Первая книга закончена. Осталась шлифовка и некоторые мелкие сюжетные моменты.

Пора продолжать.

Хозяин уральских гор. Книга вторая.

Глава первая
1730 год по Р.Х.

Люблю тебя, Петра творенье,
Люблю твой строгий, стройный вид,
Невы державное теченье,
Береговой ее гранит…

До первой гранитной набережной Санкт-Петербурга еще тридцать три года, а сейчас берега Невы одеты в дерево. И пусть на Васильевском острове еще растет лес, а строгие фасады Петербургских улиц пока мест существуют только в моей памяти - величавая имперская державность российской столицы ощущается уже сейчас.
Я родился в 1729-м году в семье основателя одной из известнейших династий российских промышленников Акинфия Демидова на берегу реки Чусовой. Родители назвали меня Никитой — в честь знаменитого тульского кузнеца-оружейника, основателя многих заводов и сподвижника государя Петра Великого Никиты Демидова.
Вчера мне исполнилось шесть лет. Шесть лет телу и почти шестьдесят - душе.
Прошел год с того момента как я вернулся обратно, после того как неведомая сила, разделила мою личность на две части, вырвала одну из пятилетнего тела, перенесла его сквозь пространство и время, почти на двести пятьдесят лет вперед, сделав меня «переходящим» симбионатом у двоих братьев-близнецов Пети и Саши, живших на переломе двадцатого и двадцать первого веков. Почти пятьдесят лет мы прожили сперва в Советском Союзе, а затем и в пришедшей на его смену Российской Федерации и по смертном часу моя личность была возвращена обратно, в то же место и время откуда была изначально изъята.
Прошедший с моего возвращения год был богат на события. В конце января, от вызванной оспой ураганной лихорадки, скончался император Петр Второй и на российский престол взошла Анна Иоанновна - дочь царя Ивана Пятого, брата и соправителя императора Петра. Сие событие не обошлось без замятни — призванной Верховным тайным советом империи на царство вдовствующей герцогине Курляндской пришлось вначале подписать «кондиции» - выдвинутые членами совета условия, ограничивающие самодержавную власть будущей императрицы. Однако, 15-го февраля, прибыв в Москву, Анна Иоанновна убедилась в том, что планы верховников не соответствуют чаяниям основной массы дворянства. Новая царица быстро обрела поддержку многочисленных сторонников и самое главное – гвардии. В столице началось брожение умов, сторонники восстановления самодержавия обретали все больше влияния и 25-го февраля наступила развязка – большая группа дворян, во главе с князем Черкасским явилась во дворец и Анне Иоанновне была подана челобитная, в которой 88* дворян подписывались в сомнении подписанных ей кондиций, о том что большая часть народа состоит в страхе и беспокойстве, а также просили Анну созвать специальный совет для рассмотрения и анализа всех пунктов кондиций. Во время обеда, когда приглашенные «верховники» оказалась изолированы, в дело вступили гвардейцы с криком и шумом требовавшие возвращения императрице абсолютной власти. После чего фельдмаршалом Иваном Трубецким государыне была подана вторая челобитная, подписанная уже более чем полутарастами дворянами, где они открыто требовали восстановления самодержавия. Анна Иоанновна приказала подать ей челобитную и подписанные ей кондиции и публично «при всем народе, изволила сии кондиции разодрать», после чего гвардия и дворянство провозгласили ее самодержавной императрицей. Верховники были сломлены, большинство из них в дальнейшем было сослано и казнено.
Ну, а для нашей семьи правление новой императрицы началось с определенных прибытков. Начать с того что в этой реальности отец, которому я слил информацию о том, как восходила на дядюшкин престол Анна Иоанновна, не остался в стороне от событий, а принял в их развитии некоторое участие. Несколько визитов и ценных подарков к сановным персонам, кои в дальнейшем приняли в восстановлении самодержавной власти императрицы, небольшое денежное вспомоществование некоторым гвардейским офицерам, подпись на обеих челобитных – и статский советник, дворянин Акинфий Демидов был представлен ко двору ея императорского величества, во время которого государыне была преподнесена диковина – устройство из шестнадцати серебряных шариков, подвешенных на тонкой бечеве к закрепленной на рамной подставке перекладине так что они представляли собой наклонную линию*. При отклонении шариков с помощью досточки на одинаковый угол отклонения и запуске «цепи», шарики начинали эффектно двигаться, выписывая красивые петли, круги и волны. Налюбовавшись на занимательное зрелище, царица пригласила Акинфия на обед – честь которой удостаивались самые близкие сановники. В итоге отец восстановил связи с Адмиралтеств-коллегией, утраченные со смертью деда и его «флотского покровителя» Федора Матвеича Апраксина, вновь став поставщиком для флота якорей и иного корабельного железа. Более того, у папки получилось предварительно забиться на поставки «артиллерийского уксусу», который в скором времени должен быть дать новый заводик.
Началось новое предприятие с углевыжигательной печи которую я называл лабораторной, а отец «новоманерной», которую подстроили на нашем Тульском заводе по моим чертежам. Печь представляла собой сложенную из кирпича толстостенную камеру, шириной и высотой в одну, а длинной в две сажени со сводчатым потолком. Полом в камере служила наклонная чугунная плита, а под плитой расположилась топка. В свод камеры была вмурована чугунная же труба с тройниками и отводками. Один отводок был направлен в топку и из него была сделана примитивная горелка. Еще одна трубка была вмурована в торец камеры у самого дна. Процесс пережога начинался с загрузки дров, затем печь замуровывалась и в топке начинали жечь хворост и прочую некондицию. После того как печь прогревалась из верхнего отводка начинал идти пар. К нему, время от времени подносили огонь и как только на конце отводка вспыхнул факел, показав что пар сменился горючим газом. В отводок забили заглушку и газ пошел в топку – печь вышла на самоподдерживающийся режим. А с торцевого донного отводка, который направили во врытую рядом бочку пошел выход вонючей жижи – так называемой жидкой фракции. Спустя сутки процесс закончился и печь оставляли на седмицу остывать.
Уголь выходил более качественный, и что немаловажно – качество его было стабильно, а не гуляло от поставщика к поставщику. Собранную жижу сперва долго отстаивали, потом аккуратно разделяли верхний слой от более густого нижнего. Верхнюю фракцию, с помощью отыскавшегося в папенькиных закромах перегонного куба, разделяли на смесь горючих спиртов (которую в дальнейшим приноровились сжигать в топке, экономя топливо) и на смесь уксусной кислоты и разных примесей. К сожалению, отделить пищевой уксус на таком примитивном оборудовании было невозможно и идею отложили на будущее, а получившуюся жидкость отец, не мудрствуя лукаво назвал «артиллерийским уксусом» и в дальнейшем стал продавать сперва флоту, а затем и армии.
Убедившись в преимуществе новой технологии, отец принялся за новый промысел с присущим ему размахом. Для начала он выкупил у казаков в тридцати верстах от Тулы, близ деревеньки Липки, на берегу Упы несколько десятин земли.

* В реальной истории было 87 подписей, а не 88.
* Волновой маятник