Здоровым и богатым быть, конечно, лучше, чем бедным и больным. Но, увы, Россия на рубеже 19-20 веков не может похвастать ни тем, не другим. Усилиями Агренева она имеет больше по части промышленности и кое-какие другие улучшения супротив РеИ, а у конкурентов, напротив, князь кое-что увел. Но, все равно, если выбирать по части целесообразности, куда потратить конечное количество государственных денег, то строить надо не Либаву, а Мурманск и Владивосток.
Что касается флота на Балтике, то Агренев контролирует производство дизелей, имеет связи в правительстве, вот и будут его заводы строить для Балтики (и не только) подводный флот. Для ПМВ - вундервафля, немцам можно перетопить все дредноуты, крейсеры и старые броненосцы, которые они рискнут оставить на Балтике. Агренев владеет сокровенным знанием о производстве ПЛ модулями, и клепать их может, при должном финансировании, такими темпами, что немцы от зависти сами утопятся.

Серия ледоколов, хотя бы уровня "Красина"...
Увы, по другому никак - Либава очень уязвима с суши и в случае войны с Нерманией обречена на быстрый захват. А вслучае войны с кем-то другим нафиг не нужна.

Не забываем, что Финляндия - часть Российской Империи. Порккала-Удд нам в помощь. База там по любому необходима - для формирования минно-артиллерийской обороны Питера. Вот там и подлодки будут иметь основную операционную базу. Ремонт, стоянка и т.д. - в Кронштадте, на главной ВМБ. Либаву можно использовать только в качестве операционной базы для ПЛ, минзагов и торпедных катеров, но в нее не вкладываться и запасов там много не держать, во избежание ненужных рисков.

Окончание 7 главы:

Пошарив глазами по салону, обнаружил дыру в плафоне потолочного светильника, провел рукой по голове и тут же с шипением ее отдернул, порезав палец об кусочек чего-то твердого и острого. Внезапно, покрытое частой паутинкой трещин стекло дальней дверцы резко потемнело, а ручка вообще начала дергаться словно припадочная.
— Александр Яковлевич?! Вы живы?!!
Не дожидаясь ответа, неизвестный влип лицом в толстую многослойную пластину стекла, пытаясь хоть что-то увидеть в сумраке салона. Дернувшись опустить «стеклышко», Александр только хрипло ругнулся и начал воевать с перекосившимися замками ремней.
— Вскрываем! Быстрее!!
У ближней к нему дверцы пассажирского салона тоже начали шумно возиться: для начала с хрустом отломив ручку, затем попробовав разбить локтем стекло — и только после этого начав неприятно-звонко скрестись и долбиться чем-то металлическим. Тем временем он наконец-то справился с застежками, послечего первым же делом дотянулся и перекинул небольшой рычажок, позволяя битой, но не сдавшейся многослойной пластине стекла сползти по направляющим в дверцу. Поправка: перекосившимся от удара направляющим, так что опускалась пластина недолго — но  телохранителю с очумелым и немного диким взглядом хватило и того.
— Александр Яковлевич, живы!? У вас кровь!!!
— Пустяки, плафон лопнул... Бомбиста поймали?
— Убит взрывом!
— Вот бл... Гхе-кха!.. Доставайте уже меня.
— Дверцы сильно перекосило и заклинило! Я уже послал за инструментами...
Отвернув голову от переговорной амбразуры, телохранитель поглядел куда-то в сторону, после чего последовательно: сначала зримо охренел, затем рассвирипел, и наконец — просветлел чумазым ликом. В узком просвете меж стеклом и верхом дверцы мелькнула рука в солдатском мундире лейб-гвардии Измайловского полка, отягощенная... Тряхнув еще разок головой, пассажир присмотрелся и понял: нет, не показалось — «вызволять» его собрались при помощи пудовой гири, доставленной, судя по всему, из гимнастического зала Офицерских казарм.
— Александр Яковлевич, вам есть чем прикрыться? Сейчас мы стекло вышибем внутрь.
Выдрав из встроенного бара верный дипломат, блондин с потеками крови на лице пересел поближе к противоположной дверце и отгородился модным деловым саквояжем на манер щита — после чего в пуленепробиваемое стекло дверцы с молодецким уханьем влепили чугунной гирей. И еще раз, и еще, пока пластина жалобным треском не начала поддаваться энергичному напору... Покинув выполнивший свою задачу бронемобиль, князь Агренев огляделся по сторонам, и не обращая внимания на все увеличивающуюся толпу зевак и задорные пересвистывания постовых, начал слушать торопливый доклад телохранителей:
—...в открытую стоял, паскуда: этюдник разложил и делал вид, что что-то там малюет! Мы когда подъезжали, во-он там барышня начала махать белым платочком — я еще подумал, что...
Получив короткий тычок от напарника, охранитель княжеского тела преисполнился лаконизма:
— Адская машинка сработала возле правого заднего колеса, самого бомбиста убило при отходе. Федя попытался выправить машину, кое-как разминулся с пролеткой, пошел юзом и уткнулся в стену казармы.
Не сговариваясь, все поглядели на парящий и булькающий разбитым радиатором лимузин, чей смятый капот обильно усеивали кусочки штукатурки, и стекла. Путь машины можно было без труда проследить по россыпи мелких стеклянных осколков и жирным черным полосам резины на брусчатке; срубленной у основания чугунной тумбе; и щегольскому темно-синему фаэтону, раздавленному напополам неудачно отлетевшей чугунякой, в несколько слоев оклееной театральными афишами и различными объявлениями. Впрочем, насчет неудачливости вопрос был спорный: бледный извозчик, судорожно вцепившийся в свою кобылку-кормилицу, считал совсем даже наоборот. Так же думал и дежурный офицер-«измайловец», что в компании нижних чинов караульного наряда таращился на новый элемент фасада Офицерских казарм...
— Как там Федор?
— Сильно ушибся грудиной о рулевую колонку, но жить будет.
Судя по тому, как характерно кривился один из троицы, в перечень повреждений следовало добавить одно-два сломаных ребра, и неизвестно сколько синяков и ушибов — но подобные мелочи телохранителей не волновали. Главное, жив-здоров их подопечный! Тем временем, к месту происшествия постепенно подтягивались не только полицейские чины и зеваки, но и квартирующие в служебных апартаментах господа офицеры — один из которых, бесцеремонно растолкав оживленно переговаривающихся горожан, подошел поближе. Окинув взглядом кровь на лице и в волосах аристократа, он деликатно кашлянул и участливо осведомился:
— Александр Яковлевич, как вы?
— О, Константин Карлович! Благодарю, вполне... Чего не скажешь о моем виц-мундире. И содержимом бара в почившем лимузине. Чертовы бомбисты испортили мне все планы на этот чудесный вечер!
Одобрительно хмыкнув столь впечатляющему примеру твердости духа, офицер-измайловец еще раз окинул взглядом «декорации», уделив особое внимание большой луже крови, вытекшей из разможженной головы неудачливого бомбиста. Затем оторванному взрывом автомобильному колесу, валяющемуся в добром десятке метров от протаранившего стену лимузина — и напоследок суетливому репортеру, устанавливающему трехногую бандуру фотоаппарата так, чтобы снять как можно больше удачных кадров с одного места.
— В нашем Офицерском собрании вы найдете все необходимое, Александр Яковлевич...
Учтиво приветствуя понемногу собирающихся вокруг них сослуживцев, гвардии штабс-капитан представил, какие великолепные слухи нынче же начнут курсировать по столице — и как будут исходить бессильной завистью соперники из других гвардейских полков. Представил, и не смог удержать довольной улыбки:
— Мы всегда рады видеть вас, князь!