Пока я шёл к Мишкиному орудию, всё время слышал за своей спиной трескотню пулемётов и грохот орудий. Немцы воевали с дружелюбными привидениями, и продолжалось всё это ещё не меньше четверти часа. Закончили же они воевать только после того, когда окончательно вошли в деревню, и осмотрели все строения, найдя там только трупы своих камрадов. За это время мы успели скатить к подножию высоты свои пушки и прицепить их к тягачам. А как только по нашим позициям раздались первые пристрелочные выстрелы вражеской артиллерии, то по приказу командира личный состав по ходам сообщения спустился с высотки и отошёл к реке, укрывшись под берегом. Мы же сразу после погрузки под прикрытием высоты отъехали к берегу реки пережидать артобстрел. Вот тут-то Мишаня и поведал мне обо всех своих подвигах. Про засаду в лесу мне кое-что рассказал наш взводный, начало боя за "гадюкинский мост" я и сам видел, а вот что было дальше, об этом история умалчивает, зато творец этой истории, не замолкает, мне даже пришлось направить его в нужное русло наводящим вопросом:
- Миша, про то, как вы воевали на той стороне реки, мне рассказал Ванька. А вот что было у вас здесь в лесу, я не видел?
Немного подумав, Михайло продолжил:
- Сначала, мы заняли позицию недалеко от реки, потом нас передвинули почти на левый фланг, где мы и вырыли огневую в полный профиль. Копать нам помогали деревенские мужики, трое из которых осталось с нами, и я поставил их подносчиками к орудию. Они когда-то служили в артиллерии и воевали с немцами ещё в ту войну. Моих же подносчиков и ездовых я посадил в окопы слева от огневой, выделив им трофейный эмгэ. Справа от нас занимали позицию разведчики, а на самом левом фланге окапывался расчёт станкового пулемёта. Закончив копать, я взял пару бойцов, и мы поставили растяжки в тылу и на фланге у пулемётчиков, предупредив их об этом. А потом, - Мишаня заулыбался и стал похож на кота, - девчата накормили нас обедом. Ох и вкусные...
- Кто, вкусные? - подначил его я. - Девчата или блины?
- И те, и другие, и третьи. - Ничуть не смутился он и замолчал, о чём-то замечтавшись.
- А что дальше-то было? - настроил я Мишу на нужный лад.
- А дальше пришёл поручик Ржевский, и так всё опошлил. - Ответил сержант словами из рассказанного мной анекдота. - Девчата уехали, приехали эти грёбаные гансы, и мы им дали просраться. Сначала я оставил у орудия всего троих, все остальные стреляли по немцам из карабинов и пулемёта. Потом начали бить по машинам, извели кучу осколочных гранат, но и фашисты тоже хорошо извелись, да и станкачи постарались, на дороге из леса такую кучу малу навалили, что любо-дорого посмотреть, никого живыми из нашей мышеловки не выпустили. А вот примерно через полчаса эти козлы из трёх пулемётов начали стрелять по нашей опушке, пули так и жужжали в воздухе или впивались с противным звуком в стволы деревьев. Поэтому я не стал раньше времени раскрывать свою основную позицию (по немцам на дороге, мы стреляли с запасной), а вот наши пулемётчики не выдержали и стали отвечать, за что и поплатились…
После матерной тирады, Мишка прервал свой рассказ и нервно закурил. В три затяжки выкурив папиросу и немного успокоившись, продолжил:
- Их накрыли миномётным огнём, да и нас заодно. Ох, и жуткая штука этот миномётный обстрел, скажу я тебе. Хоть мы и сидели в ровиках и даже носа не высовывали наружу, всё равно было страшно, аж до усери. От мин, которые падали прямо на землю, глубокие окопы нас ещё спасали, а вот те, что рвались в воздухе, задевая ветки деревьев... - Мишка достал ещё одну папиросу и, прикурив, пару раз глубоко затянулся. - Нашего ездового Хакимова тогда тяжело ранило, если бы миномёты неожиданно не заткнулись, кто знает, разговаривал бы я сейчас с тобой, или беседовал с апостолом Павлом.
Пулемётчикам, конечно, досталось, но их спасло то, что их позиции были в кустарнике на самой опушке, да и в землю они закопались по маковку, и рассредоточились прилично, так что зацепило у них всего двоих, правда, одного насмерть, а второго серьёзно ранило. Фельдшер разведчиков подоспел вовремя, перевязал раненых, и мы их отнесли к переправе, а после того как вы отбили атаку, на машине отправили в село. Мы, конечно, постреляли по тем гансам, которые были дальше от шоссе, я даже залезал на дерево, чтобы корректировать огонь, но насыпь дороги в этом месте была на метр выше горизонта орудия и всё, что дальше четырёх сотен метров, в наш сектор обстрела не попадало.
Когда сработали наши растяжки на левом фланге, они смогли только предупредить станкопулемётчиков, но не спасти. Не меньше взвода противника, обошло нас по лесу, но сначала гансы нарвались на гранатные растяжки, а потом вступили в рукопашную с нашими. Пулемётчики полегли все, но выиграли несколько минут, и наш расчёт встретил гансов картечью, да и два автомата и один МГ-34 тоже постарались, хотя в лесу из пулемёта особо не постреляешь, зато для автоматов раздолье, ну а про картечь можно и не говорить, огорчили мы фрицев серьёзно. Но всё равно, если бы вовремя не подоспели разведчики... Сначала второе отделение с самозарядками, а следом за ним уже третье, причём в полном составе, и все с ППД. В общем, прижали мы гадов к реке и всех уничтожили, даже подранков нашли всех до единого и добили, после того, как увидели растерзанные трупы наших. На некоторых живого места не было, так их искололи штыками. А когда пришёл приказ сменить позиции, и за нами приехал грузовик, мы загрузили на него все наши снаряды, трофейное вооружение и, прицепив пушку, сразу рванули к вам на подмогу. Разведчики сначала помогли нам с погрузкой, а когда мы поехали, прикрыли нас, постреляв по противнику, и по лесной опушке потихонечку отошли к переправе.
Пока сержант Волохов рассказывал мне эту историю, фрицевские артиллеристы продолжали гвоздить по высоте. Не забывали они так же и про наши позиции на опушке леса, вырубая своими снарядами кустарник и молодые деревца. Закончили они своё грязное дело только через двадцать минут. Может быть, стреляли бы и дольше, но время их поджимало, июльский вечер уже вовсю вступал в свои права, время подходило к половине девятого, поэтому гансы решили с нами разделаться засветло и под прикрытием артобстрела стали выдвигаться на исходные.
Наблюдатели, выставленные с разных сторон, вовремя предупредили нас об этом, поэтому, когда снаряды перестали рваться, мы уже были возле высотки. Мотострелки по ходам сообщения заняли свои окопы и устраняли последствия артиллерийского налёта. Бронетягач, заехав с левого, более пологого фланга, по очереди доставил наши пушки на гребень высоты, а дальше мы уже сами, закатывали их в орудийные дворики. Разгрузив трофейный грузовик у подножия высоты, мы отправили его за мост, на замаскированную "платную" стоянку в лесу. Если нас всё же сомнут, то будет на чём раненых эвакуировать. За командира моего орудия остался Иннокентий, мне же пришлось переквалифицировался в миномётчики, а командира нашего взвода - Ивана Мельникова назначили командующим артиллерии опорного пункта. Ванька, не долго думая, назначил меня командиром "мортирного взвода" и передал в моё подчинение всех ротных миномётчиков вместе с вооружением. Капитан Алексеев находился на высоте, так что все возникающие вопросы с подчинением и другие проблемы решались оперативно. Девяти человек для стрельбы из пяти разнокалиберных миномётных стволов было маловато, поэтому расчёты дополнили неиссякаемым резервом из села Ильино. На каждый пятидесятимиллиметровый ствол оставили только по одному настоящему миномётчику, шестерых оставшихся я поставил управляться с двумя 81-миллиметровыми самоварами, добавив в расчёты недостающих людей. И теперь наводчики "полтинников" учат помощников правильно заряжать, а я занимаюсь с командирами расчётов установкой трофейных тяжёлых миномётов, проводя краткий блиц-опрос, а после они уже научат своих снарядных "курить", то есть правильному обращению с папиросой. И это не "Беломор", а головной взрыватель мины. Пока я, как "самая умная обезьяна", являясь старшим на батарее, тренировал расчёты, дядя Фёдор протянул к нам связь, и теперь Ванька будет корректировать огонь, а я правильно выполнять наводку. Пару телефонных аппаратов и катушку с проводом мы нашли в передке Круппа, когда почти полностью разгрузили его.
Оборону мы теперь организовали следующим образом. Позиции на высоте занял второй взвод разведчиков, точнее всё, что от него осталось, а это человек двадцать, зато трофейный МГ был у каждого третьего. К ним присоединились два прибывших отделения пулемётчиков, установив один «Максим» на правом фланге, а второй в центре высоты прямо на КНП, отсюда ему открывался круговой обстрел. Два ротных миномёта мы установили на левом фланге, оставив там всего двоих миномётчиков, но добавив двоих "старых партизан", трофейный полтинник" пока оставался в резерве, для него просто уже не хватило людей. Так же на правом фланге высотки заняли позицию и два отделения первого мотострелкового взвода. Одно оставшееся отделение этого взвода составило резерв и находились с другой стороны реки. Окоп, вырытый диверсантами возле моста, заняло нештатное отделение местных мужиков под руководством Егора Сергеевича, который стал наводчиком к «Максиму», ещё на вооружении у них был «дегтярь» и немецкие карабины. Ну и с высоты их готовы были поддержать одно орудие и несколько пулемётов, а также тяжёлые миномёты. В кустах, растущих вдоль речки, было установлено несколько гранатных растяжек в четыре ряда, так что незамеченным никто подойти не мог. Заняв свои места по боевому расписанию, мы приготовились к бою и ждали, что на этот раз предпримет противник.
В этот раз атаковать высоту в лоб немцы не стали, а только обозначили атаку, подойдя к ней на километр, и установив пулемёты, стали окапываться. Зато с флангов они на нас накинулись всерьёз, но немного обломались на левом. Когда не менее роты фашистов попытались обойти нас по лесу с левого фланга и сначала уничтожить тех, кто оборонялся на опушке, а потом добраться и до нас. У них это почти получилось, если бы не одно но. Во-первых, уничтожать там уже было некого – наши вовремя отошли. Во-вторых, часть фрицев нарвалась на растяжки, поставленные ещё Мишкой, чем себя и выдали, а так как сразу никто не разобрался, что это было, то и огонь они открыли раньше времени, думая, что по ним кто-то невидимый кидает гранаты. Постреляв минут пять и взбодрив себя этим, долбаные гансы короткими перебежками двинули в атаку, а не найдя никого на позициях, обрадовались и побежали гораздо резвее занимать лесную опушку. Заняв позиции, они подали сигнал, использовав серию разноцветных ракет. Буквально сразу же после этого сигнала, послав ответный, на наш правый фланг стали наступать бронеавтомобили и цепи пехоты противника. Я насчитал дюжину этих коробок, но в деревне оставалось ещё несколько штук. Впереди шли тяжёлые броневики с двадцатимиллиметровыми пушками, а уже за ними лёгкие с пулемётами, ну и пехота наступала, прикрываясь бронёй.
Окончательно определившись с наступающими силами противника, нам тоже пришлось менять диспозицию. Выдвигать на правый фланг и второе орудие, а на левый послали меня, затыкать образовавшуюся дыру в обороне. Всё это я наблюдал, находясь на КНП командира роты, когда меня вызвали за получением приказа. Капитан Алексеев был спокоен как удав, и даже как будто чему-то радуясь, начал раздавать приказы.
- Лейтенант Мельников, - уничтожить бронетранспортёры противника! Но не торопись Ваня, сначала разберись с тяжёлыми, а то их пушки нам житья не дадут, а потом принимайся за остальную броню. Лейтенант Бабиновский, - уничтожить пехоту противника, сначала на правом фланге, а потом и всю остальную. Сержант Доможиров, - прикроешь левый фланг, командиры миномётных расчётов у меня опытные, сами справятся.
- Андрей, остаёшься на высоте за старшего, а я пока отлучусь. Ну и ежели со мной что случится, примешь командование. - Приказывает он своему взводному.
- Есть. - Отвечает Бабиновский.
- Пошли сержант, проводишь меня на левый фланг, - распорядился капитан Алексеев, и в сопровождении своего ординарца стал спускаться к подножию холма. Недоумевая, я последовал за ним, предупредив по пути сержанта Гаврилова, что он остаётся за старшего. Ротный занял место в бронеавтомобиле, где его дожидались радисты, я же присел рядом с ним. Остановились в ста метрах от шоссе, командир, взяв в руки бинокль и осмотрев прилегающую местность, отдал мне приказ:
- Смотри сержант. Скоро германцы пойдут в атаку, а когда они немного отойдут от леса, по ним ударят наши пулемёты. Противник заляжет, тут ты уже не спи и накрой их из своих мортир. Все ротные миномёты в твоём распоряжении.
- Понял. - Ответил я. - А если не пойдут?
- Пойдут Николай. Уже пошли. Так что не зевай, принимай командование и действуй. Левый фланг передаю под твою ответственность, ты фартовый, так что должен сладить.
- Есть, сладить. - Козыряю я и вылезаю из бронемашины.
Отдав мне приказ, капитан что-то сказал «водиле». БТР, выехав на насыпь дороги, на максимальной скорости рванул на ту сторону реки, преодолев мост, развернулся и занял позицию на обочине шоссе. Расчехлив свой бинокль, я вгляделся в «зелёнку», и увидел клинья немецкой пехоты, двигающиеся в нашу сторону, поэтому бегу на холм, выполнять приказ.
Заняв наблюдательный пункт в расположении своего мортирного взвода, я принялся вычислять расстояние до противника. Прибежал дядя Фёдор, и сказав, что его прислал взводный для связи, начал деловито устанавливать на бруствере запасной миномёт. Подсказав, что нужно делать и какие ручки крутить, я продолжил готовить данные для стрельбы. В этом месте лес подходил к трассе на расстоянии четырехсот метров, а огневая миномётов находилась в ста метрах от шоссе. Но гансы двигались, и поэтому приходилось постоянно менять угол прицеливания, хорошо, что миномёты были практически на прямой наводке, и не нужно было наводить в веху и высчитывать лишнее, но всё равно, я весь изматерился, пока дождался открытия пулемётного огня. Сергеич, "гад" такой, выждал, когда фрицы отойдут от опушки леса на сотню метров, и только после этого открыл по ним убийственный, фланговый, огонь из своего «Максима». Расстояние между пулемётом и правым флангом немецкой цепи не превышало двухсот шагов, поэтому огонь был практически кинжальным, и правофланговый взвод фрицев, как косой смахнуло. Не отстали от такого веселья и трофейные пулемёты с высотки, превращая в фарш остальных захватчиков. Атака противника, не успев начаться, сразу же захлебнулась, живые попадали на землю и, прикрываясь трупами своих сослуживцев, открыли ответную стрельбу по высоте, а уже немецкие ротные миномёты попытались накрыть своим огнём станкач Егора Сергеевича. Но кто же им это позволит! Как только раздались хлопки вражеских 50-миллиметровых самоваров, я сразу перенёс огонь своей батареи на один из них, приказав наводчикам самим разбираться с установкой, и подавлять немецкие "пятаки" по очереди слева направо. Сам же принялся стрелять из запасного миномёта по пехоте противника, развив максимальный темп стрельбы. Федя едва успевал открывать новые лотки и опускать мину в ствол. Так что даже пристреляться по "старикам-разбойникам" фрицевские пятаки толком не успели. Была попытка подавить нашу батарею, но дальности стрельбы не хватило. Несколько "морковок" рвануло в двадцати метрах от нас, но на этом и всё. Когда наши ротные миномёты подавили немецкие, разрешаю своим вступить в огневую дуэль со станковыми пулемётами немцев, а сам принялся выискивать и уничтожать ручных пулемётчиков на поле за дорогой, так как дострелить до опушки трофей не мог.
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
