорного пункта, хорошо, что окопаться успели, причём в полный профиль, все-таки ждали прорыв на этом направлении, но почему-то не подумали, что он будет такими силами. А может, кто-то и предполагал, но как всегда понадеялись на «авось»… Первую атаку отбили легко, но это была только разведка боем, да и батальонные миномёты нас поддержали. Потом интенсивная перестрелка разгорелась на левом фланге района обороны полка, и сразу за ней вторая атака на нас. И какая атака – сразу после миномётного обстрела! Её мы тоже отбили, но с трудом, понесли потери… «Двухсотые»2) так и лежат в своих одиночных окопах, да и «трёхсотых» скопилось немало. Мой взвод, а точнее отделение, держит фронт… Единственная БМП взвода горит впереди наших позиций. Молодой лейтенант рванул на ней в контратаку, где и сгорел вместе с экипажем после обстрела машины из нескольких противотанковых гранатометов. Мы и отбились-то в тот раз только благодаря самоубийственной контратаке взводного. Боевики немного не добежали до окопов, так что «арта»3) нас поддержать уже не могла (РБУ4) никто не отменял), вот поэтому лейтенант и нашел единственный выход. «Бэха» все-таки намотала на гусеницы с десяток «бородачей», да и пулемёт в башне не замолкал до последнего. Получится ли отмахаться сейчас – не знаю… - Теперь вся надежда на тебя, Краснов, - сказал мне ротный, - не уберегли лейтенанта, так что командовать здесь тебе, даже если с фланга обойдут, главное – держи фронт! Не подведи меня, сержант! - Не подведём, товарищ капитан! – И на этом наш разговор закончился. В этот раз «духи» подобрались слишком близко, видимо, пока мы набивали пустые «магазины», помогали раненым и собирали остатки боеприпасов по позициям, они подползли по низине, сделав проходы в импровизированном минном поле, из «монок»5) и гранатных растяжек, прикрываясь дымом горящей БМП. Так что в атаку они рванули со ста метров, пытаясь смять мой правофланговый взвод, и тут уже не до прицельной стрельбы с отсечкой в два - три патрона. Когда обкуренная толпа «духов» прёт на тебя с криками «Аллах акбар», палец сам жмёт на спусковой крючок автомата. Магазина хватает только на несколько секунд, но именно эти секунды продлевают жизнь тебе и твоим друзьям, поэтому особо тут не экономишь – выпуливаешь сразу по полрожка в сторону противника, благо их больше десятка на каждого! В первые секунды, отстреляв из «подствольника»6) остаток ВОГов7), я пытался пристреливаться и работать из автомата короткими очередями, но потом стало не до того, целей оказалось слишком много, успеваешь только магазины менять, создавая убийственную плотность огня. Да и последний патрон можно не оставлять, в кармане последняя граната с надписью «моя»…

Справа и слева от меня заполошно стреляют изделия товарища Калашникова, а значит я не один, живы и мои товарищи! И хотя я сейчас являюсь командиром взвода («замок»8) как-никак), но управлять подразделением уже поздно, главное – уничтожать противника. Верный АК-74М начинает «плеваться», но и эти «плевки» находят своих жертв, поскольку расстояние не превышает пятидесяти метров. Всё, писец! Трассер пошел, последний магазин и последние патроны. Успеваю подать команду: - Гранатой огонь! – Сам зашвыриваю две «эфки»9) в толпу набегающих боевиков, укрываюсь в окопе, хватаю автомат и жду, когда осколки просвистят над головой. А вот и мой! Как чёрт из табакерки выскочил из оседающего облака пыли от гранатного разрыва прямо передо мной, но я все-таки успеваю первым нажать курок, выпустив в молодого «духа» остаток патронов. Остановленное очередью тело упало на бруствер окопа. В памяти остаётся только его последний взгляд, в котором смешались удивление, недоумение и какая-то детская обида от того, что это он опоздал и не смог выстрелить первым. Потом глаза потухли и закатились, но этот взгляд я запомнил… В бою не до рефлексий, теперь надежда только на удачу и, как бритва заточенную, пехотную лопатку. Сжимаю в руке черенок, ухмылка превращается в оскал…

Просыпаюсь в холодном поту. Да что, блин, за хрень! Давно уже не было такого. Нет, война и армия еще снятся иногда, но воспринимаешь это, как кино, да и сны забываются, а вот этот бой и практически в упор убитый враг отобразились во всех подробностях. Атаку «бармалеев» в тот раз каким-то чудом отбили, до рукопашной дело так и не дошло. Определившись с направлением удара, комбат вместе с резервом подоспел на помощь почти вовремя, а затем и от полка пришло подкрепление. Но убитый мною глаза в глаза «дух» еще целый месяц снился мне… Он не первый убитый, были и другие, но тех я воспринимал, как абстрактные мишени, упавшие на расстоянии десятков или сотен метров от меня, а этот… Пришлось вставать, ставить чайник и собираться на работу, и хотя было еще рано, спать больше не хотелось. Какая-то непонятная тревога разбередила душу, и нахлынули воспоминания: выпускные экзамены в школе летом 1990-го, попытка поступить в институт, армия, дембель, «стрелки» и разборки начала девяностых, первый контракт и первая чеченская война… Да что, блин, за напасть? Зачем все это лезет в голову? Особенно не даёт покоя одна мысль, которая навязчиво крутится в мозгу – что-то я упустил. Сегодня последний рабочий день, завтра Новый год, прямо с работы на вокзал в поезд, к двенадцати ночи как раз успеваю добраться. Праздновать и отдыхать решили на малой родине, надоел этот город с его суетой, да и дети погостят у бабушки, надышатся свежим воздухом без городского смога! Запиликал будильник – шесть утра! Обычно в это время я еще только просыпаюсь, а сегодня уже и позавтракать успел. Ополаскиваю в мойке посуду, нужно не забыть перекрыть воду и газ, в квартиру потом долго не вернусь… Резкий удар снизу по ногам! Звук взрыва! Меня отбрасывает в угол кухни, ударяюсь головой об стену, как при замедленной киносъемке вижу осыпающуюся с потолка штукатурку и ползущую вниз плиту перекрытия. Гаснет свет, а за ним и сознание, в голове проносится мысль: хорошо, что семью отправил еще в выходные… Следом за первой мыслью вторая – дух из сна звал меня за собой…

1 «трёхсотые», разг. – тяжело раненные (прим. ред.); 2 «двухсотые», разг. – убитые, мёртвые (прим. ред.); 3«арта», разг. – самоходная артиллерийская установка (прим. ред.); 4 «РБУ» - рубеж безопасного удаления (прим. ред.); 5 «монка», разг. – противопехотная осколочная мина МОН-50 (прим. ред.); 6 «подствольник», разг. – подствольный гранатомет типа ГП-25 (прим. ред.); 7 ВОГ – выстрел гранатометный ВОГ-25 – осколочный боеприпас для гранатомётов ГП-25 и объединяющий в себе гранату и метательный за-ряд (прим. ред.); 8 «замок», разг. – сокращенно от «заместитель командира взвода" (прим. ред.); 9 «эфка», разг. – ручная граната Ф1 (прим. ред.).

Отредактировано ДАН (19-08-2021 10:03:50)

Минут через пять на левом фланге за мостом раздалась интенсивная пулемётная стрельба, а немного погодя, взрывы гранат и очереди из наших автоматов. Я попытался разглядеть, что там случилось, и кто это так развоевался? Но помешали растущие вдоль речки кусты ивняка, и даже стоя за деревом, видно только площадку в десяти метрах за мостом. Не видно с моего места и окоп диверсантов, расположенный на нашей стороне реки возле шоссе, а я отвечаю за левый фланг обороны. И хотя дальше по флангу расположены миномётчики, но крайними в случае чего, окажемся мы. Не мешало бы проверить, что там за сабантуй приключился.

Я бы точно не выдержал и сбегал посмотреть, что там случилось, но на огневой вовремя нарисовался взводный.

- Товарищ лейтенант, - обращаюсь я к Ваньке, - надо бы проверить окоп диверсантов, вдруг там кто затаился, выйдем из леса и покрошат нас в мелкий винегрет.

- Кого пошлёшь? - неожиданно быстро соглашается он.

- Сам и пойду. По пути Федьку прихвачу, он же у нас самый главный разведчик.

- Иди, только смотри, осторожней, а я тут покомандую.

Проверив автомат, я выдвинулся к реке. По пути взял с собой нашего разведчика Фёдора, и уже вдвоём мы стали пробираться опушкой леса. Пройдя сотню метров, наткнулись на отрядного снайпера.

- Что там случилось, браток?

- Да это наши танчики развоевались, а потом и "засадный полк" присоединился, сначала закидали гранатами, а потом рванули через дорогу и накрыли автоматным огнём сверху.

- Как думаешь, всех положили?

- Из десятка стволов сверху вниз, да ещё и почти в упор, однозначно капец им всем.

Да уж, не хотел бы я оказаться на месте этих фрицев, сначала гостинцы сверху в виде РГДшек, а потом ещё и старуха с косой, да не простой, а с темпом стрельбы 800 выстрелов в минуту, шансов выжить ноль целых ноль десятых и хрен сотых.

- Мы сходим, поближе посмотрим, ты нас прикрой если что.

- Хорошо, прикрою. Слышь, артиллерия, это вы что ли кашу у моста заварили?

- На той стороне мы, ещё и миномёт поддержал, а на этой станкач порезвился. А что, не нужно было?

- Наоборот всё в ёлочку, гансы уже к нам намылились, заняли бы окоп и хана всем нашим планам, а тут вы, результат на дороге валяется, ну и пяток самых прытких уже я приземлил.

- В окопе точно никого нет?

- Ручаться не буду, основную массу положили, но отдельные гансы могли незаметно просочиться, сам видишь, кусты вокруг, да и трава там не кошена. Так что ушами сильно не хлопайте, осторожно идите.

- Ты понял, Федя, главное ушами не хлопай, тебя это в первую очередь касается! - подбодрил я напарника, а то стало очень заметно, как он мандражирует. Знакомая шутка отвлекла лопоухого разведчика, он хмыкнул и немного расслабился.

Взяв оружие наизготовку, по едва заметной тропинке меж кустами мы прокрались к переправе. При выходе из зарослей ивняка залегли, чтобы осмотреться. До мостика тридцать метров, до окопа, вырытого диверсантами, всего пятнадцать. Разведка окаянит где-то на той стороне дороги, отлавливая и достреливая недобитков. Через несколько минут я заметил в окопе непонятное шевеление. Что делать? Если там фрицы, тогда понятно, сначала граната потом зачистка. А если наши? Ну, это уже их проблемы. Кто не спрятался, я не виноват. Достал лимонку и, не выдёргивая чеки, с криком «Гранатен!» закинул ее в окоп, следом побежал сам. Когда я почти добрался до окопа, навстречу мне с воплями «Алярм! Алярм!» выскочило тело в форме противника. Не останавливая своего движения, я сшиб его прикладом своего ППД и, подбежав к окопу, сверху вниз несколькими очередями зачистил его от непрошеных гостей, осмотрелся и, заменив магазин, спрыгнул на дно. Подбежавшему Фёдору сказал, чтобы он приглядел за моим крестничком, а сам в это время изучил окоп и его содержимое. Кроме мёртвого трупа в фельдграу больше ничего интересного не нашел, подобрал свою гранату, убрал её на место и окликнул "дядю Фёдора":

- Эй санитар, что там с моим пациентом? – Федор сначала не понял, а потом, врубившись в мой чёрный юмор, ответил.

- Пациент скорее мёртв, чем жив!

- Ну, раз врач сказал в морг, значит в морг, - констатировал я свершившийся факт и уже серьёзно скомандовал:

- Забери у него документы, жетон, боеприпасы с оружием и тащи всё сюда.

Сам же, помахав рукой прикрывающему нас снайперу и показав, что у нас всё в порядке, досмотрел своего упокойника. Для этого пришлось перевернуть на спину лежащего ничком фрица. Ого, на ремне болезного нахожу любимый пистолет Остапа Бендера "Парабеллум", правда с Кисами у нас напряг, да и с Остапами не фонтан. Я забрал документы из карманов, а также оружие и патроны вместе с ремнём, нашел ранцы гансов, а также один МП-40 и карабин Маузера, валяющихся на дне окопа.

- Ого, а ганс то не рядовой, - с трудом удалось прочитать звание, что-то типа фельдфебеля, а зовут его Гансом, точнее звали, а ещё точнее никто вас, уродов, сюда не звал, сами пришли, ну и нашли, что хотели… Хотел землю - получи, будешь ты в ней удобрением, причём вонючим. От фрица, и правда, начало подванивать, но не трупным запахом, а содержимым кишечника, поэтому я поспешил отойти в другой конец окопа и зову Федьку, нехрен ему на виду маячить. Собрав заработанное непосильным трудом и распихав это всё по ранцам, мы вылезли, прихватили оружие и побежали к пушке.

- Чего так долго? - начал ругаться Ванька. - Я весь извёлся после вашей стрельбы. Не мог сразу знак подать, что всё в порядке.

- А как? - развёл я руками, - там "зелёнка" кругом, кусты. Невидно же ни хрена.

- И, правда, кусты. А что за "зелёнка"? - удивился взводный.

- Кусты зелёные. А я как сказал? - влепил я слёту отмазку. - Гляди чего мы нашли! - достав из кармана трофейный пистолет, я протянул его Ваньке, отвлекая от ненужных мыслей.

- Это что, "парабеллум"? - рассматривает ствол Иван, с горящими как, у пацана, глазами.

- Он самый, бери себе, если хочешь, а я ещё "нарисую".

- Спасибо! - поблагодарил меня взводный, и убрал пистолет к себе в командирскую сумку.

- И вот ещё... – я достал из своего кармана комсомольский билет Жени Столбова и протянул его лейтенанту.

- Почему сразу не доложил?

- Не успел, - пожал я плечами.

- Где? - коротко спросил взводный.

- Там, в окопе, – указал я рукой направление и пошел первым.

Пока есть возможность, нужно похоронить нашего первого двухсотого, хотелось бы надеяться, что и последнего, но на такой войне вряд ли… Достав из вещмешка убитого котелок, я ножом выцарапал на нём фамилию, имя отчество, год рождения, а также номер дивизии. "Последний окопчик" даже копать не пришлось погибшего похоронили в его же стрелковой ячейке...

Через пять минут после похорон наблюдалась следующая картина маслом: с опушки леса в сторону шоссе, выстроившись редкой цепью, шли разведчики и зачищали территорию, по несколько минут задерживаясь у каждого подбитого бронеавтомобиля, раздавались редкие выстрелы из винтовок и короткие очереди из автоматов. Ещё одно отделение, при поддержке танка прочёсывало местность на той стороне дороги. Ну и по самому шоссе со стороны "блок-поста" ехал наш "козырной туз", а следом за ним топало "народное ополчение".

- Товарищ лейтенант, - обратился я к Ивану, - а не мешало бы пройтись и проверить результаты наших попаданий по этим консервным банкам, да и патронов к трофейному оружию поискать.

- Пожалуй, стоит, - согласился он, поглаживая свой планшет, - да и ротный разведчиков просил их поддержать.

- Тогда пошли, пока махра всё не снюхала.

- Идём. Задорин за старшего. - Приказал взводный.

Вооружив Разведфедьку немецким автоматом, высыпав содержимое одного из ранцев и взяв его с собой, прихватив ещё пару бойцов, мы небольшой цепочкой выдвинулись на зачистку территории, а заодно подсобрать трофеи и немного "помародёрить".

До первой нашей "сладкой парочки" добрались довольно быстро. С ближним всё понятно, одни головешки, а вот со вторым "хитрожопым" - надо посмотреть. С первого взгляда почти целый, по крайней мере, не горелый. Мы подошли ближе, Разведфедька мигом забрался на покатую корму и заглянул в открытую сверху башню. Так же резво отпрянул и блеванул прямо на жалюзи двигателя, а потом спрыгнул вниз. Пришлось самому залазить. Да, зрелище не для слабонервных – весь "салон иномарки" забрызган какими-то ошмётками и сгустками крови. Пулемёт целый, но труп пулемётчика опознать будет трудно, и водила сидит на своём месте, почти как живой, правда без головы, но ему уже пофиг, он в валгалле. Картину дополнял запах "шашлыка", от горевшего рядом броневика, так что я сам едва сдержался. Оказывается труп врага не всегда хорошо пахнет. С броника забрали два пистолета, один МП-40 и боекомплект. Пулемёт покорёжило взрывом, так что не повезло. Пока мы осматривали трофей и прилегающую местность, второе отделение разведчиков дошло до трассы, там соединилось с первым, и после перестроения продолжило зачистку, развернувшись фронтом к реке. "Встреча на Эльбе" произошла буднично, без эксцессов, и даже дружественным огнём не обменялись. На этом наша миссия по фланговому прикрытию "наступающих войск" прекратилась и, прихватив небольшой ящичек с красным крестом, нагруженные этой поклажей как ослы, мы поперли всё назад. Придя на место, застали там связного с запиской от ротного. Передав нам приказ, а на словах сказав, что машина за нами уже выехала, боец побежал дальше на левый фланг.

В послании комроты приказывал выдвинуть наше орудие за мост и контролировать подступы к переправе. Немецкий МП-40 я презентовал Кеше за отличную стрельбу, оба же пистолета отжал себе, были у меня кое-какие мысли, кому их отдать. Упаковав всё захомяченное в пустые ящики из-под снарядов и, приготовив орудие к транспортировке, стали ждать машину. Через пять минут к нам подкатил зисок, и мы, загрузив имущество и оставшиеся боеприпасы в кузов, подцепили нашу пушку, залезли сами и, подсадив по пути миномётчиков и снайперюгу, двинули к переправе. С трудом поднявшись на шоссе, наш тягач рванул ещё быстрее, и даже пришлось застучать по кабине, когда впереди показались немецкие грузовики и трупы врага, валявшиеся на полотне дороги.

Когда наш "Шумахер" остановился, мы, выскочив на дорогу, быстро освободили проезд, скидав трупы на обочину, и поехали дальше. Проскочив через мост и отцепив сорокапятку, стали выбирать позицию и разгружать снаряды. Ящики с боеприпасами сложили в окопе, вырытом диверсантами, а пушку поставили прямо на обочине, рядом с одним из наших танчиков. Второй разместился в ста метрах правее, а вот третий, видимо подбитый, лениво дымил неподалёку. Я поинтересовался у вылезших и сидевших на броне своего Т-38 танкистов:

- Эй, чумазые, кто это ваш танчик подстрелил, вроде пушек тут нет?

- А в наших консервных банках и без пушек можно дырок насверлить, броня-то картон, всего сантиметр, - с сожалением ответил танкист.

- Экипаж-то хоть жив?

- Да живы все, успели выскочить, одна пуля в мотор, а вторая в аккурат между ними прошла.

- И где они?

- Да вон неподалёку, смотрят, из чего их машину продырявили.

Снизу поднимались два мужика в чёрных комбезах, неся в руках какую-то винтовку с длинным стволом на ножках. Когда танкисты подошли к нам, стали уже сообща разбираться, что это за хрень? Достав один патрон из коробки, мы остолбенели, это же сколько забойной травы надо выкурить, чтобы такого наизобретать? Нет, пуля-то привычного для гансов калибра 7,92, а вот гильза, по сравнению с обычной винтовочной, ещё та штучка, раза в четыре поболе. Ну, раз есть «ружо», то оно должно выстрелить, солдаты – они же, как дети, только с настоящим оружием.

Установив этот слонобой в заботливо выкопанный диверсами окоп и зарядив его, я плотно прижал приклад к плечу и нажал на курок. Ба-бах! Больно лягнув меня в плечо, ружьё выстрелило. «А на хрен оно мне было надо», подумал я, молча вылезая из окопа и освобождая место для желающих пострелять. Покрутив головой и заметив кое-что интересное, я отпросился у взводного. Поговорив с безлошадными танкистами, уже вместе с ними и незаменимым Федькой мы пошли к миномётной позиции, которую накрыли своим огнём.

Когда подошли ближе, я увидел два тяжёлых мотоцикла, ротный 50-мм миномёт и трупы солдат противника, лежащие вокруг. Рядом в канаве валялся какой-то офицер с витыми погонами на мундире, и было не понятно, то ли он в усмерть упился, то ли был немножечко мёртвым. Неподалёку, кормой к откосу шоссе, стояла бронемашина, причём совершенно целая и не горелая. Проходящая разведка отобрала пистолеты у мёртвых трупов, но обстоятельно пошарить в штабном бронеавтомобиле, видимо, не успела, да и что там найдёшь интересного, кроме радиостанции и бумажек, написанных на непонятном языке. Когда я заглянул внутрь через борт, то кроме экипажа, посечённого осколками, никаких видимых повреждений не обнаружил. Без всяких церемоний выкинув бывших владельцев из "транспортного средства" и, протерев сиденья, танкисты стали изучать устройство, теперь уже своего нового "пепелаца", дёргая за рычаги и нажимая на разные кнопки.