Софи щёлкает пальцами:
– Слушай, Дана, а пойдём-ка к Пантере прямо сейчас. Чего время тянуть?
– С вами? То есть, с тобой? – девушка явно трусит.
– Больше тут никого нет.
– Пошли!
  Решительно встав, Софи хватает Дану за руку. Захочешь – не вырвешься.
  Почти у сверкающих витрин «Красной Кошки» островитянка упирается.
– Пошли!
– Боюсь! Никогда здесь не была.
– Неужели и посмотреть не заходила?
Дана опускает глаза:
– Мне страшно заходить в магазины, где я никогда не смогу ничего купить.
Софи дёргает её за руку:
– Здесь никогда не было и нет запрета на доступ. Не думала, что есть хоть одна девушка, кто никогда не была у Пантеры, – «хотя я люблю одну такую, кто к Красной Кошке не захаживала почти до такого же возраста. Но Хейс значения не придавала, а Дана боится на самом деле», – И вообще, Младшая Ягр не кусается. Пойдём.
Буквально затаскивает Дану за собой. Софи вообще-то, весьма сильная, только, в отличии от сестры, старается этого не демонстрировать.
«Красная Кошка» – это «Красная Кошка», не важно, на Архипелаге или в столице. Двери оборот завершить не успевают, а уже заметили, кто именно пришла. Вежливо приветствуют Принцессу Империи, и на всякий случай, как урождённую принцессу, Дану. Та старается спрятаться за спину принцессы.
– Госпожа Ягр просит вас подняться к ней.
Софи с усмешкой слегка пинает островитянку локтём в бок.
– Вот и познакомишься с Красной Кошкой, принцесса, – сдержанно хихикает.
У Пантеры прохладно. Сама она стоит. Водичку мелкими глотками попивает из самого обычного стакана. Выглядит устало.
– Приветствую, юные леди.
Дана что-то пискнув, наконец, прячется за Софи. Принцесса щурится.
– У тебя, вроде, полный штат грузчиков. Самой что-то таскать было обязательно?
Пантера машет рукой.
– Лучше бы я десятитонный грузовик разгружала в одиночку, чем с этой общаться... Еле выпроводила.
Софи догадывается, кто имеется в виду, но на всякий случай, уточняет.
– С «этой» это с кем?
  Красная Кошка страдальчески выдыхает.
– С адмиральшей, женой командира гарнизона морской крепости, вижу, ты её знаешь.
– Не могу сказать, будто была рада знакомству... Ты-то почему её не выгнала? Статус позволяет.
– Человек столько лет мечтала со мной познакомится! Тем более, до недавнего времени самый крупный мой заказчик с Архипелага. Заказывает только для себя, но по объёму закупок давно уже числится оптовиком.
– С этого и следовало начинать, – хмыкает Софи, – деньги запаха не имеют.
– А я, к сожалению, их слишком люблю!
– Есть разве, кто не любит?
– Сестра твоя и... лучшая подруга, – находит Пантера нейтральную фразу для Хейс.
– Маришка всюду пролезет, – недовольно бурчит Софи.
– Была и остаётся очень активной девочкой, – с выраженной иронией кивает Пантера, – заказала шесть вариантов платьев мечты разных цветов и размеров. Не знаешь, на кого? Точно не «Сордаровки» у меня там все их размеры переписаны. Одно – совсем на ребёнка.
– Ребёнка – знаю, остальных – нет.
– Чуть освобожусь – надо будет ещё раз в Резиденцию заглянуть. Чувствую, я много интересного пропустила. Эорен недавно была. Тоже забавная история вышла с адмиральшей этой связанная.
Софи изображает внимание:
– Эорен уже уходить хотела, но через витрину машину адмиральши увидала и сразу юрк ко мне в кабинет. Самым настоящим образом в угол забилась, и спросила, есть ли отсюда другой выход, и можно ли одной из моих машин воспользоваться, чтобы сразу в Резиденцию уехать.
– Есть у тебя этот выход?
– Конечно. В проектировании и постройке главных региональных филиалов я принимаю определённое участие. Всегда слежу, чтобы из отдела для особых посетителей было несколько выходов. Ко мне часто приходят люди, что поубивать друг дружку готовы. Начиная от твоей мамы и моей сестры. Надо принимать меры, чтобы они не встретились.
Софи усмехается:
– Они больше делают вид, будто хотят друг другу вред нанести.
– Я знаю. С обеими в хороших отношениях.
– Ты-то за что адмиральшу не любишь? Чуть ли не вчера с ней познакомилась.
– Лично – да. А по переписке да телефону я её давно знаю. Ты, наверное, заметила, у неё со вкусом и стилем – крайне плохо, зато с манией величия – крайне хорошо. Готова на половину своего состояния спорить – на свадьбе золота и платины на ней будет больше, чем на любых других десяти женщинах вместе взятых, включая вас.
– Папа тоже говорил, – очень тихо подаёт голос Дана, – он командира гарнизона крепости уважает. Но прямо сказал: «неужели получше себе никого найти не мог? Это же бревно самое настоящее».
Пантера чуть улыбается:
– Есть версия моей сестры, почему он женился именно на ней. Я ей доверяю. Но при всей вашей взрослости, она не для ваших ушек. Настолько там всё... отвратительно...
– Эор это никак не может угрожать? – настораживается Софи, – С годами люди меняются только в худшую сторону.
– Ни в коей мере, – невесело усмехается Пантера, – Утренняя Звезда самый защищённый на Острове человек, она в абсолютной безопасности. Если кто-то в её сторону хотя бы посмотрит косо, адмиральша его загрызёт. Возможно, в прямом смысле.
– Пытается реализовать затаённое желание иметь дочь, заполучив сразу готовую принцессу? – пытается пошутить Софи в стиле нелюбимой отцом псевдонауки.
– Вообще-то, она три раза рожала мёртвых девочек. Но сейчас всего лишь хочет обзавестись ручной принцессой и почти настоящим двором. Кстати, может и получится.
  – Не с Эорен.
Софи, кажется, или Дана дрожит, словно от холода? Да нет, не кажется. Пантера явно не настроена обсуждать серьёзные вопросы.
  – Вы обе ко мне не за платьями мечты пришли? – Пантера откровенно демонстрирует, разговаривает с обеими девушками, а не только с Софи, игнорируя вторую. Но Дана снова впала в такое состояние, когда вряд-ли услышит даже сирену воздушной тревоги.
Софи ловко выпихивает островитянку вперёд себя.
– Я пока нет, а она уже да.
– Мы ещё не знакомы, – Пантера говорит таким тоном, как успокаивала Эор когда-то, но на этот раз, кажется, удастся обойтись без препаратов, – Как тебя зовут?
Девушка дёргается от пинка Софи в бок. Пантера чуть заметно качает головой.
– Д–дана.
– Дана, значит?
Торопливые кивки в ответ.
– У неё твоя карточка. Именная, – напоминает Софи, – Дан, покажи.
– Не нужно, твоё присутствие рядом вполне достаточная гарантия подлинности чего угодно. У меня, Дана, ты я вижу, раньше не была. По каталогам выбирала что-нибудь?
– Н-нет.
– Какие-нибудь пожелания есть?
Вместо ответа Дана попыталась убежать, и была незамедлительно поймана за руку Софи.
Рация как по волшебству возникает в руке Красной Кошки.
– Старшая парадного отдела – ко мне! Клиент высшего разряда. Предупреждаю, очень пугливая девушка.
Вместе со старшей входят две девушки немногим старше даны. Берут островитянку под руки, начинают что-то шептать, словно давние подружки старшая кивнув головой по военному и так же развернувшись, выходит. За ней выводят Дану.
Софи задумчиво смотрит  им вслед.
– Ты даже не спросила, кто она.
– Мне, как Ягру, достаточно, что её привела Еггт.
– Что значит высший разряд? Будут работать, как для меня?
– Ты с сестрой вне разрядов для меня, и как для Ягра, и как для человека.
Софи прекрасно слышит невысказанное «к вам я отношусь, словно к своим дочерям». Ох, не зря Красную Кошку в школе путали с матерью Марины, не зря...
– Высший разряд подразумевает, что к ней будут относится, как к урождённой принцессе. Будь она даже вся в копоти и в рваной матросской робе.
– Разве такие принцессы бывают?
– Одна - тебе родная сестра.
– Я про девушек в матросских робах.
– Теперь бывает и не такое. Девушек в матросках становится всё меньше, девушек в робах и комбинезонах  – всё больше. Мне это всё меньше нравится.
– Тебе правда, совсем нет дела до того, кто она такая?
– Софи, ты как-то раз привела ко мне дочку земледельца, в кого потом влюбилась и любишь до безумия. В жизни любой могут произойти причудливые и крутые повороты. Сейчас она для меня просто человек. Человек, по имени Дана приглашённый принцессой Империи Софи-Елизаветой Саргона–Еггт на свадьбу своего брата Принца Империи Херенокта Саргона. Мне этого достаточно. Разве не так?
– Что у тебя за привычка, вечно правой быть? – бросает Софи в никуда, – Чтобы бы было, приди она сюда без меня, только с карточкой и тем же запасом смелости? Посмеялись и выгнали? – Софи намеренно дерзит, прекрасно зная, что скажет Красная Кошка.
– Сначала удостоверились бы, что карточка действительно её. Твоя рука мне и всем старшим тут прекрасно известна. Потом было бы всё, как я сказала, как с урождённой принцессой. Хотя она и дочка рабочего.
– Как догадалась? – Софи поражена.
– Я очень много могу сказать про девушку, даже когда на ней почти ничего нет. Тем более, некоторые вещи в таком виде даже лучше видны. Ухаживать за телом у неё было куда меньше, чем у тебя, да и полагалась она при этом в основном, на местное солнышко, да не слишком дорогие средства. Тушь, чем она глаза пыталась накрасить подороже, но определённо используется только в особых случаях, вроде встречи с принцессой Империи. Купальник точно для того, чтобы у статуй красоваться. Обычно она другой носит. Браслет хоть и ювелирка, но недорогая. На нём – ключ от машины. Эту марку покупают, кто начинает чуть выше среднего зарабатывать, прочие берут списанные флотские. У этой марки определённая форма ключа, используется недавно, соответственно, и машина относительно новая. Цену машины можно соотнести с зарплатами различных категорий населения. Здесь самая распространённая – кораблестроители. За волосами она не особенно следит, сильно выгоревшие. Даже шортики эти её... Такие носят, когда подурачиться хотят достаточно простые девушки. Цепочка на шее, хотя и золотая, но старая, это не подарок друга, а мать или какая-то другая родственница отдала. Вообще, нет ни одной вещи, что может быть подарена не родителями. Кольца там палец ноги, цепочки на щиколотку, или на талию. Такие вещицы весьма дорого стоят...
Софи провалиться готова. Все три упомянутых предмета на ней имеются. Как-то не всегда задумывается, некоторые носят мало украшений потому что денег нет.
– Ну ладно, не буду тебя смущать, знаю ты носишь только то, что сама себе подобрала и купила.
– Слушай, тебе Кэрдин не предлагала должность своего зама?
– Предлагала, но я ей ответила тоже самое, что сама Кэрдин твоему отцу, когда он предложил ей стать Императрицей, имея в первою очередь должность, а не постель: «я не смогу быть ни второй, ни глупой». Я предпочитаю быть первой в своей области, а не одной из многих, приближённых к Великой. Когда я умру, обо мне скажут: «Она была Великой Пантерой Ягр», а не «она была замом Великой Кэрдин по таким-то и таким-то вопросам».
– Не могу сказать, что совсем уж согласна, но мотивы мне понятны, и где-то даже похожи на мои.
– Сказала Еггта, – хмыкает Пантера, – Знаешь, кто мне вспомнилась, когда Дана попыталась сбежать?
Софи мотает головой.
– Марина. Зимой второго года обучения. Маленькая всезнающая Марина, неожиданно для себя захотевшая попробовать того мира, где её умения и знания не значат ничего. Помнишь, как у меня всё блестит? И она во весь это блеск, с метели, с мороза. Снег на одежде ещё не растаял. С сапог течёт, изо всех карманов деньги торчат. Её чуть за воровку не приняли, она в свою очередь, чуть драку не  учинила... Сбежать хотела, прям как Дана эта...
– Что же ей помешало?
– Кэрдин. Сама понимаешь, Принцесса Империи сбегающая из школы и рвущаяся в Столицу привлекли некоторое внимание.
– Дана жила некоторое время в Резиденции. С нами за одним столом сидела. Многое видела.
– И не видела наверняка, гораздо больше. «Пантера золотые звёзды» – часть того мира, что она видела только на картинках, и в фильмах, половина авторов которых сейчас судятся со мной по обвинениям в клевете. Она не из этого мира. Знает, чувствует. Ты щедро предлагаешь ей побыть частью этого мира. Но ей надо будет возвращаться, а тебе – нет.
– Предлагаешь таким как она сидеть и не высовываться? – Софи кажется, понимает одну из причин, почему Марину так иногда раздражает Кэретта. Что-то очень знакомое сейчас слышится, только Императрица куда изящнее выражается.
– Дане показали мир, что и манит её, и пугает. Даже попробовать немного дали... Но даже не намекнули, как в этот мир можно попасть, кроме очевидного постельного способа и по праву рождения.
– И я ещё в чём-то виновата! Вот и делай после этого добрые дела. Она учиться пошла. Будут мозги – сможет пробиться. Хейс ведь сама смогла частью другого мира стать. Только в последнее время действовала, прикрываясь нашей бронёй.
– И то, в итоге решила, древнейший способ – самый верный, – пожимает плечами Пантера.
– Это было обоюдное влечение!
– Пусть так, – соглашается Красная Кошка.
Софи нервно потирает руки. Опять вроде бы простое начало превращаться в нечто более сложное. Хотя, с Красной Кошкой по другому и не бывает почти никогда. Надо бы сворачивать с этой опасной дорожки.
– Твои сильнее чем есть Дану не напугают?
– Ты их плохо знаешь. И совсем не знаешь того, как некоторые, даже нашего уровня, ухитряются себя запускать. Они как раз из тех, кто работают именно с такими. Не поверишь, но на фоне некоторых из Великих Домов Дана просто конфетка.
– Не знаю, видала только жутких сластён и обжор. Зрелище было... Бр-р-р! – ёжится Софи.
– Ну, а они видали гораздо больше. Поверь, надо только её успокоить, да показать, она что угодно сможет взять – снова станет той Даной, что ты знаешь... Кстати, жёлтый цвет ей идёт.
– Нашла о чём говорить!
– По моему, это ты затащила её сюда, в то числе и порассуждать о цветах платьев.
– Потому что заподозрила, в противном случае, её на свадьбе не будет вообще, по причине отсутствия подходящего наряда, а твою карточку эта умничка повесит в рамочке рядом с аннулированным пропуском... Ей ведь хочется попробовать жизни другого мира. Поэтому и хранит его кусочки. Эшбадовки, вон, считай в нашем мире живут, и сильно не любят тех, кто пытается снизу пробраться.
– Они не в нашем, они между мирами. Кому повезёт, как самой Эшбад, останутся здесь. Кому не повезёт – скататься вниз, гораздо ниже, чем были. Без малейшей возможности подняться снова. Молодость и красота – это один раз. И они это знают и понимают лучше всех. Ссорится с теми, кто выше они не станут. Значит, будут топить тех, кто ниже. Как ту же Дану. Тем более, она одиночка, а они в вопросе удержаться наверху довольно сплочены.
– Марина подружек Эр из школы зовёт рыбками-пририпалами.
– И она абсолютно права. Эрида и правда акула...
  Софи вытаращивает глаза. Вот уж сравнение, так сравнение. Безобидная Эр – страшный морской хищник.
– Акула, – повторяет Красная Кошка, – Огромная медлительная  абсолютно безвредная китовая акула, за чей счёт так удобно плыть куда тебе надо...
Софи вскидывает руку в одобрительном жесте. Пантере не откажешь в точности сравнений.
– Да и рыбок-прилипал у неё здесь гораздо больше, нежели в Столице.
– Откуда ты знаешь? Хотя, да. Понятно, – машет рукой Софи, – Орлы нелетающие в клювах принесли?
– Нет, не они, – качает головой Пантера, – исхожу исключительно из значительно увеличившихся размеров заказов. Особенно это касается нижнего белья и парадных платьев. Эр ухитрилась размером заказа превзойти адмиральшу. В «Красной Кошке» это сейчас внутренняя шутка номер один... Хотя, если поделить на каждую, получится не так уж и много.

Ждёт, пока   Софи подойдёт и сядет. Только потом на краешке сидения устраивается. Опять возникают ассоциации с Эорен. Только Дана получше выглядит, а так – даже сидит почти так же, словно палку проглотив.
Несмотря на то, что машина открытая с водителем есть и телефонная, и кнопочная связь, при нажатии кнопки на приборной панели загорается лампочка определённого цвета, означающая действие. Софи жмёт кнопку «вперёд».
Стекло между водительским и пассажирскими местами имеется. Досталось в наследство от предка машины по прямой линии – трехосной машины для первых лиц Империи. Впрочем, в этой от прототипа осталось немного – по сути дела, только рама с мотором, и ту, кажется, ухитрились удлинить. Кузов изготовлен как бы не по эскизам самой Красной Кошки. Слишком уж всё в нём подчинено уюту и изяществу.

– Поедем на мыс! – Дане кажется, будто её не слышно.
– Где это? – Софи вертит головой, словно искомый мыс скрывается где-то за городскими постройками. Вместо этого замечает только мигающую лампочку вызова от водителя. Нажимает ответ.
– Мне известно расположение мыса.
Надо же, точно по протоколу обращался. Хотя они так шумят – если бы стояли, быстро бы толпа собралась.
– Оттуда такой вид! Наверное последняя скала на побережье, где нет никаких укреплений. Туда влюблённые часто ходят...
Софи кажется, или слышна двусмысленность? Что там Дана себе могла навоображать? В общем-то, мысли только на одну тему напрашиваются. Вот только Софи их старательно гонит. Приедем – там видно будет. Тем более, Хейс в общем-то не возражает, если она с кем раз-другой развлечётся. Правда тогда это уже нечестным по отношению к возлюбленной будет.
Дана стоит рядом с Софи. Как сама принцесса недавно выразилась. «Пьянеет от ветра и трезвеет от вина».
– Ой! – пискнула Дана, ухитрившись чуть под сиденье не забраться.
– Что такое?
– Сейчас мимо моего дома проезжать будем. Могут увидеть!
Точно, местность вокруг знакомая, только Софи в прошлый раз с другой стороны видела. Принцесса смеётся:
– Поднимайся! Это машина Ягр, а я Принцесса Империи. Тут гордится надо!
  С логикой островитянка вся-таки дружит, поэтому встаёт в полный рост. Когда дома проехали, Софи охватывает подозрительность. Шепчет островитянке.
– Мы правильно едем?
Дане слишком весело, но слова разобрала.
– Правильно! Туда всегда ездят этой дорогой.

Выбравшись из машины, Дана первым делом нагибается, чтобы снять туфли. Завистливо косится на ножки Софи в сандалиях. Интересно, чему завидует? Форме ног или предусмотрительности принцессы?
– Тут любые каблуки переломаешь. Вместе с ногами!
Софи оценивающе окидывает взглядом ландшафт. Даже оттуда, где машина стоит, вид замечательный, но изрядно каменистый. Впрочем, местные дети осваивают умение по прибрежным камням прыгать вскоре после того, как учатся ходить. Сама Софи от природы ловкая.
К некоторому облегчению принцессы, бутылку «Приморской Розы» дочка рабочего брать не стала. Дана уверенно идёт вперёд, Софи всё время под ноги смотрит. Нет, оступится не боится. Познания в фортификации в голове покоя не дают. Слишком место хорошее для установки береговой батареи. Возможно, даже башенной самого крупного калибра. Но тут ничего нет, кроме символического ограждения. Да и то наверняка не моряками установлено. Ещё флагшток с государственным флагом на самом краю присутствует. Но тут уже место само напросилось. На фоне такого пейзажа и неба стяг обязан реять.
Софи присаживается на камень, нагнувшись, ворошит мелочь валяющуюся вокруг. Кажется всё становится понятно.
Дана уже стоит рядом. Смотрит испуганно.
– Софи! Ты не ушиблась?
– Нет. Всё в порядке. Пыталась разобраться, почему здесь ничего строить не стали.
– И как? Поняла?
– Конечно! – Софи сдвигает ногой камушки, –  Не зря я в детстве столько макетов береговых батарей видела, – «в основном, прогоняя от них Марину, пытавшуюся разными способами заставить пушки стрелять. Иногда даже успешно», – Тут только кажется, будто скала. Камень очень слабый, чуть ли не руками раскрошить можно.
– Так и есть. Там, внизу, на скалах чего только не нацарапано. Даже я своё имя пару раз крабовым ножом вырезала. Сама не верила, что камень может таким мягким быть... Правда, я тогда совсем маленькая была, когда так думала.
– С кем имена-то вырезала?
– Ни с кем, в смысле со школой сюда приходили... Потом одна была. Спустится хочешь? Я знаю нормальную тропу.
– Потом...
Софи встаёт:
– Пошли к флагштоку!
– Точно! Оттуда такой вид! У него любят на свадьбах фотографироваться. У моих родителей такое фото есть.
Софи подумала, фотоаппарат может быть в машине охранниц. Но подумав, решает фото с Даной не делать. И так для неё достаточно хорошего сделано. Самой же Софи многократно напоминали, надо тщательно следить, с кем делать снимки, а с кем – не стоит. Правда, с детства напрямую не запрещали ни с кем. Хотя последний запрет был запоминающимся...
Во время визита к мирренам Тим устроил для высоких гостей демонстрацию живущих в Империи примитивных народов от экваториальных до приполярных.
Софи и захотелось сняться с рослым вождём какого-то племени, весь наряд которого состоял из длинных клыков местных свиней в носу и волосах, бус, пояса, и полой деревянной трубки, носимый всеми мужчинами на половом органе. Фотографы южан как из под земли выскочили, но члены Свиты оказались быстрее.
Вскоре после этого Саргон хохотал над фотографией Херенокта из соседнего региона тоже с клыками в волосах, ожерелье из них на шее. Вместо трубки была половина кокосового ореха. Правда, на груди висел автомат с подсумками. Софи тогда чуть не спросила, «почему ему можно, а мне – нельзя». Потом сама поняла. Принцесса, проявляющая интерес к опасному  животному, известному так же своей похотливостью должна была послужить лишним свидетельством кровожадности и невоздержанности северян. Южане, как известно, полноценными людьми считают представителей строго определённых народов. У них термин «обезьяночеловек» относится не к ископаемым, а к современным людям. То-то Саргон желая доказать обратное, да и посеять семена розни на Юге приказал перевести на эскадру максимально возможное число матросов и офицеров чёрной и желтой расы, а так же смешанных. Благо среди призванных с Архипелага легко можно было найти грэдов любых цветов и оттенков. Смешанных требовалось больше всего, чтобы показать, на каком месте северяне у себя дома вертят расовые законы. И что с этими законами будут делать в любых других местах, если доберутся.
Не мирренов на юге предостаточно. Большинство – законодательно ограничено в правах, причём, разные народы и расы – в разных. Некоторые даже к мирренам приравнены.  Правда, в качестве морковки перед носом для жителей не основного народа болтается возможность либо перейти в категорию, имеющую больше прав, либо и вовсе стать «почётным мирреном» с полными правами. Справедливости ради, в Великую войну Тим V за воинскую доблесть эти права даровал довольно широко.
Впрочем, не без подвоха. Права даровались строго индивидуально, то есть по наследству переходили только если оба родителя были полноправными по заслугам или рождению. Чего в случае с почётными почти никогда не было. Смешение рас считалось отдельным преступлением. Дети относились к более низким категориям, нежели их отцы. Впрочем, они ни при каких обстоятельствах не могли попасть в категорию ниже той, кем отец был изначально. Даже придумали новую категорию «солдатские дети», и она наследовалась.
Дана стоит лицом к морю, обхватив флагшток. По крайней мере, площадку вокруг него догадались замостить. Делает свободной рукой полукруг.
– Смотри, какая красота! – словно собственные владения демонстрирует. Хотя, в какой-то степени это так и есть. Трудами людей наподобие родителей островитянки создан Архипелаг в таком виде, как он существует сейчас. С другой стороны, люди, подобные лучшим предкам Софи когда-то вели эскадры, занявшие эти острова. Значит, на все эти великолепные виды у Еггты столько же прав, сколько у дочери Архипелага.
Да и напоминание о современности в поле зрения присутствует. Идёт патрульный эсминец, причём, Софи видит одной из последних серий с четырьмя универсальными спарками и двенадцатью торпедными тубами. Вроде, на самых последних ещё вертолёт базируется, но здесь его не видно.
Почему-то вспоминается Сордар. И то что он считает себя мирреном. Однако, в том числе и благодаря ему на Архипелаге никогда не увидят мирренских расовых законов и прочих ужасов.
Софи тоже обхватывает флагшток, становясь по другую сторону от Даны.  «Фотоаппарат не взяла, но рисунок с нами у стяга я сделаю. И ей подарю. Плевать, что дальше будет! Сейчас удивительно хорошо...»
Островитянка щурится:
– Кажется, ещё немного – и взлетишь!
– Угу! – буркает Софи, иногда сестрёнка вспоминается совершенно вовремя, – С разбегу, да об камушки. Камень, хотя и хрупкий, хряпнуться об него можно будет замечательно. Мозги сразу наружу, до кишок чайки быстро доберутся. Хотя, тут местность населённая, расклевать как следует не успеют. Достанут! Если приливом в море не унесёт. У вас тут несколько скал самоубийц уже есть, ещё одна.
Островитянка смотрит вниз. Потом на море. Что-то мысленно прикидывает.
– Не, не унесёт. Тут скал много, в них и застрянет. Да и вон там сети часто ставят. В них запутается. Да и чайки не очень любят клевать мертвечину. Больше рыб опасаться стоит, да крабов, они обожрать могут – только по черепу облик и восстановишь. Хотя, наши не очень прожорливые. До костей обгладывают редко. Вот на Большой Дуге, как я слышала...
– Ты, вроде с Мариной почти не общалась, а рассуждаешь, как она, – «впрочем, я тоже».
– Так у нас многие тут так шутят. Особенно, флотские и все, кто с моря живут, – искренне изумляется Дана, – считается, над смертью надо смеяться, тогда точно молодым не умрёшь.
«Смеяться на смертью, видите ли надо. Значит Сордар тут этого похоронного остроумия набрался и Маришку научил. Ох, верно Кэретта говорила, нельзя мужчин к маленьким детям подпускать, у них материнского инстинкта нет. Впрочем, сама своим словам не следовала. Да и с инстинктом хватало сложностей».
– Тебе не нравится?
– Приемлемо. Только от сестрёнки уехала – и сразу попадается человек, рассуждающий в точности, как она.
– Она у тебя хорошая, – Дана улыбается, Еггтовская интуиция подсказывает принцессе, это не лесть.
Дана кладёт руку поверх руки Софи. Обычный дружеский жест, не несущий никакого подтекста. Херктерент уже обратила внимание, островитянка за сегодняшний день касалась Софи по большей части ненамеренно. Явно не пытаясь перевести знакомство в более близкую плоскость, чем есть. Это не как у неё с Хейс, когда стремление коснуться друг друга становится физической необходимостью. И не как часто бывает, когда прикосновениями пытаются заменить неумение что-то сказать. Собственно, многие танцы на этом построены. Но там хоть есть определённые правила. В жизни же результаты бывают... Крайне разнообразными. От любви на всю жизнь до статьи за преступление.
  Но Дане совершенно по-детски хорошо. Наверное, один из самых счастливых дней в её жизни.
Стоят держась за обе руки, флагшток между ними. Раскачиваются из стороны в сторону. Так же с Хейс бывало, кружились, взявшись за руки. Но тут – другое. Другие чувства, другой человек. Хотя, в теории, в Дану на самом деле, можно влюбиться. Но Софи – не Эр. У кого любимые меняются каждый день, правда некоторые повторяются. Это разноглазая утверждает, до Софи дошло через десятые руки, кого-то одну или нескольких она каждый любит сильнее прочих. А на следующий день любит других. И третьих...
Софи мотает головой, прогоняя наваждение
– Дан. Я обещала тебя тебя домой отвезти. Поедем?
– Конечно, конечно, – торопливо соглашается островитянка.

Дана не может найти в сумочке ключи. Звонит в дверь. Открывает отец. Смотрит на дочь, пытается разглядеть кто это с ней. Через секунду вытаращивает глаза. И вытягивается по стойке «Смирно!», гаркнув уставное приветствие Принцессе Империи. Софи тоже прекрасно помнит, как надлежит отвечать в таких случаях.
Дана хихикает, что есть сил.

  Возле их крыла Резиденции возле лестницы красуется трицикл Хейс. Большая часть усталости куда-то испарилась. Думала придётся ждать, а любимая уже здесь. По лестнице Софи взлетает стремительно. Привычки друг-друга уже прекрасно изучены. Хейс обнаруживается там же, где и ожидалось.
На террасе в ванной вровень с полом с пузырящейся водой. По странной иронии судьбы, в обществе корабельной бутыли «Приморской Розы», где для наливания используется сифон. Бутыль непрозрачная и не видно, сильно ли сократилось содержимое.
– Привет! Давно отмокаешь?
  Хейс салютует бокалом. Глазки задорно блестят, значит, бокал, самое большее, второй.
– Не очень... – Хейс хлопает по воде, откровенно предлагая присоединиться, но Софи пока хочется просто поболтать.
– Как погуляла?
– Неплохо. А ты?
– Скажем так, кроме ассортимента магазинов, во всех остальных смыслах, совсем не Столица...
– Ни с кем не познакомилась?
Хейс чуть пригубливает бокал:
– Со мной многие хотели, – возлюбленная принцессы усмехается, –  Знаешь, пока ты рядом, мне здесь всё больше и больше нравится. Всё же время вместе не проведёшь. Надо и в город выбираться. Кстати, в теории, я и здесь работать вполне смогу. Тут есть отделение. Да и авиационных частей здесь порядком базируется.
– Чем же в городе так хорошо?
– Мужчинами местными. Я не про то, что красивые...
– Хотя, и это тоже, – ехидно прерывает Софи, – девочки ещё лучше...
– Я про другое. У местных мужчин гораздо лучше со слухом, нежели в Столице. Они очень хорошо слышат слово «нет». В Столице почему-то многие его разобрать не в состоянии.
– Не знаю, не сталкивалась. Как на меня пялятся – я привыкла.
– Я тоже, тут спокойнее.
– Тут хорошо...
– Будет ещё лучше, – Хейс приподнимается, протягивая руки, – Миленькая, иди ко мне...
Софи расстёгивает молнию платья.

– Пошли, форму покажешь.
Почему-то Марина ожидала, Сордар поведёт её в самое дальнее подвальное помещение, где под множеством замков хранится искомое. Но нет, проходят в соседнюю комнату с окном во всю стену. Сордар буднично распахивает один из шкафов.
– Смотри!
Банально висит несколько комплектов формы южан. Даже без чехлов, внизу полочки там стоят сапоги, лежат ремни и портупеи. Сверху – другая полочка, там головные уборы лежат. В углу – стойка для кортика, капитанской и адмиральских шпаг.
– Я посмотрю? – Марина касается рукояти последней по времени получения. Сордар, скрестив руки на груди, стоит лицом к окну. На просьбу Марины не поворачиваясь бросает.
– Смотри всё, что хочешь.
Марина, взяв шпагу, достаёт из ножен и делает несколько выпадов.
– Меня не проткни, – Сордар так и не поворачивается.
Марина хотела недовольно проворчать: «ты даже не смотришь». Но вовремя соображает, происходящее частично отражается в окне.
– Кто за всем этим следит? Не верится, что все это столько лет так и висело.
– Мне, как и тебе положен штат прислуги, чтобы следить за домом. Там кажется, даже норма есть, на сколько квадратных метров должен быть человек. МИДв платят – они и следят. Я с ними мало общаюсь. В каком состоянии они поддерживают дом и вещи – меня полностью устраивает. Степень благодарности определяется дополнительными выплатами к датам и праздникам не из бюджета МИДв, а лично от меня. Знают, когда я здесь – меня беспокоить только в случае пожара, землетрясения или извержения вулкана. Сама знаешь, в этой местности с примерно одинаковой вероятностью может быть и то, и другое, и третье.
– Ты же говорил, что в нормальных отношениях с представителями всех социальных слоёв.
– Это так и есть. Моя жизнь зависит от жизней многих, а их – от моей. Но в остальном – я не завожу лишних знакомств. Не допускаю лишних в своё окружение.
– Сейчас-то почему мрачный такой.
– Это часть мира, к которому я тоже отношусь. И с которым сражаюсь. В каком-то смысле, бьюсь сам с собой.
– Не думала, что ты станешь когда-нибудь так рассуждать. Словно философ древний какой-то.
– Я сын человека, бывшего доктором философии и богословия. Видимо, что-то унаследовалось.
– Это уже не её, это твоё собственное.
– Может быть.
Марина пытается надеть портупею. Получается не очень. Больно уж не на неё рассчитано. Но такие предметы носить всё-таки умеет. Ремни на минимум подтянуты. Шпага даже условно горизонтально держится. Сордар по прежнему изображает памятник самому себе. Хотела было достать парадную треуголку, но самой не дотянуться, а Сордара сейчас лучше ни о чём не просить. И так слишком много разрешил, теперь явно жалеет.
– А ордена твои где?
– Там, в углу сейф. Незапертый. Всё, что с Юга, всё там.
Коробочки с орденами побогаче, с медалями – победнее. В футляре со стеклянной крышкой – усыпанная брильянтами многолучевая звезда на цепи – знак ордена, вручаемого только членам правящих династий. Марина думает, футляр заперт, но крышка спокойно открывается.
Марина осторожно поднимает звезду за цепь. Как знать, какими вещами с Юга брат дорожит. На фотографиях и парадных портретах Императрица очень часто была с лентой этого ордена через плечо. Вариант для женщины отличался числом лучей. Торопливо пересчитывает – это награда Сордара. С опозданием вспоминает –  варианта с цепью для женщин не существует
Осторожно прикладывает к шее.
– Можешь мерить всё, что угодно, – Сордар по-прежнему смотрит в окно.
Марине хотелось было подурачиться, но больно уж сильно холодком от Сордара веет. На шею всё-таки надела. Пару раз повернулась перед встроенным дверцу зеркале. Нет, не смотрится. Снимает награду.
– Удовлетворила любопытство?
– В общем, да. Шпагу можно забрать? – спрашивает не потому что захотелось, а потому что охота увидеть хоть какую-то человеческую реакцию Сордара. Больно уж он неживой.
– Нет. Её отдают либо врагу, сдаваясь в плен. Либо, умирая – наследнику. Других вариантов не предусмотрено.
– Но ты же сам ей не пользовался...
– Марин, если тебе нужна офицерская шпага мирренского образца, могу дать другую. Ты не получишь именно этой. Если всё, то пойдём.
Принцесса начинает расстёгивать портупею. Хочет убрать на место, но Сордар качает головой:
– Оставь всё, как есть. Уберут.
Даже шкаф закрывать не стал.

– Зачем ты сделал место, где тебе самому не нравится?
– Где-то эти вещи всё равно должны хранится. Почему бы не здесь? Всё-таки тоже часть меня, и от этого никуда не деться.
– Там же порядком ценностей. И даже не заперто.
– Сопрут – плакать не стану. Зато, можно будет со спокойной совесть написать «утрачено в силу непреодолимых обстоятельств».
– Что мелочится? Если здесь сейчас кто-то есть, отправь их по делам, и давай дом подожжём всякие воспоминания о прошлом сразу и сгорят.
   – Засыпит остров пеплом извержением, раскопают столетия спустя, – Сордар тоже умеет быть непредсказуемым, –  Решат, остров был мирренами оккупирован, раз тут мирренский адмирал жил.
– Народы к тому времени будут совершенно другими. Да и и возможностей информацию фиксировать сейчас гораздо больше, нежели столетия назад.
– Магнитная лента или киноплёнка не смогут хранится так долго.
– Люди они такие – что-нибудь ещё придумают.
– Мне бы твой оптимизм.
– Ты ничего не сказал про мои методы.
– Дом сжечь можно. С памятью это не получится. Мамины вещи тоже здесь.
У Марины хватает мозгов, чтобы понять – просить показать – крайне глупая идея. Но можно спросить о другом, что Сордар точно не откажется показать.
– У тебя есть что-нибудь по-настоящему редкое. Такое, чего нет больше нигде?
– Есть конечно, – адмиральский холодок откровенно подтаял, –  Притом нечто такое, чего больше ни у кого не будет.
– И что же это?
– Подарок от экипажа. После того рейда. Модель «Владыки» из панциря морской черепахи. Не знал, что на борту есть такие мастера. Подарок в знак... В знак всего. Они живы, благодаря мне, я жив благодаря им. Это сложно объяснить тем, кто не шёл в бой на корабле. Когда каждая жизнь зависит от всех, и все – от каждого. Я сказал, заберу линкор на берег. Мы все можем потонуть, а он должен остаться. Шутку оценили. Смеялись долго.
– Покажешь мне эту модель?
– Покажу, конечно. Пойдём.
Кабинет Сордара напоминает Императорский в Старой Крепости. Считается основным, но на деле используется только для протокольных фотографий. Этот используется чаще, но тоже не выглядит особо жилым. Впрочем, слова «уют» и «Сордар» никогда особо не сочетались.
Модель не особенно велика, около полуметра. Обработанные пластинки обретают полупрозрачность. Тонкие детали и вовсе просвечивают. Корабль без затей установлен на двух штырях. Марина видит, линкор изображён не на момент ввода в строй, а во время рейда. За прошедшие года увеличилось число универсальных орудий. Даже миниатюрный самолётик на катапульте можно рассмотреть, и на этот раз – такой, как видела Марина. На подставке присутствует изображение «Золотой Звезды» – награда Сордара за этот поход. И даты рейда. Больше ничего.
– Знают, что я разные символы люблю, – замечает Сордар, пока Марина разглядывает кораблик. Модели такого уровня есть в Загородном, но к этому у Сордара особое отношение, – Сообщение о присвоении мне «Звезды» пришло ещё в море. Так они успели вариант изготовить из дюраля сбитого самолёта, что в нас врезался, покрасить, колодку тканью обтянуть  и мне вручить. Так несколько дней с ним и ходил. Только на берегу снял. Вон он, на стене в рамке висит.
Марина поднимает голову. «Звезда» красуется в рамке под стеклом. Весьма напоминает оригинал соотношением частей и цветом. Если не учитывать того, что в три с лишним раза больше.
– Другим награждённым тоже сделали? Вы же все одним указом проходили.
– Да, – усмехается Сордар, – Только им размерами поменьше. Их то много, а я вот один такой.
– На их месте, раз они к тебе так хорошо относятся, предложила бы скинуться, и подарить тебе старинный ручной гарпун. Позолоченный!
– Так уже, – Марина следит за взглядом Сордар и чуть на первый этаж не проваливается, ибо позолоченный гарпун украшает соседнюю стену, – Подарок на День Рождения. Не только ты на земле сообразительная.
– Я думала, здесь нынешний Тайфун живёт, когда корабль в базе.
– Нет. Ни Первому, ни Второму здесь не нравилось. Кажется, просто не любили. Притом оба по земле и камню ходить. Считают своим домом корабль. Ждут меня именно там. Сейчас по верфи гуляет, но за территорию не выходит. А кот – на то и кот, чтобы гулять, где ему вздумается.
– Ну, с Рыжим я не испытывала особого желания видеться. Кстати, со Вторым я так и не знакома. Только на фото видела.
– Матёрый вымахал! Из той же линии происходит, что и Первый был. Меня хозяином тоже считает, но ждать предпочитает на корабле. Кстати, всегда у трапа, когда я поднимаюсь на борт.
– Давно известно – собачья верность гораздо сильнее человеческой, – раздражённо бросает Марина.
– Обидел кто? – осторожно интересуется Сордар. Помнит, кто-то там на горизонте сестрёнки маячил. Теперь исчез. И явно не на дно школьных озёр.
Марина машет рукой.
– И да, и нет. Сама тоже наглупила... Все, в общем хороши были. В любом случае, это теперь дело прошлого.
– На будущее никого на примете нет?
– Говорили уже об этом, – вздыхает Марина, – тебя, что Пантера подкупила?
– Сама понимаешь, такой вопрос могу не только я задать.
– Тоже самое и отвечу: мне и одной неплохо!
– Не очень верится...
Вместо ответа, Марина показывает кулак:
– Рад, что у тебя настроение хорошее, – усмехается адмирал.
– У тебя запас редкостей кончился?
– Почему, много ещё всякого есть...
– Чем девочек весёлых можно удивлять?
– Ни одна из них здесь не была. В мой дом войдёт только та женщина, с кем я подпишу договор, – такая серьёзность Сордару не свойственна, Марина даже настораживается, но заканчивает Сордар как обычно, – Впрочем, даже на этом острове, не говоря уж о Острове легко можно снять жильё любой степени роскоши. За совершенно неприличную сумму можно даже о съёме Резиденции договорится. Сам ЕИВ много раз говорил, деньги запаха не имеют. И не пытайся меня поправлять, я прекрасно знаю, первоначально это было сказано задолго до него. Кстати, тоже императором своему сыну.
– То есть, дом – это другое, – глубокомысленно вздыхает Марина, – предположим, теоретически, твоё мнение о ком-то из весёлых изменилось настолько, что ты решил подписать с ней договор. И что, она тогда будет здесь жить?
– Нет, я ей сперва Резиденцию покажу. Если ей там не понравится – то да, – не поймёшь, всерьёз он или шутит.
Марина хитро щурится:
– Двусмысленно как-то получается. Здесь никого не было, а в значительно более роскошной Резиденции гостили.
– У меня слегка перемешанные представления о роли членов семьи. Так вот, Резиденция – дом моего отца, и он решает, кому там можно находиться, кому нельзя.  Мне ЕИВ прямым текстом сказал, в чьём обществе я могу там появляться, более того, сам впервые пригласил их туда для меня. Так как ничего другого не было заявлено за все эти года, то разрешение я считаю действующим по настоящий момент. Это же мой дом, и кто сюда войдёт – решаю только я.
– Представления прошлого века!
– Какие есть, – пожимает плечами Сордар, – Сама же понимаешь, они так и останутся теоретическими.
– Доиграешься до Воли Императора жениться по его выбору.
Сордар хмыкает.
– Он, в теории, может освободить меня от присяги Империи, если после конца всего начнутся какие-то игры в южном направлении. Тогда и то, что внизу лежит может пригодиться. На этом фоне моя возможная женитьба даже по Его Воле – это такие мелочи...
– Так удиви всех!
– Это как?
  Марина хитро щурится:
– Сам знаешь, свадьба скоро... Цветник местных девиц с примесью столичных там соберётся огромный. Присмотришься, выберешь самую симпатичную. Тем более, они и так вокруг тебя вертеться будут. И при все предложишь ей договор подписать прямо там. Из одной свадьбы сразу две получиться. Тем более, все лица с нужными полномочиями там будут по определению. Посмотрим, как на глазах всего Архипелага тебе попробуют отказать. Например, нагло уведёшь у Соньки подружку... И она ведь ничего тебе не сможет сказать, самой Хейс от Принца Империи придётся отгавкиваться.
– Ты к этой «мудрой» мысли меня ненавязчиво подводишь? Увести Хейс у Софи, – Сордар с показной задумчивостью изучает панели потолка, – Тебе самой зачем это надо?
– Эриду жалко, – Марина неискренне шмыгает носом.
– По-моему, она тут скучает меньше всех.
– Это как форсаж. Работает только какое-то время.
– Марин, тебе не говорили, чужое несчастье – крайне ненадёжный фундамент для построения счастья собственного? Я ведь могу к той же самой Эриде с подобным предложением подойти...
Марина качает головой:
– Она быстрее от страха умрёт, чем даст какой-то ответ. Она слишком много лишнего сама про мужчин выдумала, да ещё окружение все страхи старательно усиливают.
– Ладно, отбросим этот вариант, – машет рукой Сордар, – мне над женщинами издеваться не нравится. Но ты сама сказала, притом очень не в первый раз, есть множество других вариантов.
– Так я, что против? Хоть эшбадовку, хоть детдомовку, одних урождённых принцесс четыре, ну ладно пусть три штуки. Да и из местных есть несколько титулярных...
Сордар манит Марину пальцем. Говорит шепотом:
– Знаешь, от одной весёлой я слышал, когда она встречается с кем-то для себя, а не ради денег. Один из признаков для неё, что человека надо обходить стороной, знаешь какой? Наличие у него сестры. Я буквально только сейчас понял, почему.
– Мужчина, способный понять женщину ещё не родился! – скрещивает руки на груди Марина, – Так мне ждать от тебя чего-то выдающегося, или можно, после того как поставлю подпись, спокойно напиваться где-нибудь в дальнем павильоне?
– Знаешь, я подумаю над твоей идеей. Более качественного смотра красавиц Архипелага ещё долго не будет. Может, и правда имеет смысл заняться выбором?
– Я жду однозначного ответа. Сам же прекрасно знаешь, как я ненавижу ждать чего-либо.
– На месте поглядим!
– Сейчас решай!
– Уже решил, – снова манит сестру и оглушительно шепчет.
– Хотя мне гораздо больше нравится трезвый вид твоего милого личика, но от любых девиц я просто устал. Так что, в каком павильоне ты собираешься нахрюкаться?
От вздоха разочарования Марины чуть потолок не обваливается. Но на честность следует честностью отвечать.
– На месте поглядим. Похоже, этот праздник тебе будет примерно так же чужд, как и мне.
– Такова жизнь.
Марина не имеет склонности к долгим переживаниям, уже щурится предельно хитро:
– Сонька говорила там... Ну где она часто в Столице бывает, в общем, от тебя осталось какое-то неимоверное количество бутылок.
– Сестрёнка ещё его не вылакала? А то, знаешь... Ну когда не одна очень часто всё, что угодно пьётся как вода.
– У всех так?
– Индивидуально, – ухмыляется Сордар, – кажется понимаю, к чему ты клонишь.
– Как ты догадался! Я как раз собирался спросить, нет ли у тебя тут такого хранилища, и можно ли туда заглянуть.
Призадумавшись, Сордар машет рукой:
– Помню я школьные нравы. Ограничивать тебя – не самая умная идея. Пошли посидим! – берётся за трубку телефона.
– Кому ты собрался звонить?
– Тут есть штатный повар. Удивлю-ка я его, впервые за два года приказав подать мне к столу. Закуски, что-нибудь мясное горячее. Тебе что-нибудь нужно?
– Крайне неоригинально, местных крабов. Много! Только одно мясо, чтобы не нужно было панцири ломать.
– Тут это называется, «крабы по-береговому», – хмыкает Сордар, – Чему-то тебя местные девчонки всё-таки смогли научить. Правда, не тому, что они умеют лучше всего...
Марина с рычанием демонстрирует кулак. Сордар, отмахнувшись, набирает номер.

– Ну, а я помирать пока не собираюсь. Но запретить о флоте думать даже ты мне не сможешь.
– И какие же высокомудрые мысли тебя посетили на этот раз, несостоявшаяся начальник МГШ?
– Да вот, не даёт мне покоя судьба «Императора» и номера четыреста. Не потому ли их решили достраивать, что относительно недавно потеряно два корабля? Насколько я знаю, как у нас принято финансовые потоки распределять, получить деньги на достройку или ремонт чего-либо значительно проще, чем на закладку нового корабля.
– То-то сейчас корабли случается формально закладывают уже после спуска на воду. Был случай – церемонию провели за день до выхода на испытания. Ты ошибаешься, Марина, сейчас средства на новые корабли средства выделяются быстро. На Архипелаге в постройке два линкора, одному уже название дано. На побережье – шесть, правда три пока – стапельные номера, на том побережье – четыре, два стапельных. Да плюс эта двойка. Да и решение принималось до этого боя.
– Серьёзный аргумент, – кивает Марина, –  Ты продавливал?
– Я только поддержал. Вопрос из тех, что решался голосованием.
– Каково было мнение ЕИВ?
– Как он в последнее время всё чаще делает, самоустранился, поддержав победителей.
– Доиграется, что самого... Самоустранят.
– Опасно рассуждаешь...
– Историю слишком хорошо знаю. Она же учит только тому, что люди совершенно уроки прошлого не усваивают.
– Вроде бы договаривались, о грустном да сложном не разговаривать.
– Мира вокруг из известных мне людей только Эрида способна не замечать. Остальные, как правило, что-то видят.
– Марин, ты философией не думала заняться?
– Сордар, на твою маму я похожа исключительно полом.
– Какую-либо другую учёную степень в то время девушке даже её происхождения было крайне сложно получить.
– Я о другом.
– Я, вообще-то, тоже.
Марина кривовато усмехается:
– Думаешь, не вижу: ты хочешь приткнуть меня к какому-нибудь мирному занятию, где мне до конца моих дней максимум что будет угрожать – падение тяжелого тома на голову?
– Ты всегда отличалась потрясающей наблюдательностью.
– У тебя так себе с умением девушку похвалить. Не забывай, на меня твой статус не действует.
– Всё у тебя на одну сторону отношений переходит, причём об отсутствии интереса к этой стороне ты неоднократно заявляла.
– Вредный ты! – дуется Марина.
– Поэтому столичные девчонки меня и не любят, – как мальчишка усмехается Сордар.
– Про столичных мальчиков что скажешь? Почему они меня не любят?
– Довольно очевидно: слишком умная, сильная, дерзкая и своевольная. Плюс не слишком красивая.
– Вот спасибо! Умеешь ты поддержать!
– Сама спросила, – как ни в чём не бывало хмыкает Сордар, – придатком к тебе согласится быть далеко не каждый, у многих всё-таки гордость есть.
– Можно подумать, у меня это качество отсутствует.
– У тебя-то как раз этого качества откровенный перебор...
– Это плохо или хорошо?
– Смотря для чего. В штыки людей ты поднять сможешь. И все будут говорить, как гордились тем, что в одном строю шли. Но жить предпочтут с кем-либо иным. В ком огня поменьше. Ты умеешь жечь, но не умеешь греть.
– Другие пусть грелки из себя изображают. Во всех смыслах слова... Ты чему ухмыляешься.
– Да так, ничему. Хотел сначала что-то не очень лестное сказать. Потом вспомнил про Смерть, что в конце-концов нашла своего Херенокта. Желаю и тебе... Своего такого встретить.
– Думаешь, он мне нужен? Эр уже обещала похожую складом характера на меня подругу подыскать.
– Не думаю, что она преуспеет. Даже если будет сильно стараться.
Марина берётся за бутылку:
– Без впрыска форсажной жидкости в мозг, обсуждать свою личную жизнь я совершенно не в состоянии.
– Ты скоро разговаривать будешь не в состоянии. Встать-то хоть можешь.
В ответ Марина вскакивает в полный рост. Стоит, даже не покачиваясь. Посмеивается:
– Вероятно, крабы, особенно хорошо приготовленные, потому здесь так и популярны – в какой-то мере нейтрализуют действие спиртного.
– Поделись с миром этим открытием. Средство от похмелья со стопроцентной эффективностью много денег принесёт! Сама знаешь, этих вещей никогда много не бывает!
– Думаю, что если бы ракокрабы были настолько эффективны, какое-то средство уже зарегистрировали.
Марина рушится обратно в кресло. Не потому, что не может стоять, а потому что так захотелось.
Сордар вспоминает, живого веса в нём в несколько раз больше, нежели в сестре, а значит, и спиртного на единицу веса тоже можно принять больше во столько же раз. Вот только у Марины соотношение массы тела и количества выпитого никак не взаимосвязано.
Уже разлито.
Дзинь!
– Нафорсажилась?
Марина трясёт головой, словно пытаясь взболтать непрозрачную бутыль с целью установления количества оставшегося на дне содержимого. Задумчиво сообщает:
– Вопрос подлежит обсуждению. Слушай, пойдёт на воздух? Ближе к вечеру должно быть не так жарко.
– Вообще-то, прохладнее всего именно здесь. Тут есть система охлаждения воздуха.
– Зато, тут нет морского ветерка! – логично замечает Херктерент, – Как ты только что видел, стоять на ногах я вполне в состоянии. Или этот ты уже подняться не способен?
Сордар вскакивает ещё проворнее сестры. Ехидно ухмыляется.
– Ты давай, иди. Выход к бассейну – в конце этого коридора. От двери – увидишь. Я пока позвоню, чтобы это всё нам туда перенесли. Или хочешь, чтобы накрыли по-новой?
Марина окидывает взглядом стол. Вроде в наличии ещё много всего. Примеряется к ширине двери – должно пройти.
– Не. Этого достаточно.
Нарочито медленно направляется к двери. Кажется, Сордар злорадно наблюдает, ожидая как она повалится. Не на ту напал!
Когда Сордар выходит к бассейну, Марина покачиваясь стоит на краю, балансируя на пятках. Бросает не поворачиваясь.
– Думал, в воду свалюсь, и меня вытаскивать придётся?
– Была такая мысль, – не стал врать адмирал.
Марина резко разворачивается. Качается в сторону воды, но сохраняет равновесие. Сордар даже бровью не повёл. Слишком очевидно – сестрёнка играет.
– Мог бы и руку протянуть, – дуется Марина.
– Упала бы – достал. Но так как ты падать изначально не собиралась...
– Кажется, теперь точно поняла, за что тебя столичные женщины ненавидят. Ты им никогда не подыгрываешь.
– Как я уже многократно говорил, тебе крайне сложно отказать в отсутствии логики.
Показав непристойности сразу с двух рук, Марина направляется к уже принесённому креслу. Сордар усаживается напротив. Марина глубокомысленно изрекает.
– На свежем воздухе всегда можно выпить гораздо больше, чем в самом качественном помещении даже с системой охлаждения воздуха.
– Чувствуется большой опыт, – насмешливо кивает Сордар, – Слушай, твои сверстницы из местных так же себя ведут? В смысле спиртного?
– Особой разницы с собой не заметила. Пили всё тоже самое... Зачем спрашиваешь? Сам можешь к эшбадовкам или ещё куда заглянуть и выяснить всё интересующее. Тебе ни в чём не откажут, – Марина медленно облизывает губы.
Сордар выдыхает, досчитав до десяти. Невозможность сестрёнки вещь уже привычная. Но спиртное обостряет чувства и эмоции. Даже те, что померещились.
– Марин, твоё острое желание увидеть меня вместе в кем-нибудь происходит от острой невозможности найти кого-то подходящего, притом неважно какого пола для себя?
– Что поделать, – сплетает руки Марина, – Аналогов Херенокта и Хейс на территорию Империи завезли в исчезающе малых количествах. Мне, при моём выдающемся везении со знаком минус никого де досталось.
Сордар усмехается:
– Ты только сейчас признала, подруга сестрёнки тебе тоже нравится. Гениальных мыслей попытаться увести или что-нибудь, в свете современных веяний втроём устроить не возникало?
– Пусть разноглазая этим занимается. Посмотрю, что от неё останется, если она это самое втроём им попытается предложить! – «Эр вполне может до такого додуматься. Надеюсь, меня при этом разговоре поблизости не будет!» – Хейс мне исключительно как человек всегда нравилась и нравится. Потребности оказаться с ней в одной постели я не испытываю.
– Я уж подумал... –начинает было Сордар и замолкает.
Марина наклоняется вперёд.
– Договаривай уже.
– Как бы очевидно. Раз у одной сестры определённые склонности можно предположить наличие таких же у другой. Тем более про Еггтов – женщин уже какую сотню лет говорят, они и женщин, и мужчин любят одинаково. Притом имена любовниц прекрасно известны. Из всех, сколько-нибудь известных я ровно про одну не слышал таких слухов.
– Это о ком?
– Нет, не о твоей любимице, – усмехается Сордар, –  а о твоей маме.
– Не ожидала, что ты начнёшь её хвалить.
– Стараюсь быть объективным. Ты с ней вроде, больше не в ссоре?
– Мало слишком нас, чтобы ещё и на конфликты друг с другом энергию переводить.
– Целиком и полностью одобряю твоё данное решение, – Сордар совершенно серьёзен.
Марина с трудом удерживается, чтобы не выругаться. Спиртное всё-таки сильно способствует развязыванию языков.
– Оставим этот вопрос. Не хочется о ней сейчас разговаривать.
– Скажу про неё последнее на сегодня. Как раз ей в текущий момент времени может не понравится связь твоей сестры. Такие отношения не приводят к рождению детей, а для одной из трёх Чёрных Еггтов это сейчас важно.
Марина пожимает плечами:
– Скажем так, шуточку «закрой глаза и думай об Империи» Софи прекрасно знает. Кэретте об этом её знании известно. Да и ты в ближайшее время увидишь не новую Еггту, а совсем другую маленькую родственницу...
– Смерть беременна? – Сордар не сильно, но всё-таки удивлён. Всё-таки изменения состава Императорского Дома не было уже довольно давно.
Марина, хихикнув от крайне странно звучащей фразы, сообщает.
– Насколько я знаю, нет. Но она хочет именно девочку.
Сордар вскидывает стаканчик:
– Пожелаем заинтересованным сторонам успеха в этом хорошем деле.
– Аналогично!
Дзинь!
Марина обхватывает лицо ладонями:
– Слушай, а правду говорят, что после определённого количества выпитого тянет на песни?
– Чаще тянет на безумства, в лучшем случае ограничивающиеся близким общением с противоположным полом...
– Я серьёзно.
– Я тоже. Иногда бывает, но я потрясающе не музыкален. Медведь на ухо наступил, по словам ЕИВ. Равно как и ему. Мимо тебя этот зверь тоже не прошёл.
– За что я ему бесконечно благодарна. Ты, я смотрю, любишь пить без музыкального сопровождения.
  – Музыкальный автомат вон там стоит. Хочешь, можешь включить... В школе под музыку развлекаетесь?
– В горячих – случается, – хихикает Марина, – разноглазой для создания атмосферы нравится, а все остальные – пользуются. Техника-то за её счёт поставлена. Что ухмыляешься? Подростковые попытки подсматривать вспомнились?
– Они в целом, были успешными. Да и сомневаюсь, что у вас такое не практикуется. Видел я планы ваших зданий. По старому опыту, сразу определил где бы смог подобраться.
Марина кивает:
– Вместе посмотрим эти планы потом. Я несколько мест вычислила, но подозреваю, не все. Всё-таки, мальчики и девочки мыслят по разному, и мальчик залезет куда девочка просто не догадается.
– Туда куда ты залезала в своё время не догадался бы и самый хулиганистый мальчик залезть.
Марина самодовольно ухмыляется:
– В том-то и сложность, что я – уникальная, а нужен более обычный взгляд. А то у меня и не только уже накопились некоторые вопросы...
– Более простые способы использовать не пробовала?
– Это какие же.
– Ты – Начальник Генштаба, полно подчинённых могла бы прямо спросить... О неслужебных вопросах.
– Прорабатывался такой вариант...
– Вижу, недостаточно успешно, – хмыкает Сордар, – Тогда попыталась установить контакт, с девушками, у кого отношения с мальчиками лучше, чем у тебя. Вроде той же Рэды.
– Вот тут ты ошибаешься, – Марина весело усмехается, – как и любой мужчина видишь в Хорт только её грудь. Почему-то думаешь, что вокруг неё должно быть полно желающих до этой части тела добраться. В каком-то смысле это так и есть, только ни с кем не дружит, наоборот отбивается от всех чуть ли не банником в стиле твоего предка.
– Признаю, недостаточно внимателен был.
– Скорее, чересчур наблюдателен, – дурашливо хихикает Марина.
– Но ты поняла, мою мысль, с кем стоит наладить отношения. Наверняка сможешь найти ответы на все вопросы...
– Подумаю! Но планы всё равно посмотрим.
– Только не вздумай за ними самолёт в Резиденцию посылать.
– Я не привыкла настолько сильно злоупотреблять своим положением. Да и любые планы лучше всего рассматривать на трезвую голову.
– Что, снимки стали появляться с наиболее волнующими видами?
– Снимки кто-то делал. Это точно. Но нашли только аппаратуру.
  Сордар настораживается:
– Это прекращает пахнуть играми возбуждённых подростков. Уровень посерьёзнее вырисовывается. С людьми Кэрдин не связывалась?
– Пока не вижу смысла, – «и не уверена, что всё это не проделки разноглазой. Или кого-то из её окружения. Как-никак именно она в фотоаппаратах лучше всех разбирается. Считая самые хитрые конструкции. Любит всё таинственное и загадочное. Временах в пределах, сильно превосходящих разумные».
– Она ведь и неофициально может кого прислать.
– Думаешь, я этого не знаю? Ягр не только твой, но и мой друг.
– На мой взгляд, с обеспечением внешней безопасности школы её люди справляются прекрасно. С внутренней же... В каждую голову она залезть не в состоянии, а то некоторых, вроде Соньки и той же разноглазой уже самих от себя надо охранять.
– Хм. В «кошачьей» на моей памяти пара попыток самоубийств была. Правда, откачали своими силами и хода делу не дали. Самоубийцы незадачливые живы до сих пор. Не скажу, что так прекрасно жизни сложились. Но на дно озера желания посмотреть больше не возникало. Я ещё готов допустить, что Эрида может нечто над собой учинить... Но чтобы Софи... – Сордар задумчиво качает головой, –  Или я чего-то не знаю?
– Я в общем смысле. Ни о чём таком никто из них не думает. Последняя попытка в школе с собой покончить закончилась тем, что неудачливая самоубийца вместо яда выпила очень много слабительного. Я дала! – гордо сообщает Марина.
– Не сомневался, ты у нас добрая девочка.
– Правда, кажется, перестаралась. Вышло всё. Включая мозги.
– Прямо вот так сразу? Я что-то не помню, чтобы у вас какие-либо несчастные случаи происходили.
– Мозги у неё только сейчас атрофировались. Жизнь свелась к инстинктам – скорее договор подписать и поскорее размножиться. Причём, именно в таком порядке. Сейчас вижу её – не понимаю, как она в «Сордаровку» попасть умудрилась.
– Надо понимать, здесь её нет?
– Как догадался.
– Таких по внешности определить легко. Может быть красавицей. Но заметен лёгкий оттенок слабоумия происходящий от нежелания думать. Даже не думал, что у некоторых мечта – стать бесплатной прислугой. Но что есть, то есть. Думал, до ваших краёв такие не добираются.
– Сама искренне надеюсь, это какая-то дикая аномалия. Кстати, что-то подобное описывается чуть ли не как идеал мирренской женщины, – «кто меня за язык тянет? Хотя понятно, кроме спиртного тут нет никого больше».
Сордар реагирует спокойно.
– Концепцию, что женщина должна тремя вещами заниматься – детьми, домом и церковью, я знаю. Она даже Тимом V не разделяется. Он, кстати продолжает политику выдавливания церковников из всех сфер образования. Маме хотел предложить должность Советника Императора по вопросом образования. Но сама знаешь какие переговоры тогда завершились успешно.
Марина скалится:
– Провались они тогда – была бы на Юге первая женщина с полномочиями министра. Но никогда не было бы Принца Империи Сордара Саргона, моего брата.