А нэту. Работаю над ним. Есть только продолжение первой части. Крайняя 10 глава.

Конец первой части.Чтобы больше не вертаться взад, а идти вперёд.

Часть первая. Глава 10.

Светуля встречает нас в коридоре квартиры, двухэтажного барака, чем-то напуганная и возбуждённая. Время видимо ещё есть, поэтому удаётся немного поспать, а ближе к вечеру Тихий с Иванычем уходят "на дело", оставив меня на охране драгоценного тела. Вот хрен знает, что они тут за комбинации крутят, все такие таинственные и неразговорчивые, но сдаётся мне, что добром это всё не кончится. И конец уже близко. А вот чей. Так что проверяю и заряжаю всё оружие, которое удалось пронести в квартиру, не привлекая внимания. Вот только создаётся у меня впечатление, что я кое-что упустил, так что незаметно выглядываю в окно и замечаю топтуна во дворе. Дёргаться уже поздно, все два окна выходят во двор, а на деревянной лестнице раздаётся топот шагов и лязг затворов, ну вот и настал мой последний и решительный...

Отступаю по коридору в дальнюю комнату или зал, взводя по очереди затворы пистолетов. Один "вальтер" в левом кармане, второй в руке, так что десяток наверняка уложу, если меня не закидают гранатами. Дверной проём расположен удобно, за ним я и укрываюсь, направив на входную дверь правую руку с оружием. Я ожидал, что позвонят и противный голос начнёт орать - "Откройте, вы нас заливаете!". Но нет, решительный и громкий стук в дверь, взвожу курок и... На голову мне обрушивается потолок, яркая вспышка в мозгу, и я проваливаюсь в темноту, услышав сквозь затухающее сознание громкий выстрел...

Не знаю, сколько я провалялся, но в сознание начинаю приходить медленно, причём не понимая, где я нахожусь. Сначала почувствовал запах. Затем ощутил твёрдую поверхность, на которой лежал, ну и слух стал постепенно возвращаться ко мне. От оружия меня избавили. Во всяком случае ни в руке, ни в кармане шароварных штанов ничего не было. Хотя руки и не связаны, что уже в плюс. Ноги тоже свободны. Зато состояние-нестояния ощущается даже лёжа, так как голова в области затылка и темени сильно болит. Лежу я, судя по запаху, в комнате. В кухне по другому воняет. Стараюсь не показать, что очнулся, весь обратившись в слух, буквально нутром ощущая, что в помещении кто-то есть.

- Вставай уже. Я же вижу, что ты очнулся. Веки задёргались. - Слышу я чей-то знакомый голос, но никак не могу вспомнить, откуда я его знаю.

С трудом разлепляю глаза, а так как лежал я на боку, то первое, что увидел, это сапоги, стоящие в двух метрах от моей головы. Стояли они не одни, а как в анекдоте про магазинного вора - Чебурашку, в них кто-то был. (- Ген, сапоги берём? Берём. А в них мусор. Так вытряхни. Как же я его вытряхну, если он меня за уши держит?) Вот и эти прохоря были на ком-то надеты, и этот кто-то сидел на стуле возле окна. Помогать он мне не спешил, но и не мешал, так что всё сам. Отталкиваюсь руками от пола и, привалившись спиной к кожаному дивану, утверждаюсь на пятой точке. И когда комната перестала крутиться вокруг меня, аккуратно ощупываю шишку на темени и разглядываю собеседника.

- Саид? А ты как здесь оказался? - слегка удивляюсь я.

- Стреляли. - Невозмутимо отвечает он. - Только я не Саид. Оперуполномоченный Саидов. - Представляется он.

- Помощник командира взвода - сержант Доможиров. - Представляюсь в ответ я, упомянув должность и звание. - Извиняюсь, но встать пока не могу, а то тут сильно штормит.

- Да ладно. Сиди уж. И расскажи мне, что тут произошло. - Разрешает Саид.

- Я бы рад рассказать. Вот только после того, как мне на голову упал потолок, я на минуточку потерял сознание, а когда очнулся, увидал повара Саида, который представился оперупалнамоченным. - С паузами произношу я предполагаемую должность бабая. - А докУменты не предъявил.

- Ну смотри. - Привычным жестом вытаскивает он из кармана своё удостоверение и в раскрытом виде показывает мне.

Сличаю фотографию с оригиналом, фамилию с именем, а печать... А вот печать сличать не с чем, но она подтверждает, что документ настоящий, а не какая-то липа. Хотя в этом меня больше убедил привычный жест, ну и номер удостоверения я запомнил на всякий пожарный.

- Теперь будешь говорить? - спрашивает Саидов.

- Буду. А про что?

- Начни с самого начала.

- Авраам родил Исаака; Исаак родил Иакова; Иаков родил Иуду и братьев его; Иуда родил Фареса и Зару от Фамари: Фарес родил Есрома; Есром родил Арама; Арам родил Аминадава; Аминадав родил... - Начинаю я с самого начала талмудить Евангелие от Матфея наблюдая за реакцией правоверного мусульманина, который с удовольствием уплетал свинину. Дальше я сам не помнил, поэтому сделал театральную паузу.

- Продолжай, что ты остановился? Очень всё это занимательно и интересно. - Зевнув, подначивает меня невозмутимый Саид.

- Об этом можно было бы рассказывать бесконечно, - но что вас конкретно интересует, товарищ Саидов? - заканчиваю я балаган, видя, что опер на это не ведётся.

- Всё, начиная с нападения на "остров". - Определяет он рамки.

Так что рассказываю почти всё, как было, за исключением некоторых деталей и подробностей, пока меня не заставили всё это написать.

- ...а потом мне на голову упал потолок, и дальше я ничего не помню. А ещё я хочу пить. - Решаю проверить, добрый это, или злой следак.

Саид ушёл за водой в кухню, а я кручу головой, осматривая помещение, насчёт всяких непонятностей. Хотя кто-то же меня саданул по башке, - а вот кто? Неужто Светка? За спиной у меня только она была. А спрятаться здесь постороннему абсолютно негде. Межкомнатная дверь, рядом с дверями сундук, напротив окно, под окном круглый стол и пара стульев, диван у стены, на который я опираюсь, у противоположной стены железная кровать с фигурными спинками, этажерка с книгами и торшер. Так что всё как у Штирлица. (Лампа горела, но света не давала. Штирлиц выключил лампу, но Света так и не дала.) Зато мне дала, разделочной деревянной доской по голове. В логике мне отказать трудно, так как эта доска с удобной ручкой валяется посреди комнаты. Хорошая бля такая, изо всего леса. Крепкая, даже не сломалась, а вот Рауш-наркоз получился славный. Про Рауш-наркоз я от нашего фельдшера ещё в армейке услыхал. Ходил он по части с лечебным резиновым молоточком и предлагал всех полечить. У неврологов ещё такой есть, с иголочкой на другом конце. Вот только у прапорщика Аброськина молоток был немного другого размера, плиточники с помощью такого тротуарную плитку кладут и уплотняют. Вот он им и предлагал успокоить особо буйных или полечить, когда дежурным по части заступал.

Сидор мой валяется под стулом, оба вальтера лежат на столе. Вот только дёргаться за ними нет смысла. Не факт, что они заряжены, да и Саидов не такой простодырый. Наверняка мою реакцию проверяет, оставив в помещении без присмотра. Но у меня если честно, дёргаться и желания не возникает. Особенно после предательства Светки. Так что пусть всё идёт своим чередом, достало это уже меня до печёнок. Скорей бы на фронт. А Светку видать нам специально подставили, причём местные же гебисты и разыграли спектакль. Значит переиграли они группу Васина, подставив своего агента. Получается три структуры из одного наркомата друг за дружкой следят, да ещё козни строят. А ещё и менты где-то играют в свою игру. Плюс немцы из абвера, а может и ещё кто. Вот это ебиться сердце перестало. Оно мне надо?

- Рахмат! - Напившись, отдаю я Саидову пустой стакан. - Что дальше делать будем?

- Сидим, ждём, когда остальные придут. Разговор у меня к ним. - Кивнув, отвечает опер.

- Светка из ваших? - Решаю я прояснить ситуацию, чтобы не лазить по сундукам и не искать потом скелеты в шкафу.

- Из наших. Но, она тебе жизнь можно сказать спасла. Ты ведь в "Варяга" решил поиграть. - Подтверждает мою догадку Саид.

- А это как? - включаю я высокого блондина в жёлтом ботинке.

- Врагу не сдаётся наш гордый "Варяг"... - Декламирует собеседник, продемонстрировав моё вооружение, лежащее на столе.

- Была такая мыслишка. Я же не знал, кто к нам в двери ломится. А вдруг опять диверсанты переодетые? Но зачем так грубо? Можно было и по человечески объяснить. Я бы понял. - Трогаю шишку на голове и непроизвольно морщусь.

- Это не ко мне. Тебе лучше знать. Чем ты так женщину обидел, что она тебя доской по голове приласкала, а могла и сковородой.

- Сковородой было бы звонче, но фатальней. - Перебираюсь я на диван, прислушиваясь к ощущениям.

Отредактировано ДАН (30-11-2021 14:52:51)

Больше ничего интересного не происходило. Меня всё чаще привлекали к несению службы в карауле, как разводящим, так и на вышке. Народу катастрофически не хватало. Диверсы нанесли гарнизону базы серьёзные потери. И если днём ещё как-то обходились, то на ночь приходилось добавлять несколько дополнительных постов, вот и припахивали всех, кого можно. Полковник Васин с каждым днём мрачнел всё больше и больше, видимо дела шли не очень или снова начались тёрки между ведомствами. А в один прекрасный день, точнее ночь, и Милку у нас забрали, перевели в городскую тюрьму. По всей видимости окончательно отстранив группу Васина от этого дела. Я как раз стоял на посту у ворот, когда её уводили. Воронку на дороге так и не засыпали, так что попасть на остров в машине, было невозможно. Вся техника останавливалась за мостом, а дальше пешком. Вот Милку и проконвоировали мимо меня двое чекистов в сопровождении начкара. Обменялись мы с Люськой только взглядами и, подмигнув мне, она отвернулась. А я ещё долго пребывал в непонятках, то ли она так попрощалась, то ли на мушку меня взяла.

Зато через пару дней полковник Васин приехал сильно довольный, Иваныч тоже и началась раздача слонов, в основном мне. Во-первых, меня поздравили с присвоением очередного звания, теперь я старший сержант. Во-вторых, мне вручили боевые награды: медаль "За отвагу", и чего я никак не ожидал - орден "Красной звезды". Грех было не проставиться и не накрыть поляну, чтобы обмыть заслуженные награды. Картохи с тушёнкой и луком я нажарил, а Иваныч выставил на стол две бутылки водки. Так что посидели мы славно. Поговорили за жизнь, за службу, и за войну. Пришлось рассказать всем, за что мне достались эти награды. И заодно выяснилась судьба 33-й армии. Полковник Васин и рассказал, что армия вырвалась из немецкого окружения буквально на днях. А по большому секрету добавил, почему это произошло. Оказалось, что Сталину кто-то доложил о бедственном положении как армии, так и кавкорпуса Белова, в обход как штаба, так и командующего Западным фронтом. Вот хозяин и рассвирепел. Головы полетели, хоть и в переносном смысле. Жукова сняли, всем остальным сделали вливание с патефонными иголками. Наконец-то прекратив все бестолковые наступательные операции на московском направлении. В конце марта немцы уже окончательно оправились от зимних поражений и плевать хотели на потуги советских генералов.

Когда же всё выпили, Васин и пригласил меня в кабинет для приватного разговора. Партия в шахматы затянулась надолго. Полковник меня агитировал пойти в органы, отучиться на командира и служить где-нибудь в особом отделе. Я как мог отбивался от такой чести-участи. Тогда он предложил мне пойти по профилю, хотя бы в артиллерийское училище, тоже отбился, попросившись в действующую армию. А когда Васин стал задавать мне осторожные вопросы насчёт Милки, я понял, что всё это жу-жу-жу неспроста.

- Сбежала? - задаю я прямой вопрос.

- Да. - Чуть помявшись, ответил полковник Васин. - От смежников, на следственном эксперименте. Ушла из-под самого носа.

- Вам что будет за это? - обдумываю я очередную комбинацию в нашей шахматной партии.

- Да ничего. От этого дела мою группу отодвинули. Шпионка сбежала от местных чекистов. Нас отзывают в Москву. Так что все лавры достанутся им.

- А где все протоколы крайних допросов шпионки? - прохожу я своей белой ладьёй по правому флангу "неприятеля", громя его защиту на этом направлении.

- Вот их-то и нужно будет доставить в Москву. Ты с нами сержант? - подтягивает полковник на фланг свою туру, усиливая защиту.

- А есть варианты? - меняю я направление атаки, напав на чёрного коня.

- Можешь здесь остаться, могу тебя в госпиталь устроить, а могу и в команду выздоравливающих определить, через пару дней она на фронт отправляется. - Отскакивает он под прикрытие ферзя.

- Третий вариант меня бы устроил. - Увлекаюсь я атакой на лошадь и "съедаю" её.

- Хорошо. Завтра поможешь нам выбраться из города, а насчёт тебя я договорюсь. Ты ведь машину водишь. - Делает очередной ход полковник, срубив у меня ладью.

- Вожу. Только у меня прав нет. Вам мат, профессор. - Атакую я ферзём его короля, срубив пешку.

- Силён, чертяка. А права не понадобятся. У тебя удостоверение есть. Ладно, сейчас спать, завтра трудный день предстоит. - Выпроваживает меня Васин из своего кабинета.

Прямо с утра я приготовил оружие, собрал все свои вещи и документы. Также закинул в сидор сухпай на двое суток и был готов ко всему. После завтрака провернули спецоперацию по вызволению эмки из ловушки, а затем мы с полковником Васиным поехали по делам на приватизированной трёхосной полуторке, хозяин которой ещё не объявился. Заскочили в военкомат, где получили предписание для меня, потом проехали мимо вокзала, чтобы я знал, куда мне попасть. Заехали в областное управление НКВД, после чего выехали на Московское шоссе и покатили прямо в Москву. Я выехал. Полковник сошёл ещё в городе. Я же, проехав несколько километров, свернул возле ближайшего перелеска и, бросив машину в "зелёнке", вернулся в город пешком. Полковник Васин и его группа поедут другой дорогой. Это всё, о чём я мог только догадываться. Так что выполнив свою задачу, нашёл вокзал и влился в команду 33, показав своё предписание самому старшему из лейтенантов...

Глаза ещё не успели привыкнуть к полумраку, так что почти ничего не вижу, зато чувствую, как меня подняли с бетонного пола и, прижав лицом к кирпичной стене, грубо обыскали, вытащив всё из карманов. Я, конечно, не девка, но с такими наклонностями этим пидоркам только в гей-клубе работать, или это профессионализм называется. Снова больно вывернули руку, и один из обыскивающих куда-то ненадолго отлучился. Через несколько минут входная дверь снова хлопнула и в подвал спустились уже двое. Слышу, как кто-то чиркает спичкой, после чего меня разворачивают лицом к свету, который пробивался сквозь небольшое зарешёченное окошко под потолком. Под окошком стоял стол, а за ним сидел и курил какой-то горбоносый орёл в комсоставовской шинели. Рядом стоял гургеновский рюкзак с кирпичами, а на столе лежала граната (немецкое яйцо М-39), которой я типа заминировал кирпичи. Причём колечко было оторвано, и если бы это была наша "лимонка", она бы обязательно бахнула. У немецкой взрыватель находится с другой стороны. Защита от дурака.

- Рассказывай, тля. - Выдохнув дым. Говорит горбоносый. Молчу, нагло разглядывая его рожу. Я же не тля. Но долго молчать мне не дали.

- Оглох? - получаю я болезненный тычок в левую почку, от стоящего слева абрека. - Тэбэ говорят.

- А я думал тэбэ. - Пародирую я его акцент. И тут же получаю ещё.

- Гавары твар. Или плохо будэт, как собак здохнешь. - Упрашивает меня этот гад.

- Ещё раз ударишь - умрёшь. - Обещаю я и тут же кривлюсь от мощного крюка по другой почке, а в правый висок мне упирается дуло нагана.

- Рассказывай, куда ты дел всё содержимое этот мешок. - Почти без акцента требует оперок.

- А чей это мешок? - удивляюсь я.

- Гургенидзе.

- Вот у него и спрашивай. Я тут при чём. - Тяну я время в ожидании полковника Васина. Ну должен же кто-то меня искать, в конце-то концов, из конца в конец, и концом по концу. Нарываться не хочется, но и пресмыкаться перед этими гребнями у меня нет никакого желания. Тем более на допрос это не похоже, какой-то эксцесс исполнителей.

- Я же гаварил, чито сперва его дирька жёпа нада бальшой делать, тагда он свой пасть будет правильно аткрыват. - Не унимается глиномес слева, не забыв угостить меня пивом (снова ударив по почке).

- Заткнись, Биджё. Жена свой будешь указывать. - Затыкает горбоносый своего нукера. - А ты гавари, или твоя галава как арбуз лопнет. Считаю до три. Адын. - Тут же начинает отсчёт он. Я молчу.

- Два. - Слышу противный щелчок взводимого справа курка. Но три этот гребень сказать не успел. Дверь с грохотом открывается и в неё вваливаются несколько человек. Разведчик Андрюха с автоматом, а следом и остальная кавалерия, Иваныч и самый Тихий из лейтенантов.

- Не дёргаться. Всем оставаться на местах. Бросить оружие! - громко командует Тихий.

Дуло от моего виска отнимают, и револьвер падает на пол. Выдыхаю и, развернувшись влево, со всей силы бью согнутыми фалангами пальцев в кадык глиномесу. Сдохнет он или нет после удара, мне всё равно. Но дышать точно через раз будет. Я же ему обещал, вот и сделал. Если ты большой и здоровый, то должен быть добрым, и нехрен нас маленьких обижать, тем более с такими наклонностями в органах ему не место, садистскими, да и петушиными тоже.

Подобрав брошенный наган, подхожу к замеревшему особисту, забираю со стола свои документы и личные вещи, чисто случайно прихватив пачку "Беломора" и коробок спичек. Своя махорка ещё осталась, но японские папиросы завсегда скуснее, потому что "чуджие". Пожонглировав трофейной гранатой, я чисто случайно уронил её на стол с громким криком. - Бах!!!

Эффект превзошёл все ожидания, оперок громко обделался, так что забираю гранату и первым выхожу из подвала, полной грудью вдохнув воздух свободы. Тяжёлую, обитую железом дверь, мы запираем на щеколду, вставив в проушину ствол затрофеенного револьвера. Будут пытаться открыть дверь, сломают или погнут, но таким петухам и сломанного ствола за глаза.