Но Утренняя Звезда и мирренка очень уж сильно были поглощены друг другом.
Хейс усмехается:
– Мне из родных мест написали. Сразу два письма пришло. Одно довольно банальное материнское. Пишет, у двух моих сестёр уже всё, как у людей, заключили договора, и ещё у одной намечается. Стандартные переживания живущей с земли, чтобы все дети себе пару нашли и обеспечили воспроизводство рабочей силы.
Мирренка хихикает:
– Сомнительно, что она именно об этом писала.
– По сути дела, именно об этом. Хотя, для работы на земле и обеспечения страны продовольствием с каждым годом требуется всё меньше людей. Все эти государственные программы поддержки земледелия имеют ещё одну не особо афишируемую, но всем известную цель – обеспечение воспроизводства населения. У земледельцев всегда больше детей, чем у горожан.
– Только их самих намного меньше, – хмыкает мирренка, – что тут, что на юге. Отец из семьи рыбаков был, на них по сути дела, всё связанное с земледельцами распространяется, так у него было с десяток братьев и сестёр, а мама, капитанская дочка, была одна. Нас – трое, притом у меня детей не будет.
– Может, хватит ситуацию с народонаселением обсуждать? – мурлыкает Эорен, – А то обе брались за рыбой следить, а только болтаете. Я, хотя и урождённая, в походных условиях готовить умею. Не стыдно будет, если я, принцесса, этим займусь, солдатские дочки?
Софи хихикает в кулачок. Чуть ли не впервые на её памяти, Утренняя Звезда вспомнила о собственном статусе. Какого-либо оскорбления нет, банальная констатация факта.
Хейс и мирренка реагирую совершенно одинаково. Вытягиваются по стойке «смирно» и козырнули, только южанка почему-то левой рукой.
Южанка делает шаг вперёд, высоко вскинув ногу. Склоняет голову и мирренском воинском приветствии. Снова вытянувшись, выпаливает:
– Разрешить возобновить приготовление пищи, ваше высочество урождённая принцесса!
Эорен отмахивается в смысле «разрешаю», сама от смеха плачет.
– Гав! Гав! Гав! – окончательно рушит торжественность момента Хейс.
Софи от смеха даже с бревна свалилась. Возлюбленная тут же рядом оказывается. Руку протягивает.
– Не ушиблась? У тебя слёзы.
Софи фыркает:
– Миленькая, это от смеха. Умеешь ты иногда веское слово сказать. Даже если это «гав!»
– Гав-гав! – смеётся Хейс.
Впрочем, и рыбка уже почти готова. Снова сидят по двое, других двоих словно не существует. Хотя, видимо от сытости во всех смыслах, пока есть желание только разговаривать.
– Ты по-моему, про письма из родных мест не всё сказала...
– Верно! Ещё одно письмо было. Детским почерком написанное. Самая младшая сестричка, кого я даже не видела, она родилась, когда я уже в школе была, писала как ей мои книги нравятся, и как она меня любит... Получается, именно за книги. Писала, мама разрешает иногда мою самую главную книгу брать.
– Это какую?
– «Энциклопедический словарь Империи». Краткое изложение статей «Энциклопедии Империи». В одном томе вместо ста одного, и это без учёта дополнительных и ежегодников. Главная моя книга она исключительно с материнской точки зрения, ибо самое дорогое из однотомных изданий что есть у нас.
– Ты же говорила, родители не одобряли, что ты много читаешь.
– Не одобряли, это да. Но особо и не обделяли. Отец даже выписывал « Труженика полей» и «Племенное животноводство». Чаще покупали,  книги что я просила, чем нет... Но в это «Словарь» я просто влюбилась. Сама знаешь, сколько в нём иллюстраций по всем областям знаний, схем и карт. Книга для хранения в официальных учреждениях, а не домашнего пользования. Мне показалось немыслимым сокровищем. Отец на цену глянул – натурально обалдел, деньги у него были, но вываливать такую сумму на детскую игрушку с его точки зрения... Он слишком практичный человек для этого... Сказал, что к Великим Домам не относится, и чтобы я искала что-нибудь подешевле. Я чуть не заплакала, хотя и знала, слезами тут не помочь. К счастью, дядька тогда с нами тоже в город поехал. Подошёл. Посмотрел. Посмеялся. И купил мне эту книжку... Как же счастлива была! Хотя толстенный том еле держала в руках... Говорила же, я тогда особым ростом не отличалась. Отец ему тогда сказал.
«Брат, тебе в море тем снарядом не только ногу оторвало и руку попортило, но и в голове что-то зацепило. Ты же не настолько богат, чтобы так сорить деньгами».
«Деньги мои, что хочу с ними, то и делаю. Девчонке книжка нужна, я же вижу!»
Под замок, как другие ценные вещи не запирали, знаю, что я с книгами хорошо обращаюсь. Думали, продали, как поняли, что я не вернусь. Знали, что в городе есть торговля старыми книгами. Оказывается, сохранили. Сестрёнка теперь играется...
– Приедет сюда через несколько лет.
– Буду рада. Заодно, и познакомлюсь лично.
– Она сама тебе и конверт подписала?
– Нет. Там была материнская рука. Но имя отправителя указано только её. Я даже не поняла в первый момент, от кого это. Потом разобралась.
– Ответила?
– Конечно! Даже специально перед отъездом в почтовом отделении «Дома у Замка» заявила,  куда письма адресованные мне присылать. Но пока ничего не было.
– Летом у детей множество куда более интересных занятий, чем взрослым письма писать... –  Софи щёлкает пальцами, – У нас неплохо развита междугородняя связь. Если твои родители к ней подключены, могла бы им позвонить.
Хейс качает головой:
– У меня, оказывается, тоже имеется инерция мышления в чистом виде... Впрочем, верно и обратное.
– Сомнительно, что у твоих родителей есть список телефонов «Дома у Замка».
– Номер администрации школы им известен, – Хейс нехорошо щурится, – при мне некоторым звонили в школу из очень отдалённых мест. Телефон это, насколько я помню, очень многоканальный. Даже переговорный пункт был.
– И сейчас есть. Хотя, с некоторых школьных номеров и так можно звонить куда угодно...
Хейс обнимает Софи за плечи:
– Я не забыла об этом ещё! С тобой по телефону за эти месяцы я наговорилась больше, чем со всеми остальными людьми за всю жизнь. И ничуть об этом не жалею...
  – Телефон – крайне многофункциональный аппарат.
С усмешками переглядываются. Воспоминания крайне приятные. Впрочем, настоящее гораздо лучше.
Софи шепчет в ухо Хейс:
– Интересно, когда они от милой болтовни перейдут к чему-то поинтереснее?
– Не насмотрелась ещё? У тебя же крайне обширный доступ к самой разной информации.
– Какая ты занудливая временами... Хотя, мне это тоже нравится...
– Когда что-то начинается естественным путём, это куда интереснее...
  Софи хитро улыбается:
– Может быть, мы их смущаем? Давай, уйдём и спрячемся. Они начнут, а мы поглядим?
– Давай лучше тут посидим. Неохота никуда бегать. А им и так до нас скоро дела не будет. Сама же знаешь это состояние, когда мир сжимается до глаз напротив.
– Очень хорошо знаю, – Софи прикрывает рот от смешка, – но, по-моему, они от утреннего ещё не до конца отошли.
– Мы, вообще-то, тоже!
Софи резко поднимается:
– Эй, кошечки! О чём там мурлыкаете? Может мне тоже интересно?
Эорен и мирренка отпрянули друг от друга, действительно, словно кошки из рисованного фильма, облитые водой. Моргают тоже как рисованные, персонажи, пытаясь разобраться, что это на Софи нашло?
– Смотреть на вас, конечно, приятно, но я всё-таки не Эрида!
– Хочешь, мы уйдём? – мирренка поднимается в полный рост. Утренняя Звезда пытается её удержать, – Тут уютных местечек достаточно.
– Да подожди ты про уютные местечки! Успеем там ещё побывать. Мне интересно с людьми и просто общаться. Можешь себе представить?
– Общается она, – дуется мирренка, хотя глаза смеются, – Все мои тайники с капитаном опустошили, радист так наобщалась, что её можно было к топливной системе подключать. От её выхлопа мотор бы точно завёлся.
Софи упирает руки в бока:
– Вот сочинять не надо! Приличную часть времени все твои тайники со спиртным были только в твоём и Эорен распоряжении.
– Точно! – кивает Утренняя Звезда, – Ты после того... Ну, как устали первый раз, – по сторонам оглядывается, будто поблизости может быть кто-то непонимающий, – В радиорубку за бутылочкой ходила... Такой вкусненькой! Потом ещё доставала откуда-то, куда я бы и не догадалась что-то спрятать.
Эорен зачем-то разглядывает собственную кисть, по-разному складывая пальцы.
– Потому что у тебя туда рука не пролезает! – совсем как девочка смеётся мирренка, – Кстати, капитан до сих пор много не нашла...
– Я бы, на её месте, всё найденное выливала или выпивала, а в бутылки лила бы обычную, или крашенную воду. Я уже поняла, как любую из вашей эскадрильи можно с лёгкостью отравить – водой нужно напоить!
Мирренка игру принимает. Потирая горло, задумчиво в небо смотрит.
– Вода... вода... Вроде бы помню, в детстве такое пила, и с животом плохо было. Вроде бы, некоторые народности спиртное плохо усваивают... Может, на Юге есть непереносимость воды? Просто, не могу вспомнить, когда чистую воду пила, поэтому и не знаю, умру я от неё, или нет... Слушай, когда вернёмся, давай на радисте проверим, помрёт она от воды или нет?
– Почему именно на ней? Не жалко тебе?
– Мне всех девочек жалко, – всхлипнув, утирает несуществующую слезу, – Но да, ты права, её меньше всех. Наименее ценный ресурс, а спиртного на её содержание больше всего уходит. Пусть пострадает напоследок для науки. Если не помрёт, тогда уж и я попытаюсь вспомнить, какова на вкус вода... Кстати, если бы капитан шутила как ты предлагаешь, мне бы тогда с Эорен было бы совсем не так хорошо...
Эорен опять руку поднимает. Давно уже не школьница, а всё не может от этой привычки избавиться.
– Знаете, я бы такого как тогда выпила бы ещё... Так хорошо тогда стало, – такая спокойная искренняя радость. Сама Софи чуть не заплакала.
Принцесса Империи вопросительно смотрит на мирренку. Та изображает искреннее непонимание:
– Ну и где!
– Не могу знать что где! – южанка явно пытается изображать придурковатого и хитрого пехотинца второго призывного разряда, южный аналог мичмана Глетта. Только большого любящего пожрать и выпить, а не совокупляться со всем что движется, как Глетт. Впрочем, спиртное мичман тоже обожает.
Софи рукой машет перед лицом южанки машет.
– Привет! Ты уже всё забыла? Вам же хорошо было там вдвоём, а не нам втроём! Я не видела, что вы там пили... – Софи неожиданно сжимает кулак и упирает чуть ли не в нос мирренке, – Надеюсь, ты туда ничего не подсыпала для усиления ощущений?
Южанка осторожно отводит руку Софи.
– Я неукоснительно соблюдаю все приказы, касающиеся запрета на территории Резиденции определённых веществ. Мне здесь слишком хорошо, чтобы вредить прежде всего самой себе.  Это был обычный бренди «Чёрный корабль». У них даже герб поставщика двора есть. Я его частенько пью.
– Ну и где тогда оно? Только не говори, что нет!
– Есть, конечно. Эти сумки Смерть заставляет время от времени перебирать. Нас одна и та же служба продуктами снабжает.
«Корабль» на самом деле оказывается очень приятным на вкус. По телу разливается теплота. Становится совсем хорошо. Мир по-настоящему прекрасен. Они сами молоды и красивы. Эорен в кои-то веки напоминает вечно неунывающую Динку. Раньше определённое сходство в чертах лиц сестёр замечали только люди, с наблюдательностью примерно как у Софи, то есть, кроме неё, только Маришка, и как-то вполне уместно вспомнившаяся в сложившейся ситуации, разноглазая.
Слишком уж по-разному сёстры смотрели на мир. Это сказывалось на чертах лица. Сейчас же... Уже несколько дней у Эорен в жизни так, как у Кошмара всегда. То есть, вечный праздник. Пусть временами и напоминающий пожар на складе фейерверков, когда всё горит и разлетается во все. Правда, во все стороны одновременно, разлетается обычно сама Динка, благо, переизбыток энергии позволяет.
Софи поглядывает с осторожностью. У Утренней Звезды уже начал приоткрываться тот резервуар, где Динка черпает неуёмную энергию.  И идеи, что ещё хуже, ибо Эорен старше и фантазии точно будут направлены на куда более взрослые вещи. Тем более, Утренняя Звезда определённо вошла во вкус взрослых радостей.
Вот только идеи и энергия Динки частично блокируются и гасятся Мариной. Тут же есть не то безумная, не то страшно хитрая мирренка, кто точно Эорен не будет ни в чём препятствовать, во всяком случае до тех пор, пока не почувствует угрозу собственной жизни. Ещё не видела, как у Эорен тормоза отключаются. Но знает Кошмар, у кого эти узлы в вечно сломанном состоянии. Все же возможные моторчики постоянно на форсаже.
У этих двоих тоже сходства куда больше, нежели различий.
Шепчет Хейс:
– Ты помнишь, где у нас сигнальные ракеты?
Кивок в ответ. Впрочем, пока никаких других мер предосторожности не требуется.
Эорен, похоже, наслаждается фактом собственного существования и не слишком привычным ощущением, что ей совершенно нечего опасаться. Глаза закрыты, улыбается с оттенком глупости. Даже мирренка закатывает глаза, качая головой. Кажется, сама уже не рада, что принцесса впервые в жизни влюбилась именно в неё. Южанка опытная, чувства разыгрывать умеет. Хотя у неё к Утренней Звезде привязанность образовалась, у самой Утренней Звезды сейчас в голове то, что у Кошмара там постоянно – крайне нестабильное взрывчатое вещество. Вот только объём гораздо больше, и может взорваться весьма и весьма сильно. Выпитое только приближает момент взрыва, и Софи не склонна этот процесс затормаживать. Лучше один раз увидеть, на что может потянуть Эорен в состоянии Кошмара, чтобы хоть знать, на что она будет способна в будущем. Как раз мирренке это в первую очередь и не помешает. Она же теперь будет поблизости от Эорен.
Сама южанка явно того же самого ждёт. Софи вспоминает, водительские права у Утренней Звезды армейского образца, значит состоящие на вооружении легковые и грузовые машины в теории умеет водить все. Но про пилотирование там ничего нет, да и Эор не из тех, кто с техникой на «ты».
  Хейс тоже ухмыляется, поглядывая на деревья, очевидно, предполагающая, Эорен именно на них полезет.
Софи чуть слышно спрашивает мирренку:
– Что-либо в секрете после увиденного держать довольно глупо. Скажи, в ваши играх посторонних предметов, кроме тех, что у всех есть, много используете? Ну там, связать, кляп какой-нибудь или ещё что, посерьёзнее?
Южанка шутя грозит пальцем.
– Ах ты, плохая девочка! Наказывать любишь? – но разглядев выражение Софи продолжает уже серьёзно, – Нет, ничего такого. Сама могла заметить, ей нравится только с тем, что от природы есть.
– Это-то я как раз раз, разглядела. Но подумала, может забыли игрушки взять?
  Южанка кривовато усмехается:
– Есть у нас одна, кто всяким таким увлекается. Разок попробовала – не понравилось. Ничего такого я Эор даже предлагать не буду.
– Хм! А если ей самой захочется чего-нибудь этакого.
– Я без тебя договариваться буду. Утренняя Звезда, к счастью, не из тех, кто умеет только себя слушать.
Эор продолжает сокращать содержимое бутылочки. Начинали-то её вчетвером. Недоумённо озирается по сторонам, обнаружив что подруги и возлюбленная оказались довольно далеко.
– Девочки, что вы там нашли? Идите сюда, мне скучно!
Кажется, Эорен самостоятельно сделала открытие, что «Чёрный корабль» замечательно сочетается с шоколадом. Хотя, как знать, как знать, шоколад-то южанка принесла, так что нельзя исключать, вкусы ведь вполне можно навязывать. Притом, весьма ненавязчивыми способами.
Ещё по одной разлили. Кроме Эорен, все остальные сидят и цедят. Утренняя Звезда не обращает внимания. По-прежнему сама в себя погружена. Но нет, судя по странноватому блеску начинает выныривать. Как подозревает Софи, сейчас нырнёт гораздо глубже. Откровенно каждую разглядывает, благо одежды почти нет, ненадолго цепляясь взглядом то за одно, то за другое.
Отшвыривает опустошённый стаканчик.
– Ой, девочки! Вы такие хорошие! Давайте все вместе попробуем друг с другом? – показывает руками совершенно недвусмысленный жест.
Мирренка стоит, скрестив руки. Софи и Хейс переглядываются. Похоже, Утренняя Звезда обэридилась в гораздо большей степени, чем они.

– К счастью, большую часть года мне об этом думать совсем-совсем не придётся! Дина такой человечек, что гораздо лучше смотрится на расстоянии, нежели вблизи.
– Только Эорен этого не говори, – хмыкает Софи, – иначе поссоритесь.
– Не маленькая, сама понимаю, – беззаботно усмехается мирренка.
– Эорен страшно людям не доверяет. Иногда просто боится. Кроме Дины, она только ко мне с сестрой спокойно относится. Даже Эриды слегка опасается.
– Исходя из того, что я про неё слышала, для этого есть некоторые основания.
– Спорить не стану, ибо сама от неё прячусь.
– Где?
– Да вот хотя бы прямо тут, – Софи тычет пальцем в песок.
Обе смеются.
– Не знаю, почему она так решила довериться тебе...
– Наверное, тогда, я показалась самой маленькой и безопасной из всех...
– Маленькая! Скажешь тоже. Ты же почти одного роста что с капитаном, что со мной.
– Это да, но капитан – это капитан, а ты... ну тут и говорить нечего. Я уже заметила, Эорен побаивается всех, кто неважно в какой сфере выше её по званию. В её выборе сыграло роль, что я радиста симпатичнее, – смеётся как маленькая девочка, – Надоело ей ничего не пробовавшей в жизни быть. Я думаю, будь вместо нас другая дежурная смена – тоже на ком-то выбор остановила. Она действительно, страшно боится мужчин... Ты не пыталась разобраться, с чем это связано? А то уж больно невесёлые мысли в голову лезут.
– Пыталась. Молчит. Хотя знает, что у меня прямой выход на Кэрдин есть.
  Мирренка себе наливает. Протягивает Софи. Та мотает головой. Южанка опустошает залпом. Держась за горло хрипло выговаривает.
– Она не то, чтобы вовсе на людей озлоблена. Может, боится, что если ты вмешаешься будет слишком много трупов с отрезанными органами?
– Я не знаю... Эор полностью мне не станет доверять никогда, потому что слишком приучена мыслить категориями вышестоящий – нижестоящий. Я по мусору, что ей в голову насыпали значительно выше её... Ты же кажешься ей равной, во всяком случае, тебе она больше доверяет... В общем, если что-то узнаешь, даже если тебя будут просить никому не говорить, со мной свяжись. И дальше уже я буду думать, нужны кому-то некоторые органы, или и без них проживёт... Или не проживёт.
Кровожадно усмехнувшись, мирренка кивает.
– Хорошо... Эорен говорила, долго смелости набраться не могла. Действительно, сначала тогда пила исключительно для храбрости. Темнота тоже уверенности ей добавила. Потом ко мне подошла, говорила уже,  я думала богатой девочке развлечься захотелось, и к завтра обе обо всём забудем. Тем более, мне с девочками нравится больше... Но вот что оказалось... Буквально вывалила на меня это своё доверие... А я, знаю, и бросать нельзя, но и не очень представляю, как дальше нести. Но уж постараюсь её не подвести. Несправедливо как-то, особенно, зная, кто она, что жизнь так кривовато складывается.
– Ты смотри, как бы сейчас твоя жизнь не начала куда-то не туда извиваться...
– Не будет. Обещаю! Обмануть доверившегося тебе – крайне мерзко. Я, конечно, не девочка с картинки, как твоя или Эорен сестры. Но человеческое доверие я вполне оправдать смогу. Тем более, на любви настоянное.
– Обе эти девочки весьма сильно отличаются от изображённого на картинках, – хмыкает Софи, – хотя, я не скажу, будто они лучше или хуже изображений. Они совершенно другие.
– Ну, а я попытаюсь быть такой, как сказала. Поддержкой Эорен во всём. Плакать она теперь только от счастья будет.
Софи поднимается:
– Пошли-ка на берег сходим!
Южанка усмехается:
– Ревнуешь? Опасаешься, что они друг с другом поиграть решили? Я, если что, не против, некоторое разнообразие полезно для здоровья.
– Нет! – Софи упирает в бока, – Хейс однажды чуть не утонула. Вода стихия коварная. Эор неплохо плавает, но звать на помощь не будет, чтобы меня не побеспокоить.
Тут и мирренка вскакивает. На берегу оказывается быстрее Софи, хотя обе не бежали. Да и Софи больше нагнетала чувство опасности, чтобы посмотреть как южанка реагировать будет. В силах что Эорен, что Хейс уверена абсолютно. Это на первом году обучения в школе Хейс чуть не утонула, на втором школьные соревнования выиграла. Плохо плавающих «котов» в природе не существует. К скорости реакции при подозрении на опасность претензий не имеется.
Поиграть от избытка хорошего настроения Эорен, действительно, захотелось. Только не во взрослые, а в самые настоящие детские игры. Наперегонки поплавать. Бухточка не такая уж и маленькая, ту же «Акулу» ведьмочки запросто сажали.
Мирренка первой и разглядела Хейс и Эорен на другом берегу. Скучно лежали на нагретых камнях. Точно, детишки, решившие поиграть. Это для островитянки такую бухту переплыть – простая задача. Только островитянки-то тут нет ни одной.
Впрочем, уверенности в своих силах тут сейчас у каждой на десятерых.
– К ним поплывём, или тут подождём?
Ещё недавно беззаботная южанка прислушивается к своим ощущениям и качает головой.
– Знаешь... Пока только тебе скажу... Делай с этим что хочешь, но моторчик уже начинает барахлить. Самую капельку, но что есть – то есть. Да я и нафорсажилась многовато. Не хочу рисковать. Не поплыву. Мне, к сожалению, уже сильно не двадцать.
– А если с Эор что-нибудь было? – вредно подначивает Софи, – Тоже не полезла бы в воду?
– Тогда другой разговор был бы... Люди, когда опасность тому, кто им дорог угрожает бывает, чуть ли не скалы руками разбивают. Но даже если удачно – за такой прилив сил такая ответка почти сразу прилетает, что тут же человек и умирает. Как ваша Рыжая Ведьма – самый известный случай такой ситуации.
Впрочем, на остроту зрения тут никто не жалуется. Хейс и Эорен их разглядели и поплыли назад. Плывут вровень. Утренняя Звезда куда сильнее и выносливее, чем кажется на первый взгляд. Совершенно некстати вспоминается, сохранившиеся доспехи Кэрдин делались на женщину, телосложением очень похожую на Эорен.
Скорость перемещения человека в воде, как известно, гораздо ниже, нежели на суше. Мирренка успевает сбегать за биноклями. Софи, попутно машинально отмечает, надувная спасательная лодочка с самолёта находится на воде... Впрочем, о чем это она? Очередной «привет» от инерции мышления, к утопающему, в случае чего проще и быстрее рулить на самой амфибии.
Мирренка смотрит настороженно, вытянулась вся и напряглась, приникнув к окулярам. У Софи бинокль на шее болтается. Далековато, и не очень хорошо видно, но в прошлом году она довольно много плавала вместе и с Хейс, и с Утренней Звездой. И той, и другой не с чего утрачивать старые навыки. Софи ничего не говорит. Южанка волнуется. Пускай! Ей полезно после всего сказанного. Какая-никакая, а проверка искренности. Пусть и усиливается уверенность, южанка ни в каких проверках больше не нуждается. Всё, что можно – пройдено. Только мирренке лучше пока не говорить, чтобы не загордилась раньше времени. Хвалить её – пусть этим Утренняя Звезда занимается. Если будет за что. Кроме постельных умений. Впрочем, сама Софи считает эти умения весьма немаловажными. Хотя, с другой стороны, не эти же умения мирренки привлекли внимание Херенокта, а через него и ЕИВ. Да и умения южанки – следствие её личных увлечений, а не рода занятий, чтобы некоторые неумные люди не говорили про женщин из структур МИДв, Канцелярии и Крепостных полков. Спят эти женщины исключительно с теми, с кем им самим хочется.
Южанка Софи показала своё уязвимое место, прямо сказав о намечающихся сложностях с сердцем. Как способны притворяться бойцами перворазрядного призыва бывалые вояки, будучи чуть ли не при смерти, Софи знает по тому же Сордару. Принцесса может отправить на медицинское обследование кого угодно из персонала Резиденции. И если состояние здоровья будет не соответствовать определённым требованиям, будут приняты меры. Снятие с должности по медицинским показаниям вполне себе предусмотрено.
Да и вопрос о чьём-либо несоответствии Софи и в Столице может с лёгкостью поднять.  Это признак доверия со стороны мирренки? Ведь на определённые заболевания определённых лиц при приказе от определённого лица вполне могут закрыть глаза. У мирренки проблемы со здоровьем, или паникует из-за старых ранений и возможных последствий от них? Посмотрим, посмотрим...
Южанка совсем, как струна напряжена. Настолько переживает, перед Софи играет, или у неё с водой тоже сложные отношения, примерно как у Рэды... Только тонувшую лётчицу на берег ни Принцесса Империи, ни урождённая принцесса точно не вытаскивали.
Хейс выходит из воды первой, пусть не отдышалась ещё, но Софи залюбовалась. До чего же нагота возлюбленной прекрасно!
У южанки явно аналогичные эмоции  в отношении Утренней Звезды. Эорен на берег не спешит. Вертится, смеётся, обрызгивает зашедшую в воду южанку. Радостно сообщает:
– Знаете, я только сейчас поняла, как рыба себя в воде чувствует!
– Ну, и как? – хмыкает Софи, косясь на вытирающуюся Хейс.
– Как рыба! – и смеётся. В точности, как Кошмар. Редкий случай, когда видно, что Эорен и Дина родные сёстры. Настолько сейчас старшая напоминает младшую по степени беззаботности, хотя в другое время этих двоих сравнивать – не самая умная идея. Но всё течёт, всё изменяется. У Утренней Звезды – точно в лучшую сторону.
  Мирренка, держа полотенце двумя руками, наконец ловит им игриво уворачивающуюся Эорен. Завернув, слишком уж старательно принимается вытирать. Кто бы сомневался...
Хейс целует Софи в плечо. Шепчет.
– Пойдём, полежим...

Глубокая ночь, но никому не спится. Хотя, все уставшие и довольные. Сидят у огня. Болтают обо всё понемногу. Эффект действия авиационных таблеток уже всем известен.
Мирренка щурится на огонь.
– Когда обратно полетим, я садиться буду не на воду, а на аэродром.
– Что не так? – зевает Софт.
– От него до жилой части Резиденции дальше.
– Логики не уловила.
– Меньше шансов, что остальных девчонок начнёте пугать. В нас сейчас столько всякого, что после возвращения можем начать кидаться на первых встречных с понятными намерениями. Так как все тут девочек предпочитают, а симпатичных в Резиденции полно...
– Большинство против не будет! – усмехается Софи, уже понявшая, южанка опять словесную игру затеяла.
– А как насчёт меньшинства? – негромко замечает Эор, – Мне бы не хотелось никого обижать, если контроль над собой потеряю. А я почти всех сильнее и смогу заставить... Но не хочу.
– Намекаешь, что на аэродроме больше техников, и можно ещё с ними застрять? – усмехается Хейс.
– Скажем так, внешне несимпатичных среди них почти нет... Да и старше меня только некоторые командиры... Разнообразие, вообще-то, полезно.
Смеются все вместе.
– Ты самолётом-то управлять сейчас в состоянии? – едко щурится Софи, – Или слишком много в тебе плещется?
Южанка отмахивается:
– Я и не в таком состоянии садилась, и взлетала, и даже в корабли попадала.
Софи помнит, южанка хвасталась, да и капитан с радистом говорили, мирренка первая из «ведьмочек», кто освоила топ-мачтовое бомбометание. Потом их учила.
– Только тебе тогда было двадцать, – хочется «ведьмочку» позлить.
– Я и сейчас смогу... Яхта чья сильно не нравится? Если «да» скажи какая, самые крупные в местных водах я знаю наперечёт. По некоторым лучше «эрэсами»  бить. Дерево горит хорошо! – тут уже чувствуется кровожадный профессионализм человека, уничтожившего бомбами и ракетами множество деревянных объектов.
– Пока не надо. Пусть походят по морю. Может и их додумаются мобилизовать для чего-нибудь.
– Было бы неплохо, – усмехается мирренка.
– Тебе завидно? Радист остров себе хочет, а ты – океанского класса яхту?
– Мечтать не вредно. Пусть их мобилизуют, а потом всё кончится. Не типовые корабли будут списывать в первую очередь. И продавать по цене дров или металлолома, а такие деньги у меня даже сейчас есть.
– Мобилизованные суда не продавать будут, а владельцам вернут...
– В совершенно убитом состоянии. Те пишут отказ от имущества – и вот нетиповое судно законно списано и мне продано.
– Шкуру неубитого зверя делишь, – усмехается Софи, – их ещё даже не мобилизовали, а ты уже считаешь, до какого состояния их доведут в процессе эксплуатации.
– Но помечтать-то можно! – тоном обиженного ребёнка вздыхает мирренка, глядя почему-то на Эорен.
Та разводит руками
– Извини, мы полностью сухопутный Дом, на море ничем не владеем. Яхт у нас нет.
– Яроорт на Архипелаге никогда не был, – многозначительно хихикает Софи.
– Ну, и много потерял, – усмехается мирренка, – местные девочки всем приезжим нравятся. С одной Принц Империи и вовсе собрался договор заключать...
Эорен усмехается не слишком весело. Видимо, другой брат вспомнился. Неуклюжую сестрёнку он хотя бы иногда замечал. Совершенный урождённый принц Яроорт подобной слабости напрочь лишён.
Эорен тоже про брата лучше не спрашивать, ибо сама совершенно ничего не знает, да и знать не хочет. Довольно логично: зачем пытаться занять какое-то место в жизни человека, кому совершенно нет дела до тебя, а общего – только некоторые строчки в документах.
Да и зимний пример с забытой Диной тоже весьма показателен. Переживала Кошмар, Марина, может, и знает, Софи информацией не владеет. Всем слёзы всё равно не вытрешь. Младшей Кошмар нравится, не будем уточнять, в каких именно из возможных смыслах слова, пусть и возится. Софи своя жизнь сейчас интересна больше всего. Получение удовольствие сейчас кажется гораздо более важным, чем раньше. И совершенно наплевать, нравится это кому-то или нет.
Взгляд снова цепляется за непривычно счастливое лицо Эорен. Кажется, найден повод для относительно осмысленного занятия. Пусть и темновато, но так даже интереснее.
– Бумагу с карандашами принесите. Я не помню тебя такой раньше, Звёздочка, надо для вечности зафиксировать, пока ты опять не изменилась.
   Эорен усаживается, обхватив колено.
– Так подойдёт?
– Вполне. Лицо ко мне повернись.
Наброски делаются быстро. Софи размышляет потом полноценно написать саму Эорен, или переделать её в классическом стиле. Всё-таки решает, потом будет сама Утренняя Звезда. Ибо следование классики подразумевает облагораживание, приведение к канону линий тела и лица. Сейчас интересна именно сама Эор. Открывшая в себе нечто, неизвестное ей ранее. Распускается, словно цветок. Сама не до конца осознаёт происходящее с ней. Хорошо, кстати что рядом есть всё понимающая мирренка.
У Эорен, кажется пробудилась и неуёмная энергичность, как у младшей сестры. Вся бы извертелась, ни будь рядом мирренки. Та одним присутствием эту энергию в рамки возвращает. Софи и с ней несколько набросков сделала. Хотя южанка своим спокойствием напоминает статую. Видимо, важностью момента прониклась.
Сидеть спокойно у Утренней Звезды ещё получается, а вот молчать – совершенно нет. И это у Эорен, в школе отличавшейся крайней неразговорчивостью.
– Знаешь, я подумала, потом надо будет к Эриде сходить.
– Это ещё зачем? – цедит Софи, с трудом удерживаясь, чтобы не выругаться.
– Попрошу, чтобы она меня тоже написала. В таком же виде, как сейчас. Потом сравнить, что у тебя, а что у неё получиться... Она же очень любит обнажённую натуру. Я была уже у неё. В том году. Но очень стеснялась, когда пред ней разделась. Она это почувствовала. Очень быстро рисунок закончила. Сказала, что я сама страшно собственного тела боюсь. И не люблю, когда на меня смотрят. Показала, и сказала ещё, что если бы я не боялась, всё бы получилось гораздо лучше. Так теперь-то я больше не боюсь. Как прилетим – схожу к ней, хочу посмотреть, что получится... – хихикает, обращаясь к мирренке, – а лучше вместе пойдём. Пусть вместе изобразит, как знаменитых «Подруг».
– Эр не любит делать копии, – у Софи аж карандаш пополам сломался.
– Ну, так сама что-нибудь придумает. Сюжет-то как раз такой, что она любит. Дина говорила, у неё много кто в таком виде есть.
«Честно-честно, когда прилетим, я первым делом пойду и задушу эту разноглазую!»

Марина знает – сводки для командования Эрида читает и, несмотря на все её странности, выводы делать умеет.
Разноглазая за новым стаканчиком кофе направляется. Марина за ней следует. Термин «нравится Эр» с термином «лучшее» не совпадает. Хотя данные аппараты вполне могут заряжать несколько не тем составом, что школьные... Хотя стоп, те же тоже с Эр связаны! Впрочем, и у Марины кофе тоже кончился.
  – Странно, что тут больше никого нет, –язвительно замечает Марина.
– Мне, как и тебе, иногда лучше всего одной.
– Выдрессировала?
Эрида ставит стаканчик. Пристально смотрит на Марину. Разноцветный взгляд может быть и таким. С оттенком отцовского металла.
– Ты не любишь людей, я знаю. Но не надо так про них при мне говорить. Люди – не животные.
– Опасно тебя временами дразнить, - хмыкает Марина.
– Я не люблю о людях плохо говорить.
– Знаю, – кисло усмехается Марина. В общем-то и школьные прилипалы Эр весьма мирные рыбки. Как и все, стремятся, чтобы им хорошо было. Разницы с эшбадовками – никакой, кроме той, что островитянки куда ярче. Да и самой Марине ни те, ни другие никак не мешают.
– Ну, вот и не говори.
– Ну, вот и не буду, – скрещивает руки на груди Марина.
– Жалко, что тебе никто не нравится.
– Эр, ты единственный человек, кто не может от меня по шее получить. Но кажется, исключений скоро не останется.
– Даже девочки мои поняли, тебе кто-то нужен. Хотели помочь... Ну, как умели...
– Динни спросить забыли.
– Сама должна была догадаться, – логично замечает разноглазая, – при таком количестве знакомых и родственниц в эшбадовках. Да и ты... Хоть бы раз её за руку взяла. Я бы сразу поняла. А раз десятой дорогой обходила... Я и подумала, что можно.
– Моя любимая поговорка про вред думать за других.
Эрида довольно щурится:
– Я рада, что всё хорошо кончилось... Может, ей ещё денег дать, чтобы совсем-совсем не обижалась.
Марина в общем-то знает, сколько у отца Эр денег. Но кто она такая, чтобы мешать их на разноглазую тратить?
– Сама знаешь, денег много не бывает. Хорошо военные издания стоят медяки, не то Динни очень бы дорого своей родне обходилась.
– Она умная... И хорошая...
– Ты что, у подружек своих набралась, как они подарочек для меня нахваливали?
– Ну, я слышала, как они её хвалили. Этим словом её и называли. Потому и не смотрела на неё. Потом, когда заметила, что тебе до неё дела нет... Я уже извинялась, за то, что ошиблась.
– Хватит об этом! Динни, в итоге, получила всё, за чем сюда собиралась.
Эрида вытаращивает глаза.
– Марина, ты о чём это?
– Как о чём? О доступе к библиотеке Резиденции. А ты что подумала?
Эрида в шутку кулачком на Марину замахивается.
– Хватит, а! Я уже забывать начинаю, как ты шутишь.
– Ну, мой интерес к тебе отличается от такого же у Соньки к Хейс.
Эрида вскидывает руки к щекам.
– Правда-правда, очень-очень жалко.
Марина кулак показывает.
– Знаешь, денег Динни я всё-таки дам, пусть совсем-совсем не обижается.
– Твоё право! – криво ухмыляется Марина.
– Знаешь, она с Кроэн ко мне недавно приходила, – совершенно буднично сообщает Эр.
– Зачем? – настораживается Марина.
– За тем, же, что и все остальные, – весело смеётся разноглазая, – Что на что, да как именно надевается.
– Платья, конечно, пошили по любимой игре Пантеры, –  вздыхает Марина.
– Разве это плохая игра, чтобы люди счастливыми были?
Лучше промолчать, ибо Марина игры Пантеры и ЕИВ про «Сордаровок» и «Кошечек» вполне поддерживает.
– Как это Динни не струсила?
Эр довольно усмехается.
– Ты права, Динни довольно пугливая, зато Кроэн смелая.
– А её сестра на Соньку похожа, поэтому тебе и нравится, – ехидно замечает Марина.
– Марина мне совсем не за это нравится, – капризно дуется Эрида.
– Да? А за что тогда? – щурит один глаз Херктерент.
Эрида со смехом показывает кулачок.
– Ты ей тоже нравишься.
– Это не по-правилам!
– Зато, честно! – весело смеётся Эрида, – Пригласить её сюда?
– Я тебя прибью!
– Снова нет. Ты добрая на самом деле.
Марина философски смотрит на свой кулак.
– Знаешь, что...
– Данный аргумент в споре со мной не сработает, – веселиться Эрида, – Я его точно не пойму. От тебя – особенно.
Даже не скажешь ничего, ибо разноглазая права. Ничего-то ей сделать невозможно. По крайней мере, с текущей точки зрения, а свои взгляды Марина крайне плохо меняет. Особенно, по отношению к данной личности.
Марина вздыхает.
– Как жаль, что побить тебя невозможно!
– А зачем тебе это? – Эрида хлопает глазами, откровенно издеваясь.
– Ну вот хочется просто!
– Знаешь, некоторым нравится, когда удары наносят, я точно не помню, как это называется.
– Называется так, что тебя становится невозможно побить, – вздыхает Марина.
– Я  же всегда говорила, что ты хорошая! – искренне смеётся Эрида.
– Очень жаль, что тебя пристрелить не получиться, – вздыхает Марина.
– А ты поп... – Начинает было Эр, но тут же прекращает, уставившись га Марину, – Но лучше, конечно, не надо! Я совсем-совсем могу умереть.
– Сама знаю! – кисло усмехается Марина, – Надеюсь, больше ничего нового ты не затеяла?
– Почему? В этом месте всякое разное придумывается гораздо лучше, чем в «Сказке».
– Вижу! – Марина косится в сторону «Художницы».
– Это да, но я о другом немножко – многие люди живут ещё и за тем, чтобы наслаждение получать. Всё с этим связанное, тоже отлично придумывается. И почти сразу можно попробовать... – такая интонация Эр Марине сильно не нравиться, но посматривать в сторону двери пока рановато.
– Озабоченная! Когда же ты уймёшься?
– А зачем? Это ведь так приятно. У людей часто сложностей сами себе придумали, на предмет того, как удовольствие получать можно, а как – нельзя. В итоге, только жизнь себе и другим портят.
– Тебя послушаешь, то всем со всеми можно.
– Если есть добрая воля двоих... Или большого числа людей – то не вижу никаких помех.
– Некоторые желаний не испытывают.
Эрида улыбается. В отличии от Соньки, у кого это оружие, улыбка разноглазой – обезоруживающее средство. В общем – одно из немногочисленных по-настоящему действенных средств в арсенале. Во всяком случае, может посмотреть так, что пропадает желание ругаться. Хотя поводы Эр поставляет с завидной регулярностью. Настолько добр и беззащитен взгляд с улыбкой. Обидеть такого человека – верный признак того, что сама человеком быть перестаёшь, скатываясь на уровень недочеловека. Южане правильный термин изобрели для ограниченных двуногих существ, живущих на одних инстинктах и самых примитивных чувствах. Целые расы и народы в таковые записали. Единственной ошибкой было – ошиблись с местами обитания подобных существ. Чёткой привязки к регионам, или оттенкам кожи нет. Но такие личности вполне водятся даже в собственной столице Южан. Даже в Доме Безгривого Льва такие попадаются.
– Марина, ты сама для себя придумала замечательную игру про отсутствие у тебя желаний. Как и любой заигравшийся человек, сама начинаешь верить в то, что говоришь. Но ты испытываешь тоже, что и все. Только признаться боишься. Ты – абсолютно здорова, правда-правда, я узнавала. Раз так – значит все биологические законы на тебя действуют точно так же, как и на всех остальных.
– Зато на тебя какие-то другие законы действуют!
– В случае со мной... Кстати, сама можешь заметить, не только со мной одной... В мире нет ничего стопроцентного. У меня – незначительное отклонение в рамках статистической погрешности. Абсолютно безопасное для окружающих. Ибо мне сама мысль о принуждении отвратительна. Я никому не мешаю, следовательно, не хочу, чтобы мешали мне, или пытались как-то меня или кого-то рядом изменить. Сама я не испытываю тяги к мужчинам, но не собираюсь мешать тем, кому мальчики тоже нравятся. Есть довольно расхожее опасное и вредное заблуждение. Что моя склонность – это вид болезни. И лечится изнасилованием. Желательно групповым.
– А вот за такое надо... – Марина руку «пистолетиком» складывает. Делает вид, что нажимает на спуск.
– И это тот случай, когда я полностью поддерживаю любимые тобой методы решения проблем.
– Преступления из разряда особо тяжких и наказываться должны соответствующим образом... Тем более, Архипелаг на последнем месте в Империи по половым преступлениям.
– А на первом месте кто? – кажется, любопытство искреннее.
– По общему числу, или по количеству на десять тысяч человек?
– Плохо и то, и другое, – вздыхает Эрида, – но даже не нравящиеся вещи надо знать.
– Общее число – разумеется, Столица, как самый большой город в мире. Где людей много – там, естественно, будет твориться всё, с людьми связанное. Статистика! Если на десять тысяч – то наоборот всё, второе-третьи места после Архипелага. Если по относительным показателям – область на восточном побережье. С чем связано – не интересовалась. Главное, что далеко отсюда.
Эрида грустно вздыхает.
– Разница, на сом деле, не такая большая, – Марина пытается подсластить неприятную информацию.
– Знаешь, я очень рада, что Эорен теперь не одна, – разноглазая себе верна, может быстро с одного на другое переключаться, – Как возлюбленная Эор выглядит, я помню, но что-то сказать не могу. Она мне отвечала точно по уставу. Хотя и говорила, никогда с настоящим художником не говорила...
– Ты с ней только говорила да писала её?
– Больше фотографировала... Тело интересное, всё-таки очень хорошо видно, что она к другой подрасе относится.
– Не заметила. Ты не ответила.
Эр опять грустно улыбается:
– Марина, могла бы запомнить мои предпочтения. Она слишком сильно старше меня. Хотя, за собой хорошо следит. Как бы не лучше некоторых девочек.
Марина криво усмехается:
– У девчонок твоих пока ещё всё своё в прекрасном состоянии. Можно особо не напрягаться.  Южанка, как ты сама заметила, старше. Тем более, ей довольно серьёзно шкуру портили.
  – Я заметила, у неё есть небольшие шрамы на теле. Она как увидела, сколько у меня всяких средств для тела, сразу спросила, не знаю ли я чем в Столице шрамы сводят, если операции делать не хочется. Я не знала, но к следующему разу узнала. У меня, оказывается, были такие баночки. Несколько ей отдала.
– Ты как всегда!
– Ей это было нужнее, чем мне. Я же видела... Надо будет Эорен спросить... Пока, как мне кажется, они чудесно друг с другом ладят. Любят друг друга, – Эрида вздыхает. Прекрасно знает, Марина не особенно любит намёки на Софи, но как тут удержаться?
– Не пыталась напросится посмотреть, как они друг с другом... любят друг друга? Ты же любишь такое...
Эрида решительно качает головой:
– Люблю, ты как обычно права. Но я никогда не стану никого заставлять... А Эорен очень сильно смущается, когда она без одежды пред не очень знакомым человеком. Я запомнила... Хотя, сейчас у неё кое-какие изменения в жизни произошли. Если позовёт – приду и посмотрю. Но только если сама пригласит. Напрашиваться я не буду. Интересно всё-таки, что она в южанке нашла... Хотя, где-то понятно, первая подруга такой степени близости у Утренней Звезды... У меня таких нет.
  – Вот это обидно! Как же я?
– Ты самая лучшая и замечательная. Почти часть меня самой... Но ведь с тобой нельзя... Или, – в понизившемся до шепота голосе голосе звучит затаённая надежда, – теперь можно?
  Марина поводит головой из стороны в сторону.
– Нельзя по-прежнему. И не смотри на меня так, если что-то изменится, ты узнаешь первой.
Эр просияла так, будто Марина ей что-то пообещала. Всё, как всегда, люди предпочитают слышать только то, что услышать хотят. При общении с Мариной назойливость разноглазой куда-то пропадает.
– Жаль, конечно, но ты подумай...
– Эр, я хотя и Еггта, но я это я, не Вторая Дина и ни Третья... Это с ними бы тебе было проще найти общий язык в определённых вопросах, нежели со мной.
– Ты внешне, как раз, на этих двоих больше всего похожа...
Марина кулак показывает:
– Эр, представляешь, я тоже в намёки умею. И ещё лучше умею их не замечать, когда мне это не выгодно.
– Но попытаться-то стоило!
– Софи прилетит, – вредно хмыкает Марина, – ей и намекай. Если ничего не забыла, она тебя значительно больше меня интересует.
– Это – да. Но по-другому. Хотя, я бы не отказалась попробовать и с вами обеими... Это было так миленько – миленько! 
– У меня по этому вопросу совершенно иное мнение, – Марина зевает. Озабоченность разноглазой теперь проходит по той же категории, что и неуклюжесть Кошмара. То есть, практически явление природы, на какое, при всём желании, невозможно повлиять, – Хотя, можешь попытаться её каким-нибудь образом с Хейс поссорить. На это крайне занятно будет посмотреть.
– Я обиделась! – дуется разноглазая, – Зачем ты невозможные вещи предлагаешь? Собственное счастье не построишь на чужом несчастье. Тем более, я ни одной из них не хочу что-то плохое сделать.
– Попытайся, вдруг понравится? Софи такие вещи проделывает с лёгкостью. Учти, даже если характер ваших отношений измениться, с этой её чертой тебе придётся мириться.
– Я же совсем-совсем никого-никого переделывать не хочу. Пусть остаётся такой, какая есть. Только со мной.
– Втроём попробуйте как-то ужиться. Вдруг понравится? С другими-то у тебя получается. Можешь, если хочешь попрактиковаться в провоцировании конфликтов, на Дину воздействовать. Она определённо ревнует мирренку.
Эр вздыхает. Она прекрасно знает, как именно Марина язвит и насмехается. Эта черта Херктерент для Эриды тоже проходит по категории неотменяемых природных явлений. Есть они – и всё, ничего не поделаешь.
– Марина, Дина во многом ещё ребёнок и мыслит детскими категориями... На таком играть... Я банально, не смогу. Я всё-таки не ты, для меня не все средства хороши для достижения поставленной цели.
– Ты цель-то эту сперва внятно определи. Эти двое пока разбегаться не собираются. Наоборот, по-моему всё сильнее друг с другом сплетаются. Скоро одна сможет говорить за двух сразу, притом, я совсем не уверена, что этот голос будет принадлежать Софи.
Эр снова качает головой:
– Вот тут Марина, ты совсем-совсем неправа. Они обе – обе слишком яркие и целеустремлённые личности. Эти два огня смогут гореть рядом, но ни один из них никогда не поглотит другой. И они это знают куда лучше нас. Твои опасения совершенно беспочвенны.
– Ну и? Третьим огнём стать не хочешь? Говорят, трёхкомпонентные структуры самые устойчивые.
– К сожалению, это не относится к отношениям между людьми... Впрочем, и из существующих видов интересы обеих сторон учитываются далеко не во всех.
– Ну, вот и попробуй что-нибудь новенькое придумать. Вдруг получится? Только если что-то надумаешь, мне сперва скажи. Ты не очень хорошо умеешь говорить убедительно. Особенно, с такими, как Сонька и Хейс. Им не больно-то что-либо в уши зальёшь. Тем более, они обе неплохо знают, что ты из себя представляешь...
– Но сейчас-то именно ты знаешь меня лучше всех, – замечает Эрида с какой-то странной даже для неё, интонацией.
– Именно поэтому и пытаюсь найти решение, чтобы и волков накормить, и овец сохранить. Мне почему все вы трое нужны, правда сильно по-разному. Но мне совершенно не хочется кого-либо из вас терять. Самое слабое звено здесь – как раз ты, Эр. Только тебе может прийти в голову попытаться навредить себе. Или другим... Снова так на меня не смотри... Ненамеренно вредить у тебя ещё как получается. Законы, в этом мире действующие, довольно сильно отличаются от тех, по каким ты живёшь и действуешь. Они тобой самой придуманы. И с аналогичными, что есть у других людей, совпадают далеко не всегда. Ты же правила взаимодействия с окружающими всегда сама для себя устанавливаешь. По большей части, даже им следуешь. Но вот, запахло неразрешимыми противоречиями. И это аромат мне с каждым днём всё сильнее и сильнее мне не нравится.

Марина сидит, болтая ногами, на торце лежащей псевдодревней колонны.
– Как думаешь, как быстро нас разглядят, или обратят внимание не больше, чем на прочие новые сиськи с задницей в этой местности.
– Тут умеют красоту ценить.
– Но методы оценки привычны местным, может быть, приморским, но не столичным, каковой ты являешься на все двести и даже больше. Позвала бы кого из своих, они очень хорошо видят, когда заканчиваются границы допустимого.
– Ты позвать никого не дала.
– Я ещё и виновата! – пыхтит Марина, чтобы разноглазую подразнить. Что успешно и получается.
– Я ничего-ничего плохого не хотела тебе сказать!
– Знаю я! Вот думаю машину подальше перегнать, чтобы меня заметили хотя бы в качестве приложения к ней. Внешность – то заурядна.
– Твои глаза. И сила.
– Глаза – под очками... Сила – ну, в общем-то, видно, но тут такими, мускулистыми не удивишь.
– Я вот, не понимаю. Ты не хочешь внимания привлекать, или наоборот, центром круга оказаться хочешь?
– А ты подумай.
– За тебя думать никогда не возьмусь. Голова треснет. Собери народу побольше и попросить гвоздик принести. Думаю, мало кто из местных девушек смогут сотворить то, что сделаешь ты.
– После Сордара будет скучно, – зевает Марина, – он таким образом над ломами издевался. Вот забыла в «Двух Бивнях» спросит, у них должен где-то быть лом узлом завязанный. Сама-то что хочешь?
– Я? Я хочу погулять. Посмотреть на людей, на их обычную жизнь. Ведь я это знаю в основном, по книгам. Но во многом именно благодаря этим людям я живу, так как  живу.
– Многим из них твой или мой образ жизни не нравиться, а мы воспринимаемся паразитами,  подлежащими уничтожению, – загадочно понижает голос Марина.
– Я со многими общаюсь, но у меня нет поводов для подобных мыслей.
Марина усмехается:
– В твоём случае, паразитки в биологическом смысле слова, как раз они. Получают с тебя много всего хорошего. Они не настолько глупы, чтобы про тебя что-то плохое говорить. Ты таких две стаи содержишь. В школе и здесь.
– Не говори так!
– Эр, ты же умная. Называй вещи своими именами. Я же не призываю, ибо это бесполезно, менять к ним своё отношение. Люди очень падки на лесть. Ты в – весьма высокой степени.
– Что ты предлагаешь?
Марина невесело усмехается:
– Как обычно, всего лишь констатирую факт. Охота тебе содержанок иметь – твоё личное дело. В нынешней Столице почти мода. Кстати, тут недалеко почти рынок таких есть, и я не «Цветочные» кварталы имею в виду. Местные все знают, в район между пятой и шестой статуями ходят знакомиться все, кто любят быстрые связи без обязательств.
– Так можно и во множестве других мест друга или подругу на вечер найти.
– Но там – с гарантией и при минимальных затратах... Впрочем, кому я о затратах говорю? Ты же можешь все местные «Цветники» снять, и они работать будут исключительно на тебя. Может, даже дешевле обойдётся, чем ты сейчас тратишь, там-то фиксированные тарифы...
– Марин, почему ты такая вредная временами? Сама с лёгкостью можешь в любое из упомянутых мест сходить, а не дразниться.
Марина только усмехается. Никак не изжить детскую привычку, правда теперь поводы взрослые:
– Если надумаю, тебя с собой позвать?
Эрида качает головой:
– Марина, я тебя слишком хорошо знаю, и уверена, есть немало вещей, что ты никогда не сделаешь. В том числе, и то, что ты сейчас предлагаешь.
– Почаще бы у тебя этот режим «мудрой Эриды» включался. Он мне нравится больше всех из известных.
Эрида загадочно улыбается:
– Насчёт местных девушек. Ты в какой-то степени, права. Я на самом деле хотела на них посмотреть, так сказать в местах, где они живут обычно. Посмотреть, и поснимать, раз уж сюда выбралась. Как думаешь, против не будут?
– Это на какую попадёшься, – хмыкает Марина, – от меня за снимок на улице можно и по шее получить. Притом, не только лично от меня... Впрочем, ты сама девушка, и это должно меньше настораживать. К тому же, явно не бедная...
Эр выразительно демонстрирует запястье с футляром для браслета. Марина не менее выразительно косит глаза на её фотоаппарат.
– Тут большинство, как птички, падки на всё блестящее. Без разницы, что это именно. Объектив – вещь ценная, да и футляр бы и вовсе могла бы пустым надеть.
Кажется, о стоимости объектива Эр подумала только когда Марина напомнила.
– С пустым футляром – было бы нечестно.
– Пред кем?
  Эр вздыхает:
– Пред самой собой. Это мамин браслет. Всегда ношу.
– Совсем забыла... Тут один из способов знакомства – предложение пофотографировать. Раньше – очень хорошо работало. Сейчас – не так эффективно. Приезжих мало. Местным есть из кого материал выбирать... Ты тоже можешь насторожить. Если «Путеводителю» Кэрдин верить, в близкой к нам возрастной группе, связи вроде твоих, весьма распространены. До трети девушек в них состоят или состояли. Может, даже больше.
– Какова в этом роль известного всем нам внешнего фактора?
– Широта местных взглядов – не меньшая. «Островами разврата» на Юге Архипелаг давным-давно зовут.
– Добраться не могут, – в голосе Эр звучит наибольший оттенок злобы, на какой разноглазая только способна, – Вот и сходят с ума от неудовлетворённости.  Прямая иллюстрация басни времён Империи Островов про лисицу и зелёный виноград. Не допрыгнуть зверюге просто. Я бы на отделов пропаганды во всех командованиях, сбрасывала бы не фота черепа в южной каске и с крабом в глазнице. А фото довольных жизнью местных девочек в обнимку с нашими морпехами да матросами. Можно и обнимающихся между собой девушек в форме добавлять. Замечательно бы действовала такая альтернатива! Особенно, будь все девочки в «Красной Кошке».
Марина задумчиво трёт подбородок. Как это часто бывает, определённая логика в словах разноглазой есть. Но, как это бывает ещё чаще, логика в обычной жизни совершенно неприменимая.
Дошли до части Набережной, где она начинается по общепринятому мнению. Недавних знакомых принято до этой скульптурной группы провожать, изображающую что-то аллегорическое и большинству непонятное. Табличка есть, но кто её станет читать, кроме помешанных на искусстве вроде Эр, а подобным личностям и так всё известно.
Дальше совместная прогулка продолжается только если обе стороны не против. Где и как закончится – это уже от индивидуальных способностей зависит.
Появление Эр и Марины проходит незамеченным. Как-никак, сейчас лето, временами кажется, на Набережной находится большая часть проживающей на острове ровесников и ровесниц юных принцесс.
Интерес Эр никого не настораживает. Просят даже сделать лишний снимок или два, хотя и знают прекрасно, результата никогда не увидят. Фотоаппараты более простых конструкций тут у многих есть. Некоторые просят сфотографироваться с Эр. Разноглазая не отказывает.
Марина гадает, делают вид, будто не догадаются кто пред ними, или поражены необычной внешностью. Очки Эр давно уже на отвороте майки висят. Вроде бы, должны понимать, чёрно-белая плёнка цвет глаз крайне плохо передаёт, а цветной сейчас у самой Эр, считает особо выразительной чёрно-белую фотографию. Притом, даже в любимом  жанре отдаёт должное.
Саму Марину почти не замечают. Ну, как бы ожидаемо, неприятное выражение вечно всем недовольного лица давно уже автоматически получается. Тут люди на поиски конфликтов не настроены. Море и солнце! Никто и думать не хочет о местах, где крабы в черепах прячутся.  В первую очередь, те, кто недавно оттуда.
О личностях, кто носят тёмные очки совсем не от солнца, хочется думать ещё меньше.
Некоторые девушки ходят во флотских купальниках, причём это не местная мода, а их собственные предметы снабжения.
Большая часть тела открыта, некоторые и вовсе предпочитают от природы данный наряд, при навыке можно рассмотреть флотские татуировки. Хотя, у большинства всё-таки Берегового командования, значит, служат недалеко от дома. Но черепа в беретах тоже попадаются.
Верная себе Эр подмечала наименее одетых. По странному стечению обстоятельств именно они и наиболее жизнерадостные.
Марина даже попросила Марину снять её в обнимку с двумя совершенно бронзовыми от солнца подружками только в туфельках, трусиках и браслетах. Одна из них – с татуировкой принятой в береговом командовании. Девушки ещё каждая со своей стороны разноглазую в щёку поцеловали для запоминающегося кадра. Сами додумались, или Эр попросила? Об этом и спросила.
– Сами, всё сами, – смеётся разноглазая, тяжело дышит от жары, творческого утомления и ещё чего-то, но жизнью, определённо довольна, – В кадр попало, как они одновременно ногу в колене согнули?
– Попало, – вздыхает Марина, – то я твоих вкусов не знаю.
– Они и с тобой хотели, но я сказала, что ты не захочешь.
– Не люблю, когда целуют без моего разрешения.
Эр с лёгкой грустью и одновременно довольно, гладит собственную щёку.
– Они спросили. А я даже не знаю, как их зовут... – вытягивает шею, – может догнать и спросить?
– По жаре бегать, удовольствие так себе. Ты и вовсе не сможешь. Надо если – когда вернёмся – узнаю с лёгкостью.
– Как?
– Умная вроде, а глупишь, – Марина проводит пальцем по плечу, – У той, что повыше вот тут личный номер. Узнать, где она служит – можно очень быстро. Я номер запомнила. Тем более, она вся тут, а не только рука.
– Марина, ты как всегда, – отмахивается Эр, – Хотя... - бросает загадочный взгляд в ту сторону, где подруги скрылись, – я подумаю. Она мне капельку больше понравилась. Пусть и старше меня...
– Ты тоже как всегда. Тут не считается оскорблением прямо предложить понравившемуся тебе человеку вечер с ночью время вместе провести. Если понравишься – вообще всё бесплатно окажется. Херенокт вовсю этим пользовался. Многим просто льстило с ним ночь провести. Пользовался тем, что красавчик... Ты у нас тоже красавица.
Эрида хихикает, рот ладошкой прикрывая.
– Интересные мысли, ты, Марина, подсказываешь.
– Ты сама последнее время, чем занимаешься?
– Ты понять не хочешь, То – другое, – Эр совершено серьёзна.
– Девочек своих повнимательнее слушала бы, – хмыкает Марина, они, хотя и молоденькие, уверена, за этим на набережную прогуливаются. И не смотри на меня так, те, кто верхние тоже каждая вторая не считая каждой первой этим занимаются. Мы все один раз живём, а священное значение первого полового акта противоречит нашей культуре и здравому смыслу.
– Иногда ты очень смешная, даже когда о серьёзных вещах говоришь, – Эр кончиками пальцев  касается щеки Марины.
Херктерент немного отстраняется.
Эрида грустно рассматривает собственные пальцы.
– Дёргаешься. Не любишь прикосновений...
– Если бы меня коснулась не ты, ещё и по рылу бы получила! Лучше всех знаешь, как и на что я реагирую. Могла бы и привыкнуть.
Эр качает головой:
– К людям надо не только привыкать, людей, в первую очередь, надо стараться понимать. С тобой того и гляди полная картинка почти складывается. Но ты всегда делаешь что-то такое, от чего всё рушиться, а надо что-то новое выстраивать. Я люблю, когда всё понятно, но с тобой всё реже и реже так получается.
– У тебя полным-полно других. Гораздо понятливее меня.
– Это не они понятливее, в чём-то, некоторые из них даже тебя упрямее. Это я могу их понять. Даже предугадать, кто и что способна сделать. Но я совершенно не могу вникнуть в движущие тобой мотивы. Ты в разное время то стремишься, то избегаешь одних и тех же вещей. Словно придумала игру с с потрясающе сложными правилами. И играешь в неё... Со мной. С Софи. С Диной. Со всеми. Иногда кажется, твой противник – весь мир целиком, со всеми, кто в нём есть. И даже, кое-чем из того, чего пока нет, но должно вот-вот появиться.
– Ты в эту игру тоже играешь. У нас только правила отличаются. Жизнь называется. Уж извини, не могу собственный свод правил дать. Ибо они постоянно меняются. Так же, впрочем, как и у тебя.
– Марин... Ты не философ, но, – Эр закатывает глаза, – иногда та-а-ак любишь пофилософствовать.
– Угу. Особенно, когда от жары дурею, и совершенно не могу понять, чего тебе надо?
– Вообще, или прямо сейчас?
Марина тяжко вздыхает.
– Очевидно же, в случае с тобой на первый вопрос не существует ответа. Так что, отвечай сразу на второй.
– Мороженного! Клубничного и шоколадного! С сиропом. Ты говорила, здесь всё можно купить!
– А ты словно вывески не видишь, под какой мы стоим.
– Правда? И точно!
Непонятно, разноглазая на самом деле, не видела, где именно они стоят, или наконец, не поймёшь, к счастью или к сожалению, научилась издеваться.
Эр пошла мороженное заказывать. Марина под крышу не пошла, усаживается за столиком под зонтиком, где тени больше всего. Хотя, мрачное состояние самой Марины весьма добавляет затенённости.
Эр вскоре возвращается с двумя вазочками. Смотрит виновато.
– Я не знала, какого именно тебе хочется, и взяла тоже самое, что и себе.
– Пойдёт! – хмыкает Марина, – Остудиться не помешает. Я не заметила, тут сразу надо платить, или счёт принесут?
– Сразу-сразу, – кивает Эр, – у меня в сумке была неначатая упаковка денег. Теперь они у меня всегда с собой. Очень нужная вещь! Еле набрали, чтобы мне сдачу дать.
Марина в это время пытается вспомнит, что было в «Путеводителе» Кэрдин про ситуацию с уличными кражами. Впрочем, людей не надо недооценивать, слишком многие видели, каким номиналом Эр расплачивалась. И сколько у неё денег при себе. Надо уж очень честным быть, чтобы не попытаться вырвать сумочку у абсолютно безобидной девушки. Золото сильнее всего туманит мозги и глаза. Марина подумывает, не обозначить ли свой статус? Тогда и мороженное можно будет спокойно доесть, и дальше идти беспрепятственно. Ибо воришки достаточно сообразительны и знают, что воровать у определённых людей чревато встречей не с окружным судьёй, а с гораздо более неприятными и опасными личностями.
– О чём думаешь?
Сумочка Эриды крайне вызывающе стоит на краю стола. Марина больше на неё смотрит, нежели на саму Эр.
– Тебе бы хватило одной купюры этого номинала. Или вовсе, расплачивалась бы чеками. Их здесь везде берут.
За беззаботное:
– Я не подумала! – Беззаботно пожимает плечами Эр. Разноглазую хочется приложить чем-нибудь тяжёлым по голове и с размаху. Главное, что останавливает – Марина всё хуже и хуже контролирует собственную силу. Может травмировать до смертельного исхода. Особенно, такое воздушное создание, как Эр.
Хотя... Решение все сложностей часто находится прямо под носом. Точнее, на боку у Марины. Включает рацию. Вызывает охранницу, чья основная задача – не столько за безопасностью следить, сколько обозначать присутствие серьёзных лиц из серьёзных организаций, если возникнет такая потребность.
Девица ухитряется объявиться раньше, чем в поле зрения появляется кто-то, заинтересовавшейся сумочкой Эр. Впечатление производить умеет. Выглядит чуть ли не мрачнее самой Марины. Носить оружие на виду можно, но как-то не принято. Тут же деревянная кобура штурмового пистолета с орденом на рукоятке на портупее болтается. Надо вглядываться, чтобы понять, орден не Имперский, а одного из государств сферы влияния, хотя на настоящий орден и похоже. Волосы в чёрный цвет выкрашены, лицо, наоборот, мертвенно белое. Распахнутый чёрный кожаный плащ не по-погоде поверх шорт и верха от купальника. Шляпа чёрная, широкополая с вышитым серебром черепом.
Подходит к столику. Кивает, переплетя пальцы усеянные кольцами с черепами. Некоторые из них настоящие мирренские офицерские. Не подаренные, не купленные и не выменянные. От девушки холодком буквально веет.
Марина кивает наёмнице, кивает разноглазой:
– Эр, отдай ей ту пачку денег. У неё целее будут. Нам хватит того, что тебе дали в сдачу.
Наёмница, кивнув на прощанье, уходит сунув пачку с неснятой до конца обёрткой во внешний карман плаща. Вряд ли кому придёт в голову интересоваться, хорошо ли деньгам на новом месте.