Марина пальцами щёлкает.
– Как-то поздновато дошло, но ты, по-моему темнишь. И с повреждением корабля, и со своим ранением. Всё хуже, чем ты говоришь.
  – Сводки для командования прочла бы. Там все повреждения всех кораблей довольно точно описаны.
  Марина полукруг рукой делает.
– По сторонам посмотри! Море, солнце и все прочие радости – как-то не способствуют каким-либо серьёзным занятиям.
– Ну-ну, –  Сордар снова придирчиво окидывает сестру взглядом сверху донизу. Марина тоже кое-какие выводы делает, всё-таки Сордара знает достаточно неплохо. И про собственное состояние, и про корабль он правду сказал. Только и у Марины глаза-то на месте.
– Ты куда кормовую башню среднего калибра дел? Южане отстрелили, или вы всей командой пропили? Хотя, кому она здесь понадобиться могла?
Сордар усмехается:
– А я уже подумал, твоя наблюдательность стала подводить. Башню ты где-то здесь на берегу в обозримом будущем сможешь увидеть. Ни к чему добру пропадать.
– Зачем тогда её сняли?
– Хм. Мне казалось, ты знаешь слово «модернизация»...
– Самого «Владыки»?
– Именно его, – кивает Сордар.
– Вроде же, всё есть.
– Как показали последние события, ПВО много не бывает.
Марина снова пальцами щёлк:
– Трёхствольный вариант «близнеца» я видала. Что, пятиствольный решили прикрутить?
– Простейшее решение не всегда лучшее, – хмыкает адмирал, – да и я стреляющее пятиствольное  могу себе представить только с вращающимся блоком стволов, что для «близнецовских» калибров не характерно. Пытались две спарки в одну башню впихнуть, разделив из броневой перегородкой – так себе вышло.
– Ой, а где такое стоит? Я что-то похожее только на картинках видела.
– Да на соседнем острове. Один из проливов перекрывает, сама же понимаешь, оно ещё и универсальное... Хотя, по воздушным целям огонь получалось вести только куда-то в ту сторону. По морским выходило гораздо лучше.
– И на что наши умники в это паз перевели государственные средства? Я знаю, сколько стоит серийная трёхорудийная башня. Ты не думал, что кому-то надо поближе с Кэрдин пообщаться?
– Не в данном случае, – отмахивается Сордар, – больно уж кровожадной ты в последнее время становишься. В этот раз они решили сделать по-умному. Зенитные ракеты.
Марина саркастически усмехается.
– Сколько можно на граблях танцевать? Я же помню эти зенитные батареи неуправляемых ракет. Сколько ими сбили? Полтора самолёта? Да и то, по-моему, стрельнув по ошибке. А денег сколько потратили... Никого за это не расстреляли?
– Они исправились. Других им на смену, слишком долго готовить. Теперь есть РЛС дальнего обнаружения. Я был на испытаниях – эти ракеты эффективны. Сейчас разворачивают их батареи вокруг столицы. Ну, и нам кое-что перепало.
– Насколько я знаю, вы во Флоте, всегда обожали ежей с ужами скрещивать. По кораблям ими стрелять не собираетесь?
– Для этого более тяжёлые системы разрабатываются, – Сордар ухмыляется настолько загадочно, что Марина решает больше не расспрашивать.
Есть ведь ещё жутковатые спецпроекты. И насколько Марина знает, атомный снаряд вполне можно приспособить для орудия линкора. Сомнительно, что на Юге не думают ни о чём подобном. Тем более, их тяжёлые ракеты уже могут хоть куда-то попадать, а не только на старте взрываться. Впрочем, до Столицы у них пока не хватает дальности. Но это именно, что только «пока», которое неизвестно, сколько продлится. Неужели настолько сложно запустить тяжёлую ракету с самолёта? Ведь с машинами, поднимающими большую нагрузку, у южан сложностей нет...
Где-то даже начинаешь завидовать беззаботности Эриды, разноглазая не намного хуже Марины знает, что с небес может прилететь, но как-то способна совершенно не задумываться о таких вещах. Или слишком хорошо научилась свои мысли прятать. Ибо уяснила, наконец, не всем и не обо всём сообщать следует. Правда, зная Эр, можно опасаться, что она в другую крайность впадёт – перестанет что-либо говорить, либо начнёт страшно врать, что при богатейшей фантазии к не самым хорошим последствиям может привести. Ведь она и из хороших побуждений может что-либо придумать, что совершенно неправильно поймут.
Сордар усмехается. Марина такое выражение прекрасно знает. В прошлом с таким обязательно какие-нибудь не детские шутки рассказывал. Или словам, что не во всех словарях есть учил. Притом, ещё непонятные значения разъяснял.  Впрочем, гораздо больше она подслушала, ибо люди с погонами матом не ругаются, они им разговаривают. Причём, южане про своих говорят точно так же.
– Слушай, а Эрида что, из тех, кто считает, что одежду носить не обязательно?
– У себя она так иногда расхаживает, – пожимает плечами Марина, – у бассейна или на пляже может в таком виде появится... Слушай, ты же её не мог видеть. Решил на старости лет бинокли не по-назначению использовать? Или дальномеры главного калибра для подглядывания за девушками использовать? – Марина качает головой.
– Зачем подглядывать, когда и так всё наглядно видно? – хмыкает адмирал, – Эриды я не видел. Но пока шёл, видел троих. На лайнере их не было. Как на подбор, чёрненькая, беленькая и рыженькая. Молоденькие, но всё при них. По-моему, из одежды на них только браслеты и цепочки были. Причём, не на шее, а на талии, бёдрах и щиколотках. Даже не смутились, приветствовали и дальше пошли... Почему во времена моей молодости такие смелые были редкостью?
– Всё-то ты рассмотрел, – буркает Марина. О ком речь идёт, уже догадалась. Все, кого приглашала сама разноглазая отличались повышенной яркостью и живописностью. Любит разноглазая, чтобы вокруг всё-всё, что возможно, её взгляд радовало. Угу. И люди в том числе. В первую очередь, девушки её возраста или чуть младше в виде, что от природы дан. Да и цепочки именно так обожает носить. Особенно, если некоторые её подарочки вспомнить, – Нет, Эрида широких взглядов, но всё-таки, не настолько... Сам-то всё хорошо рассмотрел? Поближе познакомится не хочешь?
  Сордар с ленцой дует на собственный кулак:
– Ты права, посмотреть есть на что. Но сколько им лет, а сколько мне? Чем они рассчитывают меня удивить? Тем более, я возможно, с матерью рыжей больше двадцати лет назад был близко знаком.
– Ей двадцати ещё нет, – трёт подбородок Марина.
– Так и я о том же, – ржёт адмирал, – молоды слишком!
– Хм... Когда ты про мать сказал, у меня совсем уж чёрная гнусная мысль появилась...
– Зная тебя, почему-то я именно об этом и подумал. Кстати говоря, Островитянки в большинстве за собой хорошо следят. Причём с разницей в двадцать лет не сильно одна от другой отличается. Так что, при большом желании, можно найти и мать, и дочь, что собой приторговывают.
Марина качает головой.
– Ты об этом так спокойно говоришь.
– Марин, я миррен, так вот учти, слово «ханжа» на Юге – ругательство. Здесь база, военный  и гражданский порт. Спрос на близкое общение с женщинами был, есть и будет. Спрос рождает предложение. Закон экономики. Тем более, я говорил, это дело тут, так же как и везде всегда было законным родом деятельности. Что тебя смущает вообще? Тем более, что ты смущаться не умеешь.
– Но я же в таком виде не хожу.
– Это твой сознательный выбор. У других он иной.
– И тебя не волнует, что они здесь гостят?
– Я предпочту слегка побыть тем самым ханжой, и вспомню, что Эрида, в первую очередь, художник. Тем более, у меня достаточно высоки задатки пирата, чтобы с одного взгляда отличить ювелирку от бижутерии.
– Мирренские пираты чаще крали девушек, чем что-то иное. При золоте почти всегда будет кто-то с абордажным топором. Девушки в этом смысле, особенно, мирренские в этом смысле куда удобнее.
– Марин, ты же прекрасно знаешь, эти времена давным-давно миновали. И один из самых известных пиратов кончил свой век как раз под ударом абордажного топора мирренского офицера.
– Ага, а другой стал губернатором в их Приморье.
– И заметь, весьма старательно развешивал по реям бывших соратников.
– Уничтожал соперников, – усмехается Марина, – Можно подумать, я не знаю, как в те года цвела и пахла работорговля. Наши южные те времена не забыли до сих пор. «За рекой живут чудовища». Тем более, людьми и сейчас кой-где приторговывают. Притом, не только примитивные племена.

-- Марин, тут постоянно всё переделывают, а я в этой части редко бываю... Не напомнишь, где тут ближайший бассейн с ледяной водой?
– Вон... – Марина хочет было показать пальцем, где именно, но вовремя останавливается, что-то заподозрив. Интонации Сордара очень хорошо улавливает, – Зачем тебе? Сегодня не настолько жарко, чтобы в такой воде купаться...
– Тебя засунуть, да под водой маленько подержать. Чтобы остыла немного. Явно, на солнышке перегрелась. Совсем дурные мысли в голову лезут.
– Вон там холодный бассейн, – слишком уж уверен жест Марины. Теперь уже Сордар настораживается.
– Что ты опять задумала?
– Интересно, – вредно сообщает Марина, –  как ты будешь пытаться меня утопить при десятке свидетелей, знающих где тут тревожные кнопки, да и просто молодых и быстрых, вполне способных до первого поста охраны добежать. Да и как ты сам потом со Смертью разговаривать будешь...
– Ну, я же не насмерть...
Марина только скалится в ответ:
– Мир? – кивает Сордар.
– Мир! – отвечает Марина, – Но я, на всякий случай, подальше от тебя постою.
– Да стой, где хочешь! Тут, в тенёчке, гораздо лучше, чем там, где ты стоишь.
Марина ухмыляясь, только головой мотают в ответ:
– Знаю я тебя! Не утих ещё.
– Не думал, что местным девушкам ледяная водичка так понравится. Думал, они её как огня, будут боятся.
– Вообще-то, это очень вредно думать за других, – Марина показывает язык, – Особенно, за девушек. Местные все обожают это место. Да и знал бы ты, кто в школе больше всех коньки и лыжи любит...
Сордар усмехается:
– Очевидно, раз вариант Софи и Эриды не рассматривается, то кто-то из местных, скорее, всего, та, кто до прошлой зимы и то, и другое видела только на картинках. Думаю, это та, южная грэдочка, что на лайнере была. Угадал?
Марина только сердито дуется, скрестив руки на груди.
– Как видишь, кое-что в девушках я всё-таки, понимаю, – самодовольно ухмыляется Сордар.
– Я, в общем-то, никогда и не утверждала обратного...
  Марина хмыкает:
– Знаешь, что я подумала? Давай братцу нашему организуем встречу в том виде, что я тебе предлагала. Тем более, они не откажутся, а Эр не ревнива. Они ей самой такой праздничек закатили...
– Догадываюсь, – хмыкает принц, – это их работа, вообще-то, на праздниках танцевать. В самом разнообразном виде. За это они даже по столичным меркам, совсем неплохо получают. Даже без учёта всего, о чём за отдельную плату договариваются. Но я – не организатор свадеб, да и мнение Смерти надо учитывать...
– О-о-о! – Марина глаза к небу вскидывает, – Она весьма широких взглядов. Ничего не имеет против, когда мужчина сразу с несколькими.
– Это она так думает, или ты так считаешь?
Марина решает, что стоит промолчать.
– Но, всё равно, мне идея нравится...
– Ну, а я в сторонке постою... Тем более, сомнительно, что твой энтузиазм Эрида разделит. Она точно для работы никого сюда не приглашала, кроме Пантеры. Да и то, когда  сама разноглазая делом занята. Если рядом кто-то ещё работает, это, вроде как, не считается.
– Всё-то ты знаешь...
– Положение обязывает, – посмеивается адмирал, – Братец точно Эр завидовать будет, он сразу столько девчонок вокруг никогда себя не собирал.
– А ты?
– Здоровья у меня в молодости, может быть, и хватило бы на стольких. Вот нервов  точно уже тогда недостаточно было бы. Много слишком, и по теории больших чисел, каждый день хотя бы у одной будет какая-нибудь история со слезами и истериками. А если учесть повышенную темпераментность местных, то я удивлён, что до сих пор ни одна другую не попыталась убить. Жить в такой обстановке несколько дней – зачем мне счастье такое?
– Но я же живу... – ещё не договорив, Марина понимает, в этот раз язык мозги опередил.
– Так ты сама девочка, – адмирал руку к глазам подносит, делая вид, что сестру разглядывает, – и с мальчиком тебя уже давно при всём желании не перепутать.
– Насколько я знаю, это мальчиков часто с девочками путают...
– Особенно, при виде сзади, – хмыкает Сордар, – кого ты смутить пытаешься? На Юге историй этих, особенно, про священников с мальчиками как бы не больше чем у нас. У меня, кстати, ещё опасения были, что здесь мальчиков молоденьких куда больше, чем девочек окажется...
– Разве это плохо?
– Попытки занять какое-то положение в жизни через половые органы, вообще-то от пола не зависят. Вы обе в этом смысле – самые привлекательные награды.
– Пантера меня уже предлагала с кем-нибудь познакомить. Любого устраивающего меня статуса. Спелся с ней?
– В жизни не стану заниматься ничем подобным. Сама делай свои ошибки. Я свою-то личную жизнь не устроил, куда уж мне Еггтовскими заниматься...
– Да ты и сам не больно хотел, притом по твоим же собственным словам. Да я и не представляю кого-то рядом с тобой, хотя знаю большинство женщин придворного круга. Впрочем, ты мог рассматривать не только их...
– У меня нет никакой таинственной островитянки или ещё кого и её ребёнка или детей, чтобы там в Столице не придумали. Да и ты должна бы знать, человеку вроде меня невозможно хоть сколько-нибудь продолжительное время скрывать существование значимого для меня человека. Истории про железных масок – дела далёкого прошлого.
– Может, лучше вернуться к абстрактным местным девчонкам?
Сордар вздыхает:
– Ты решила заняться тем, чего старательно просила не делать меня?
– Оба пола мыслят довольно по-разному. То-что допустимо для одного, неприемлемо для другого.
– Мужчины только рожать не научились. Всё остальное могут делать и те, и другие.  Это считай официальное мнение. У меня есть и личное, но я не озвучиваю его при сколько-нибудь значимым числом людей. Только пред самыми близкими. Я достаточно дисциплинирован.
– Однако, ты предпочитаешь действовать в соответствии с личным...
– Если на каком-либо документе стоит моя подпись, то какое дело, что я по этому поводу думаю? Ту же Эорен я бы во флот не взял. Причём, никаких бы приказов не нарушил. Придрались бы к состоянию здоровья, а поверь мне, там есть к чему придраться даже чтобы её совсем негодной признать. Причём, заметь, в полном соответствии с целой кучей приказов.
– Больная!
– Скорее, храбрая и дурная. Вроде тебя. Только учти, если ты попытаешься сунуться туда же, куда и она, всё что не было применено против неё, окажется применённым против тебя.
– Не знаю, что там у неё не в порядке. Но я-то абсолютно здорова.
– Ты здорова ровно настолько, насколько высока потребности в подобных кадрах в текущий момент, плюс мнение определённых, плюс мнение определённых врачей и тех, кто имеет на них влияние. Только предпоследним пунктом – все эти инструкции и приказы. Только последним пунктом – истинное состояние твоего здоровья. Говорил уже, не хочу быть причастным к твоей гибели, Марина.
– У тебя слабые связи в сухопутных командованиях. Да и Еггты всегда больше дружили с Армией.
– Регулярную Армию создали вы, но Флот, как структура раньше появился.
– Кому сейчас нужны эти узкоспециализированные споры? – брат и сестра переглядываются с крайне невесёлыми усмешками.
– Ты никогда ничего мне даже не пытался запрещать...
– Меня воспитывали в уважении к традициям древних Домов... Ты Еггта, просто обязана оружием владеть... Я не смогу тебе воспрепятствовать, а ЕИВ не захочет...
– Я знаю.
– Как всё и всегда...
– Тут уже не сделать ничего...
– Может, попробуем насладиться жизнью, пока возможность есть?
– Боюсь, под наслаждением жизнью мы понимает слишком разные вещи.
– Ну, точки-то соприкосновения можно найти, – хмыкает Марина, – вот ты целых три недавно видел.
– Ты же говорила, не одобряешь.
– Но допускаю. В том числе и для себя самой.
– Когда человек в определённые моменты тебе безразличен, это очень хорошо чувствуется. Если в лицо смотреть, то ещё и видно... Хотя, я вроде бы, понравился.
– Не говори глупостей, ты не понравится не мог, учитывая сделанное тобой для Архипелага!
– Из чувства благодарности тоже не всегда интересно получается...
– К этим пойдём, или других поищем? Здесь или за территорией.
– По моему, ты больше храбришься, чем хочешь компанию мне составить.
– Я и посмотреть могу. Так даже интереснее... Иногда. Так каких пойдём искать? Там много оттенков есть.
– Марина! – Сордар рацию демонстрирует, – Я, как и ты, с лёгкостью могу найти любого человека на территории. Если бы мне кто-то был нужен... Твоя храбрость тебе не всегда хорошую службу служит.
Херктерент только ухмыляется в ответ.
– Подсказать, как рыженькую зовут? Она Эриде рассказывала, ей мальчики нравятся больше девочек...

Софи машет рукой перед лицом Хейс. Та ловко ловит своей. Прижимает к губам, начинает целовать пальцы. Софи далеко не сразу отстраняется. Довольно сообщает.
– Не настолько из мира выпала, как я опасалась, миленькая.
Хейс нежно проводит  внешней стороной ладони по щеке принцессы.
– Сейчас снова там окажусь. Ласковая моя. Так хорошо, когда ты рядом...
– И мне очень хорошо... Я счастлива...
– Ты плачешь...
– От счастья.
Вот теперь в глазах Хейс снова задорные огоньки.

                                               *       *       *

– Не хочу с тобой расставаться. Брошу школу, мне любые документы потом задним числом нарисуют. Как Эорен за кошачью. Буду у тебя жить! Или ты у меня. Тебе год остался?
– Два. И я, скорее всего, не буду в Столице. Основное производство не здесь.
– Думаешь, я не знаю, где оно? С тобой уеду. Я взрослая уже, могу за себя решать.
– Можешь, любимая, ты всё можешь. Но времени пройдёт гораздо больше, чем мы вместе. Всякое может случится. Там опасно.
– Насколько я знаю, они даже не выяснили, что там есть какие-то объекты. Узнала уже.
– Специфика работ выше даже твоего доступа... Опасно не то, что кто-то там летает. Опасно, ибо оно само ещё не отучено от привычки взрываться, когда нам не требуется. Были уже жертвы.
– Обычная судьба любой новинки, – Софи трётся носом о щёку Хейс. Та гладит распущенные волосы, – Там же есть эскадрильи ПВО. Я не смогу сидеть без дела. Совместное ведение хозяйства – вполне законная форма проживания взрослых людей.
– Про «ведение хозяйства» особенно смешно в случае со мной. Почти всё, что есть, как-то с тобой связано.
– Ещё один повод вместе быть! Столько всего связывает! Не хочу, чтобы ты где-то далеко от меня была. Всё время почти время проводим... Хотя ты и здесь ухитряешься себе занятие найти.
– Что поделать! Не могу видеть, когда что-то идёт не так, притом у детей фактически. И тут не в разноглазой дело. Слишком это место для взрослых предназначено...
Софи снова о щёку трётся. Руки тела Хейс касаются.
– Чересчур хорошо предназначено... Мне...
– Мне тоже хочется...
Тела вновь сплетаются.

                                             *       *        *                     

  – Совсем утром пришли.
  – Сейчас солнце скоро сядет уже...
Хейс с ленцой встаёт. Софи остаётся лежать. Только взглядом изучает совершенную фигуру, будто раньше не видела. Впрочем, есть вещи на которые можно бесконечно смотреть.
– Ты куда?
– Костёр разожгу. Зря, что ли столько дней сучья собирали.
– Предусмотрительная ты моя! Каждый день тут на ночь собирались остаться. И каждый раз к вечеру решали, что на шёлке по балдахином уютнее. Сегодня не заметили, как день пролетел.
– Один из лучших дней в моей жизни.
– И в моей...

                                           *          *       *

Софи стоит на коленях верхом над Хейс, стаканчик в одной руке, сигарета в другой. То попивает, то покуривает. Щурится совершенно счастливо. Хейс только голову чуть приподняла. Пить в такой позе неудобно, ограничивается сигареткой. Тоже щурится, стараясь лицо любви своей разглядеть. Всё-таки догадались костёр разжечь перед тем, как стемнело совсем. Только всполохи огня их и освещают. В свете костра кожа принцессы кажется бронзовой.
– Хорошо сидим... – голос Софи звучит необыкновенно нежно, кроме Хейс такого и не слышал никто.
– Я, вообще-то, лежу.
– Это сейчас. А того... – по телу Софи волна дрожи пробегает.
– Замечательно было...
– И не говори.
  Хейс окурок отбрасывает, поглядывая на стаканчик Софи.
– Там мало... Тебе налить?
Принцесса приподнимается. Хейс возлюбленную за колено останавливает.
– Сиди уж... Вместе встанем. Всегда нравилось тебя вот так, снизу вверх, рассматривать.
– Я и по-другому сесть могу.
Хейс колено не отпускает.
– Сиди так... Мне... Нравится, когда так смотрю в твои глаза... Я просто счастлива
– Счастье... Что оно для тебя?
– Говорила уже...
– Скажи ещё раз... Так люблю это слушать... – Софи смотрит, как умеет только она, взглядом, разбивающим сердца, заранее превращающим любую просьбу в выполненную.
– Первое – Любовь, та за которую готова жизнь отдать, второе – Дело, то за которое тоже с готовностью отдашь жизнь, третье – Друзья, за кого сама готова отдать жизнь, и кто отдаст свою за тебя. Всё вместе – и есть полное и абсолютное счастье для меня. Ребёнком мечтала о Деле, чуть повзрослев – о Друзьях, теперь – только о Любви... Мечты превратились в реальность.
– Я также примерно мыслила. И мыслю.
Софи наклоняется, что бы Хейс поцеловать...

                                                      *      *      *

  Сидят рядышком у огня, накинув на плечи одно полотенце на двоих.
– Пламя – одна из вещей, на какую можно смотреть бесконечно...
– А другие? – усмехается Хейс, прекрасно зная ответ.
– Твоё тело. В любом состоянии. Когда ты стоишь, лежишь, двигаешься.
– Особенно, когда на мне ничего нет...
– Так это – главное...
– Только мне сейчас двигаться совершенно неохота. Чувствую себя овощем на солнышке, хотя и темно.
– Рассвет приходит всегда, радость моя. Хотя не думаю, что мы сегодня будем много спать... Над нами только ночь, луна и звёзды. Ветерок с моря. Это так вдохновляет...
– Подожди хоть немного, выдумщица моя любимая.
– Буду ждать, сколько ты скажешь... Только не очень долго!
– И ты говорила о будущем! Ты же только настоящим живёшь...
– Ну да, – кивает Софи, – и прошлым... Немного... Ибо у нас уже есть прошлое... Только наше. И больше – ничьё! Сейчас же только настоящее и есть. И оно прекрасно!
– Каким будущее станет, мы тоже можем довольно сильно влиять. Ты, кажется, хотела вместе со мной тут поплавать.
– Так маски нет.
– Так рация есть. Это твой дом в конце концов!
– Ой, и точно! – Софи, вскочив, бросается туда, где рации лежат.
– Оделась бы хоть, – хихикает Хейс ей вслед. Ей тоже никогда не надоедает возлюбленную разглядывать.
Несколько мгновений, и Софи уже стоит с рацией в руках, отдавая распоряжения. Потом всё-таки догадывается накинуть платье. Хейс только в полотенце заворачивается, благо оно длинное и пушистое. Остаётся сидеть. После нарядов подружек Эр полотенце вокруг тела выглядит чуть ли ни как старомодное придворное платье. Таким никого не смутишь. Вот платье Софи предельно короткое, да и Хейс знает, что под ним нет ничего.
Вскоре Софи возвращается. С сумкой, куда, судя по габаритам, можно не то, что две маски положить, а полный костюм водолаза вместе со шлемом, ботинками и компрессором со всеми шлангами. Впрочем. Софи несёт, совершенно не напрягаясь.
Кидает в сторону от Хейс. В ответ на недоуменный взгляд торопливо бросает:
– Там ничего разбиться не должно. А даже если и разобьётся – плевать.
Подбежав к Хейс, первым делом сдёргивает с неё полотенце. Жест, успевший привычным стать. Шепчет, переступая с ноги на ногу, и подняв вверх руки.
– Миленькая, раздень меня. Так люблю, когда ты это делаешь...
Хейс, тоже привычно, берётся за подол платья.
Сумку стали разбирать ещё нескоро.

                                                   *      *      *

– Понятно, почему она такая тяжелая, – Хейс извлекает из сумки водонепроницаемый фонарь флотского образца, повесив на шею, добавляет, – Тут одни батареи сколько весят!
– Зато, заряд на шесть часов непрерывной работы, – хвастается Софи так, будто имеет отношение к созданию фонаря.
Хейс в ответ щёлкает переключателем, полностью осветив Софи. Та отпрянула, прикрыв глаза рукой:
– Выключи! Совсем ослепила!
Хейс медлит, держа пальцы на выключателе:
– Я на тебя ещё посмотрю немножко? При таком освещении у твоей кожи такой удивительный оттенок.
Не убирая руки, принцесса делает капризную гримаску. Свет незамедлительно гаснет. Софи руку убирает далеко не сразу. Убрав, некоторое время старается проморгаться.
– И это ты когда-то неукоснительно соблюдала все инструкции, с безопасностью связанные!
– Я и сейчас соблюдать стараюсь, – Хейс себя виноватой чувствует, даже фонарь за спину перевешивает. Словно забыла, как для возлюбленной важно хорошее зрение.
Софи второй фонарь достаёт. Хейс принципиально смотрит прямо на него. Если чем-то не слишком приятным угостила, будь готова отведать того же.
Принцесса кажется обиженной, на Хейс словно не смотрит, возясь с прибором, однако даже взглянув, бросает:
– Отвернись! Или глаза прикрой. Очень уж вспышка яркая.
Хейс спорить не стала, сделав и то, и другое. Поворачивается, только когда снова светлее стало.
Софи фонарь зачем-то на своём платье пристроила, будто мог песком забиться, чтобы их обеих освещало.
– Тут ещё три комплекта батарей. Ножи боевых пловцов. Ружья для подводной охоты. Разобранные. Ну, и по мелочи всякое.
– Маски-то хоть не забыли?
Софи руку вскидывает. Две маски у за запястье висят.
– Тут у фонарей крепления такие, чтобы по-всякому на себя можно было вешать.
Хейс только сейчас ощущает ремней больше одного.
– Сейчас плавать пойдём?
Хейс перевешивает фонарь на грудь. Что в вещах вояк хорошо, почти всегда даже без инструкции понятно, как их использовать. Вот и тут уже ясно, как ремни подтягивать и застёгивать, чтобы источник света просто так не болтался, а светил в нужную сторону.
– Можно сейчас, но ещё бы днём хотелось, – Хейс мечтательно глаза прикрывает, – с ружьём.
– Могу собрать. Сейчас в море живности всякой чуть ли не больше, чем днём.
– Ты разве, сможешь?
– У меня время сборки-разборки пулемёта куда лучше, чем у тебя. Проверяла! Что я, с ружьём каким-то не справлюсь?
В таких вопросах с Софи лучше не спорить. Хейс со школы помнит, обе Еггты буквально ненавидят, когда кто-то сомневается в умении в любом оружии разбираться. И ведь обе на самом деле разбираются.
Вскоре взявшись за руки к воде побежали. С одним ружьём у Хейс. Софи оба собрала, но к воде только в фонаре и маске отправилась. Ножны боевого пловца показались излишними, а стилет и крабовый нож, носимый по местной моде как утром сняты, так в первой сумке и лежат. Показались излишними.

Доработанный вариант поста 488

– Нет... Я боюсь, что она меня убьёт.
– Поверь мне, даже Старшая Ягр далеко не настолько кровожадна, как про неё говорят.
– Тебе – верю. Но когда есть множество точек зрения на человека, сложно определиться со своей собственной.
– Кэрдин Марине жизнь спасла, – Софи чуть резковата, – достаточно, чтобы определиться?
– Думаю, да, – Хейс меньше всего хочется обсуждать какие-либо скользкие темы, но Софи уже начинает распаляться.
– Пантера Эорен очень сильно помогла. Знала бы ты, какой она была сначала!
– Догадываюсь. Общалась  недолго, но заметила, с самооценкой у неё хватает сложностей.
– Это уж точно! – кивает Софи.
  – Девчонки Эр продолжают считать, что примерно в той же должности, что и Смерть, только... – Хейс щёлкает пальцами, – специализируюсь на безопасности внутри Резиденции и на работе с личным составом. Наблюдательные, хотя и хочется иногда по дереву постучать на предмет содержимого их головушек. Заметили, что из не статусных девушек только у меня рация есть. Вот и решили, что я неспроста тут, хотя в крепостном полку не служу. Но вот за тем, что тут творят слежу. Теперь знают, и меры принимаю.
– Комиссар...
– Что?
– Такая должность, иногда и звание в другом мире называется комиссар.
– Может, припугнуть их? Сказать, что и должность, и звание у меня такие и есть? Всё равно, настоящие штаты крепостного полка засекречены. Им их не узнать. В качестве доказательства, надену плащ и шляпу.
– Единственные твои вещи, что я себе хотела взять... Да, я помню, ты мне отдавала, но совесть взять не позволила. Слишком вещь с твоим образом ассоциируется. Хот и ворованная по сути дела.
– Но-но, – грозит пальцем Хейс, – не ворованная, а честно затрофеенная. Хотел чего-то от пьяной девушки. Но не рассчитывал, что она не настолько пьяна, и тоже может забрать всё, что ей понравится.
– Вспомнила?
– Нет, – Хейс честно головой мотает. – А ты что-нибудь узнала?
– И да, и нет. Это шляпа одной край жутковатой организации из того мира.
– А не так что?
– Там эта организация только на страницах литературных произведений существует. То есть, её нет.
– Однако шляпа есть... Бред научился материализоваться? Однако, пугнуть их всё равно, стоит. Неизвестность пугает сильнее всего. Так скоро старое прозвище опять новым станет.
– Зачем тебе их пугать захотелось, «Страх-и-Ужас» ты мой? Симпатичные, пусть и слегка глуповатые, девочки.
– На фоне вас двоих я себя иногда полной дурой ощущаю.
Софи снова склоняется к Хейс. Но это не приглашение поиграть.
– Серьёзно поговорим? Что они на самом деле натворили? Расстраивать меня не хочешь? Но я привыкла знать, что у меня дома происходит...
– В сущности, ничего. Младшие, как и все дети, ссорятся между собой частенько. Но там чаще всего, всё удаётся разрешить ещё до того, как я прихожу. Вот старшие... – Хейс качает головой.
– Тоже ссорятся, но уже из-за ревности и Эриды?
– Нет. Вопрос отношений между ними и разноглазой они как-то разрешили ещё до того, как здесь оказались... Эрида действительно... С несколькими сразу. Притом разными. Сама видела. И вроде бы, все всем довольны. По крайней мере внешне.
  Софи криво усмехается.
– Она и в школе так же себя ведёт. Тоже много с кем... Некоторых ты знаешь, некоторых нет. Сама знаешь, главная сложность Эр – полное отсутствие представлений о чувстве меры. И все делают вид, будто ничего не происходит.
– Не самая глупая позиция, зная её отца и его отношение к дочери...
– А я знаю ЕИВ и его отношение к некоторым вопросам. Если кто-то умрёт, а разноглазая к этому будет причастна – даже ей не поздоровится.
– Сурово! Но не могу сказать, будто несправедливо. Напакостила – отвечай!
– Мне-то не за что. Разноглазой тоже не за что, но очень сильно опасаюсь – именно пока...
– Это тебе опасаться стоит. У неё к тебе чувства. Безответные – могут к очень нехорошим вещам приводить. Я от счастья себя полубезумной чувствую. А если наоборот?
– Я, в общем-то, о том же самом... – Софи проводит рукой по волосам Хейс – Ты, конечно, моя миленькая, но пытаться меня заболтать я даже тебе не советую. Что тут произошло?
– Они очень сильно поссорились с теми девчонками, что сюда позвала Марина. Чуть до драки не дошло. Я имею в виду, на ножах.
Софи присвистнула.
– Насколько я местные обычаи знаю, это вообще край. Приревновали друг друга к Марине? Не думала, что она тоже, как Эр... Или мы. И куда в таком случае, смотрела сама Маришка? У неё же чутьё на свары...
– Её на Острове не было. Со Смертью где-то отдыхала.
– Надеюсь, не так же, как мы, – невпопад бросает Софи, знает – в мозгах неправильное завихрение, но в последние время любое сообщение что две девушки много времени проводят вместе направляет мысли строго в определённую сторону, – так из-за чего они поссорились?
– Из-за происхождения.
– Что-то не понимаю. Мне казалось, разноглазая хоть здесь не сглупила, позвав девочек примерно одинакового социального статуса и из нормальных для этого статуса, семей... – Софи начинает о чём-то догадываться, Хейс мысль буквально подхватывает:
– А Марина позвала приютских сирот. Притом одна из них вообще статуса – ниже не придумаешь. Не сразу разобралась, зачем они ей понадобились?
– По словам Марины, они очень сильно помогли Оэлен. – заметив недоуменный взгляд Хейс, добавляет: – Девочке из прошлогоднего набора.
– Вспомнила! Единственная запуганная из них!
– Умничка ты моя! – Софи опять волосы Хейс гладит. Опять без подтекста, просто в знак одобрения – Дальше что было?
– Совсем ничего хорошего. Они стали самую мелкую из них оскорблять. Причём такими словами – в свой адрес услышу, даже сейчас, могу и убить. Но Вьюнок, хоть и мелкая, тоже ужасно языкастая. Тоже всякого в ответ наговорила. Они собрались толпой её бить. Притом что гораздо старше. За неё самая старшая из этой пятёрки, Звезда, вступилась. Пообещали и ей наподдать. Думали, что калека, ещё и по этому прошлись. Общий посыл был – таким как они, здесь не место. Их даже младшим персоналом сюда не возьмут... Сама понимаешь, это в куда менее литературных формах было выражено. А уж они-то... Зазнались самым обыкновенным образом.
Да одного не учли. У Звезды этой рука, конечно, изуродована. Но только снаружи. Внутри ей ничего не повредили. Она песчаной змеёй стать собирается. Не знаю, как там у неё с умением драться, но характерец подходящий. Вот она этой рукой и врезала. Хорошо так получилось. Тут чуть драка приютские против эшбадовок не началась, но я прибежала. Меня Актиния нашла. Она сразу убежала, как ссорится начали, слишком хорошо знала что из себя представляет та, что с их стороны.
– Разняла?
– Да. Хотя самой противно.
– Что ты сделала?
  – Ударила по их синдрому Ленн – болезненно обострённому самомнению.
  – И почему ты в медики не пошла? У нас как раз это направление медицины на предмет оценки всяких состояний мозга хромает на все тридцать четыре лапы.
– У нас говорят, ЕИВ это направление вовсе разгромил. По столичному комплексу строительный батальон ходил в полном составе, всё ломая и круша. Хорошо, хоть сотрудников выгнали на улицу сперва. Но материалов множество сожгли. Костров много было.  Всего в одном месте теперь этому и учат, треть этажа в одном крыле от силы занимают. И даже это оставлено больше для того, чтобы остальному миру показать, что у нас этим тоже занимаются.
– А у вас не говорят, что причину, за что им так влетело, звать Марина? И что её с ума хотели свести?
– Впервые слышу об этом.
– Вот и делай выводы, кого стоит слушать.
– Тебя, конечно, милая...
– Миловаться потом будем. Что ты сделала?
– По статусам и проехалась. Сказала, что детдомовки по статусу выше их всех, ибо они личные Гостьи Дочери Императора. А все они здесь исключительно потому, что Марина к Эриде хорошо относится, и та тоже Гость Дочери Императора. Марина Принцесса Империи, а Эрида только урождённая. Кто выше, кто ниже, они сразу поняли. Как-никак в месте живут, где положение человека его званием определяется... Если Принцессе  Империи что-то не понравится, а попытка нанести вред её Гостям, к этому, безусловно, относится, то она может их всех отсюда выгнать, включая Эриду... Тут они и стали прощения просить... Мне противно, когда унижаются... Умоляли, чтобы я ничего Эриде не говорила...
  – Правильно! Марина их просто побила бы... Но обидься на них разноглазая – потеря доступа к денежному мешку – действительно, страшная вещь.
–  Я и так их напугала куда сильнее, чем собиралась... В итоге стороны согласились обо всём забыть и сделать вид, что ничего не было. Их старшая потом ходила лично перед Звездой извиняться.
– Ринн, кажется... Плоховато она со своими обязанностями справляется...
– Её никто не назначал, – устало вздыхает Хейс, – равно, как и меня. Хочешь, назначь другую...
– Ты отлично справилась! Сама бы я лучше не смогла. По всем законам ты всё правильно сказала. Другое дело, Марина никогда бы этого делать не стала.
– Это знаешь ты, это знаю я. Но не знали они. Потому и противно.
– Ладно, я поняла, что история грязноватая. Словно сама перепачкалась. Если отдохнула, пошли, ополоснёмся.
Хейс протягивает руку. Софи помогает ей встать. Вместе сбегают к воде. Плескались довольно долго.

– Уф! Такое ощущение, что так до конца и не отмылась! – Софи стоит по пояс в воде, брызжет водой сама на себя.
– Притом, что запачкалась гораздо меньше меня.
– И не говори! – Софи неожиданно садится, окунувшись с головой. Вынырнув, трёт глаза, пытаясь проморгаться.
– Там, в этой сумке, вроде мыльце было. И шампунь. Как догадались всё положить, и так быстро собрать?
– Не надо. Они не собирали, всё уже готово было. в расчёте на максимально возможное число гостей. У меня список этих сумок есть для самых разных случаев с полной комплектацией. Достаточно сказать: номер такой-то – и всё принесут. На столе в большом кабинете лежит в красной папке.
– Я туда и не захожу почти. Из книг там только «Полный свод законов Империи» со всеми ежегодными дополнениями... Зачем? Столько лишней возни всё это собирать?
Софи брызжется в Хейс.
– Плохо ты что армейскую, что флотскую жизнь знаешь! Что в любой части самое страшное?
– Это-то я помню, – смеётся Хейс, – ничем не занятый личный состав.
– Крепостной полк – тоже армия, даром что только Верховному подчиняется. Вот Смерть и нашла занятие сверх обычного, чтобы совсем от жары не сдурели, сумки комплектовать. Периодически перебирать, ибо часть содержимого имеет срок годности. Будь здесь холодная местность – ещё бы и снег приказала в квадратные сугробы убирать. В Загородном так и делают.
– Разве Смерть и там ещё служит?
– Она – уникальный человек, единственный состоящий в Свите ЕИВ, кто никогда не был в Столице. Ничего, скоро Херенокт её там покатает...
Рассмеявшись Хейс чуть в воду не падает.
– Некоторые вещи везде одинаково работают. Так, да?
– Умничка ты моя! – Софи снова брызжется, словно расшалившаяся маленькая девочка. Да и Хейс кажется, будто ей сейчас куда меньше лет, чем на самом деле. 
Хватает Софи под руки, начинает кружиться, как с маленькой. Софи только смеётся. Когда поставила, Софи сгибается, чтобы отдышаться, рукой о спину подруги опирается.
– Уф! Не поверишь, но такого со мной никогда не было. Только на картинках видела, чтобы так дети играли. Ты не устала? Покружи меня ещё!
– Я-то могу, – берёт под руки, – Ты лёгонькая. Но у самой-то голова не закружится?
– У меня лучший на этом острове вестибулярный аппарат.
Сидят у огня. Доедают оставшихся рыбин.
– Как это крабы не нашли их раньше нас? Мы же долго в воде были.
Хейс чуть щурится, глядя на огонь.
– Ты, как самая настоящая маленькая, из воды выходить не хотела. Когда я пришла, один уже тут был.
– И где он?
– Вон тем камнем у огня накрыт. Скоро зажарится наверное.
– Живодёрка, – Софи шутя пинает Хейс, – Хоть бы убила сперва!
– Рассказать, как я курам головы рубила?
– А я по слонятам стреляла! Бе-е-е! – Софи язык показывает.
  Хейс и бровью не повела.
– Чем краб этот тебе помешал? Выкинула бы в кусты.
– Чтобы он друзей привёл? Я этих рыб честно настреляла, и только с тобой ими согласна делиться, а не с крабами какими-то, кого я совершенно не знаю.
Софи в кулачок прыскает, с опозданием сообразив, ведёт себя как разноглазая. Впрочем, Хейс не придаёт этому значения, хотя неплохо изучила все её выражения.
– Как ты до такого додумалась?
– Читала где-то, – зевает Хейс, – только там его, вроде, на нагретую плиту живым кладут, потом чем-то горючим прыскают и крышкой накрывают.
  Софи трёт подбородок.
– Насколько я помню, местные их варят... Надо было распорядиться ещё котелок с треногой принести...
– Давай, ты лучше утром распорядишься, чтобы домик какой-нибудь нам собрали, как в Бухте Эриды?
– Тогда смысл в дикости этой бухточки пропадёт.
– Верно! Крабы вкусные... Девчонки угощали.
  Софи показывает чуть выше полуметра от земли.
– Они их почти с вот такого возраста ловят и едят. Ты с ними ловила?
– Не. Они их с кухни берут. Там садок есть со свежими.
– То есть, ты их не готовила?
– Невелика наука. Не сложнее, чем раков ловить. Можно подумать, ты их готовила...
– Я хотя бы, всех морских ракообразных умею правильно разделывать и есть.
– Мне покажешь, а то я их только в виде мяса видела.
– Ты смотри, что бы он у тебя там не сгорел...
Хейс вскакивает, сообразив что времени прошло уже куда больше, чем требуется для варки раков.
Сгореть краб не успел. Цвет только поменял. Как рак красным стал, хотя он крабом только зовётся из-за внешнего сходства. С биологической точки зрения, являясь раком. Или ракокрабом. Дальше краб-ракокраб был успешно разделан. Но оказался невкусным. В результате  был отправлен вслед за невезучими ядовитыми рыбинами.
У не наевшейся Хейс над всеми инстинктами неожиданно возобладал охотничий. Кровожадно оглядевшись, словно за деревьями могла скрываться какая-то крупная дичь, взяв ружьё снова отправляется к воде. На этот раз Софи решает к ней присоединиться. Еггта она или кто? Да и охотничий опыт кой-какой имеется.
Вдвоём настреляли вдвое больше и во столько же быстрее. В отличии от крабо, рыбу Хейс готовить умеет.