У Марины хватает мозгов, чтобы не брякнуть про смерть надежды и лёгкость постройки и  сложность разрушения воздушных крепостей. Разноглазая последнее время говорит слишком много глупостей. Особенно, про отношения между людьми.
Никто не поправляет. Одни из нежелания ссорится, и банальной возможности потери всего, чем можно разжиться за счёт разноглазой. Марина соображает, когда лучше пожертвовать честностью вместо желания видеть расстроенную, а то и заболевшую Эр.
Ибо всему, что она скажет, разноглазая поверит. Обидется, расстроится, но поверит.
Самой Марине лишние сложности нужны?
Совсем нет.
Остаётся дождаться, пока Эр не погрузиться полностью в свои мысли и исчезнуть потихоньку. Ждать приходится не особенно долго.

Выискивать сегодня никого не надо. Остаётся к Рэде заглянуть. Так, как всегда, в не слишком довольном жизнью, состоянии. Впрочем, и при происшествии каком Хорт будет точно такой же.
– Случилось что?
– Да как тебе сказать...
– Говори, как есть, – милостиво разрешает Марина.
– Софи тут недавно ко мне заходила...
– Она, что, обэридиться решила, и начать при это с тебя, – скалится Марина, собираясь обойти Рэду вокруг для изучения особенностей её телосложения. Хорт поворачивается, не давая Марине видеть себя сзади.
Херктерент задумчиво трёт подбородок.
– Выбор неплохой, только мне казалось, ей более худые нравятся.
– Марин, ты не заболела? Весенним обострение полового влечения?
– С чего ты взяла?
– Как и большинство, способна думать ровно на одну тему, – пожимает плечами Рэда.
– Я на данную тему вовсе не думаю, – усмехается Марина.
Хорт неплохо изучила интонации принцессы.
– Опять твои шуточки!
– Ищи, кто к ним не склонен. Зачем сестра приходила, если не за твоими формами?
Рэда демонстрирует кулак, хотя не забыла, у Марины гораздо крепче.
– Неужели я тогда... В конце лета-начале осени выглядела также, как Софи сейчас?
– Степень отсутствия в текущей реальности была примерно такой же. Вот степень повреждения мозга... Даже не знаю, у Соньки, наверное, повыше будет. Но я не очень надёжный источник, ибо на твоей роже мне тогда больше всего перекрестия прицела видеть хотелось.
– И на Софи хочется?
– Не она у меня кого-то увела. Так и не сказала, что ей было нужно?
– Подозреваю, просто скучала.
– В скучающую сестрёнку верится с трудом.
– Я тоже в Софи с полетевшей системой управления чувствами совсем недавно тоже не поверила бы, – Рэд разводит руками, – но ты знаешь результат.
– Это чувство только с безумием можно сравнивать.
– Переболела?
– То ты не знаешь...
– Ещё кем-либо заразиться не хочешь?
– Уж не на себя-ли намекаешь? – Рэда щурится как когда-то перед атакой.
Марина смеётся со злым весельем.
Кажется, Хорт искренне жалеет, что топора нет под рукой.
– Опять твои шуточки!
– Почти поверила!
– Вовсе не собиралась. Меня сейчас куда больше интересуют совсем другие виды отношений между людьми, чем те, на какие вокруг все старательно намекают.
– Неужели тебе настолько пресловутого семейного уюта не хватает, что за одну его видимость продаться готова?
– Представь себе! – огрызается Рэда, – За продемонстрированное ко мне отношение я теперь на них готова бесплатно работать.
– Однако, ни от чего не отказываешься.
– Потому что это просто глупо. Да и настоящие человеческие чувства не продаются всё равно.
– Тебе ценник предоставить, сколько стоит видимость каких? И в каком виде лучше всего оплату производить?
– Сейчас, как раз ты мне банально, завидуешь. Ибо у меня опять хоть с чем-то гораздо лучше, нежели у тебя!
Марина нехорошо щурится. Дурой Рэду при всём желании назвать сложно. Степень идеализма, в общем-то, возрасту по документам, соответствует.
Хотя подобные разговоры напоминают споры маленьких детей «у кого лучше родители?» Впрочем, зависть к чужому счастью широко распространена и среди более старших возрастов.
Логики в этих чувствах обычно тысячные доли процента.
В отношении Марины к Рэде и вовсе отсутствует. Неплохие отношения сразу с двумя находящимися в союзнических отношениях Домами куда лучше, нежели с одним, каким бы влиятельным он не был.
  Рэда достаточно разбирается в текущей политической ситуации. Понимает, что обеспечила себя связями на десятилетия вперёд, если только сама глупых ошибок не наделает. Но похоже, клевец Марины выбил из неё если не все способности глупить, то большую их часть. Ещё и пистолет добавил.
Отношение к Рэде сильно улучшилось, несмотря на грубость и резкий характер. Как-никак, все видят, с кем Хорт в неплохих отношениях.
Да и с регулярными непонятными поездками на машинах с гербами вроде бы разобрались, хотя недооценивать человеческую глупость тоже не стоит.
Но Софи и Марина, и в меньшей степени, Эр, продолжают сами собой оставаться. Рэда Эриду не привлекает, старшая дочь её нанимателей тоже интереса не представляет, так что разноглазой с её интересами можно и вовсе не опасаться.
Марину только настораживает, не отличающейся особым постоянством сестрёнке, захочется разнообразия поискать, и начнёт она с тех, кого получше прочих, знает. Рэда тут сам-собой напрашивается.
Впрочем, и другие кандидаты имеются. Включая, учитывая хитровывихнутые мозги Софи, саму. Тем более, тема взаимоотношений двух сестёр в литературе и на взрослых картиночках, вещь довольно известная.
Но возможность такого следует расценивать как весьма малую, хотя и отрицать такую возможность вовсе тоже не следует.
Пока вполне достаточно, Сонька контактов с Мариной ищет не чаще, чем обычно. Скорее, даже несколько реже.
Опасения внушает, она за пределами школы начнёт контактов различной степени близости искать. Начнёт как раз с окружения Кэретты. Там состав далеко не полностью сменился. Среди тех, кого Марина помнит обэридившиеся имеются. Причём, и про саму Кэретту такие слухи ходят. Причём, их отголоски даже до «Сордаровки» докатываются.
  Могут там всякого подсказать. Хотя, сомнительно, будто найдётся что-то по-настоящему Соньке неизвестное.
Меньше всего за Хейс опасаться стоит. Главным образом, из-за черты быть удивительно постоянной во всём, что делает.
Правда, Марина её во влюблённом состоянии не видела. И если оно сродни состоянию Софи, то возникают всякие не слишком весёлые мысли.
Пожалуй, только в одном можно быть уверенным – никаких поводов для ревности Хейс не даст. Впрочем, подобное чувство может возникнуть и безо всякого основания. Особенно, у всяческих личностей увлекающихся.
Самая простая мысль в голову Марине приходит в самую последнюю очередь. Связаться с МИДв или и вовсе с самой Кэрдин и выяснить подробности сестрёнкиных похождений. Всё-таки, о перемещениях Членов Дома, не являющихся Государственной Тайной извещать других они обязаны по первому требованию. У Софи (как и у Марины) просто нет полномочий что-либо государственной тайной объявлять.
Значит, можно узнать много всякого разного, что у этих двоих... Или там большее число участников привлекается? Не под одеялом происходит. Разноглазой вон, вдвоём, похоже, всегда скучно. Вероятно, и других от этого заклинивает в точно такой же степени. Картинки подобной тематики существуют во множестве. Да и в «Театре Тела» видела немало.

– И кого тебе приходилось так уж сильно ненавидеть, кроме южан, разумеется?
– Тебе напомнить, что меня несколько раз хотели убить и изнасиловать?
Рэдрия примирительно поднимает ладони.
– Извини. Я слишком уж на происшествии со мной зацикливаюсь.
– Крикнуть «я — девочка» или что-то в этом роде, нельзя было? «Коты» хотя и дурные, но не до такой же степени.
– Не подумала.
– Как говорится, взыграла гордость, или просто умная мысль пришла с опозданием? Статус пола тоже немало преимуществ даёт.
– Гораздо больше отнимает и требует, – буркает Хорт.
– Женщины и мужчины равны перед законом знаешь, с какого года?
Рэда кивает. Хитро усмехнувшись, добавляет.
– Сама знаешь, есть множество не зафиксированных ни в каких законах правил, но тем не менее, гораздо успешнее их действующих.
– Кодекс всегда отражают не текущее состояние общества, а отстают от него на несколько десятилетий, а то и больше, – Марине никогда не требовалось лезть за словом в карман. Бесконечные перепалки с сестрёнкой научили мгновенно ответ на любой вопрос придумывать. Впрочем, Рэда в этом смысле ничуть не хуже. Если не глубже Софи, то основательнее, даже тяжеловеснее. Бьёт редко, как тяжелое орудие, но уж если попадёт. Это уж Софи лупит как автоматическая скорострелка. Впрочем, и та, если в одну точку бьёт, ту ещё стенку разрушить может.
– Скажем так, я считаю, что несколько переросла свой возраст, и у меня свойственные биологическому возрасту вопрос, совсем не приоритетны. Я увидела, какими отношения между людьми, особенно, внутри семьи, должны быть. Полноправным членом той семьи, именно семьи, а не высокоранговым Членом Дома мне не стать никогда. Так что, хотя бы опыт будет, на что внимание следует обращать, если захочу свою семью создать.
– Именно «если», не «когда», как многие мечтают, как та же, Динкерт.
– Она не мечтает. Она деградирует. Живёт, как животное, на инстинктах. Поесть. Спариться. Продолжить род.
– Короче, не ласточка, а хрюшка, – ухмыляется Марина.
– Это ты сказала, а не я, – качает головой Рэда, – Её выбор, отговаривать не собираюсь. Но и жизнь выращиванию потомства посвящать тоже не собираюсь. Фото, где пятнадцать детей по росту стоит, а шестнадцатый с семнадцатым у матери на руках только выглядят забавно, на деле это совсем не весело.
– Хейс говаривала, да и от других слышать доводилось, – что бы там сейчас не происходило, из песни слова не выкинешь, тем более ничего не произошло, чтобы мнение Марины о человеке как-то изменилось, – детей заводят для увлечения количества работников. Приёмных тоже охотно взять могут. С той же целью, а не из пресловутой любви к детям. Причём приёмных очень чётко будут отделять от своих, особенно в плане материального обеспечения.
– Вот сама и привела ещё один довод, почему дети не нужны.
– Сказала человек, воспитателем работающая, – хмыкает Марина.
– Я скорее, её старшей сестрой или подругой нанялась быть, – совершенно буднично заявляет Рэда. Притом, она множество людей знает, кто просто мечтают от старшей или младшей сестрицы каким-либо образом избавится. Некоторые даже за убийство готовы заплатить. Рэдрии даже платят, чтобы она ещё одной, притом любимой, сестрой работала. Сама Хорт успела искренне к девочке привязаться.
Херктерент хотела съязвить, но передумала. Смеяться над самой собой умно далеко не во всех случаях. Пресловутый материнский инстинкт существует на самом деле, только сплошь и рядом в ненормальном виде проявляется. Вроде любви к собачонкам вместо детей.
И никто над инстинктом не властен, ибо ничем иным то же отношение Кэрдин к самой Марине не объяснишь. Да и Пантера и «Сордаровки».  «Красная кошка» много кому оказывала содействие в самых разных вопросах. Зачастую тратя немало времени и денег. Хейс призналась, о возможностях Пантеры она знала. Не обращалась из гордости и детского желания быть абсолютно независимой. Тем более, Хейс обладала настоящей независимостью от родителей, из-за чего ей многие завидовали. Положенное ей, как ученице знаменитой школы, лучше всех использовала.
Вот и у Рэды возникла потребность реализовать материнский инстинкт. Ладно, хотя бы на человека тратится. Притом, на человека и так ничем не обделённого.
У самой Марины что-то подобное тоже присутствует в присмотре за Кошмаром и участии в судьбе островитянок.
Вот только у Рэды получается как-то успешнее. Чувства есть, и похоже взаимные. Те самые, с какими у Марины вечные сложности. Зато, зависть успешно развивается. Понятно, придерживать надо, но удержаться от возможности кольнуть Рэду довольно сложно.
  – Смотри, не перешли бы ваши отношения в несколько иную плоскость, – когда где-то близко разноглазая, мысли о чём-то подобном в отношении любых подруг сами собой в голову приходят.
– Могу сказать только за себя – возможности подобных отношений, даже через несколько, лет я не рассматриваю.
– В таких вещах участвуют обычно две стороны.
– Потенциальная другая сторона данными вопросами интересуется значительно меньше, допустим, меня в этом возрасте. Как мне кажется, степень заинтересованности у неё будет близка к твоей.
– Пока поверю. Мне только второй Эр рядом с собой и не хватало.
– Тут вариант куда ближе ко второй Дине получится, – усмехается Рэда.
– За что только тебе деньги платят?
– Её сестре Дина нравится в значительно большей степени, нежели ты.
– Я не «ведьма», чтобы всем нравится.
– Так и знала, ты именно это скажешь.
– Даже великая я временами предсказуема, – хмыкает Марина.
– Хм. Ты с моей подопечной давно виделась?
– Насколько я помню, она тогда ещё толком говорить не умела. А в чём дело?
– Временами разговаривает совершенно как ты. Если глаза закрыть – вовсе не отличишь.
– Даже ругается так же? – заметно оживляется Марина.
– Нет. Ей только те слова известны, вместо которых в книгах многоточия не ставят.
– Если много читать, то в самых легальных изданиях столько всего откопать можно...
– Собственно, именно это я от неё тоже слышала. Даже теми же словами.
– Великие Дома – все родня друг другу, – пожимает плечами Марина, – я не помню, пересекались ли они с Еггтами. В противном случае, сказала бы что-нибудь на тему наследственности. Являюсь же почти копией Дины II, при том, что несколько поколений не рождались зеленоглазые. Я не настолько люблю биологию, чтобы копаться в вопросах наследования. Поищи кого-нибудь, кто в разведении собачек больше меня понимает. Там не всё, но многое с наследованием признаков у людей совпадает.
– Знаешь, на самом деле, поищу что-то меня заинтересовал этот вопрос.
– Только не слишком активно изучением вопроса занимайся, - Марина демонстративно обхватывает палец, делая поступательные движения, – Особенно, как у собачек.
– Это для меня и вовсе неприемлемо, – огрызается Рэда, – я в глаза хочу смотреть!
– Утончённая ценительница классики, – цокает языком Марина.
Хорт не в первый раз за сегодня жалеет, топор лежит далеко. Как раз, в шкафу за спиной Марины.
Херктерент ухмыляется. Вкрадчиво шепчет.
– Лицом ты плохо управляешь. Я заметила, куда ты посмотрела. Топор хочешь взять? Можешь попробовать, если сможешь мимо меня пройти.
Приглашающе разводит руки.
– Я совершенно не настроена драться. Говорят, некоторые получают удовольствие, сродни половому, когда бьют кого-то. Мне казалось, ты не из  их числа.
– Тебе не кажется, я не из таких, – почему-то злится Марина, – шути на эту тему поменьше.
– Не я, а ты провокациями тут занимаешься.
– Главный провокатор какое-то время отсутствует. Справляюсь, как умею.
– Вот и прогулялась бы к ней. Говорят, люди в таком состоянии отличаются повышенной внушаемостью.
– Говорят, что так, – соглашается Марина, – но я не настолько злая и жестокая.
– Хоть это радует! – угрюмо буркает Рэда. Храбрости у неё никогда не хватит, чтобы попросить уйти умеющую быть крайне надоедливой Марину. Та намёки понимает крайне выборочно Всё-таки, слишком много для Рэд Херктерент сделала. Не так уж сложно послушать, о чём она рассуждает. Марина, как и сама Рэд далеко не всегда могут найти, с кем бы поговорить. У Марины, правда, есть огромное преимущество – её речам всегда будут внимать. Да не понимая ничего из того, о  чём она говорит.
Всё-таки, достоинства Марины, без всякой лести, значительно перевешивают недостатки. Хотя, голова после некоторых разговоров с ней готова просто взорваться.
– Я гораздо хуже, – ухмыляется Херктерент. Что же, подобное высказывание вполне ожидаемо. Интуиция Рэды уже позволяет предугадывать, каких слов и действий стоит ждать. Плохо только, у Марины это умение развито гораздо лучше.
– Если тебе нравится на себя наговаривать, то пусть так и будет, – пожимает плечами Рэда, – всё равно, не поверю.
– Что-то новенькое обо мне услышала? – настораживается Марина.
– Нет. Иначе бы уже сказала. Сама знаешь, самый сильный инстинкт...
– Инстинкт самосохранения.
С усмешками переглядываются.
– Вот именно. При мне лишнего о вас двоих стараются не болтать. Люди ведь довольно наблюдательны.
– При этом почему-то совершенно спокойно говорят такое при Эр...
– Её мозги до сих пор многие просто недооценивают. Думают, она не знает, как кого за их спинами называют.
– Моя любимая поговорка, – усмехается Марина, – Только некоторые совсем не головами думают.
Рэда закатывает глаза.
– Ты же говорила, мало интересуешься определённым вопросом. Но явно, опять хочешь на него перейти.
– Но вопрос-то существует вне зависимости от моего желания!
– Думаю, сама догадалась уже, я не самый подходящий собеседник для его обсуждения. С теорией гораздо лучше, чем с практикой. И меня это совершенно не волнует. Во всяком случае, не в большей степени, нежели тебя.
Марина чему-то ухмыляется.
– Слишком хорошо вижу, что бывает с теми, кто слишком углубляется в изучение этого вопроса...
– Тут до какой степени не углубляйся, ещё одна Еггта, в любом случае, не родится.
– Медицина ведёт работы в этом направлении. Да и мощь юриспруденции не стоит недооценивать.