Продолжение:

Так что жила рабочая аристократия очень даже неплохо: могла себе позволить съемную квартиру или дом, сытный стол каждый день, регулярные обновки жене, и даже удавалось отложить немножко на обучение детей в каком-нибудь ремесленном училище. Тем же, кто пытался обозвать их пролетариатом, или пуще того — подбить на бунт против властей, они незатейливо били морду. Или, по настроению, сдавали ближайшему городовому...  Короче, было за что недолюбливать «потомственных», было! Собственно, если копнуть поглубже, то обитатели фабричных бараков испытывали глубокую неприязнь вообще ко всем, кто от них хоть чем-то да отличался — да и себя временами тоже изрядно ненавидели. За порушенные мечты и надежды, за жизнь скотскую, которой не было ни просвета, ни продыха... Только водка и спасала, родимая.
В отличие от крестьян и мастеровщины нижних разрядов, мещанское сословие Российской империи жило заметно лучше. Не сказать, что разница прям так уж бросалась в глаза, но все же основная масса исконно городского населения спала в тепле, на своих матрасах, лавках или каких иных лежаках — а не снимала в одном из ночлежных домов койко-место, которое к тому же еще и эксплуатировалось посменно. Полежал восемь часов, освободи для другого... М-да. В общем, как ни крути, а жили городские получше деревенских и всяких там недавно понаехавших — оттого и мечты у них были несколько иные, обобщенно выражающиеся довольно простой формулой «жить в сытости и достатке». Устроиться прислугой в хороший дом, стать приказчиком в бакалейной лавке, получить место швейцара на входе в приличную ресторацию, сколотить капиталец на свою лавчонку где-нибудь в торговых рядах... Так сказать, мечты с перспективами. Причем, чем сытнее жил потомственный горожанин, тем больше расширялось его понимание достатка — так уж устроен человек, что чем больше у него есть, тем большего ему желается. Уже не стоять за прилавком торгового заведения, а самому им владеть; не служить в богатом доме, а быть ему полным хозяином... Венцом же мещанских грез, был собственный доходный дом с меблированными комнатами: в одной квартирке жить, остальные сдавать посуточно или помесячно — не жизнь, а сплошная сказка! Которую, как правило (увы и ах) воплощали в жизнь представители совсем другого сословия — а именно купеческого. Вот уж кто мечтал, не растекаясь попусту «мыслию на воздусях»: и не о простой сытости и жизни в достатке, нет — тут уже речь шла о богатстве и преуспевании в делах. А в последние года, исключительно в своем кругу, начали осторожно поговаривать насчет того, что было бы неплохо, если к голосу русского купечества прислушивались и в Северной Пальмире. Тихо-тихо поговаривать, но местами так уже и предметно... Да, так вот: прежде чем мечтать, правильные купцы обязательно заглядывали в свои амбарные книги, тщательно сводили баланс приходов и расходов, изучали рыночную конъюнктуру, советовались с родней и союзниками в торговых делах... И только после всего этого, выбрав подходящий момент и время, начинали мечтать: энергично и деловито, шаг за шагом уверенно воплощая мечтание в жизнь. Впрочем, были среди купцов и пустые мечтатели: их деды-прадеды наживали капиталы и основывали торговые дома, отцы-дядья успешно продолжали и приумножали, внуки же не менее успешно спускали все в нужник. Ну так оно и понятно: не умеешь мечтать, не берись! Как только деловой человек начинал жить на дворянский лад и тратить родовые капиталы на всякую дурь, вроде обустройства театров и протежирования ветреных кокоток-актрисок — все становилось ясно и конец в таком случае мог быть только один. Эх, сколько славных фамилий таким образом потеряло купеческое сообщество!