Внёс правки в 3-й главе.

- Переодевайся, по дороге поговорим. - Показывает он на новую военную форму, висящую на спинке стула. Причём на отложном воротнике гимнастёрки были пришиты петлицы крапового цвета, только чистые так как никаких знаков различия на них не было. Зато ремень офицерский, и даже с портупеей, правда без кобуры. Скинув пижаму, надеваю суконные шаровары защитного цвета и яловые сапоги с новыми портянками. Когда влазил в гимнастёрку, невольно поморщился, так как пришлось поднимать руки выше головы.

- А документы, вещи? - подпоясываясь ремнём, спрашиваю я.

- Они тебе уже не понадобятся. - Заинтриговал меня товарищ полковник.

Спокойно перекладываю из пижамы в карман шароваров всё, что у меня осталось. Портсигар с папиросами и коробок спичек. Расправляю складки на гимнастёрке и поворачиваюсь лицом к старшему по званию.

- Я готов.

- Не замёрзнешь?

- Мёртвые не потеют. - Немного не в тему отвечаю я.

- Ватник и шапка на вешалке, надевай и выходим.

А то по ходу пьесы ГГ будет строить местную вохру. В разумных пределах, но надо.

По поводу формы возник вопрос.
Друзья, кто-нибудь в курсе, был ли внутренний карман для пистолета на старых ватных куртках? Такой же как на бушлатах в СА, с тренчиком для пистолета или без него.

Стырил у камрадов на тематическом форуме может кому-нибудь будет интересно.

Отредактировано ДАН (29-10-2021 07:07:37)

- Ну, ты всё слышала? - спрашиваю я.

- Конечно, мой сладенький. - Начинает кривляться Анфиска. - Бах!!! - громко кричит она и дёргает рукой, изображая отдачу. Сказать, что я испугался?.. А хрен его знает. Просто отпрянул от двери, среагировав на движение. Зато Анфиска залилась звонким, задорным смехом.
- Банкуйте, собаки легавые, я сдаюсь! - Весело кричит она на весь подвал, продолжая потешаться.

От двери меня отстраняет местная вохра, поэтому в дальнейшей контртеррористической операции я больше не учавствую, а наблюдаю всё со стороны. Пространство возле карцера отцепляют несколько охранников с автоматами. Один из них открывает дверь, а стоящий сбоку от проёма командует.

- Выходи по одному. Стволы перья на пол. Руки за голову.

А вот этого уже не ожидал никто, кроме меня. Голая Анфиска, сверкая белизной своего обнажённого привлекательного тела, походочкой манекенщицы выплывает из камеры. Сказать, что это был шок для некоторых охранников, значит ничего не сказать. Но бравые парни справились с волнением, скрутили шпионку и увели. А вот куда, я так и не понял. Зато с удовольствием наблюдал сцену из другого советского фильма. Это когда Балбес и Бывалый вдвоём ринулись к туфле Труса, пытаясь отыскать червонец. Так и тут. Двое цириков кинулись к вещам Анфиски, но так ничего и не нашли, кроме платья и грязных трусов. Пистолет как сквозь землю провалился. Хотя в сливное отверстие на полу, он даже бы по частям не пролез.

В дальнейшем балагане я уже не участвовал. Нас с Иванычем полковник Васин отправил домой, а сам остался урегулировать инцидент. А через час вернулся вместе с Тихим, живым и здоровым. Потеря нашлась. Точнее она не терялась. Просто лейтенант оставил свой табельный ствол в сейфе служебного кабинета. В командировку же он поехал с трофейным, который в случае чего можно и потерять, выбросить или спрятать концы в воду. Кто же будет тормозить гэбэшного лейтенанта и проверять, какое у него табельное оружие. А вот охранники КПЗ докопались. Поэтому в первый раз, оставив ствол у охраны, а потом забрав, лейтенант больше не стал его брать с собой. Оставил в гостевом домике, чтобы беспрепятственно и без проблем проникать в застенки. А вот с Милкой он лопухнулся, посчитав её безобидной. Видимо дел с настоящими диверсантками ещё не имел. Лопухнулась и Милка, обломавшись с волыной. Зато повеселилась от души.

- Скучно ей стало, видите ли. - Матерился полковник, сверля меня взглядом. - Вот и повеселилась на свою дурную голову и не только.

Потом они все втроём заперлись в кабинете, обсуждая какие-то свои планы. Мы же со Светой приготовили ужин на всю ораву. Видимо в награду за вкусную и здоровую пищу (жареную картошку с салом), полковник Васин по очереди пригласил нас в кабинет и взял подписки о неразглашении. Это радовало, значит расстреливать нас пока не собираются. Почти сразу после ужина "кровавая гэбня" уехала кроваво гэбить, нас же со Светулёй оставили на хозяйстве. Помыв посуду, Светланка ускакала принимать ванну, я же оделся, сходил и закрыл ставни по периметру дома (как мне посоветовал сделать Иваныч), запер входную дверь на щеколду и ушёл в свою комнату, которую нам выделили на двоих с Иванычем. Хотя к нам переехал и лейтенант, предоставив свою комнату для ночлега Светлане, как единственной здесь женщине. Ну и кабинет полковник Васин использовал как для работы, так и для отдыха. Так что завалившись прямо в одежде на кровать, размышляю о вечном. Где достать водки? И в чём смысл жизни?

Примерно через час мои размышления прервала Светуля, постучавшись и заглянув в спальное помещение.

- Ты мыться будешь? - спросила она. - Воду я не слила, только горячей добавишь и всё.

- Я бы с удовольствием. Только повязка намокнет и спадёт. Кто потом меня перевяжет?

- Вот чудак-человек. Я же всё-таки хирургическая медсестра, а не просто сиделка. Я и перевяжу. Пошли в ванную, посмотрим, что у тебя там.

- Пойдём. - Не обуваясь иду я за ней, оценив на границе света и тени ладную фигурку в одном только белом халатике на голое тело. Если с мужским и постельным бельём проблем в гостевом домике не было, то женской одежды в местное сельпо не завозили и Света пока обходилась тем, что на ней было надето в момент задержания.

- Раздевайся, - командует Светуля, но увидев, что я непроизвольно морщусь, сама помогает стянуть мне как гимнастёрку так и нательную рубаху. После чего отрывает лейкопластырь и снимает повязку. - Ну тут уже всё нормально. - Трогает она рубец на спине. - Рана зажила. Так что швы можно уже снимать. Когда помоешься, позови меня. Я вытащу нитки и перевяжу.

- А может не надо? - жалобным голосом спрашиваю я.

- Надо, Коля. Надо. Ещё неизвестно, когда ты в госпиталь попадёшь, а случись что, и перевязать тебя будет некому. Зато когда сниму швы, через пару дней перевязки уже не понадобятся. Только зелёнкой помазать и всё.

- Лишь бы нам самим зелёнкой лбы не намазали. - Негромко высказываю я свои предположения, приоткрыв кран с горячей водой.

- А зачем нам лоб зелёнкой мазать? - удивлённо спрашивает Света.

- А чтобы пуля инфекцию не занесла. Мы свидетели, Свет, ненужные. И вляпались в смертельно опасное дело. Так что сама смекай, сколько мы ещё проживём при таких раскладах. - Гружу я её.

При других обстоятельствах я бы не стал этого делать, но положиться мне было не на кого. Я был "один на льдине", а вот со Светой мы уже были в одной лодке. А союзники или напарники мне сейчас ох как не помешают. Так же это была и своего рода проверка. Если Светка всё-таки в теме и как-то связана с органами или даже работает на них, то этот разговор обязательно передаст Васину. Но тогда я уже буду знать, что союзников у меня нет, да и один из рычагов давления на меня сразу обломится. Кстати, не хилых таких рычагов, можно сказать основных, и тогда мне уже будет совсем нечего терять, кроме своих цепей и придётся действовать по ситуации. Будить Герцена и по заветам Ильича вызывать бурю в стакане воды. А там, глядишь и получится выскользнуть в этой мутной водице, даже и по мокрому делу.

- Ладно, позовёшь. Мойся. Полотенце и бельё на табурете. - Как-то сразу погрустнев, разворачивается и уходит Света, закрыв за собой дверь. Я же, залажу в ванну, и немного отмокнув, тру себя жёсткой мочалкой. Пытаясь содрать не только грязь, но и кожу. Спереди я помылся. А вот сзади. Вехотка без ручек, да и разбередить едва зажившие шрамы на спине как-то не улыбается, плюсом к тому сломанное ребро даёт о себе знать.

- Свет! - Громко кричу я. - Света.

- Что, уже вымылся? - заглядывает она в ванную комнату, как будто всё это время стояла под дверью.

- Извини, ты мне спину не потрёшь? - Прошу я. - Чешется, прямо сил никаких нет, а дотянуться не могу.

- Ладно. Потру. - Ворчит она. - Если убьют, будет хоть кому добрым словом меня вспомнить. А то в госпитале все только обо мне и судачат, да грязью поливают. Думаешь я не знаю, о чём вы в курилке между собой треплитесь. - С ожесточением трёт она мои плечи и верх спины.

- Я не треплюсь.

- Ты нет. А другие?

- А за других я не в ответе.

- Не в ответе он, - продолжает ворчать Светуля, уже аккуратней проходя возле рубцов. - Вставай. Чего расселся. Поясницу помою, а то ты там всю кожу разбередишь. Да не стесняйся. Что ты как маленький? Чего я там не видала. - Фыркает она.

- А я и не стесняюсь, просто встать не могу. Скользко.

- Ох уж мне эти мужики. Как дети малые, честное слово. - Помогает она мне подняться, а в конце ещё и ополаскивает чистой водой из ковшика, так как душевая лейка в ванной не предусмотрена. Смесителя и того нет. Один кран с холодной, другой с горячей водой из колонки.

- Вытирайся и садись на табурет. Сейчас я тебя обработаю. - Подаёт она мне полотенце и достаёт аптечку. После чего начинает вытаскивать нитки.

- Вот и всё. - Минут через пять заканчивает она перевязку. - Завтра, послезавтра сменим повязки, а потом только зелёнкой прижечь.

- Спасибо. И спокойной ночи, дорогая. - Благодарю я медсестричку за работу. Целую на прощанье и оглаживаю по упругой попке. За что тут же получаю по руке.

- Не лапай. Спать иди. - Обламывает она мои "благородные" намерения и уходит к себе.

Делать нечего, иду спать. Но сначала зажигаю "летучею мышь", оставив её в коридоре и гашу везде свет. Дверь в свою комнату не закрываю, в случае чего у меня будет преимущество. Первым увижу противника если не усну. Услышу тоже. Так как возле открывающейся внутрь входной двери я поставил пустое железное ведро. Задвижка хлипенькая, дверь можно с одного удара ноги открыть.

Сложив форму на стоящий в изножье кровати табурет, забираюсь под одеяло в надежде поспать. Не тут-то было. Сначала противно завыла сирена воздушной тревоги, а потом и зенитки часто забахали неподалёку.