Окончание 12 главы.

Проблему с предателями нужно было решать кардинально. И желательно, чтобы это сделали сами немцы, уничтожая перебежчиков прямо на нейтралке. Жестоко, но ничего не попишешь. Мало того, что эта тварь, спасая свою шкуру, добровольно перешла к противнику, хрен бы с ним. Но он ведь в клювике принесёт немцам необходимые разведданные и расскажет всё про свою роту, батальон, полк. Захваченный контрольный пленный тоже, в конце концов, всё расскажет. Церемониться с ним никто не будет, "выпотрошат" и расстреляют или в лагерь отправят. Но чтобы захватить языка, необходимо приложить определённые усилия. Причём разведгруппа может задачу не выполнить и понести потери. А тут вот оно, само пришло, всё, что надо сказало и пошло дальше на фрицев работать, снаряды и патроны им подносить, а также и по своим стрелять. Так что лучше такого плохиша сразу хлопнуть, чем в дальнейшем иметь от него проблемы. Обо всём этом я и думал, возвращаясь в свой уютный блиндаж. Дело оставалось за малым, придумать, как заставить фрицев, валить перебежчиков.

Идеи, конечно, были причём всё было придумано до нас. Точнее придумали-то как раз на этой войне, и придумка сработала. Про один случай я узнал из какого-то сериала про злых комиссаров и несчастных штрафниках. А про другой - реальный, прочитал в журнале боевых действий. В кине якобы сдававшиеся в плен штрафники, кидались в немцев гранатами и убегали. В реале действовали уже не штрафники. Один боец был из разведроты, а второй как раз таки из стрелкового взвода при особом отделе НКВД стрелковой дивизии. Этот случай произошёл где-то под Ленинградом, и противниками советской дивизии были финны. Наши выползли на нейтралку, сказали, что сдаются, попросили позвать офицера, который знает русский. После чего, уже через переводчика, попросили показать проход в минном поле, и когда финнов собралась приличная толпа, человек (сто, двести) десять, вызвали по ним огонь артиллерии. Место было пристреляно ещё днём. Вот что-то подобное я и замышлял, но в больших масштабах.

После ужина вдвоём с Андрюхой топаем на юго-запад, в первый стрелковый батальон теперь уже 1139-го стрелкового полка. Километра два до Надеждовки 1-ой, и ещё столько же до высоты 187,5. Вот с этой "кочки" и оглядимся, узнаем, где что у немца есть и прикинем, где ему лучше напакостить. Сначала засветло оглядимся, а когда стемнеет послушаем и понюхаем. Огляделись и в полночь свалили. Нехрен думать, тут прыгать надо, деревушку Софино-Лиман по брёвнышкам разбирать. Там у немцев артиллерийская батарея стопяток, а может и две, так что накрыть их из гаубиц самое то. Вот только не достанут гаубицы образца 19010/30 года до этой деревни. Десять километров от огневых гаубичной батареи до цели, тут либо позиции менять, либо из 76-мм пушек стрелять. А там снаряд уже не того могущества, расход требуется больше. Хотя надо с пушкарями посоветоваться, может подскажут что. Скомбинируют фугасы со шрапнелью, а может ещё что придумают. Всё-таки дивизионная артиллерия немного отличается от противотанковой, а я в этом не совсем копенгаген, придётся со специально-обученными людьми проконсультироваться.

Сразу после завтрака, озадачив личный состав, иду в гости на четвёртую батарею, где и нахожу самого младшего из лейтенантов. Корбут хоть и младший, но фору даст как старшему лейтенанту, так и капитану. Офицер знающий и толковый. Вот ему и надо батареей командовать, но видать званием не вышел. Хотя в корректировщиках ему самое место. Передать команду орудийным расчётам любой дурак со здоровым горлом сможет. А вот вычислить координаты цели, пристреляться по ней минимальным количеством снарядов, быстро перенести огонь на другую цель, для этого не только знания, но и талант нужен. Ну и голова... "Без мозгов..."

Корбута я на батарее застал, проконсультировался, так что поспешаю в штаб дивизиона уже вооружённый знаниями. Хотя меня ждут там только вечером, но пока всё согласуют, напишут приказы, посчитают и выделят необходимое количество снарядов, время уйдёт. А главное, одобрямс получить. Если с моими соображениями не согласятся, придётся корректировать планы и ограничиться гранатометанием без артиллерийской поддержки. Постучавшись в прикрытую дверь, решительно врываюсь в кабинет начальника штаба.

- Разрешите, товарищ лейтенант? - вхожу я в комнату.

- Вошёл уже. Что хотел, старший сержант? - спрашивает начальник штаба.

- Так это. Доложить о ночных мероприятиях... - Шифруюсь я, увидав в комнате незнакомого старшего лейтенанта с пронзительным взглядом.

- Ты что, мои мысли читаешь? Только хотел за тобой посылать. Докладывай. Тут все свои. Как раз по этому делу. - Переглянувшись со старлеем, отвечает Капитоныч.

Ну, я и доложил, вывалив весь расклад, а в завершении ещё раз заострил внимание на артиллерийской поддержке.

- Тем самым мы убьём сразу двух, нет, трёх зайцев. Уничтожим боевое охранение противника. Пресечём попытки предателей перебегать к фашистам, силами самих фрицев. Подавим артиллерийскую батарею, которая житья не даёт нашей пехоте как на переднем крае, так и в глубине обороны. Но для этого нужны как зажигательные, так и другие снаряды. Чем больше, тем лучше. И для всего остального у меня тоже полномочий не хватает. - Прикасаюсь я к своим петлицам на бушлате.

- Будет тебе артподдержка, товарищ старший сержант. - Поймав утвердительный кивок молчаливого старлея, обрадовал меня начальник штаба. - А насчёт полномочий... - задумался он. - Найди-ка мне нашего комиссара. Он давно на передний край рвётся. - Выпроваживает меня из помещения Капитоныч, видимо чтобы обсудить что-то с непонятным загадочным молчуном.

Сменив пехоту в боевом охранении, обживаемся в окопе на отделение и начинаем работать. Ход сообщения мелкий, а нам по нему отходить под огнём, поэтому углубляем, пока есть такая возможность. Лучше пускай пот на спине выступит, чем кровь на голове. В наблюдении пулемётный расчёт из местных, так что не отвлекаемся. Пускай фрицы успокоятся, спать по своим норам залягут, а в полночь начнём. Устроим им нервотрёпку и разрыв шаблона. Время вышло, и я в первую очередь инструктирую пулемётчика, оставленного нам на усиление и занимающего пулемётную ячейку в центре.

- Задача у тебя следующая, земляк, огонь открываешь только после моей первой пулемётной очереди, до этого, чтоб ни звука, чтобы там на нейтралке не происходило. Твой сектор обстрела по карточке огня, цель - немецкая траншея и бошки в ней. Отстреливаешь один диск, перезаряжаешься и ждёшь, когда затихнет мой пулемёт. Я заткнулся, стреляешь ты, начал работать, остываешь. Расклад понятен?

- Так точно, товарищ командир. Но у меня всего два диска. - Отвечает боец.

- Патроны-то хоть есть, или подкинуть?

- Патронов хватит.

- Тогда тем более не спеши, да и помощника своего озадачь, чтоб диски шустрей набивал. Главное, чтобы пулемётный огонь с нашей стороны не замолкал. Команда на отход будет дана общая для всех. Поэтому ушами не хлопайте, сваливайте в тыл, как только её услышите...

Всё. Время. Так что отправляю диверсантов на дело, а сам приникаю к окулярам бинокля и слежу за противником, краем глаза приглядывая за своими. До немецкой траншеи триста метров, поэтому оптику на пулемёт не ставлю, она только сузит мне поле зрения, особенно ночью. Бойцы передвигаются короткими перебежками, падая на землю и замирая, когда взлетит очередная ракета, но это пока, в ста метрах от немецкой траншеи только ползком. Если что-то пойдёт не так, предупрежу их очередью из пулемёта. Пускай отходят по намеченному маршруту, но тут уже только на пузе. Воронки, канавки, ямки им в помощь, искупаются, но сейчас есть во что переодеться и где обсушиться, да и спирт имеется, для внутреннего сугрева, лишь бы было кого согревать. Одеты мы в свою обычную форму, чтобы не выделяться на фоне махры, а кому будет нужно, переоденутся в маскхалаты, но уже после завершения операции. Лучше бы я сам пошёл, но мне недвусмысленно дали понять, чтобы близко к траншее не совался, а командовал отделением. Ну и дирижировать оркестром кому-то надо.

Всё, поползли, также замирая при взлёте каждой люстры или обычной ракеты. В пятидесяти метрах от немцев затаились в ложбинке. Теперь всё от Андрюхи зависит, его выход. Разведчик ползёт как ящерица, оставив свой автомат напарнику, если не знать, куда смотреть, даже и не заметишь. Ещё двадцать метров, и момент истины. Вот он, бугорок в степи, укрывшись за которым Андрюха и будет будить лихо. Вижу, как он приготовил две колотушки, скрутив с них колпачки, останется только дёрнуть за верёвочку и вернуть эти гранаты фрицам, лишь бы было кому. Этим он как раз сейчас и занят, приманивая противника. Привязав остатки штанины от грязных кальсон к какой-то палке, Андрюха размахивает этим белым флагом и зовёт гансов. Хоть и не слышу, но предполагаю, что он может сказать.

- Эй фриц, ком. Моя в плен. Цирюк. - Кинув комок глины в сторону немецкой траншеи, негромко кричит наш закоперщик.

Потом повторяет все свои действия, уже при свете взлетевшей люстры. Замечаю шевеление в стане врага, а также вижу, как Андрюха дёргает за верёвочку и кидает обе гранаты в траншею к немцам. Следом отправляет и палку с подштанниками, вдруг у фрицев нехватка. Сразу после сдвоенного взрыва, припав к прицелу своего пулемёта, длинными очередями молочу по траншее, прикрывая отход зачинателей безобразия. Справа ко мне присоединяются ручник пехотинцев и карабины моих разведчиков. Достреляв до железки, присаживаюсь на дно окопа, вдвоём с Барановым меняем перегревшийся ствол и перезаряжаем пулемёт. Ленты разделены ещё загодя, в каждой по 150 патронов. Снова устанавливаю пулемёт на бруствер и веду огонь короткими очередями, целясь по вспышкам выстрелов, которых становится гораздо больше, да ещё дзот, расположенный слева, в полукилометре от нас ожил, и его пулемёт роет борозду, подбираясь к нашему окопу. Перезарядка с заменой ствола. И пока Баранов возится с пулемётов, запуливаю в сторону немецкого дзота две красных ракеты. Хотя гаубичники должны были сами подключиться, но что-то они тормозят.

Пехотинцы из второй роты разбудились, и открыли ответный огонь по противнику справа от нас, задействовав окромя стрелковки даже ротные миномёты. А немцы всерьёз напугались, в воздухе засвистели снаряды и мины. Вот теперь точно - пора. Тем более гаубичники наконец-то проснулись, разрывы тяжёлых фугасок забухали где-то в районе дзота или цели №78. Даю команду.

- Отход! - и сменив позицию, занимаю место в самой крайней ячейке слева, послав сигнал "полдер" корректировщикам. Теперь только наблюдаю, уже в перископ "Разведчик". Высовываться над бруствером чревато, пули и осколки снарядов свистят над головой только в путь. Пулемёт не моя забота, унесут.

- Все отошли, камандир. - Трогает меня за рукав Джафаров.

- А пехота? - интересуюсь на всякий случай.

- В первую очередь убежал, я крайний.

- Отходи, я за тобой. - Не отрываюсь я от окуляра, пытаясь понять, смылись ли зачинщики. В ложбинке их нет, значит должны свалить, двигаясь противолодочным зигзагом в противоположную от нас сторону.

Пора и мне, нечего тут высиживать, я не пингвин. Поэтому под свист мин и разрывы снарядов, отхожу на основные позиции опорного пункта и запуливаю зелёную ракету в луну. Пускай лучше четыре орудия по немецким канонирам гвоздят, чем одно по обычной пехоте, шутцам и без того достаётся на орехи.

Отредактировано ДАН (27-12-2021 17:37:44)

Игорь, спасибо! Нужно будет добавить.

А то на уме только разборки с бандюками и мошенниками, потому и проблемы с творчеством мысли разбегаются в разные стороны и не хотят сбегаться обратно.

Отредактировано ДАН (27-12-2021 18:05:05)