В предыдущем посте был серьёзный косяк: чуть не объединил в одного персонажа Оэлен и Медузу. Исправленная версия.

Ощущения, вроде, все знакомые. Только в прошлом она, в теории, могла делать что угодно. Главное – не пропадать из поля зрения охраны. Потом только поняла – от них не смогла бы никуда деться, даже если бы захотела.
Только не хотелось, в официальное лицо больше нравилось играть. Тем более, при таких играх Кэрдин с ней иногда разговаривала. Причём разговаривала именно как с принцессой – с учётом всех её титулов.
Охрана нужна больше по протоколу, но раз уж играть – то по правилам. Командует, разумеется, Смерть. Заодно и увеличит эффект от появления Марины. По тому же протоколу с ними едет секретарь. Он и в прошлом году был к Марине прикреплён, но он только представился после приезда и был на отбытии. Как-то обошлось без официальных запросов и визитов. Всё, что писалось официально прошлым летом шло от имени Софи, у неё был другой секретарь.
Судя по габаритам портфеля, он набит всеми возможными бланками, что могут понадобиться Марине. Излишняя предусмотрительность, но с другой стороны, её не слишком хорошо знает, да и состав администрации приюта перечислил без запинки.
Обычное хвастовство пред высокопоставленными. Приукрашивание, конечно, есть, но такого уж откровенного пускания пыли в глаза как-то незаметно. Недостатки будут замечены только в том случае, если намеренно приехали их выявлять. Тут никаких претензий не имеется. Правда, масштаба для сравнения у Марины тоже нет. Есть только прочитанные статистические отчёты, да рассказы Оэлен, по принципу испорченного телефона описывающие довольно неплохую ситуацию. Правда, надо делать скидку на крайне нездоровую обстановку в семье Оэлен.
Вот уж там степень нездоровья была высочайшая, раз девочка из довольно обеспеченной семьи искренне завидовала сиротам из приюта. Вон и сейчас островитянка головой по сторонам вертит, разглядывая место, где когда-то совсем не против была оказаться. Как там ЕИВ говорил про тварей из тихого омута?
Честно сделала всё, что собиралась, в ответ на настойчивые просьбы администрации беседовать с лучшими, по их мнению, запрашивает списки:
– Я сейчас выберу пятерых совершенно произвольно.
Кажется, Оэлен с трудом сдерживает смешок.
Судя как все выдохнули после того, как Марина называет последнее имя, подруги Оэлен не проходили по разряду местных знаменитостей со слишком уж большим знаком «минус».
– Я тут посижу, а ты их встреть.
С деталями биографии Марина знакома. Трое ровесниц Оэлен происходят с одного из дальних островов Архипелага. Подводная вулканическая деятельность в этом регионе весьма активна, значимых военных объектов в той части архипелага нет, поэтому гигантскую волну, вызванную извержением, заметили слишком поздно. Остров сам был потухшим вулканом, от удара стихии серьёзно пострадала только одна сторона.
Девчонки лишились всей родни, их самих спасло то, что их детское учреждение летом вывозили на другую сторону острова, где было много мелководных пляжей.
Самая старшая и самая младшая были из тех, чьих родителей лишили прав за ненадлежащей обращение. Что именно там было – Оэлен не рассказывали, но у старшей есть следы от огромного ожога на руке, полученного когда совсем маленькой была. Как именно их забирали, тоже практически не помнят – слишком давно дело было.
Насколько Марина помнит, лишение родительских прав бывает временным, когда при выполнении определённых условий ребёнка незадачливым родителям могут вернуть. Бывает и постоянным, когда возврат становится невозможным, но там с ненадлежащим обращением, как правило, соседствуют и более тяжкие преступления.
У подружек Оэлен был именно второй вариант. Марина легко разузнала подробности.  В одном случае было было именно ненадлежащее исполнение родительских обязанностей в чистом виде. Родители слишком уж увлекались спиртным. Избавление от ребёнка восприняли чуть ли не как благодеяние. Сначала лишение было временным. Так как за пару лет в образе жизни не произошло никаких изменений – стало бессрочным.
У другой, судя по шраму – основания были более серьёзными. Уж больно часто этот дефект островитянка поминала. На единственной фотографии, что у Оэлен есть, у самой рослой девочки рука каким-то летним шарфиком замотана.
Подробности Марина с лёгкостью узнала и тут. По сравнению с другим случаем, всё оказалось откровенно мерзко. Нанесение тяжкого вреда здоровью лицу, находящемуся в состоянии социальной зависимости, да ещё и несовершеннолетнему считается особо тяжким преступлением. До истечения сроков заключения ещё долго.
Девчонки заходят, хихикая и пихая вперёд одна другую. Чувствуется, какой-то розыгрыш подозревают, хотя должны были видеть подъезжающий кортеж. Кажется, привыкли, что любые посетители – не про их честь.
Марина, чуть прищурившись, рассматривает их. Снова не возникает никаких вопросов. Одеты примерно в тоже, что и все кого раньше видела. Может, не столь с иголочки, но явно малоношенное и того же ценового диапазона. Общение с Пантерой сказалось, научилась хорошо определять цену одежды с первого взгляда.
Причёски тоже не столь идеальны, но по жилому корпусу и не с такими расхаживают. Да и даже Хейс в своё время замечаний за подобные бы не сделала.
Замотанная рука присутствует, впрочем, просматривается достаточно для понимания – ручку ребёнка, как минимум, в печку сунули. Квоты на пересадку кожи для ликвидации последствий подобных ожогов для лиц не призывного возраста выделяются в последнюю очередь.
Девчонки как девчонки, среднестатистические, если не знать подробностей биографии каждой. Ну вот и посмотрим, что они из себя представляют. Марина ловит себя на мысли, что несколько лет общалась только с представителями крайне специфического замкнутого мирка.  Возможно, её нынешний мирок уже сильно отстал от темпов развития общества. Подобные вещи очень сильно ускоряются в военное время... Впрочем, были ещё эшбадовки, но они тоже довольно специфическое сообщество. Конечно, есть дошкольный опыт, но больно уж он специфический и сейчас малоприменимый. Тогда дистанции были не столь заметны.
– Оэлен? Ты! А нам сказали, что тут принцесса... – та ещё смесь разочарования и радости в голосах.
Так! Посмотрим какие сейчас нотки появятся.
– Вообще-то, я тоже здесь, – чуть повысив голос, Марина поднимается.
Все глаза устремлены на неё. Секундное замешательство – прежние выражения сползают одно за одним, сменяясь самым искренним удивлением с оттенком страха. Одна из девочек роняет сумочку. В наступившей тишине звучит резко, как выстрел, но никто не реагирует.
М-да, кажется с визуальным оформлением себя любимой Марина хватила лишку.
Кто-то шепчет:
– Взаправдашняя принцесса...
– Марина, – представляется, ухмыляясь Херктерент.
Пока наблюдается усиленная стадия продемонстрированного Оэлен недавно. Но она-то за год успела к Марине привыкнуть, да и новых впечатлений изрядно набралась. У этих с впечатлениями небогато. Существ вроде Марины поблизости видеть не приходилось.
Марина подходит вплотную.
– Что уставились? Я не кусаюсь.
– Оэлен, это правда? – шепчет самая взрослая и смелая. Несмотря на замотанную руку – со значком прошлогодней участницы, но Марина с ней не сталкивалась. Шрам бы послужил, скорее, украшением.
– Правда-правда! Ой, девочки, я так рада вас видеть! Если бы не Марина, мы бы не увиделись вовсе! – фразы выдаёт со скоростью авиационного пулемёта.
Взгляды бегают между ней и ухмыляющейся Мариной.
– Что-то я не заметила вас среди встречающих, – сообщает Марина старшей, в наибольшей степени уже вернувшейся в реальность, весьма выразительно разглядывая её значок.
– Её за плохое поведение наказали, на встречу не пустив. А мы сами решили не идти, – сообщает самая младшая. Впрочем, Марина уже заметила – именно дети её совершенно не боятся. Хотя эти вспышки коллективного девчоночьего разума временами раздражают.
– За значок её наказали, – сообщает ровесница Оэлен, – дерзкой очень стала.
– Тогда, наверное, всё-таки не за значок, а за длинный язык, – усмехается Марина.
– Скорее всего, по совокупности, так сказать, – Оэлен некоторых фраз от Марины успела набраться.
Когда на тебя слишком пристально смотрят, иногда даже спиной заметить можно. Тут всего лишь чуть со стороны в глаза вглядеться пытаются. Марина резко оборачивается. Храбрая малявка взгляда не отводит. Только шепчет восторженно:
– У тебя и правда глаза зелёные! Как в книжке!
– Про меня вроде ни одной не написали. Только картинки печатали.
– Я хотела сказать, как у Дины. Ты и правда принцесса, – заканчивает шепотом. Взвизгнув, бросается обниматься с Оэлен.
Марина слишком не любит эти слюнявые нежности, но у местных девчонок они распространены куда больше, нежели в «Сордаровке». Тем более, они все давно Оэлен не видели.
– Нашла всё что в журналах писали? – спрашивают, хотя Оэлен многократно описывала все школьные чудеса. Кажется, подозревают, она чего-то там напридумывала.
– Да. Нашла! Марина так помогла!
– Помогла? Тебе?
– Вот значок за ту самую военную игру!
В общем-то, они явно из тех, кто привыкли выкручиваться сами, рассчитывая самое большее, друг на друга. Хотя и клинической недоверчивости у них нет. Радоваться в жизни им приходится не слишком много, но и обозлятся особо не на что.
Понятно, что радость за Оэлен изрядно завистью приправлена. Люди есть люди. Но и слова о помощи Марины тоже кое-что значат.
Свалилось на них нечто, с чем они в жизни не рассчитывали сталкиваться.
Осторожно Марину разглядывают. Оэлен робеет за компанию.
– Она писала про вас...
– Обращайся ко мне на ты. Когда «вы» от сверстников слышу – начинаю ощущать себя старухой.
Девушка зачем-то повторяет.
– Писала про ва... то есть, про тебя, но мы думали, она придумывает. Слишком уж сказочно всё написала. И мечты все сбылись. И с принцессой познакомилась.
– Притом ещё и не с одной, – встревает мелкая, – сначала про четверых написала. Но потом поняла, что завралась, и только про ва... то есть, про тебя писала.
Оэлен кулак ей демонстрирует Кажется, это местная Кошмар.
– Она, вообще-то, написала чистую правду, – усмехается Марина.
Старшая чуть заметно пинает мелкую.
– Да мы уж поняли. Но подумали сначала, что Оэлен в состав свиты попала.
– В моей свите никто сейчас не числится, – качает головой Марина.
– Но мы... То есть я, видела сегодня Чёрную Смерть.
– Она в свите ЕИВ числится, – зевает Марина.
Как по команде, снова начинают пинать друг друга. Кажется, заявлению о Смерти тоже сначала не поверили.
– Потом нас всех вызвали, мы вот и подумали, что это какой-то розыгрыш Оэлен. Мы именно о ней подумали, когда увидели, что всех вместе позвали.
Марина, прищурившись, разглядывает островитянку.
– Ты им не написала, что приезжаешь?
– Нет. Сюрприз хотела сделать, - до чего же рожица довольная.
– Ну ты и вредина! – решительно заявляет мелкая.
– Совсем наоборот, – усмехается Марина,  - Если бы не просьба Оэлен, я бы сюда не поехала. Поинтереснее мест на Острове в избытке.
– Были почти уверены, что ты нас скоро забудешь. Раз вон где оказалась.
– Не забыла, она вас, как видите, – хмыкает Марина, – Даже мне рассказывала. Вот и решила сама взглянуть.
– Вчера сказали, принцесса решила нас посетить. Как все забегали!
– Догадываюсь, – хмыкает Марина.
– Мы не из тех, кого всяким гостям демонстрируют...
Сверстницы Оэлен прерывают старшую.
– Почему?
– Ты же столько всего знаешь.
– Лучше всех учишься.
– Только не мешало бы тебе за языком немножко следить, – посмеивается Оэлен.
– Ну злит меня, когда как с глупым маленьким ребёнком разговаривают.
– И начинаешь выражаться теми словами, что не все боцманы на парусниках знают, – Оэлен откровенно веселится.
– Эти слова, вообще-то, все знают, только делают вид, будто они неизвестны. – огрызается девушка, – Ненавижу тупое двуличие!
«Так-так, что-то мне это напоминает», – призадумывается Марина, – «Это что, местный аналог меня, у кого не было брони в виде моего статуса?»
– Вот тебя и не показывают нигде, – снова встревает мелкая, – боятся, что ляпнешь что-нибудь этакое.
– А я и так не зверюшка редкая! И где мне быть – сама в состоянии решать!
– Сюда, вроде бы, сама пришла, на поводке не тащили, – хмыкает Марина.
– А мне самой интересно стало, с чего это меня решили кому-то предъявить! – кажется, в любой фразе видит попытку атаковать и бьёт первой. Марине подобное неплохо знакомо!
– Тебя же в школе много куда посылали.
– Как там говорят? Жалует Император – не жалует младший конюх. Вот у меня вся жизнь по этой поговорке!
– Ещё это называется подростковый бунт в чистом виде, – скучно сообщает Марина, – только на меня такие номера не действуют. Я сама боцманским лексиконом прекрасно владею.
– Владеет, владеет, – торопливо встревает Оэлен, явно опасающаяся, как бы Марина не начала демонстрировать свои способности.
– Тебе легко говорить, – бурчит Замотанная Рука, кажется от какого-то резкого высказывания её удерживает только уважение к статусу Марины. И остатки инстинкта самосохранения. Всё-таки понимает, Марина, хоть и невысокая, но куснуть может так – любой хищник от зависти удавится.
– Ты явно не ценишь ничего из того, что смогла добиться. Считаешь, что руками и ногами добьёшься большего?
– Жаль, с тобой не столкнулась, – бросает с вызовом. Знак Марины разглядела. Наверняка, вспомнила и её песчаный облик.
– У меня было бы одной победой больше, – хмыкает Марина, – сама знаешь, мне не подыгрывали.
– У тебя кулаки, что из железа? – в голосе мелькает профессиональный интерес.
– Не думаю, что здесь и сейчас драку устраивать – хорошая идея.
Ровесницы Оэлен вцепляются в Замотанную Руку.
Островитянка шепчет Марине.
– Очень прошу, не надо.
Впрочем, Марине и так видно – драки начинаются по-другому. Да и другая сторона явно играет на поддержку определённого образа.

Марина не Эр, лично подарки выбирать будет только когда над Сонькой требуется пошутить.
Что полагается дарить при таких визитах – для таких вопросов целый МИДв и несколько канцелярий есть.
Она ещё может и благодарностью наградить с занесением в личное дело. Равно как и порицание выразить за занесением туда же. Что равнозначно крушению любой карьеры среднего уровня, ибо человека с подобной записью на работу по данному роду деятельности никуда не возьмут.
Что позволяет ей статус, что нет, Марина помнит чётко.
Впрочем, раздачей порицаний даже Кэретта практически не занималась. Император и вовсе полумеры не признавала. Плохо, что самой Марине сейчас только эти самые полумеры и доступны.
- Удовлетворены результатами визита?
Потому и спрашивают, плохо её знают и ещё не научились реакцию по выражению лица считывать. Протокольные ответы Марина помнит чётко.
– Целиком и полностью.
– Стандартный перевод на счет заведения и личные удостоенных Вашей аудиенции пятерых лиц?
– Какая там сумма?
Называет.
– Удвоить. Так! И вот ещё что, пожалуй, главное на сегодня. Сейчас оформляешь «Приглашения» в Резиденцию от моего имени. Пока до конца десятидневья, а там поглядим.
У Марины своеобразный приступ эгоизма. Ей не хочется, чтобы Оэлен крутилась исключительно около неё. Пусть проводит время со старыми друзьями. Выкинут что-то неподобающее – им же хуже будет. Впрочем, Марина считает, достаточно в людях разбирается. Подружки Оэлен произвели на неё абсолютно нейтральное впечатление.
Что их сблизило – тоже, в общем понятно. Обитатели приютов учатся в близлежащих школах, так делается намеренно, даже не столько для получения образования, сколько для привития навыков сосуществования с себе подобными.
Чтобы не создавать слишком больших группировок, обитателей приюта определили по нескольким окрестным школам. Эти пятеро вынуждены были друг друга держаться. Оэлен же из-за дурной славы матери и сестёр все старательно игнорировали, хотя он и была клинической заучкой. Это в школе, как говорится, сорвало резьбу.
Вот и получилось, изгои потянулись друг к другу. Каких-либо выгод друг от друга они получить не могли, разве что Оэлен стало поспокойнее, ибо Замотанная Рука отличалась бешеным нравом и с ней связываться опасались. Банальная тяга к общению с себе подобными.

Я вовремя вспомнил, кого интересуют подводные лодки.

-  Можно узнать кое-что?
– Спрашивай, – кивает Марина.
– Кому здесь можно «нет» говорить, если чего-то от меня захотят?
– В каком смысле?
Звезда сверкает глазами.
– В любом! Или кому-то отказывать ни в чём не стоит?
Марина тяжко вздыхает.
– С ума все вокруг посходили по определённому вопросу. «Нет» ты можешь говорить кому угодно. Включая мою сестру. Кстати, она на моём месте, сказала бы тоже самое, имея в виду меня. Ты здесь в статусе гостьи. Причём даже не моей, а ЕИВ. Выводы, думаю, сама сделать в состоянии.
– Я всё поняла. Оказанного доверия буду достойна, – правый кулак церемониально прижат к сердцу.
До чего же детишки обожают вести себя, будто времена Великих Еггтов ещё не кончились!

Оэлен занимается самой ожидаемой от неё вещью – хвастается перед подружками своими достижениями. Фотоаппараты в школе есть не только у разноглазой, Оэлен сувала свой носик всюду, куда можно, и во многое, куда нельзя, так что, за год снимков много набралось. Она ещё и альбом в бархатной обложке приобрела. Марина внутрь не заглядывала, видела только, что на обложке фото Императора с Оэлен.
Сейчас впятером сидят, уткнувшись носами. Вкусняшек заказали – для одной многовато, для пятерых в самый раз. Впрочем, налегает на них только младшая.
Она-то Марину первой и заметила, пнув остальных.
Троица, как по команде, отодвигаются от Оэлен. Та только теперь догадывается голову вскинуть. Слишком погрузилась в самолюбование.
– Ой! Не ждала тебя сегодня!
– Вообще-то, я тут живу. Хожу, где хочу. Чем хвастаешься?
– Да я просто фото показываю...
Марина с трудом удерживается от вредного желания помянуть разноглазую. Да и сама Оэлен кое-что в выражениях лица Марины понимает.
– Такие, что с ними никогда сделаны не будут?
Одна из островитянок замечает, у Марины что-то вылетели из головы их имена.
– Наши прошлым летом ездили в столицу. Нас только никого не брали. Привезли снимки из городских дворцов и из «Старой Крепости».
– На «Старого Дракона», конечно, залезли?
Девчонки как-то воровато переглядываются, будто это они по древнему орудию лазали.
– Ну да.
– Здесь-то бывали?
Младшая, как на уроке руку поднимает.
– Нас водили.
– Нас тоже, только давно, – одна за троих отвечает.
– Ну, теперь сможете похвастаться, что здесь жили.
– Жалко, тут никакой старинной пушки нет.
– Есть обычные, – хмыкает Марина. Впрочем, очевидно на Архипелаге удивить современными образцами артиллерии кого-либо сложно.
– Но у нас ни у кого фотоаппарата нет.
– Найдём, – хмыкает Марина, имея в виду совсем не разноглазую. Впрочем, контактов с ней точно избежать не удастся. В наблюдательности ей не откажешь. Как это ещё до сих пор не заявилась знакомится? Впрочем, Звезда точно не в её вкусе. Ребёнок есть ребёнок, а вот эти трое... Ну, не маленькие, сами разберутся. Особенно, если учесть, неизвестно, насколько с ними была откровенна Оэлен. Тоже ведь может счесть некоторые факты своей биографии за определённый жизненный успех...
Нет, общение с разноглазой точно плохо сказывается на способности соображать, вечно мысли куда-то не туда уходят.
– Ой, а правда тут можно всё, что угодно попробовать заказать? – снова встревает мелкая.
– Всё –  не всё, но многое возможно. Все мечты можешь не озвучивать, говори что-то одно.
Девочка, явно смутившись, шепчет.
– Иглобрюха.
– Отравишься! – пытается одёрнуть её одна из троицы.
  Марина пожимает плечами. Почему бы и нет? Хочется страшноватой сказочки со смертельно ядовитой рыбой – можем устроить.
– Повар имеет все необходимые лицензии, – хмыкает Марина, – как он готовит – я уже пробовала, и, как видите, жива. Телефон тут где?
Заказала на шестерых, седьмую порцию велено отнести Звезде. Слегка с опозданием сообразила, уровня шутки могут не оценить. Ладно, можно добавить записку, где они сидят, и предложением присоединится.
Как это часто бывает, показушная смелость при столкновении с реальностью куда испаряется. Из кусочков рыбки выложены различные фигуры. Вкус Марины не забыли, присутствует подогретое рисовое.
Только отправив в рот несколько кусочков, Херктерент замечает пять пар с ужасом смотрящих на неё глаз. Оэлен-то чего перепугалась? Была же зимой в Загородном... Хотя, не очень вспоминается, что именно тогда заказывалось. Да и здесь наверняка больше известно легенд о ядовитости рыбки, нежели в Столице.
Марина словно страх Рэды в прошлом году видит, только в пяти вариантах сразу.
Берёт палочками очередной кусочек, макнув в соус, показывает на мелкую. В мозгах, наконец, включилось. Дурная местная мода и её зацепила. Она – Вьюнок, только рыбка, а не растение. Прозвища никакого нет, имя ему вполне соответствует. Но вот сейчас, как рыбке, хочется под камушек забиться.
– Что стоишь? Вон ещё сколько, бери, не стесняйся.
Девочка даже руки за спину убирает, отодвигаясь подальше.
Кусочек решительно подцепляет, и, даже без соуса, отправляет в рот Оэлен. Наконец-то у неё включился школьный режим всюду первой лезть, и всякое нужное и не очень, в первых рядах пробовать.
Марина снова лениво наполняет чашечку подогреты рисовым. Ей уже хорошо. Не зря великий предок этот напиток так любила. Впрочем, злые языки утверждают, выражение «пьёт, всё что горит», как раз про Дину II придумано. Изобретение перегонного куба почему-то многие Чёрной Змее приписывают, хотя этот предмет существовал минимум за сто лет лет до неё.
Вьюнок всё-таки осторожно протягивает руку к палочкам, будто те могут укусить её.
– Точно у повара все лицензии есть?
Марина демонстративно отправляет в рот новый кусок.
Всё-таки осуществляет так некстати сбывшуюся мечту. Попробовала смертельно ядовитого иглобрюха.
Троица тоже берётся за палочки. Половина уже включилась в какие-либо действия – дальше начало стадное чувство работать. Ко всем видам деятельности относится.
Марина разглядывает их. Чувствуется какое-то сходство.
– Понимаю, что неприятной темы касаюсь. Но вы не родственницы друг другу?
Две наименее похожих, переглядываются. Одна шмыгает носом.
Оэлен выпаливает как из авиационного пулемёта.
– Их мамы троюродными сёстрами были. Вот!
– Ладно, ясно всё! Не буду больше спрашивать.
Дверь распахивается. В проходе стоит Звезда. Обводит собравшихся взглядом почти с оттенком безумия.
– Думала, меня отравить хотят. Потом решила, это шутка такая...
– Записку прочитала в самую последнюю очередь? – усмехается Марина, – Так всегда и бывает.
– Мне можно тоже? – кивает на бутылочку.
Троица и Вьюнок напиток проигнорировала, Оэлен, как обычно, храбро опустошила чашечку. Всё-таки, опыт совместного распития с Мариной недостаточно велик. Закусывая весьма быстро съела такое количество рыбки, что будь та ненадлежащего качества, уже лежала бы под смертным покрывалом.
Марина кивает. Если что-то Марина делает сама, запрещать это же самое другим больше не имеет права. Тем более, Звезда вполне может взрослой считаться. Хотя, документов с формальным подтверждением статуса у неё ещё нет. Имперский счёт возраста отличается от такового у Великих Домов.
  Выпив, Звезда сжимает голову.
– Кажется, я с ума сойду. Столько всего за один день... Утром главной сложностью было, отпустят ли меня днём в город, или придётся убегать. А сейчас – сижу в Императорском дворце, пью с Принцессой Империи... Я просто не верила, что чудеса бывают. Но это же чудо! Настоящее!
До чего же быстро спиртосодержащие напитки у некоторых вышибают слезу? Или она ничего со знаком «Поставщик двора»?
– Всякое в жизни случается, – хмыкает Марина, – я вот тоже с сиротами до сегодняшнего дня не пила.
Смеются все островитянки, включая Оэлен. Она же и интересуется.
– Ну, и как ощущения? Сильно от других принцесс отличаются?
– Пока ещё не решила, – хмыкает Марина, – Но скорее всего, будет всё, как всегда. Как напьётесь – вы все одинаковые будете.
– А ты?
Марина показывает язык.
– А я ещё и Еггта, на меня плохо действует.

– Вот и чудненько! Всё равно ты с ней завтра увидишься. Тогда и договоритесь, где и когда.
Всяко Марина увидит наёмницу раньше, раз может связаться со Смертью когда захочет. Предупредить ведь надо, как именно стоит играть. Это Марине или Динке через пару лет она может даже позволить себя победить. Любую другую просто размажет по стенке. Вряд ли в драке она способна неконтролируемо звереть, как сама Марина, но лучше заранее всё чёрточки проставить.
Впрочем, наёмница достаточно умна, сама догадается, что серьёзный урон чьему-либо здоровью в стенах Резиденции не нужны никому, в том числе, и ей самой.
Возникает ещё вопрос – не рассчитывает ли Звезда своей победой на песке обратить на себя любимую внимание кого-то строго определённого? Подобный вариант тоже исключать нельзя, ибо с её недостатком внешности как-то иначе обратить на себя внимание сложновато. Любители девушек с серьёзными физическими недостатками частенько попадают в поле зрения ведомства Кэрдин.
Хм. Может Звезде не известны некоторые пункты действующего законодательства? Скрывать их смысла не имеет.
Марина откровенно разглядывает замотанную руку Звезды. Та даже за спину убирает.
– Ты знаешь, серьёзные телесные повреждения, полученные при совершении преступных деяний у признанных пострадавшими с точки зрения закона приравниваются к ранениям, полученным при нахождении на военной службе и лечатся на тех же условиях. Ты в ожоговом центре была когда-нибудь? Они как раз на подобных повреждениях специализируются.
Звезда отвечает угрюмо.
– Собиралась сходить через несколько лет. Думала, хватит ли денег.
– Должны быть документы, при каких обстоятельствах ты была травмирована. При их наличии, нормальную кожу тебе восстановят бесплатно.
– Это много времени занимает?
– На подобные вопросы моя щедрость вполне распространяется. Того, что с тобой сделали, не должно было быть. Могу оказать содействие. Даже прямо завтра, но о песочке в этом году можешь забыть – последствия сильных ожогов, да ещё и старые лечатся очень плохо. Там полное восстановление – что-то около трёх месяцев.
Работа мысли буквально видна на лице Звезды. Кажется, скоро слышно станет, как в мозгах что-то щёлкает. Упомянутые Мариной законы существуют на самом деле. Некоторые вещи сделанные одними людьми другими ей очень сильно не нравятся.
В общем-то, даже при отсутствии документов на обстоятельства повреждения Марина вполне согласна оплатить Звезде операцию. Разумеется, раньше времени подобного озвучивать она не собирается. Впрочем, кажется ясно, что сейчас Звезда скажет. Для храбрости, опустошает очередную чашечку. Когда нервы на взводе, спиртосодержащие действует плохо. Только Звезда привычна в гораздо меньшей степени, чем хочет казаться.
– А после песка можно попробовать? Заодно, и с документами всё выясниться к тому времени...
Ожидаемый ответ.
– Пробуй, – зевает Марина, – я тут до конца лета буду. Если доведётся на песочке столкнуться – уж постараюсь, чтобы, кроме руки тебе больше ничего не пришлось чинить. На повреждения, полученные по собственной дури, законы не распространяются.
– Ты же говорила... – кажется, заплакать готова. Явно, не самое типичное для неё состояние.
– Это ты услышала только то, что хотела. Сама со Смертью даже не разговаривала. Вспомни-ка, что я сказала о принятии решений?
– Сейчас ей можно позвонить?
Марина криво усмехается.
– Сейчас ты в таком состоянии, что с тобой даже Вьюнок справится, – упомянутая личность охотно кивает.
Звезда яростно сверкает глазами. Но всё-таки, она, скорее трезва, нежели пьяна, и подвиги решает отложить на некоторое время.
– Нет, пожалуй, Смерть завтра будет с той разговаривать о том же, о чём со всеми, – кисло усмехается Марина. Собственная устойчивость начинает дурную службу служить – слишком заметно становится, насколько теряет адекватность собеседник.
– Я... Я готова буду.
– Смерть – боец, а не убийца, – хмыкает Марина, – могу обрадовать, этот напиток выветривается довольно быстро. Во всяком случае, у меня.
Оэлен почему-то хихикает.
– Ты помалкивай лучше. Могу ведь и домой отправить.
У островитянки, будто по волшебству, на лице появляется непроницаемая маска.
– Марина... Поверь... Я ничего такого...
Подобные тон Марина ненавидит слышать. При этом, прекрасно понимает не всегда намеренно, но провоцирует людей на подобное. Пугает даже тех, кого не стоит.
– Я принятых решений не меняю. В силе только то, что было сказано до прибытия сюда. Можешь не пугаться.
Оэлен неожиданно тоже резко опустошает чашечку. Щурится, хватая кусочки рыбки.
Ну, всё понятно, любые слова в таком состоянии кажутся гораздо более серьёзными, чем являются. Собственно, чуть ли не основная причина, почему убийства в состоянии опьянения случаются. Причём, как раз случайных знакомых.
Тут пока все довольно мирно настроены. Звезда и вовсе находится где-то в пограничном состоянии между реальностями. Вьюнок уже над ней откровенно хихикает.
У Марины всё память на имена этой тройки включится не может.
– Марина, а правда Звезда со Смертью будет драться? Или ты шутишь над ней так? – спрашивает одна из них.
– Хочешь её место занять? – злобно ухмыляется Марина, – Не выйдет ничего. Чёрная мне говорила – она детей не убивает.
Кажется, шутка получается неудачной. Напугана, чуть ли не больше Оэлен совсем недавно.
– Расскажешь потом, что здесь такого страшного про Смерть говорят, чего она сама про себя не знает.
– А она тебе разве сама не рассказывала? – округляет глаза другая.
– ЕИВ ей за другое деньги платит, нежели меня пугать. Да и сложно мне что-либо по-настоящему страшное рассказать. Смерть относится к людям, что мне нравятся, – кажется, напугала всех троих сразу, да и Вьюнка заодно. Даже Звезда что-то неодобрительное пробурчала.
– Что-то я не понимаю! – прищуривается Марина, – Чёрную тут все знают, это я уже убедилась. Вот только не пойму, любят или ненавидят?
– Это по-всякому, – ответ с совершенно не свойственной возрасту серьёзностью, – Говорят, она плохо влияет на подрастающее поколение.
– Ты явно чужие слова повторяешь, – замечает Марина.
– Говорят, Звезда испортилась, когда ей заинтересовалась. Очень злой и дерзкой стала.
– По отношению к вам как-то переменилась?
Переглядываются. Опять одна выражает общее мнение троицы.
– Нет. Добрее даже стала.
Другая снова хихикает.
Марина вздыхает устало.
– Ну, что опять смешного?
– Как они все перепугались, когда решили, что у Смерти дочка имеется. Побоялись, что она жить теперь тут будет, да воду мутить.
– Точно! – оживляется Оэлен, – Вы мне тогда что-то такое говорили. Наша школа – как раз, ближайшая к Резиденции.
– А это всего лишь я была, – усмехается Марина, – Я со Смертью потом неплохо повеселилась, всё это обсуждая. Не в первый раз кого-то другую изображаю. Но прошлогодний был самым удачным для меня.
– Не сразу поверили, что ты – принцесса.
– Даже Оэлен писали, спрашивали. Хотя и думали, что она много сказок рассказывает.
– Так тебя же не пускали бои смотреть, – хмыкает Марина, – Один и один в твоём случае сложить было сложновато.
– Но я же тебя спросила!
– А я ответила. Только ты сама уже ухитрилась так написать, что тебе не поверили.
– Мы и правда, не поверили. Решила, ты придумала себе слишком уж много известных знакомых. Извини, мы очень сильно ошибались.
Оэлен машет рукой.
– Честность иногда просто вредна! – хмыкает Марина.