– Так с Рэдой теперь всё по-прежнему теперь будет?
– Не маленькая, понимать должна. По-прежнему не будет уже никогда. Ни в чём.
– Жалко...
– Тебе-то что? Ты с ней не ссорилась.
– Она ко мне давно не заходила.
– Гордость показывает. Сама бы могла её номер набрать, тем более с нового телефона.
– Да как-то неудобно было.
– Почему люди так любят всякие разные сложности себе на пустом месте придумывать?
– И это ты говоришь? Вспышка ревности как раз у тебя была. Я думала, этого чувства в твоём исполнении вообще никогда не увижу.
– Сама попробуй, потом и поговорим.
– Я вообще не ревнива.
– В теории? У меня с памятью проблем нет.
– У меня тоже проблем нет. Мне не будет неприятно, если увижу человека, с кем целовалась, целующимся с кем-то другим.
– Даже по наши временам, у тебя чересчур широкие взгляды, - замечает Марина. Слишком уж много всего разнообразного летом произошло. Повторением далеко не всего следует заниматься.
– А что с моими взглядами не так? Человек не может принадлежать другому человеку. Брак -  общественный институт во многом подобный рабству. С рабством у нас давно покончили.
– Если верить статистике, второй по числу мотив умышленных убийств в нашей стране — убийство на почве ревности. На Юге, кстати, ситуация точно такая же.
– Ну вот, я же говорила! Всевозможные пережитки мешают людям строить более совершенное общество.
– Я только хотела сказать, твои взгляды большинством не разделяются.
– Ещё совсем недавно многие миррены не разделяли взглядов меньшинства, допустимы не только церковные браки и законодательство о разводах следует значительно упростить. Теперь это даже у них — норма. Скажешь, большинство было право?
Если я правильно помню, такой пережиток чуть ли не пещерных времён,  как церковь и религия, с твоей точки зрения вообще подлежит полному уничтожению. Притом, вместе с большинством носителей. Я не права?
– Мы с ними воюем, вообще-то. И сами подлежим полному уничтожению.
– Ты знаешь, даже обезьяны воюют друг с другом. Не очень-то мы временами от зверей и отличаемся.
– У большинства зверей есть всё-таки какие-то ограничения на связи друг с другом. Иерархия, различные виды семейных отношений.
– У одного из самых близких к нам видов человекообразных как раз в ходу свободные отношения. Причём, без особого различия пола. Иногда нам не мешает поучится у животных. Этот вид, к тому же, самый миролюбивый из человекообразных.
– Ну вот, они со своим миролюбием так обезьянами и остались. А нам агрессивность дала множество вещей, без которых жизнь была бы куда хуже.
Тот же наркоз, бывший одним из факторов спасения твоей жизни, придуман военными врачами, причём как в этом мире, так и в том. Я уж молчу про работы в области межпространственной физики, они с самого начала и по сегодняшний день на все сто военная разработка.
Без этих работ — уже около года тебя бы просто не было. Ещё один красивый саркофаг сама-знаешь-где стоял. Интересно, кому бы работу заказали? Тот скульптор умер уже, а твой отец в Академии уж очень многих не жалует.
– Не знаю, - просто отвечает Эр, она совершенно серьёзна, - думаю, саркофаг бы стол в другом месте. Мне бы построили отдельную гробницу. Ни к чему после смерти объединять тех, кто никогда не виделись при жизни. Главный архитектор «Сказки» жив, и активно работает. Кстати, есть какая-то архитектурная традиция, во дворце, построенном для одного человека потом должна быть построена и его гробница.
Я, если честно, так и думаю, что  когда-нибудь навсегда в «Сказке» останусь. Даже пару места присмотрела, где потом останусь навсегда.
Ты знаешь, где это.
– Не советую туда торопиться, «эпоха увядания» - откровенно дурацкое направление в искусстве.
Разноглазая словно сама с собой разговаривает.
– Направление, как направление. Смерть ведь в любом случае неизбежна. Не показывала, ни тебе, ни вообще никому. Я в том году... В самом конце лета, нарисовала, как должен этот саркофаг выглядеть. Лежит очень далеко спрятанный пакет, где написано «вскрыть в случае моей смерти».
– Если он спрятан далеко, то его потом могли бы десятки лет не найти. Бывали такие случаи,  – даже у Марины не всегда получается сначала думать, а только потом говорить. Но Эр продолжает как ни в чём ни бывало.
– Нет, не могли. Я ещё... Перед первой операцией написала нечто вроде «Завещания». Отдала отцу в запечатанном конверте. Там всё было написано, что где лежит из того, про что не всем известно.
  Когда... Снова смогла на воздух выходить... Первое что отец сделал — при мне этот конверт сжёг. Показалось, он тогда плакал...
– М-да, - замечает Марина,  несчастному случаю с собой она придавала куда меньше значения. Хотя... Эр ведь знала, от наркоза может не проснуться. Возможность смерти для неё была вполне ожидаемой.
Эр, как обычно, понимает паузу как-то по-своему.
– А хочешь, я тебе эти рисунки покажу? Их же никто-никто, кроме меня ещё не видел. И ведь не понадобятся больше они.
Марина только рукой махнула. Эр почти полностью скрывается в шкафу.
– Через несколько десятилетий они всё равно могут пригодиться.
– Нет, не понадобятся, - доносится из-за дверцы, - к тому времени я что-нибудь другое создам, смерти посвящённой.
– Нет уж, ты лучше давай и дальше жизнь воспевать. Это у тебя гораздо лучше получается.
Из-за дверцы возникает Эр. Без пакета, но с довольным-довольным прищуром на рожице.
– Тебе тоже мои «Зимние красавицы» и «Цветы весны» нравятся? Более жизнеутверждающего я ничего не создала.
– Эр-р-рида! Ты невозможная!

Глава 3.

Ещё летом через МИДв Софи затеяла переписку с одним из принадлежавших отцу авиастроительных заводов, намереваясь приобрести для себя двухместный учебный самолёт. По сути дела, гражданский вариант истребителя. В теории, в личное владение можно приобрести и невооружённые боевые машины, но это запретили лично Софи, хотя она и не сомневается, с пилотированием истребителя справится, тем более у учебного абсолютно такое же управление.
На школьном аэродроме таких машин несколько, но Софи захотелось заполучить лично свой. В школьных правилах имеется запрет на наличие у учеников личных машин. Про личные самолёты никакого пункта нет. Может, теперь и впишут, но закон, как известно, обратной силы не имеет.
Тем более, Софи точно знает, до такой степени на авиации помешана в школе только она одна.
Летающая лодка стоит теперь в ангаре на берегу одного из озёр Загородного дворца. Этот агрегат пилотировать ей так и не разрешили.
В Загородном на предмет подчинения господствует стопроцентное единоначалие, и ничьи распоряжения, кроме Императорских персонал выполнять не станет.
Машину сделали по образцу императорской, к возвращению в школу самолёт уже поджидал Софи на аэродроме.
К самостоятельным полётам она уже допущена. В графики полётов записывается довольно часто, тем более на авиационное топливо нет никаких ограничений.
Народ на технические подвиги пока не тянет. Хотя вопрос запуска баллистической ракеты с человеком на борту активно обсуждается. Но Софи уверена — у местных умников, даже с привлечением Марины не хватит мозгов, финансовых и технических возможностей для запуска подобного агрегата.
Хотя консультации с подводниками на предмет использования водолазных костюмов вызывают не слишком весёлые мысли. Ладно хоть выход на бомбардировочное командование имеет только она. Знает, какие костюмы используют экипажи высотных бомбардировщиков. При рекордных полётах по достижению максимальной высоты летали в аналогичных.
Ещё выше полетят в чём-то подобном. Но пока пусть конструкторы, независимо от уровня инженерного образования кошечек запускать и главное, обратно живыми опускать тренируются.
Софи решила поостеречься лезть в любой агрегат школьной конструкции. Кажется, инстинкт самосохранения, наконец решил дать о себе знать. Пусть, сейчас и не строят ничего, тяжелее планера.
Планеризм — давным-давно узаконенное, в том числе и для самостоятельной постройки, увлечение. Софи просто считает его не очень важной стадией на пути к настоящим полётам и благополучно миновала в своих увлечениях.
Школьная телефонная сеть не имеет прямого выхода на город. Позвонить можно в любое место в любом корпусе. Но для звонка в город надо идти в административный или один из служебных корпусов.
Софи знает, ещё в первый год Эриде предлагали сделать подключение к городской линии. Разноглазая гордо заявила «либо делайте такое всем, либо мне этого не надо». Техническая возможность сделать всем имелась, но ей не воспользовались, опасаясь полностью разрушить учебный процесс бесконечными звонками за территорию школы.
И так некоторые, даже на одном этаже проживая ухитряются часами друг с другом по телефону болтать, будто пройти полсотни метров по коридору сложно.
Софи тоже предлагали подобную связь провести, но она, во многом из-за Эр, предложением также не воспользовалась.
Только теперь окончательно убедилась — правильно сделала. Иначе телефон бы ей оборвали бесконечными звонками. Яроорт тут первым бы был.
Хорошо, телефон с собой носить невозможно, иначе Софи вполне вероятно, убила бы кого-то из тех, кому она нужна постоянно. И так, стоит к себе хоть ненадолго зайти — десяти минут не проходит, чтобы кто-то ей не позвонил.
Посылать далеко и надолго, швыряя при этом трубку у сестрёнки так и не научилась. Хотя, похоже по данному вопросу с ней ещё придётся консультироваться.
Хотя увольнения в город у принца довольно частые, с весны они не виделись. Софи понимает, считай детское увлечение перешло уже в игры взрослых. Она формально и так уже взрослая, но переходить на игры другого уровня, включая подписание брачного контракта и всё, что с этим делом связано, ей совершенно не хочется.
Яроорт скоро должен выпуститься, и тогда серьёзного разговора уже не избежать. Но пока время есть. Можно даже позволить себе отвечать только на одно письмо из пяти. Принц стал письма писать считай со скоростью авиационного пулемёта. Новое почти каждый день, иногда и два сразу.
Чувствует, Софи к нему охладела и пытается старые чувства разжечь. Некоторые считают, кого-то долго ждать — очень романтично. Сама принцесса считает, длительное отсутствие личных контактов чувства попросту убивает.
Тем более, она сама к этим контактам не особенно стремится, поддерживая на минимально допустимом для себя уровне. В текущий момент наличие Яроорта где-то там выгодно ей самой, позволяя с лёгкостью отказывать всем, пытающимся завязать с ней отношения, выходящие за рамки дружеских.
Но вечно так продолжаться не может. С Яроорта станется вскоре официально попросить её руки. Причём, просить будет у неё самой.
Софи с детства знает список Великих Домов, на брак с представителями которых разрешения ЕИВ спрашивать не нужно. Дом Яроорта, разумеется, в этом списке. Сугубо в теории, Софи интересовалась, что будет, если она когда-либо обратит внимание на человека не из списка. Ответ был достаточно прямой, хотя и с оттенком двусмысленности «сперва поглядим, что это за человек».
Вот только проблема — появляться где-либо в свадебном наряде в планы Софи пока не входит. Хватит с неё шуточки Эр, изобразившей её в таком виде. Даже Императорские и Еггтовские драгоценности, положенные в таком случае не поленилась изобразить. Да что там драгоценности, даже старинная портупея с «Золотой Змеёй» была в наличии.
К счастью, Софи была первой и единственной, кому разноглазая этот рисунок показала. Демонстрировать ещё кому-либо Софи прямо запретила.

Софи вертится на кресле, разгоняя невесёлые мысли. Кресло такое же, как у Эр. Любовь разноглазой к необычным вещам иногда может даже улучшить жизнь окружающим. Вещь, действительно, удобная сама бы такую заказать не догадалась.
   Трёт виски. Что-то слишком в голову много стало всего нехорошего забредать. Хотя, вокруг ничего страшного не происходит. Нет, война идёт своим чередом, за лето ещё у нескольких человек появились погибшие родственники. Слабоватое утешение — никого даже из дальнего круга знакомых среди них нет. Так, знакомы на уровне знания имён.
    От Софи не убудет, а человеку приятно, когда та самая по имени назовёт. Окружающим знать не обязательно, обе Херктерент знают по именам вообще всю школу.  Пишут, Великие Еггты знали имя последнего обозника в своих многочисленных, даже по нынешним временам, армиях.
    Наследников положение обязывает развивать аналогичное умение, тем более, на память сёстры не жалуются.
     Пора бы прекратить так глубоко в себе копаться, такие раскопки вполне могут к комнате с мягкими стенами привести. Рисовать что-либо не хочется совершенно. Заставлять себя Софи умеет, но знает, ничего стоящего в этом случае не получится.
    Младшую пойти поискать? А что это даст? Она сейчас только огрызаться способна, и зная эту особенность сама всех сейчас старательно избегает.
    Рэду вообще какое-то время лучше десятой дорогой обходить. Софи сама за словом в карман никогда не лезет, но упражняться в остроумии нет ни малейшего желания. Тем более, Хорт сейчас явно не в состоянии адекватно оценивать реальность. Правда, Марина с ней вроде бы помирилась, но в этих стенах всегда на все сто можно доверять только тому, что сама видела.
   Через вторые, а то и третьи руки всё доходит с возрастающим в геометрической прогрессии числом искажений.
   Ведь вполне серьёзно многие считали, у неё и Марины только отец один. Ненужные вопросы о статусе тоже возникали. Как же люди любят верить в собственные фантазии!
   Динкерт пойти поискать? Наиболее беззлобный и не завистливый человек после Эриды, известный Софи. Вот только одна проблема — умом далеко не разноглазая.
   Курица, наседка каким-то образом попавшая в стайку хищных птичек. Из тех, кто замуж выходя даже школы не закончив. Да ещё считают, что на этом их развитие как личности полностью завершается.
   Плохое что-либо про неё сказать сложно, но и будущую домохозяйку с рекламной картинки видеть сейчас не хочется. Бить по чьим-либо недостаткам внешности Софи мастерски умеет, если их нет тут же что-нибудь придумает, от чего рыдать потом долго будут.
    Но во сейчас это умение лучше попридержать, и не применять на совершенно безобидных. Пусть и не слишком умных.
    Кошмар — это Кошмар и есть. Облегчённая версия Марины, этим одновременно сказано и всё, и ничего определённого. Но раз желания общаться с оригиналом желания нет, то и блёклую копию лучше не трогать.
    Тем более, она только недавно начала разбираться со всеми достоинствами и недостатками собственного пола. До того слишком уж напоминала ребёнка, кто может играть иногда даже не понимая, во что именно. Как-то мешать Динке Софи не собирается. Прийти же к ней, как к старшей не придёт. Это Софи точно знает, в людях до какой-то степени она разбирается, в состоянии оценить, кто на что способен.
    Ехать в столицу в текущий момент времени кажется далеко, долго, но прежде всего, страшно лениво.
    Да и что Пантера, что Хейс довольно занятые люди. Всё-таки иногда надо вспоминать, мир он очень большой, и совсем не вокруг Софи вертится. Да и вряд ли они сейчас что-то ценное Софи скажут.
    У них для копания в себе просто времени нет.
    К сожалению, нет в школе сейчас аналога Хейс. Она бы сумела конфликт загасить ещё до того, как клинки покинули ножны. Но такие способности — талант, имеющийся не у каждой. Если прошлое вспомнить, она всегда оказывалась там, где что-то назревало. Чутьё, инстинкт, называй, как хочешь, был в наличии.
    Хорошо понимала, что могут натворить великовозрастные детишки с доступом  к оружию и не до конца сформированными мозгами. Скорее всего, это тоже присутствовало.
    Редчайший случай, когда ум значительно превосходил по развитию тело. Гораздо чаще бывало наоборот. Как у той же Рэды совсем недавно. Можно не сомневаться, мозги первой перемкнуло именно ей.
    А уж игнорировать подобные физические достоинства в состоянии только скопец. Димка скопцом не был. И всё завертелось, чуть не кончившись кровью.
    Пожалуй, надо бы сходить, Змеедевочку поискать. Как-никак, её мрачноватый талант именно Софи первой заметила.
    Коатликуэ к крови и смертям относится спокойнее всех. Причём, так и не поймёшь, она такая и есть, или просто старается соответствовать жутковатому имени.
    Звонить не стала. Просто взяла и пошла. Найдёт — замечательно, нет — не велика потеря, мало кто от общества Софи Саргон в состоянии отказаться. Собственно говоря, на территории школы способных саму Софи проигнорировать ровно одна, зеленоглазая такая.
    Змеедевочка оказывается у себя. За столом сидит, раскладывает по столу свою бодронскую коллекцию. Настоящих бодронских вещей тут, пожалуй только памятное каменное сердце из чёрного с красным камня.
   Остальное — современные копии древних украшений. Наверняка пресловутый желтый металл для бижутерии и младших степеней наград. Подлинное бодронское золото стоит чудовищных денег. Золота этого к грэдам в своё время, попало немало. Но почти всё оно превратилось в монеты, ибо и в то время действовал принцип «для войны нужны три вещи — деньги, деньги и ещё раз, деньги».
   Сосуд бодронской керамики на столе присутствует. Вещь, может и подлинная. Подобное сохранилось в изобилии. Интересно, сама купила, или подарок разноглазой? С Эр станется и подлинного золотишка подарить, хотя модный сейчас в прикладном искусстве бодронский стиль ей совершенно и не нравится.
  Змеедевочка вертит в руках глиняный свисток с изображением черепов.
  Увидев Софи, подносит ко рту.
– Не делай этого!
  От испуга чуть вещицу не роняет, но всё-таки кладёт руку на стол. Софи тяжело выдыхает. Коатликуэ, вытаскивающая кольцо из гранаты и то безопаснее смотрелась, чем с этой вещью в руках.
  Софи плюхается на свободный стул. Устало спрашивает.
  – Ты хоть знаешь, что это?
  – Нет. Марина подарила. Только что буквально ушла. Сказала «Завалялась у меня пара бодронских вещичек. К чему им без дела лежать? Забирай себе. Они, может даже подлинные, во всяком случае очень хорошие, полностью функциональные копии».
  – Она не сказала, «не дуй в них»?
  – Нет, ничего подобного она не говорила.
  – Ты хоть знаешь, что это такое?
  – Храмовый свисток. Использовался при религиозных церемониях. А что в нём такого?
  – Бодроны, хотя и людей жрали, и человеческими жертвоприношениями баловались, и в содранной человеческой коже могли расхаживать были всё-таки людьми с довольно богатой фантазией. Их гончары вот до таких штучек додумались. Как только сообразили так воздушные потоки пропускать таким образом, что получается жуткий крик смертельно  напуганного человека. Причём, очень громкий крик.
   Коаэ подносит свисток к губам.
  – Сказала же, не надо. Я знаю, как эта штука звучит. Всем покажется, здесь кого-то зверски убивают. Ну и вредина же, Маришка.
   – Но я не хотела никого пугать. А саму себя не считается.
   – Сходи куда-нибудь, где никого нет, да проверь. Это по-настоящему страшный звук.
   Марина в детстве эту игрушку против Софи использовала. Напугала до слёз. Впрочем, подобный крик в ночи кому угодно добавит седых волос.

– Давно тебе Эр эти украшения подарила?
  – Нет. Летом. На День Рождения.
  Софи чуть не выругалась. Отмечали  прошлым летом с шумом и гамом. Одна корона из перьев чего стоила. А за год всё из головы выветрилось. Летом чуть про сестрёнкин День не забыла, пропустив всех прочих. Хотя, у Коатликуэ, в зависимости от точки зрения про День забыть либо легко, как-никак, первый День лета, у многих головы ещё не перестали от экзаменов пухнуть, либо практически невозможно, первый день лета как-никак.
А вот разноглазая при всей своей несобранности ничего не забыла.
  – Она тогда с Мариной вместе пришла, твоя сестра мне этот сосуд и подарила. Даже с сертификатом подлинности, – плеснула солёной водички змеедевочка. Теперь ещё думать, с умыслом или без. Младшая тут тоже ухитрилась Софи обойти, хотя и совершенно не задавалась этой целью.
  – Ничего про меня не сказала?
  – Нет. Они обе тебя не обсуждают никогда.
Софи, в общем-то тоже на вопросы о Марине старается отмалчиваться, хотя их иногда таким хитрым способом задают, не хочешь, а выложишь какую-то информацию. Другое дело, Софи сама великолепный знаток подобной тактики и так уж легко её не подловить. Но попытки не прекращаются, подруженьки, что б им почаще икалось!
– Так маски те можно будет как-нибудь увидеть, – прерывает Коатликуэ слишком уж затянувшееся молчание.
Хм. Софи и не знала, что может при посторонних так же как и Эр погружаться в раздумья о чём-то своём.
– Что? Ты о масках. Если одна, или с Эр в столицу соберусь, надо тебя не забыть позвать. Это не закрытая часть коллекции. Кое-что даже в музейной части дворца выставлено.
  – Здорово будет!
  – И не говори! У нас же в парке полно бодронских монументов. Или они тебе надоели уже?
  – Нет, не надоели. Но они как бы мёртвые уже.
  – Они и были неживыми.
  – Для нас. Для создававших их было по-другому. Живой тот который всегда стоял в том месте, для которого был предназначен. Таких сейчас нет ни одного. Эти мертвы.
Как победители нарубили голов побеждённым и водрузили их на пики, расставленные вокруг лагеря. Эти камни сейчас – как те головы. Представление можно получить, но жизни в них уже не будет никогда.
  – Ещё скажи, кровавые жертвы им надо приносить. У нас как раз такой камень есть.
  – А это – для вырванных сердец чаша, – показывает на подарок Марины. Знает младшая, что подарить, – Эти вещи умерли. Мертвы навсегда, как создавшие их люди. Что вещь, что человек, умерев никогда не возродятся вновь. Просто могут долго лежать и не портится. Но смерть – это навсегда.

   Глава 4.

  В конце месяца ожидаемо собрался Генштаб в полном составе. Тема для обсуждения — одна-единственная. Назначение нового начальника, по сути дела, командующего. Начальником всегда был кто-то из выпускного класса, почти всегда ещё в прошлом учебном году было очевидно, кто станет следующим.
   В этот раз единства мнений не было. Марину из возможных кандидатов устраивают абсолютно все. Особо гениального никто ничего не придумал не придумал, но дело все знают. В конце-концов, список Еггтовских генералов Рэндэрдом вовсе не ограничивался.
   Парой слов перекинувшись с Софи, понимает, сестра такого же мнения придерживается.
На совещании садится чуть в сторонке от всех. Присутствует исключительно по причине знания такого слова как «надо!» Пока дело не дойдёт до технических или разведывательных деталей ей в обсуждение лезть ни к чему.
  Кто чей сторонник или просто друг, всем прекрасно известно. Если до голосования дойдёт, Марина тупо поддержит первую фамилию в списке. Скорей бы решали уже что-нибудь, всё равно ничего другого сегодня обсуждать не получится.
  – Тут есть кандидаты на этот пост куда лучше меня, - раздаётся командный голос первого в потенциальном списке. Голос у парня что надо, со всем остальным, включая амбиции, тоже полный порядок, в чью же пользу ему взбрело в голову отказаться?
   Почему-то гомон стихает. Марина соизволит поднять нос от книжки, всегда испытывала лёгкую зависть к людям, способным спать в любых обстоятельствах.
   Что за!
   Рукой показывают именно на неё, все остальные пялятся так, будто никогда Марины не видели.
  – Она же ещё не в выпускном, - шепчет кто-то.
  – В «Правилах» никаких ограничений на возраст начальника нет, - авторитетно заявляет явно уже бывший кандидат, - Предлагаю назначить на эту должность Марину Херктерент.
  Снова гомон, на этот раз, одобрительный.
– Моим мнение могли бы сперва поинтересоваться, - пробурчав так, что всем слышно, Марина встаёт.
– Ты разве, против? - чуть ли не с мольбой.
– Разумеется, нет, - Марина подходит к столу.
Уж чего она точно не боится, так это ответственности. Считает преступлением необоснованный отказ от предложенной. Верхом человеческой глупости и тяжким преступлением считает поступок отрёкшегося императора из того мира отказ от повторного взятия власти. В стране опять кризис, августы с цезарями не  справляются. Снова зовут к власти старого бойца. А он капустой выращенной собственноручно хвастается. Угу, на территории дворца, размером с целый город.
Струсил на старости лет, испугавшись ответственности. Кажется, дело кончилось самоубийство, когда наконец осознал, верх берут те, кто к отрёкшемуся никакого почтения не испытывают.
  – Ещё кандидатуры имеются?
Согласный отрицательный гомон. Кто бы сомневался, ответственности люди боятся больше всего.
  – Одно маленькое уточнение, - ну это Софи с её привычкой всюду стараться оставлять за собой последнее слово, - Не вздумай назначать на какую-либо командную должность меня. Я не лидер, а уникальный боец-одиночка.
Раздаются смешки. Именно этого Софи и добивалась. Усаживается назад, не забыв церемониально кивнуть.
  – Меня ещё не утвердили! - стукает кулаком по столу Марина.
Потолок чуть не обваливается от хохота.
   Дальше что-либо обсуждать уже невозможно.
   Одно назначение Марина всё-таки делает. И даже фиксируется по всем правилам.
   Ответственным за производство боеприпасов назначена Эрида. Её произведения всегда взрываются там и тогда, где требуется. При этом она никогда не создаст ничего по-настоящему опасного.
Слишком хорошо в химии разбирается и высоко ценит человеческие жизни.