Ближе к полудню Сордар приехал. С Мариной поздоровался и незамедлительно, как Принц Империи назначил Медузе аудиенцию как Гостю Императора. Словами брат, как и сестра, разбрасываться не привык.
Вроде бы, на одном из Дней Флота Медуза была на «Владыке Морей». Даже встреча с Сордаром была. Хотя, сомнительно, что он тогда её заметил. Совсем иное – встреча с прославленным адмиралом сейчас.
Марина время засекла. Намерения у брата откровенно серьёзные, прочистить мозги Корнероту собрался полностью. Прошло полчаса. Потом час. Островитянка выходит только в начале третьего.
Едва взглянув на Медузу, Марина понимает, брат добился результата прямо обратного, на который рассчитывал. Абсолютно влюблённое, отдающее безумием Эр, состояние. Причём, направленное не только на море и корабли, но, вполне вероятно, теперь ещё и на самого Сордара.
Всё-таки, умение из реальности выпадать островитянка не освоила. Марину вполне замечает. Проходя мимо шепчет.
– Адмирал такой потрясающий! Как жаль, что он надводник!
Ох уж это застарелое противостояние! Затронуло очередное поколение.
Принц сидит за столом под портретом Императора. Марина знает, отец считает эту работу неудачной, но к копированию и размещению в официальных учреждениях портрет не запрещён. Портрет висит тут с тех пор, как за Сордаром закреплена эта часть резиденции. Никакого юношеского противоречия тут нет. Портрет написан как раз в тот месяц, когда он родился. Да и вид из окон резиденции и фон портрета частично совпадают. Только корабли теперь совсем другие.
Сордар барабанит карандашом по столешнице. Откровенно недоволен.
Марина решает атаковать сама, пока её не начали обвинять в дурном влиянии на подрастающее поколение. Брат, конечно, ни в чём её никогда не обвинял. Но и с такими, как Медуза тоже раньше не сталкивался.
– Что ты там бедной девочке наболтал? Совсем голову задурил? Выходить, не всё, что про тебя болтают – выдумки.
– Глядя на тебя, – хмыкает Сордар, – понимаю, правильно сделал, что не женился. Вернуться из похода не успеваешь – с порога обвинения начинаются, да ещё в том, чего не делал, и делать не собирался.
– Я так понимаю, переубедить Корнерота не удалось?
– Правильно понимаешь. Откуда только такие берутся?
– Тебе лучше знать. Ты на Архипелаге прожил подольше моего... Хотя, о чём это я? Ты же женщин ненавидишь. В темноте ведь все одинаковые.
– Ты решила укрепить моё женоненавистничество?
– Это бесполезно. Ты известен исключительно тем, что делаешь хорошо.
Адмирал оставил в покое карандаш. Хитро смотрит на сестру.
– Ты ничего мне объяснить не хочешь?
– Я тут третий день. Даже за стенами Резиденции не была ещё. Что мне приписали?
– Да не приписывали тебе ничего. Я сам достаточно наблюдателен. И в разговоре с этой Медузой заметил очень много знакомых речевых оборотов и черт в поведении. Не подскажешь, почему, закрыв глаза, можно было бы предположить, что я с ещё одной тобой разговариваю?
– Ну-у-у... – задумчиво смотрит в потолок Марина, – В силу множества причин, я личность в школе весьма известная. Неудивительно, что младшие, зачастую неосознанно стараются мне подражать.
– Подражать ей стараются, – хмыкает Сордар, – Я-то думал, кто это девчонке мозги так изуделал, и что с ним сделаю, когда узнаю. А оказывается, это сестрёнка моя младшая не по годам умной себя возомнила.
– Она такой уже была. Я только немножечко помогла.
– Заботливая ты наша! Я же вижу, насколько она упрямая. И у кого именно она этого упрямства набралась.
– Софи ей тоже помогала, – наябедничала Марина. Ответственности она не боится, только ненавидит держать ответ за то, чего не делала.
– С ней я потом поговорю. Сейчас же ты здесь, и что-то мне подсказывает, общалась эта Медуза больше с тобой, нежели с ней. Ведь так?
– Ну, так, – буркает Марина, – плохо что ль, ещё одна личность вроде ухудшенной меня будет? Чем так лодки ужасны, ты ей так объяснить не смог. Впрочем, что автоматический пистолет – не вполне подходящая игрушка для девочки тебя в своё время не смущало.
– Тебе он, по-моему, понравился.
– И сейчас нравится, – пожимает плечами Марина, – если есть одна, то почему бы не быть другой, подобной? Количество человеческих типов не то, чтобы особенно велико.
– Мне не хочется потом стоять и смотреть на одно из этих имён, выбитых в граните мемориала павшим. Только и всего. Есть у меня такое вот эгоистичное желание.
– Она после встречи с тобой, теперь точно не откажется от желания стать офицером Флота. Хотел одного, добился прямо противоположного.
– Я в этой реакции не учёл влияние ещё одного компонента в виде твоей хитрющей рожицы. Может, сразу скажешь, каких чудес нам тут ещё ждать?
– Да откуда мне знать? Островитянки – девчонки непредсказуемые, что хотят, то и делают.
– Зато, я тебя неплохо знаю. Прекращай портить подрастающее поколение.
– Ты предлагаешь прекратить мне быть самой собой, – пожимает плечами Марина, – Не находишь несколько двусмысленным, что в других тебе не нравятся как раз тебе качества, что привлекают во мне?
– Мне ты сестра, не они. У тебя есть и те, кто встанут рядом с тобой, есть и те, за кого ты сможешь спрятаться в случае чего. Они не могут позволить себе такой роскоши. И их не будет. Совсем.
– Не думала, что ты философ.
– Это не философия, а целесообразность. Людей определённого склада не может быть слишком много. Они полезны, когда их определённое количество, превысив его они становятся разрушительными. За неимением врагов начинают искать их друг в друге и во всех подряд. И начинают уничтожать их с таким же рвением, как настоящих врагов.
– Но в настоящих врагах пока недостатка не имеется, – замечает Марина, – вот мы и поспособствуем уменьшению их количества.
– Поспособствуют они... Это ты Медузе экскурсию в ожоговый центр устроила?
– Не, Сонька. Я временами, тугодумка, хорошие идеи поздно в голову приходят. Ты не волнуйся, я в аналогичном месте тоже бывала. Что война с людьми делает – прекрасно представляю.
– Представляет она, – хмыкает Сордар, – видимо, теперь, что тебе, что Медузе этой надо на сошедших с ума посмотреть.
– Страшнее сумасшедших, чем те, что вокруг «Старой Крепости» живут всё равно не найдёшь, а они в большинстве своём, совсем не под запором содержатся. И боевые действия на изменение их количества практически никак не влияют.
– Нашла единственный непрошибаемый аргумент, – кисло ухмыляется Сордар, – что мог на меня подействовать.
– Я, если поищу, ещё что-нибудь найду. Особенно, на людей, что мне не нравятся.
– Как Прекраснейшая Ягр выражается «Если на вас ничего нет, то эта не ваша заслуга, а наша недоработка».
– Давно её видел?
– По служебным вопросам мне с ней общаться нет необходимости.
– Но я же помню кое-что...
– То уже прошедшие и завершённые дела, – махнул рукой адмирал, –  Ей надо думать о том, что будет после. Мне – не особенно. Династического брака только Соньке стоит опасаться. Я с Безгривыми со всем в слишком близком родстве. Ты уже ухитрилась перестать быть соответствующей «Закону о престолонаследии». Вот Сонька в него просто идеально вписывается.
– Сордар. Ты уверен, что когда такие разговоры перестанут шуточными быть, мы обе будем ещё репродуктивного возраста?
– С чего ты взяла, будто мне известен ответ на этот вопрос?

– Эрида как-то раз нарисовала, как бы выглядел, если бы вместо меня, у тебя появился ещё один брат. Так вот, шрамом на этом самом месте украсить изображение не забыла. Значит, наш братец здесь скоро объявиться?
– Я думал, он уже здесь.
– За эти дни не встречала. Если он не прячется где-то.
– Он достаточно дисциплинирован.
– Угу. Примерно, как ты. Спёр национальное сокровище, глазом не моргнув.
– Оно всё равно было не зарегистрировано, – хмыкает адмирал, – Ты-то его куда подевала?
– Никуда. Со мной приехало. Не люблю постоянно ходить в золоте, как некоторые.
– Это ты намекаешь на девушку, что с тобой приехала? С большими такими...
Марина тяжко вздыхает с максимальной степенью страдания.
– Все вы только одно замечаете.
– Почему? Как старый морской разбойник я заметил в первую очередь, ожерелье. Самое ценное, из того, что на вас на всех было. Будь помоложе – точно бы спёр.
– И не жалко тебе девушки бы было? Она им очень дорожит.
– Знаешь ли, не признак ума, выставлять ценности напоказ. Я же вижу, что это оригинал, а не копия для повседневного ношения.
– Тут ты прав, дури в ней... Почти, как сисек, много очень. Но всё равно, не хотелось бы, чтобы кто-то её обижал.
– Я и молодой не стал бы у неё ожерелье воровать. Исключительно из-за её статуса Гостя Императора.
– С таким, как ты, на тёмной улочке столкнёшься – не то, что ожерелье, вообще, всё, что хочешь, отдашь, лишь бы живой уйти.
– Как бы очевидно – есть подобные вещи – не ходи в них одна по тёмным улочкам. Золото страшно дурит голову. Неужели она этого до сих пор не поняла?
– Это первая её ценность подобного уровня. Вот головушка слегка того. И закружилась.
– Если у них такая ценность всего одна, то смысл давать его дочке в школу? Неужели не поняла, вокруг хватает тех, у кого и больше, и толще?
– Это не их, а лично её, – хмуро сообщает Марина, не слишком удачная зимняя шутка снова начинает напоминать о себе. Пожалуй, надо будет с Рэдой поговорить, чтобы она хотя бы копию стала носить.
– Подарил кто? – подмигивает Сордар, – Тогда всё понятно, высоко же возможность добраться до её прелестей оценили. Видать, совсем невтерпёж было.
– Вокруг ещё удивляются, почему я такая пошлая.
– Твое окружение меня плохо знает, –  усмехается адмирал, – Разве я что-то не то сказал? Основной инстинкт и не такие вещи с людьми вытворяет.
– Если не было инстинкта этого, чтобы ты тогда сказал?
– А что тогда было? Если это подарок от девицы, то, как говорится, те же яйца, только в профиль.
– Иных мотивов подобрать не можешь?
– В таком возрасте всё вокруг полового вопроса крутится. Закон природы.
– На меня не действующий! – Марина решает не изобретать хитрых историй, а неоригинально сказать правду, – Это я ей подарила. И не делай такое лицо, я не по девочкам. Захотелось злобно пошутить. Заодно и разузнать, как Р за подобный «подарочек» отдариваться собирается. Где-то ты прав – согласна была абсолютно на всё. Иногда даже жалею, что никого не подговорила ей воспользоваться. Причём, желательно, втроём или больше. Да, знаю, некрасиво выглядит. Но такая уж вот я, маленькая и злобная.
Сордар хмыкает.
– То-то мне сразу показалось, ожерелье словно из Императорской сокровищницы. Тоже спёрла?
– Нет, – цедит сквозь зубы Марина, – Я не воровка. Все документы оформлены надлежащим образом.
– И у тебя не спросили, кому вещь такого уровня предназначена?
– Нет. Ни единого вопроса не задали.
– Не понимаю... – теперь уже Сордар трёт подбородок.
– Чего именно?
– Всего. Нравов современных. Вопросов воспитания подрастающего поколения. Слишком мир стремительно меняется. Каких-то общепринятых представлений и норм поведения больше не существует.
– Вечный, как мир, конфликт поколений!
– И с кем же ты конфликтуешь, юная Еггта? Пока, как я вижу, в основном, сама с собой.
– Не осуждаешь?
– Меня учили, что мужчины не вмешиваются в женские ссоры. Пусть, даже и такие странные. Её там дома не побили? Ведь наверняка подумали примерно тоже, что и я.
– Думаю, решили всякий товар имеет определённую цену. И она явно не продешевила, – кисло усмехается Сордар.
– Она дома с зимы ещё не была... Ты, наверное, не знаешь, что нынешние дети и подростки читают?
– Имею общее представление в рамках докладов статистических управлений.
– Кто такой Хорт знаешь?
– Писатель? Знаю. Я с ним даже пил на празднике берегового командования лет пять назад.
– Не Империя, а сельское поселение, – ворчит Марина, – все всех знают. Рэда – его дочка.
– Про отца плохого ничего сказать не могу, – пожимает плечами Сордар, – Дочку ты лучше знаешь. Она хоть не навооброжала себе, после подобной выходки, будто ты в неё влюбилась?
– Нет, она больше опасалась, ещё когда не знала, что это я, что ей придётся... Не то с тремя, не то с пятью. Причём, её вроде бы волновала физическая, а не какая-то иная сторона вопроса. На деле оказалась, она не настолько смелая, как хотела казаться. На неё больно смотреть было.
– И ты ей ничего не сделала?
– Я с самого начала не собиралась. Да и она в таком состоянии была – у озабоченной собакоголовой обезьяны и то бы не вызвала желания.
– М-да, тут и тронутся можно. Это ты её в дом Осени пристроила в качестве возмещения за беспокойство?
– Это она сама устроилась безо всякого моего содействия, – недовольно бурчит Марина.
– Проворная девочка, – усмехается Сордар, – вроде, не худенькая, а смотри ты, какая ловкая. Всюду пролезает. Сразу с двух полей урожай собирает, да ещё каких полей! Если уж Принцесса Империи по отношению к ней себя виноватой чувствует, то на этом до костра можно паразитировать. Ты о ней с Кэрдин не разговаривала? Мне кажется, тут не помешает доверительную беседу провести. Чтобы ротик-то поприкрыла, а не то зубки выпасть могут.
– Заранее сочувствую человеку, кто с тобой поссорится. Ты его сначала закопаешь, а только потом станешь разбираться, стоило его вообще убивать. Рэде от меня ничего не нужно, а Осени она сначала понравилась как персонаж книжек отца Рэды, а потом уж сама она, как человек.
  – Наивная девочка, – качает головой адмирал, – вокруг таких, как мы, лица, подобные этой Хорт буквально косяками ходят. Все от нас чего-то получить хотят, притом хотят казаться будто в чём-то для нас незаменимы. Так вот, уже многократно убеждался – незаменимых нет. А пририпал таких... – Сордар крайне выразительно демонстрирует, как сжимает что-то в ладони. Будь там что-то вроде руки той же Рэды, уже бы кости хрустнули.
– Мне кажется, я достаточно в людях понимаю. Рэде от меня ничего не нужно.
– Состояние от тебя полученное на шее висит. И буквально, вопит, насколько именно не нужно ничего.
– Вот только никаких намерений подобную вещь обрести с её стороны не было. Не знаю, что на меня тогда нашло. Но инициатива была целиком и полностью моя. Рэда никак не собиралась мне вредить. Скорее, наоборот, это я ей навредила.
– Я же говорил, насчёт чувства обязанности и умения на нём паразитировать...
– Она не знает, что я думаю насчёт собственной выходки. Разрешила ей оставить вещь себе. И всё! Не надо никаких теорий строить. Рэда совсем не паразит.
– Раз такой разговор завела – значит, всё-таки были сомнения.
– Всех вокруг в каких-либо злых намерениях подозревать?
– Доверяй, но проверяй... Стоп. Что-то я слышал в канцелярии ЕИВ, ты кому-то пару лет назад жизнь спасла, а потом ещё титул пожаловала... Кажется, я знаю фамилию этого человека, и советую к ней внимательнее присматриваться. Тонуть вблизи самой тебя – крайне удачная мысль. Особенно, если знать некоторые черты твоего характера.
– Я с ней была почти незнакома тогда.
– И тут такой роскошный повод познакомится поближе! То, что знаю я, мог заметить и кто-то другой.
– Хочешь сказать, вокруг меня сознательно поддерживается круг из определённых лиц?
Адмирал наклоняется так, чтобы смотреть прямо в глаза сестры.
– Я этого не говорил. Ты сама выводы сделала.

– Кстати, я в жизни не поверю, будто ты здесь где-то будешь всего лишь фоном при мне. Ты хвали, да не перехваливай!
– Тебя перехвалить невозможно.
– Это почему?
– У тебя самомнение и так давным-давно Пика Императора выше.
– Но я же очень умненькая девочка, – часто-часто моргает Марина. Сордар замечает – сестрёнка наконец-то научилась красить глаза. Усмехается.
– Сойдёмся на том, что в любом месте здесь мы будем прекрасно дополнять друг друга.
Марина хрюкает от смеха.
– Куда пойдём?
– Зависит от того, насколько сильно ты за фигурой следишь, – Марина кулак демонстрирует, Сордар невозмутимо продолжает, – Страсть местных девчонок худыми быть кухня многих местных заведений вполне учитывает. Наесться там невозможно, ладно хоть нам деньги считать не надо.
  Марина подносит ладонь к глазам, пытаясь разглядеть дальнюю часть набережной.
– Ты тут много кому звание «поставщик двора» пожаловал?
– Вообще-то, никому.
– Не поверю, что так плохо готовят.
– Не в этом дело. Я тут прежде всего офицер Флота, а всё остальное уже потом. Как частное лицо мог бы конечно, но я как частное лицо тут никогда не был. Военнослужащий в отпуске – всё равно военнослужащий.
– Зато, Херенокт нигде не числится... Он-то ничего не пожаловал? Хотя, зная его, звание достанется, скорее всего месту, где совсем другие сладости подают. Если ему раньше Смерть за злоупотребление вкусненьким да молоденьким голову или что другое не оторвёт...
– Не оторвёт, – хмыкает Сордар, – в этот раз он ничем не злоупотреблял. Хотя, некоторым плохо становилось от его вида в обществе Морского Ангела этого.
– Знаешь, как её зовут на самом деле?
– Ты, смотрю, об этом тоже наслышана?
– Так к ней не обращался?
– У неё звание есть.
Марина хихикает.
– Что смеёшься?
– Поняла, кому плохо становилось, когда нашего брата со Смертью видели. Дур всех возрастов, в него влюблённых, тут предостаточно. И на тебе – такое зверское разочарование. Скоро и сюда медицинские машины поедут.
– Почему?
– Я же с тобой, пока известна гораздо меньше. Похожа на местную девушку. Присматриваться надо, для понимания кто я такая, головой же думать способны далеко не все.
– Да и я тут с девушками не прогуливался... – подыгрывает Сордар, – Во всяком случае, уже очень давно.
– Хоть плакат на грудь вешай. «Успокойтесь, дуры. Не похищала я вашего принца. Я не с ним. Я его сестра».
– Не преувеличиваешь ли ты собственную значимость?
– Что ты там про «Пик Императора» говорил? Так куда идём?
– Предпочитаю, чтобы ты выбрала, – с непонятной интонацией хмыкает Сордар.
– Пошли, где точно лицензия на иглобрюха есть...
– На спор его ела или как?
– И так, и эдак. Кстати, пару раз вместе с Рэдой.
– Исходя из того, что вы обе живы...
– Насколько я знаю, отравлений в местах, имеющих лицензию не было уже очень давно...
– А я эту рыбку прямо в море ел. И тоже жив, как видишь, – мальчишески заявляет Сордар.
  Очевидно, самые распространённые блюда из морепродуктов. Расположились, куда Марина пальцем ткнула. Иглобрюха, впрочем, заказывать не стали. Марине захотелось проверить, сильно ли ресторанные крабы отличаются от тех, что ловила она. Крабы сильно отличаются по размерам. В остроумии составителям меню не откажешь. Крабам присвоены различные мирренские придворные и государственные должности. «Скороход» –  самый маленький и «Император» – самый огромный. При желании, можно было сходить к садку и выбрать понравившегося, но Марине было лень. Марина заказывает нескольких императоров.
– Вообще-то, это другой вид, – замечает Сордар, – Глубоководный.
– Сравнивал вкус?
– За столько лет чего только не попробовал.
Марина косится по сторонам. Шепотом сообщает.
– Кажется, девчонкам из персонала я сильно не нравлюсь. Впору плакат рисовать.
– Травить тебя даже у них наглости не хватит.
Крабы, впрочем поданы роскошные. Марина вынуждена признать, островитянки, хотя и старались, по уровню мастерства до поваров с золотой лицензией не дотягивают.
– Лопнуть не боишься? – осведомляется Сордар.
– Два пальца в рот – и можно продолжать веселье, – флегматично сообщает Марина, разделывая очередного краба.
– Часто к таким методам приходится прибегать?
– Я очень подвижная. Энергии много трачу. Толстеть мне некогда. Тут столько крабов употребляют! Как они вообще уцелели?
– Дети ловят одних, нам с тобой подали совершенно других, – хмыкает Сордар, – Поднимался перед войной вопрос об охране глубоководных, но потом не до того стало.
– Я смотрю, не всех ещё выловили.
– С таким аппетитом, как у тебя, их скоро не останется.
Марина только вилкой отмахивается.
– Знаешь, кто обычно очень хорошо кушает? – задумчиво осведомляется Сордар.
– Знаю, – даже не поднимает головы от тарелки Марина, – беременные. Но это точно не про меня. Вообще, не тянет на развлечения, приводящие к подобным последствиям.
– Тебе виднее, – хмыкает адмирал.
– Слыхал девчоночью шутку по этому поводу? «Кого хочу – того не знаю, а кого знаю – того не хочу». Что смеёшься?
– Эту шутку ещё Дине III приписывают. Ничего за столетия не меняется.
– Женоненавистник!
– Обжора!
– Нет. Но люблю иногда покушать.
– Не скажу, что все женщины настолько безнадёжны.
Заговорщически переглядываются.
– Кстати, – усмехается Сордар, – Ты заметила, вон там висят портреты прошлогодних победителей по категориям. Включая и твою мордашку.
Марина с трудом удерживается, чтобы не обернуться. Опять лезет в голову поговорка про незамеченного слона.
– Эта крайне сиюминутная слава.
– Глядя на ту же Смерть, я бы так не сказал. Её известность здесь держится на боях в юности, а не на том, чего она добилась как наёмница, а впоследствии и офицер.
– Она здесь живёт, а я так – иногда бываю.
– Смотрю, твоей росписи на этом фото нет, хотя остальные присутствуют.
– Ты отсюда видишь?
– Род занятий способствует остроте зрения.
– Интересно, разглядят, что их посетила сама великая я? Ты-то тут явно бывал раньше.
– Бывал, – кивает адмирал – вон тот череп нарвала с двумя бивнями я им подарил.
– Сам-то где такое чудо взял? В здешних водах эти звери не водятся.
– Хорошо, когда есть друзья-китобои. К здешним портам достаточно флотилий приписано. У меня даже знак «почётный китобой» есть.
– Ещё меня хвастунишкой называл. Сам-то кто?
– Одного отца дети, – хмыкает адмирал, – Тебя, кстати уже вполне узнали.
– Кто?
– Так не понравившиеся тебе девицы. У одной, кстати, есть значок участницы. Наверняка, доложили начальству.
– Может, я её побила, – мечтательно прикрывает глаза Марина.
– Вряд ли. Она постарше будет.
– Какая?
  Сордар показывает глазами.
– Не, такую не помню.
– Думаешь, за один раз могла всех запомнить?
– Кого била – тех да.
– Кто бы сомневался...
– Сордар... Ты же же старше Смерти...
– Вообще-то, она Херенокта младше.
– Значит, мог видеть запретные бои. Ну, те, где насмерть бились.
– Мог – не значит видел. Знать – знал. Мне как-то претит когда убивают друг друга за деньги. Не скажу, что я таким уж законопослушным был, но мне больше нравилось в море браконьерствовать. И смотреть  мне нравилось то, что общее и для всех, а не за большие деньги для как бы избранных. На песке Смерть видел, слухи о ней знал. Но познакомился с ней только когда она поступила на службу в Крепостной полк.
– И как она тебе?
– Никак. Точнее, как здесь говорят, я с ней рыбы, ходящие на разной глубине.
– Херенокту так не кажется.
– Мы абсолютно о разных вещах говорим, – с холодком замечает Сордар, – мне дела до его женщин нет.
– Я, вообще-то тоже совершенно о другом.
– Чтению мыслей не обучен.
Марина со злостью взламывает очередной панцирь.
– Не лопнешь? – примирительно интересуется Сордар.
  Марина вцепляется зубами в мясо. Отвечает, только прожевав.
– Нет. Этих доем – ещё закажу. Говорят, когда нервы на взводе, находит на некоторых приступ обжорства.
– Ты же говорила, что всё хорошо.
Марина машет рукой.
– Когда Эрида где-то поблизости, по определению всё хорошо быть не может. Хотя, она честно старается всё исправить.
– Я отстраняюсь от участия в обсуждении подобных вопросов. Сказал уже, не лезу в женские свары.
– Это не свара, это другое.
– Тем более!
– Закажи мне ещё такую же порцию.
Принять заказ неожиданно подходит женщина из местного начальства. Сордар чуть заметно подмигивает Марине. Та поправляет знак победителя. Впрочем, кажется узнали её основное состояние.
Ну, точно!
– Вице-адмирал, ваше высочество. Счастливы принимать вас у себя...
Приходится буркнуть.
– Без титулов!

– Спасибо, не надо. У меня и более квалифицированные диверсанты знакомые есть. Ты бы лучше не играла во всё это. И других бы не втравливала.
– Шуток не понимаешь? Пока я здесь, обязуюсь взрывать что-либо только на полигоне и под контролем сапёров.
– Лучше ничего не взрывай.
– Это никогда не было моим любимым развлечением, да и старовата я уже для такого, – тяжко вздыхает Марина.
Сордар не удерживается от смешка.
– О, женщины! Столетняя называет себя девочкой, девочка зовёт себя старухой.
Марина хитро щурится.
– Кажется, я поняла! Про тебя всё врут, ты предпочитаешь не тех, кто младше, а тех, кто, наоборот, сильно старше. Так как никто из нас не молодеет, то и возраст предпочтений всё увеличивается. Но в два с лишним раза старше, – цокнув языком, Марина качает головой.
Сордар бормочет что-то неодобрительное.
– Знаю, что ты хочешь сказать. Опять переживаешь об отмене телесных наказаний?
– Нет. Я начинаю понимать, почему некоторые бьют женщин.
– Некоторые и сдачу дать могут, – на всякий случай, Марина отодвигается подальше. Сордар временами свою силищу совершенно не контролирует.
– Могут, не спорю. Хотя, не все знают, за сказанное следует отвечать.
– Я об этом помню.
– Сильно не всегда.
– Я не хотела тебя обидеть.
– Это уже даже не смешно. На ребёнка обижаться.
– Я не ребёнок, – дуется Марина.
– Судя по некоторым твоим высказываниям очень даже девочка маленькая. Только бантиков не хватает.
– Был бы ты поменьше – попробовала бы стукнуть, – скрещивает руки и морщит нос Марина.
– Но у нас есть только то, что есть.
– М-да, глядя на тебя понимаешь, отличие мужчины от мальчика – исключительно в размере.
– Не уточнишь, чего именно? – осведомляется Сордар.
– Сам всё знаешь прекрасно, – фыркает Марина.
– Хотелось бы услышать, как именно ты это говоришь!
– Иногда мне кажется, что у меня не старший брат, а младший. Притом, целых два.
– Тоже мне, сестрица старшая выискалась!
Марина только нос задирает.
– Ладно, посмеялись, и хватит.
– Что-то серьёзное хочешь предложить... братец? – Херктерент ещё не отсмеялась окончательно.
– Серьёзное? Сейчас? Тебе? Мне кажется, ты издеваешься.
– Ах да, – Марина щёлкает пальцами, – Я чуть не забыла, что нахожусь в самой весёлой крепости Империи. Жаль, что не все прифронтовые регионы такие... Жалею, что мало в прошлом году общалась с береговым командованием. Они от скуки наверное, и вовсе с ума посходили?
– Близко к этому, – хмыкает адмирал, – недавно ДОТы перекрашивали. Решили, что новая раскраска имеет лучшие маскировочные свойства.  Угу. Под сетями особенно заметно.
– Самое опасное в Армии – бездельничающий солдат! – глубокомысленно поднимает палец Марина, – Знаю по личному опыту командования.
– Что же твои подчинённые учинили?
– Всего-навсего, на оленей ходили. С пулемётом.
– Попали хоть?
– Ага! Оленина вкусная была. Хотя, на фоне ваших рыбалок с реактивными бомбомётами...
– Исходя из того, что новобранцы – самая разрушительная категория военнослужащих, на учебных кораблях реактивные бомбомёты не ставят. Будь моя воля – я бы ещё и самые тяжёлые дульнозарядные пушки, стреляющие ядрами, оставил.
– Чтобы осознали тяготы и лишения?
– Угу. Именно поэтому парусники до сих пор в строю.
Марина качает головой.
– В смысле издевательства над молодняком, надо было один из броненосцев с угольными котлами в строю сохранить. И почаще погрузку угля в открытом море устраивать, – Марина корчит довольную гримаску, – Просто мечта, а не занятие. Все участники мероприятия по несколько часов прямо на палубе отлёживаются, и никто их не трогает. Настолько все вымотаны.
– Жестокий ты человек, Марина, – и не поймёшь, шутит адмирал или нет.
– Обращайся! Если поиздеваться над кем надо в рамках действующих уставов, я всегда готова что-нибудь придумать.
– В этом вопросе я гораздо опытнее тебя... Хотя свежий взгляд иногда не помешает. Впрочем, сама понимаешь, уставы сейчас вовсю переписываются. Думаю, прекрасно знаешь, чем.
Марина вздыхает.
– Тем же, чем их пишут всегда – кровью. Кстати, парусники, если не ошибаюсь, сейчас на приколе?
– Переоборудованы в транспорты для второстепенных маршрутов. Дальность, не зависящая от запасов топлива всё-таки имеет определённое значение. Слишком жирно несколько месяцев гонять по морям человека, вместо того, чтобы на эти несколько месяцев раньше бросить его в бой.
– Эорен надеялась на паруснике в море выйти. С мачты вдаль посмотреть...
– Даже если бы старая практика сохранилась, ничего у неё не вышло.
– Девушкам запрещено работать с парусами. И я бы не сказал, что это не правильно.
– Ты бы вообще женщин с флота прогнал, только персонал весёлых домов бы оставил.
– Это единственные женщины, без кого флот не может обойтись. Они даже на службе состоят как вольнонаёмный персонал.
– Скоро звания им присваивать начнёте и награды вручать...
– Если способствуют поддержанию боевого духа, то почему бы и нет?
– Расширились у тебя взгляды...
– Всегда вообще-то, такие были. Боеспособность личного состава надлежит поддерживать всеми возможными способами.
– Можно как-нибудь взглянуть на этих... вольнонаёмных?
Сордар пожимает плечами.
– Почему нет? Формально ты взрослая, запрета на посещения этих районов у тебя нет.
– Вот так спокойно говоришь...
– Вот так спокойно и говорю. Можешь даже официально их посетить. На всякий случай, спешу тебя огорчить, первой не будешь. Херенокт как-то раз такой визит предпринял. Даже публикация была. Правда, без фото, но я их видел, и ничего такого там не было. Намеренно в печать не пустили.
– Как они хоть называются?
– Служба по работе с личным составом гражданского вспомогательного корпуса, – хмыкает адмирал, – У всех есть документы, что они тут служат, и впоследствии будет учтено при расчёте трудового стажа.
– Коэффициент как у боевых или у тыловых?
– Как у прочих частей вспомогательного корпуса. Только форма им не положена, за исключением головных уборов, белья и чулок.
Марина просто давится от смеха.
– Не, удивительное у нас государство! Чем дольше живу, тем больше поражаюсь. Чулки хоть не от «Красной Кошки»?
– Именно от неё, – кивает Сордар, – Пантера Ягр крупнейший поставщик чулков из химического волокна для нужд флота.
– Флот всегда получает самое лучшее, – без особого выражения хмыкает Марина, – В столице подобные вещи практически не купить, а вы ими весёлых девочек обеспечиваете.
– Раз уж стали женщин брать во Флот, то подобными предметами все категории женщин военнослужащих и вольнонаёмных обеспечены, – усмехается адмирал, – если чего-то купить не могут – пусть в службу по работе с личным составом идут. Зенитчики столичных полков ПВО новым девочкам только обрадуется.
– Чем ты предлагаешь заниматься?
– Многие только к этому роду занятий и способны, – Сордар совершенно скучно говорит, – Притом, неплохо благодаря этому делу в жизни устраиваются. Тут ещё и пользу стране принесут, поспособствовав победе над врагом.
– Не пойму, ты на самом деле так думаешь, или издеваешься?
– А ты сама подумай с точки зрения командования и относительно простого способа поддержания боеготовности в надлежащем состоянии.
– Периодические отпуска домой, – ещё не договорив, Марина понимает, где-то она сглупила.
  Сордар усмехается.
– Там тоже есть эти службы. С фиксированными тарифами для военнослужащих. И минимальными расходами времени и средств на предварительные действия. Проще всего считать, причём всем задействованным сторонам и на всех уровнях, что война всё спишет. Кто не хочет зарабатывать таким образом – просто не пойдёт наниматься в эту службу. Она, кстати, довольно многочисленна.
– Мобилизации ещё не проводились?
– Есть определённые нормы, по ним служба и комплектуется. У нас здесь – скорее, перебор желающих наняться из-за довольно стабильной численности личного состава. У армейцев, случается, бывает недобор. Но о мобилизации в эту службу, равно как и в другие подразделения вспомогательного корпуса я ничего не знаю.
– Ты или Херенокт наймом персонала не занимались? – язык Марины в очередной раз оказывается быстрее мозга, но Сордар никак не реагирует.
– Это такой же род деятельности, как и любой другой. Есть определённые критерии пригодности. Я ими не интересовался, но знаю, медицинское обследование при поступлении – обязательно.
– Всё-то наше государство в жизни старается зарегулировать, – ворчит Марина.