Глава 74

Софи даже жалеет, что маленькая принцесса настолько юна. Будь чуть постарше – можно было бы попытаться столкнуть её нос к носу или другими частями тела с разноглазой. Такие комбинации Софи проворачивать не разучилась. Тут, как говорится, мастерство невозможно пропить...
Кстати, равно как и способности Хейс быть Хейс для всех, кто младше её. Эшбадовки же приняли её за заместителя Смерти, если не наоборот и всерьёз подозревали, что после Великих главная в Резиденции именно она.
Надо бы любимую попросить к Осени приглядеться. Если ещё намекнуть на страхи, что Осень в будущем сможет опасной стать... Софи привыкла верить Хейс. Интересно, что она увидит в этом случае?
Так-то на Дом Осени нет ничего. Если уж Кэрдин ничего не нашла. То тогда одно из двух – или люди настолько умелые конспираторы, что должность Кэрдин надо им отдавать, а весь их аппарат переводить на места нелетающих орлов, или люди стараются быть честными, и даже почти получается. Вот только самой Софи в это совершенно не верится.
Посмотрим, что Хейс скажет. Она-то любой страх Софи воспринимает совершенно серьёзно.
Но пока Хейс здесь нет, и думать нужно самой. Мысли, что одним свои видом провоцирует маленькая принцесса, мешают думать нормально. Слишком уж волнующе тельце выглядит. У сестры Осени фигура неплоха. Но неплоха и совершенна – две огромные разницы. Их мать тоже неплохо выглядит. Конечно, не так как Кэретта, ещё за одну сестру не примешь, но лучше большинства женщин своего возраста.
Глядя на Осень, Софи начинает понимать, что испытывали церковники южан и их охотники на ведьм при виде совершенной красоты. И возраст тут значения не имеет. Люди, поколениями подавлявшие естественные человеческие желания зверино ненавидели всё, что эти желания пробуждало. Соответственно, чем лицо с телом моложе и красивее – тем ненависть сильнее.
У Софи вариант помягче, примерно одинаково распространённый и на Севере, и на Юге – привыкшая быть первой красавицей видит кого-то, кто либо уже совершеннее, либо станет таковой в самом ближайшем будущем. Безжалостное время решило напомнить о себе. Пока всего лишь по носу щёлкнув. Дальше будет больше. Но этот щелчок первый, и оттого самый болезненный.
Вот только не хочется повторять ошибки Кэретты и Кэрдин, истративших немало энергии на полностью бессмысленное противостояние, не завершившее до сих пор, только перешедшее в стадию глубокого позиционного кризиса. Старшая Ягр множество лет не меняется. Какие бы причины это не вызвали, они иные, нежели у Кэретты. Именно про Ягр ходят слухи, что она, или её подчинённые, открыли секрет вечной молодости. Но основан этот секрет на инъекциях вытяжки из мозга лиц до шестнадцати лет. Собственно, для того, чтобы упростить доступ к подобным мозгам, министр и настояла на ужесточении законодательства в отношении несовершеннолетних. «Убийца детей» – далеко не самое неприятное, как Кэрдин называют.
Кэретта ухитряется себя так вести, что никакие слухи о ней не возникают. Древняя поговорка «Супруга Императора – вне подозрений» в её отношении работает на все сто. Как раньше язвила Марина, «Её ни в чём не подозревают, потому что она ничего не делает. Только представительские функции выполняет, да на торжествах присутствует. Но её портрет в полный рост, или статуя крашенного мрамора с этим справились бы ничуть не хуже. Ещё и сразу несколько по разным местам сразу можно было бы посылать».
Грубовато, но к сожалению, весьма и весьма здраво.
Хотя пустым человеком даже Марина остерегалась Кэретту называть. Человек, искренне считающая, что определённое положение позволяет жить в своё удовольствие. Правда хотя бы старшую дочь она замечала. Поздновато поняла, подросших девочек всё-таки, две.
В общем-то, не так уж и плохо. Особенно, если сравнить личные качества Кэретты с качествами  той же матери Рэды. Правда, если начать сравнивать с матерью маленькой принцессы, уже для Кэретты получается не столь положительная картинка.
Излишне ворошить прошлое, разумеется, не стоит особенно, когда впереди видеться намного больше, чем осталось позади.
– Осень, как думаешь, чем заниматься будешь?
– Да вот думаю. Не определилась ещё. Времена универсальных специалистов сразу во всём, к сожалению, прошли.
– У тебя всё-всё получиться! – кивает Рэда. Девочка довольно щурится в ответ. Кажется, у Хорт начинает получаться то, чего не делала мать самой Осени – откровенно захваливать ребёнка, прививая чувство собственной исключительности. Впрочем, при наличии на это некоторых оснований.
Умненькая девочка, совсем как маленький ребёнок, брызжется в Софи. Принцесса на мгновение опешила. Мозг способен совершать сколько-то там сотен тысяч операций в секунду, но сейчас логичной представляется только одна. Именно она и осуществлена. Софи бьёт по воде, обрызгав уже саму Осень. Та только смеётся в ответ. Подключается Рэда. Всё-таки они обе не настолько сильно старше Осени, как хотят казаться.
Почему-то совершенно детская игра немного, но убавляет предубеждённость Софи к игрушечной принцессе. Похоже, иногда для того, чтобы положительное впечатление произвести, достаточно всего-навсего на свой календарный возраст выглядеть. А не пребывать сразу в нескольких, чем очень любит Осень заниматься.
Сейчас опять решила прикинуться будто ей куда больше лет, чем на самом деле. Устроилась на нагретых камнях на боку в позе героинь классической живописи. Кажется, откровенно хочет подразнить Софи. Тут сказать только одно можно. Хороша! В том числе, и своей юности. На этот раз, кроме констатации факта никаких больше мыслей не возникает. Чему Софи определённо рада.
Окидывает Осень взглядом.
– Крайне живописно, но тут не моя мастерская.
– Разве нельзя просто так красивой побыть? Обязательно рисоваться перед кем-то?
– Сейчас ты откровенно рисуешься передо мной.
Осень ни капельки не смущается. Даже позы не меняет. Рэда ей пальцем грозит.
– Хватит в Эшбадовку играть! Ты всё-таки не они.
– Разве они плохо выглядит?
Рэда бьёт рукой по воде:
– Хватит с меня того, что ты как они ходить научилась!
Вот тут уже Софи обидно:
– Что тут плохого? Я сама походку танцовщицы давно освоила. Когда в бассейне или у озера – так пройтись самое то.
Осень показывает Рэде язык. Софи трёт подбородок, разглядывая Осень, благо та сама напрашивается, чтобы ей любовались.
– Представляю, сколько вывернутых шей будет, когда она следующей весной на бережок озера выйдет!
– Зимой в бассейне на неё насмотреться успеют, – угрюмо буркает Рэда, она прекрасно относится к Осени, но зависть к более совершенной фигурке проскакивает. Это выше Рэды, ибо находиться на биологическом уровне, – да и осень может быть тёплой.
– Надеюсь, будет холодной, покрасоваться не удастся, – усмехается Софи, – и свёрнутые благодаря разглядыванию Осени шеи начнутся только следующей весной.
– Судя по многолетним наблюдениям, есть все признаки того, что это осень на широте Столицы будет такой же тёплой, как и предыдущие.
– Я удавлю этого ребёнка, – Софи делает в воздухе соответствующий жест. Осень показывает язык уже ей. Рэда только устало машет рукой.
– Тебя сестра убить ещё не обещала?
– Не-а, – зевает Осень, прикрывая рот ладошкой, – Зачем? Она же хорошая!
– Зато, ты, временами, не очень, – сердито фыркает Софи.
– Что поделать, все люди несовершенны, – философски вздыхает маленькая принцесса, приняв не столь живописную, но гораздо более удобную для лежания на одном месте позу, перевернувшись на живот. Впрочем, насчёт меньшей живописности, Софи сразу видит, сильно ошиблась. В общем, хорошо, что она – не разноглазая.
Кажется, что-то во взгляде Софи Осень замечает, поэтому сообщает:
– Эрида мне сказала, я лучше всего выгляжу, когда вот так лежу. Сказала, обязательно полноценную картину напишет. Только говорила лежанки для нужной позы тут нет. Та, что есть – находиться в «Сказке»... – Осень многозначительно хихикает.
– Надеюсь, она не рехнулась до такой степени, чтобы предложить в Столицу слетать?
– Зачем? Она сказала, что лежанку сюда привезут. Зачем сложно, если можно просто?
– Затем, что это Эрида. С ней всегда так!
Что Эрида задумала с живописной точки зрения, Софи вполне представляет. Из живописи другого мира Эрида обожает стиль рококо эпохи французских Людовиков. Один из основных источников вдохновения разноглазой. Любимое ей оптимальное сочетание чувственности и слащавости. И то, и другое для Эр термины строго положительного смысла. Идей Эрида уже множество заимствовала.
– Показывала мне набросок позы. Так лечь довольно сложно...
– Вернёмся – покажу тебе, что именно она собирается сделать, – вредно сообщает Софи, – идея-то совсем не её, вовсе из другого мира, притом крайне удачно реализованная... Хотя, – некоторое время внимательно рассматривает лицо Осени, – Признаю, вариант с тобой может получиться куда удачнее, нежели с той девушкой, хотя она и постарше...
– Потому что я такая хорошая? – довольно ухмыляется Осень.
Софи с трудом удерживается, что бы встать, подойти и исключительно в воспитательных целях, хлопнуть маленькую принцессу пониже спины. Удерживает понимание бесполезности воспитательных целей данного действия.
– Потому что, я никогда не видела у тебя такого отсутствующего лица, как у той девушки. Эр, конечно, больше всего любит наготу изображать, но и в лица умеет прекрасно!
– Надо понимать, – фыркает Осень, – в истории того мира, ничем, кроме формы ягодичных мышц, эта девушка не отметилась?
– Кратковременной связью с высокопоставленным лицом, – хмыкает Софи, – привлечённым её физическими данными, а так же уверенностью в тем, что будет первым партнёром.
– В том мире яловому состоянию человека придают такое же огромное значение, как на Юге?
– Веде по-разному, но чаще да, нежели нет. Хотя, при тамошнем уровне развития медицины и пренебрежении противозачаточными средствами, такое состояние давало хоть какую-то гарантию от заражения половыми болезнями.
– Ну и бред! – решительно заявляет Осень, – Этому любителю юного да свеженького голову в итоге не снесли?
– Ему – нет, – хмыкает Софи, – а вот его внуку – да. Правда, совсем не за девочек.
– За мальчиков? – хитро щурится Осень. Почему-то Софи начинает подозревать, во французской истории и живописи маленькая принцесса разбирается если и хуже её самой, то ненамного. Сейчас опять откровенно играет в непонятные игры по своим правилам.
  Софи показывает кулак:
– Сказала же, «за другое». Книг много накупила, поищи, может найдёшь, за что именно.
– И так догадаться не сложно, – девочка усаживается, опустив ноги в воду, – Я же видела, что Эрида любит писать. Там же воспевание утончённого наслаждения, блаженства и роскоши. Так может быть очень у немногих. Притом совершенно забывающих, миллионы живут гораздо хуже. И ненавидят богатых, особенно, погрязших в безделье. Ну и если в пять глоток жрать, не замечая, что люди голодают, вполне можно доиграться до несложной хирургической операции, – Осень делает жест, словно перерезает горло.
Софи с трудом сдерживается, чтобы удивлённо не разинуть рот. Маленькая принцесса ещё сложнее, чем кажется.
– Ты Эриде об этом не говорила?
– Не уверена, что она бы меня поняла, – беззаботно вздыхает Осень, – Мир для неё слишком прекрасен. Она только хорошее способна во всём видеть, не замечая всего остального. Да и плохо становится, когда таких, как Эр становится больше определённой величины. У нас, по моему, мир может себе позволить ещё некоторое количество таких причудливых личностей.
Софи чуть задумывается. Пусть очень сильно иногда, разноглазая вполне способна думать о серьёзных вещах. Она куда менее беззаботна, чем кажется. Пусть мир Эриды фактически ограничен «Сордаровкой», «Сказкой» да Резиденцией летом, разноглазая неплохо осведомлена о состоянии дел во всей огромной стране. С учётом причудливости характера Эр, уровень познаний совершенно удивительный. Знает штатную численность многих частей, неплохо осведомлена, что состоит на вооружении. В маркировке боеприпасов разбирается чуть ли не лучше всех в школе. При этом остаётся такой вот... Эридой. Кто-то чуть ли не на первом году придумал ей прозвище «смешная девочка, кто никогда не вырастет». Практически стопроцентное попадание. Даже вполне взрослые страсти действую на Эриду словно обида от проигрыша в детской игре.
– Ты недооцениваешь Эр, она куда умнее, чем хочет казаться, – надо всё-таки объективность пытаться сохранять. Всё-таки люди встречались и разбегались, но продолжали жить в одном мире, как-то взаимодействуя. Всё-таки, и Эр, и Софи всю жизнь будут крутится в одной и той же среде. Жизнь по всякому может пойти. Это пока она не верит тому, что болтают про Софи. Дальше по-разному может быть, но имеющиеся противоречия лучше не усугублять. Тем более, Софи ещё не решила окончательно, стоит ли кампанию по примирению начинать.
– Она с Рэдой дружит, – кажется, с точки зрения маленькой принцессы это чуть ли не наивысшая из возможных оценок.
  Софи усмехается:
– Эр дружит и с Мариной, но с разноглазой не очень-то лажу я.
– Ты недавно с ней помириться хотела.
– Хотела – не значит сделала. Вполне могу и передумать.
– Лучше – не передумывай.
– Кому лучше?
– Вообще-то всем.
– Это её девчонки тебе в уши накапали?
– Они никогда не говорили ничего плохого про неё. В свою очередь, сами мне показались вполне неплохими. Значит, можно сказать, что и они. И ещё Марина добавила.
– А ты, Рэд, что молчишь? – осведомляется Софи.
– Что тут говорить? – пожимает плечами Хорт, – Ей сестра показывала школьные фотографии. Немало рассказывала про всех про нас. Оказывается, в её кругу достаточно сильно обсуждали, с чего это я с Эр и Мариной подружилась. Пришлось рассказать, что именно Эрида нас примирила. Как видишь, с тех пор больше не ссорились.
– Сестра так смеялась, когда рассказывала, слух пошёл, будто у Рэды за пределами школы есть любовник. Я тогда для смеху оделась в брючный костюм. Усы от карнавального нацепила ещё.
– Эрида знала, куда я езжу, – с усмешкой подхватывает Рэда, – Тоже смеялась на глупой выдумкой. Предлагала сделать коллаж, где я вместе с мужчиной. Притом, в каком угодно виде. И почти в любом интерьере.
– Сделала?
– Нет. Я отказалась. Решила, что мне не всегда будет столько лет, сколько сейчас, а всплывшие через десятилетия снимки могут подпортить жизнь и мне, и другим людям. Лучше уже сейчас думать, рядом с кем тебя видят. Некоторые персонажи ведь могут и не случайно оказаться рядом с тобой.
Софи усмехается:
– Знаешь, сколько инструкций по данному вопросу я наслушалась, когда на Юге была?
Осень носом шмыгает:
– Так настоящих Южан и не увидела. А хотела. Обещали взять на Большой приём, но я заболела. Только приглашение от имени ЕИВ на моё имя осталось. Сестре показалось скучновато, но она хоть настоящих рассмотрела.
– Ты отца получше расспроси. Уж он-то на этих южан насмотрелся. И живыми, и мёртвыми, и газами отравленными, и танками раздавленными – всяких их повидал.
– Они стреляли в него, он стрелял в них. Это совсем другое. Сестра и ты видели их совсем другими. Когда мирные – всё не такое. Отец говорил, ещё при нашем визите от встретил почти знакомого — их генерала, что командовал дивизией, державшей фронт против него... Говорят, тогда было много подобных встреч.
Софи щёлкает пальцами:
– Знаешь, Рэда, а ведь твой отец должен был быть на том приёме, он достаточно известный в стране человек... Ты там нигде в уголке не пряталась?
– Он и был. Не было меня. Сидела десятку у дальних родственников. Как раз тех, кто были уверены, что я не вполне здорова на голову. Жаль, их рож не видела, когда он им моё школьное фото подарил.
– Он-то там знакомых мирренов не встретил?
Рэдрия неприятно щерится, поглаживая кулак:
– Я его ещё тогда об этом спросила. И он сказал, «те южане, кого я по именам знал, те все мертвы». И знаешь, я поверила!
Осень весело смеётся. Видно, слышит эту историю не впервые.

Похоже игрушечная принцесса к мороженному относится примерно, как Марина к спиртному.
Употребляет всюду, где обнаруживает. Причём, не ищет специально, но если где-то есть – мимо не пройдёт. Хотя, особых опасений не вызывает. Казаться хочет очень сильной и опытной. Ну, или особенной в чём-то. Но данный пункт – не показатель. На собственной особенности помешана вся Сордаровка. У кого-то такое состояние естественно, как у той же разноглазой. Кто-то сама себе выдумала нечто и старательно поддерживает. Все окружающие делают вид, будто верят.
Осень поглядывает по сторонам. Доверительно сообщает, понизив голос.
– Немного непривычно, когда тебя все видят, но никому дела нет.
– Это всего лишь общественные горячие. – пожимает плечами Софи, – Привыкай! В школьных примерно тоже самое будет. Да и кто-то тут говорила, будто ходила в парковые...
– Ходила я Рэдой. Да и там все знали, кто такие Рэда и я. А не как здесь.
– Тебе не нравится? – настораживается Хорт.
– Пытаюсь понять. Как это не привлекать внимания.
– Рядом с Рэдой это крайне затруднительно, – хмыкает Софи.
В школе все уже привыкли, ожерелье – практически такая же часть тела Рэды как волосы, руки или груди. Доступно к осмотру только с расстояния. Попытка коснуться ожерелья разозлит Хорт гораздо сильнее, чем попытка прикосновения к её заднице или груди. Многие девушки искренне завидуют формам Хорт. Так как в горячих бывают все, слухов о подкладках в лифчике не распустишь при всём желании. Метательные ножи Рэда, пусть реже чем раньше, но всё равно носит. Тем более, у неё есть пистолет. И как могли убедиться на стрельбище, неплохо им владеет.
В школе младшую в горячих могут пригласить со старшими посидеть не только из-за статусности, но и из-за внешнего сходства с куклой. Реализация потребности заботится, одевать, причёсывать и кормить вкусняшками. Да и в куклы ещё не все наигрались, несмотря на возраст.
Взрослые игры начинаются по-другому и в других местах. Тут границы в школе чётко соблюдаются. Насколько Софи известно в других учебных заведениях закрытого типа ситуация аналогичная.
Общественные горячие по нравам близки к школьным, тем более для большинства посетителей, школа либо настоящее, либо недавнее прошлое.
Места, где можно перекусить и выпить чего-то прохладительного или крепкого чётко делятся по поло-возрастному признаку.  Как и многое другое, нигде не записано, что так должно быть, но всеми соблюдается неукоснительно.
Фотоаппараты есть у многих, но не расчехляются без договорённости.
Девушки из-за соседних столиков приветственно махали Осени. Некоторые подходили, прося разрешения сфотографироваться с красивой девочкой. Маленькая принцесса была не против. Довольна, что посторонние замечают лично её совершенство, а не статус. Браслет – не показатель, тут у многих недорогие копии известных вещей.
Некоторые говорили Софи и Рэде, какая у них красивая сестрёнка. Софи мило улыбалась в ответ: «Она мне не сестра, дальняя родственница». Что является правдой.
Пепельноволосая маячит в поле зрения. Опасно выглядит, но особо не выделяется, на конфликты не настроена, но её сторонятся. Впрочем, настоящая степень опасности наёмницы только Софи известна. Рэда так... Имеет некоторое представление, не более.
Осень верно подметила, Софи выглядит не лучшим образом. Хотя бы потому, что внимания не привлекает.
Маленькая принцесса вниманием наслаждается. Кажется, роль всеми любимой мягкой игрушки определённо нравится. Пока даже волноваться не о чем. Вполне допустимые проявления материнского инстинкта в адрес чужого ребёнка.
Наконец Осень за стол возвращается. С большой вазочкой мороженного.  Угостили, как только намекнула. Довольна угощением, будто золото нашла. Для неё что-то сделали только потому, что она такая замечательная.
Чего-то подозрительного не заметил никто. Подобное в школе в начале года происходит постоянно, когда с новенькими знакомятся. Осень, определённо, успела уяснить, насколько она людям нравится. Кажется, в недалёком будущем у неё по первому намёку будут появляться вещи куда ценнее мороженного.
– Ну как, удовлетворила любопытство? – зевает Рэда. Похоже, чём-то подобном она с подопечной уже договаривалась, – Дополнительно сниматься никто не звал?
Осень хихикает:
– Нет. Я знаю, в какой части набережной принято для съёмок знакомиться... У тебя же тоже такая книжечка есть, где весь город описан. Собственно, мне только один вопрос странным показался, когда спросили, не натурщица ли ты, Рэда.
Софи хихикает в кулак, тыча в Хорт пальцем другой руки.
– Жив-живописная ты наша! Интересно, тебя рассмотрели или ожерелье?
Хорт не то смущена, не то довольна. Кивает Осени:
– Это кто хоть были?
Девочка чуть заметно пальцем показывает:
– Вон за тем столиком. Поближе хочешь познакомиться?
Рэда чуть поворачивает голову. Тут же решительно заявляет, повернувшись в другую сторону:
– Я не Эрида, чтобы вот так знакомится.
– А по-моему, место для знакомства тут самое подходящее, – посмеивается Софи, – все достоинства и недостатки внешности заметны сразу. Можно даже некоторые прогнозы на дальнейшие отношения строить.
– Мне Рэда понравилась, когда я про неё прочитала. Тогда её даже не видела, картинка мне показалась неудачной. Вот дальше ты стала гораздо лучше получаться.
– Со второй части – другой иллюстратор, – хихикает Хорт, – приятель отца, даже видел меня.
– Потом я от сестры про тебя слышала. Даже не думала сначала, что смогу с тобой познакомиться. Потом только с тобой встретилась. Ну, а особенности телосложения увидела в самую последнюю очередь. Ты что-то странное предлагаешь. Что можно на теле интересного рассмотреть?
– Осень, по-моему ты дурачишься. Я не поверю, что ты настолько маленькая. На теле много чего можно рассмотреть.
– Но не стоит с этого рассматривания знакомство начинать.
– Обсудим этот вопрос на будущий год? – усмехается Софи.
– Лучше я с Рэдой.
– Почему?
– Она меньше, чем ты рассматривает.
Всё-то маленькая принцесса замечает:
– Рэда не будет с тобой всегда.
– До совершеннолетия смогу пробыть с лёгкостью. Даже в школе. Мне уже советовали остаться после окончания младшим преподавателем. Конечно, если самой Осени в школе понравится.
– Мне кажется, из связанного с тобой ей нравится абсолютно всё.
Рэда щурится:
– Насколько я помню, и ты, и Марина говорили, что школа – лучшее место, где вам доводилось жить. Марина и вовсе как-то раз сказала, что в «Сордаровке» в наибольшей степени ощущает себя дома. В общем-то и у меня отношение близкое. Так что, сомнительно, что Осени не понравится, даже если бы я была только литературным персонажем. Помню, как ты меня шепотом спросила «Ты правда, живая Рэдрия?»
Осень довольно улыбается. Кивает.
– Так всё и было. Даже сестре завидовала, ибо она может с живой Рэдой разговаривать.
– Что думаешь, Рэда на предмет возможности остаться в школе? – Софи не особенно любит воспоминаниям предаваться. Грядущие события куда интереснее.
Хорт призадумывается.
– На самом деле, всё зависит от Осени. Как ей там... То есть, в смысле, тут... Ну, в общем, все поняли, где именно, придётся.
– Хейс предлагали остаться, – замечает Софи, притом обещали достаточно быстро сделать все свидетельства об образовании, дающие право на высшую преподавательскую категорию. Она сказала, что колебалась. Всё-таки резкие перемены в жизни – не самое приятное явление. Так даже жить бы осталась там, где привыкла. Учить детей быть достойными людьми – хорошее занятие. Но Хейс хотела славы. И была уверена, что способна на большее, чем остаться приятной частью детских воспоминаний.
– Конечно, это её выбор, – Осень, по обыкновению, принимается рассуждать как взрослая, – делать карьеры в сразу двух столь удалённых друг от друга сферах – совершенно невозможно. Но у неё с детьми совершенно замечательно получается. Она как Рэда временами, но Рэда только со мной, а она – со всеми.
Софи хмыкает:
– Если честно, я подумывала, не перенаправить ли её энергию с возни с детишками на вопросы наведения порядка на взрослом уровне.
– Она справится, – решительно заявляет Осень, хотя особо с Хейс не знакома. Маленькая принцесса из тех, кто своё мнение о людях составляет очень быстро. Притом, так уж сильно не ошибается, – Что же тебя остановило?
– Возможно, мне придётся посылать людей под пули. Но я не хочу начинать этот список именно с неё. Слишком ей дорожу, чтобы её жизнь опасности подвергать. Иногда можно гордиться не только тем, что сделала. Но и тем, чего делать не стала. Пусть занимается, тем же, чем и сейчас. Там тоже есть риск. Но он хотя бы понятный. Я слишком много всего знаю про Кэрдин. И не хочу, чтобы хоть малую часть этого сказали про Хейс, без разницы, истина это или вымыслы. Не хочу и всё!
– Ты её слишком сильно любишь, – опять совершенно по-взрослому заявляет маленькая принцесса.
– Люблю! – ощеривается Софи, – Люблю! И не намерена давать кому-либо давать в этом отчёт. Тем более уж тебе, маленькая принцесса!
Осень неожиданно кладёт ладошку на руку Софи. Опять словно током бьёт. Да похоже, статический разряд и вправду, был.
– Не злись, Софи. Не надо. Это чувство должно только радость приносить. От него никому не должно быть плохо. Прежде всего, тебе самой.
Вот чего Софи меньше всего надо, так это ещё одной личности, мудрой в стиле разноглазой где-то недалеко от себя. Ещё одного указания на собственные недостатки.
Руку Софи всё-таки не отдёрнула даже когда Осень стала гладить. Мозги-то у Осени взрослые, вот только ручки совершенно детские. Неспособные навредить. Пока неспособные, всегда стоит в уме держать.
К счастью, Осень ребёнок ещё и в том смысле, что живёт в гораздо более быстром темпе, чем взрослые. В данном случае, она решает, Софи успокоилась гораздо раньше, чем это происходит на самом деле.
Невольно кладёт руку на то место, где гладила девочка. Сложные ощущения, но вспышка проходит на самом деле. Только не благодаря Осени, а скорее, вопреки.
– Софи, ты вроде, в бассейн хотела, поплавать.
– Пойдём! – кивает Принцесса Империи. Всё-таки хорошо, что у игрушечной принцессы память прекрасная.
  Бассейн если и меньше того, что во «Дворце Воды», то ненамного. Правда, он открытый, что при местном климате только дополнительное достоинство. Вышки с водяными горками присутствуют в товарных количествах. Взрослые на них способны верещать не хуже детей.
  На вышку Софи решает не лезть. Всё-таки не вполне хорошо демонстрировать свои способности перед довольно посредственно плавающей Рэдой. Да и заниматься разрушением образа идеальной Рэды в глазах Осени тоже не стоит. С маленькой принцессой вряд ли дружба завяжется, но и делать из неё врага тоже незачем.
Осень с визгом прыгает в бассейн. Очевидно, многочисленность находящихся в нём служит достаточной гарантией безопасности. Рэда переглядывается с Софи. Очевидно, Хорт в воду совершенно не хочется. Софи чуть заметно кивает, направляясь к воде. Хорт устраивается на берегу.
Плавает маленькая принцесса неплохо, но на фоне местных совершенно не выделяется. Точно так же не привлекает внимания и Софи. Островитянки и многие жительницы Приморья плавать учатся чуть ли не раньше, чем ходить. У Софи эти процессы протекали в обратном порядке.
Техника плавания у осени поставлена великолепно. Но Архипелаг – крайне неудачное место для её демонстрации. Одной из многих девочке быть непривычно. В общем, среда в лице всех, кто сейчас поблизости в наличии, неожиданно оказывает услугу Софи. Как-то не получается у Осени выделиться. У самой Софи ситуация аналогичная, но она-то ни к чему и не стремилась. Неужели маленькая принцесса в Резиденции не насмотрелась как плавают островитянки? Или, банально, как большинство детей, свои способности преувеличила?
Софи догоняет в Осень в воде. Девочка расстроена, но старается не подавать вида.
– Если ты быстрее Рэды, то не значит, что быстрее всех!
– Я не собиралась с тобой состязаться! – дуется Осень, будто Софи в чём-то пред ней провинилась.
Осень полностью мокрая. Вода словно смысла с игрушечной принцессы всю загадочность с невероятностью. Сейчас девочка – совершенно обычный ребёнок в воде. Софи из вредности даже захотелось, чтобы она утопила браслет. Но нет, такое количество мечтаний одновременно не сбывается. Знакомая вещица по-прежнему блестит на запястье.
– Саму меня ты спросить, конечно, забыла. Что тут Архипелаг, и здесь  даже черепахи прекрасно плавают забыла?
  Биологический парадокс, сухопутных видов черепах на Архипелаге нет. Все погибли во время Катастрофы. Только панцири от них и остались. Да слезливые детские книжки, повествующие о несчастной судьбе беззащитных перед пеплом и лавой, гигантах. Вновь завозить другие виды таких относительно бесполезных существ люди не стали. Хотя сейчас на Архипелаге и есть популяция приморских черепах, но она происходит от беглых домашних любимцев новейшего времени. Морские же черепахи извержения и гибель многих островов прекрасно пережили. Чуть не погибли благодаря завезённым людьми собакам, кошкам и мангустам, повадившимися раскапывать кладки. Впрочем, люди и от черепаховых яиц не отказывались.
Люди вовремя спохватились, истребив на некоторых островах мелких хищников и создав там заповедник.
– Не знаю. Наверное, – Осень шмыгает носом. Обычный расстроенный ребёнок. Куда делось чудовище, мерещившееся Софи совсем недавно? Солнышко местное так на неё подействовало? Впрочем, возможно, подействовало как раз на Осень, испарив бредовые столичные мысли? Всё-таки огромный город многим кажется сводящим с ума собственных обитателей. И Софи с этими утверждением, в общем-то полностью согласна. Масштабы города могут угнетать. Вот только Принцесса Империи любит дюраль, сталь и бетон гораздо больше травки с цветочками и порхающими бабочками. Младшая вообще считает трава нужна только как корм для животных.
– Плавала же в Резиденции, – продолжает делиться обидами девочка, – была быстрее всех. Думала, и тут получится.
Ну конечно, умненькие эшбадовки на всякий случай подыгрывали маленькой принцессе. Осень, действительно думала, что может плавать лучше девочек, выросших у океана? Сестра игрушечной принцессы особо плавать не любит. С Рэдой и так всё понятно.
Осени понравилось в центре внимания быть. Софи нет-нет, да поглядывает на самую высокую вышку, всё-таки держа в уме, тут не Столица, а Архипелаг. Архитектор с островитянками дело имел, поэтому и в Столице масштабами Архипелага мыслил. Да позабыл – прибрежных скал в континентальном городе, пусть и имеющим связь с Мировым Океаном, попросту нет. Нет и навыка с них прыгать. Император, утвердивший проект обожает когда в общественных зданиях есть помещения огромной площади с высокими потолками. Там Софи было легко хвастаться. Но тут вам не там!
Ну точно, на две стоящие рядом вышки лезут девчонки, немногим старше Осени. Похоже, решили храбростью состязаться. Двое собрались прыгать, остальные поддержку моральную поддержку изображают. Точно надо будет сюда разноглазую заманить. Она от местных зрелищ точно решит сидеть тут до конца лета, и никого беспокоить не будет. Впрочем, она и как Софи прыгать умеет тоже не видела.
Судя по жестам, стоящие на вышках друг над дружкой насмехаются. Софи даже пытается прислушаться. Всё-таки островитянки славятся не только красотой, но и языкастостью. Но нет, ничего не разобрать. Одна в итоге прыгает с разбегу. Лаже перевернуться в воздухе ухитряется. Другая, вслед за ней, ныряет вертикально. Обе в воду входят почти не поднимая брызг. Вынырнув, тут же затевают в воде потасовку. К ним постепенно присоединяются их подружки. Кто спрыгнув с более низких площадок, кто спустившись до конца.
Шум сопоставим с грохотом настоящего морского сражения.
Софи решает, с неё достаточно. Кивает Осени.
– Поплыли к Рэде.

Глава 75

Когда собирались уходить, Марина решает, девчонкам будет слишком жирно, чтобы принцесса Империи была за рулём. Да и спиртного в них во всех многовато. Связалась с охраной, подогнали машину с водителем. Островитянки, оказывается на адмиральской парадной не ездили никогда. Эрида утаскивает Крионо за собой, не позабыв пригласить Марину, и получив в ответ известный жест. Крионо успевает подтвердить приглашение Эр, так что жест и к ней относится. Распорядитель уводит Отинг смотреть отведённые ей и Крионо помещения. Благо, вещи обеих одна отнести вполне в состоянии. Заодно и распорядок разъяснит. Херктерент остаётся скучать.
Сонька снова испарилась, на этот раз в обществе Рэды и Осени. Ни та, ни другая ничем не напоминают Хейс, кроме пола, так что можно не опасаться сильно больших глупостей. Да и Хейс весьма широких взглядов. Марина не очень верит, что Хейс, что сестрёнка могут быть однолюбками.
Мирренка как-то сумела наладить отношения с Диной, и днём они вполне мирно гуляют по парку. Притом с ними ещё Вьюнок, Актиния и Коаэ... Мирренке можно только посочувствовать. Кажется. Она слишком поздно поняла, с кем именно связалась.
Эшбадовки частично тоже в город уползли.
Динни-блондинка и Кроэн, ожидаемо в библиотеке. Причём дворцовый комендант уже распорядился, чтобы их три раз в день прогоняли поесть. А то они забывают. Прогоняют три четверти часа, час и полчаса.
Звезда упражняется в рукопашном бое. Разумеется, сама Смерть до неё так и не снизошла. Но инструкторы по соответствующей дисциплине в Резиденции есть. Как раз и обученные работать с людьми возраста сироты. Оэлен с подругами приходят посмотреть. Пытались даже присоединиться, но быстро поняли, такое развлечение не для них. В конце концов, в школе и за её пределами это звезда защищала их от всевозможных неприятностей, не наоборот.
Динни и до Сордаровки с некоторыми гостьями Эр была знакома. Теперь познакомила и тихоню – Инри. Как-то не завелось у неё знакомых за год, кроме островитянок, Марины и Эр. Причём интересы разноглазой смогли остаться  в рамках разных видов изобразительного искусства.
Остаётся Медуза. После разговора с Сордаром, по результатам которого обе стороны остались при своём мнении, Марина её почти не видела. Разумеется, поинтересовалась её перемещениями за пределами Резиденции. М-да, в Подводном Командовании и на кораблестроительных предприятиях эту личность уже должны люто ненавидеть. Медуза внимательно прочитала, что даёт ей статус Гостя Императора и откровенно стала навязываться с визитами на лодки. Сордар думал её напугать. Адмирал явно недооценил, с кем связался.
Медуза спокойная и сдержанная девочка. До тех пор, пока про подводные лодки речи не заходит. Тут-то она в такое превращается – Эр в форсажном режиме позавидует. Но после деятельности в таком режиме необходим достаточно длительный отдых. Им сейчас Медуза и занимается, в предыдущие дни в это время у себя она отсутствовала.
Заглянув к Медузе, Марина в первый момент подумала, ошиблась дверью зайдя не но на склад кораблестроительного предприятия, не то в отсек подводной лодки.
Кажется, островитянка умудрилась притащить к себе разобранную подводную лодку и теперь пытается её собрать. Причём, начала не с киля, а сразу с верхней палубы, висящие под потолком флажки по диагонали через весь зал образуют надпись «Привет Медуза». Причём, Марина точно знает, сигнальный язык островитянке известен. На стене висит перевёрнутый мирренский комовой флаг. Предмет, точно имеющий отношение к подводникам, при возвращении с победой из боевого похода над лодкой поднимается один или несколько флагов в зависимости от числа одержанных побед.
Раздобыть такой флаг Медуза могла только на одной из лодок. Впрочем, по мнению Марины, уже на нескольких кораблях надо проводить проверку боеспособности, ибо слишком уж много корабельного оборудования перекочевало к Медузе.
  К стене прислонена ни много ни мало внутренняя крышка торпедного аппарата со звездой и цифрой «5» на ней. Признак – неинформативен, на всех типах океанских подводных лодок количество носовых торпедных аппаратов начинается от шести.
Почти странно что в поле зрения нет частей разобранной торпеды.
Интересно, почему комендант не сказал Марине о доставке столь габаритного груза?
Островитянка сидит на круглом вращающемся стуле. На факт, что с подлодки, но явно имеющем корабельное происхождение.
На самой Медузе – повседневная форма подводника, притом перешитая под её рост и размер. Кажется, у настоящих подводников мальчишество развито ничуть не меньше, чем у школьных. Благо, и для тех, и для других Медуза примерно одинаковая диковинка.
Марина кивает в сторону крышки торпедного аппарата.
– Серьёзный подход! Я конечно, много чего на линкоре открутить пыталась, но такое. Сколько оно весит?
– Почти ничего, – смеётся островитянка, – это фанерный макет из учебного класса, только хорошо покрашенный.
Приходиться подойти, чтобы удостовериться. Действительно, фанера, хотя пока не пощупаешь, от металла не отличить.
– Ну и где ты это всё в школе хранить собираешься? У тебя там комната такая же, как у прочих, а способностей Эр по искривлению пространства у тебя нет.
– Так я это почти всё здесь оставлю. Вернее, не здесь, а у себя дома. У нас участок большой, а грузовик мне можно будет взять. Правда-правда, я узнавала!
– Не сомневаюсь, – хмыкает Марина, – в школу ничего не повезёшь.
– Почему?  Повезу. Книги. На нашей лодке таких нет. И вот это, – подозвав Марину к столу, шепчет, – Правда, красиво? Мне командир этой лодки подарил.
Под стеклом красуется модель океанской лодки самой массовой довоенной серии, изготовленная из панциря морской черепахи.
– Вот. Это его лодка. У него увлечение делать такие модели. Вот тут, на рубке, цифра – количество побед. Они съёмные, чтобы можно было менять.
– Пятнадцать. Неплохо. Транспорты?
– Да. Двенадцать. И три эскортных корабля. Все подтверждены разведкой. Все при атаках на межконтинентальные конвои.
Старая шутка «Любой корабль может быть минным тральщиком. Один раз». С течением времени немного изменилась: «Любой корабль может быть эскортным неограниченное число раз». После знаменитого рейда Сордара межконтинентальные  конвои сопровождали линейные эскадры в полном составе. Привлекали и эскадренные авианосцы. Страх эскортных эскадрах перед рейдерами был совершенно иррациональным.
Хотя гораздо больший ущерб судоходству южан наносили и наносят подводные лодки.
Подобные модели видеть приходилось. Как раз на Архипелаге распространено их изготовление. Хотя, чаще изготавливаются профильные полумодели.  В «Музее подарков ЕИВ» есть такие полумодели, изображающие все корабли основных классов на определённый год. В адмиральском салоне «Владыки» тоже есть такая модель.
Красоту модели Марина может оценить в такой же степени, как и Медуза.
– Лодка на ремонте?
– На модернизации. Хотя там с самого начала стоит устройство работы двигателя под водой, всё равно считается необходимым уметь сильную зенитную артиллерию. Вот и устанавливают автоматы. Но командир сказал, при обнаружении противолодочных он предпочитает нырять. Больше шансов, что вовсе не заметят, что в этом районе есть подводная лодка.
Марина в тактике применения лодок и борьбы с ними разбирается постольку поскольку. Сказывается застарелая нелюбовь надводников к подводника. Крупный  корабль – всегда желанная цель. Соответственно, взаимно и ответное желание – увидеть на поверхности лопающиеся пузыри воздуха, выходящие из расколотого бомбами корпуса.
Сордар – стопроцентный надводник, правда подводников он не любит только чужих, со своими у него ровные отношения. Собаки ещё могут терпеть кошек, но уж никак не дружить.
– Больше твоим портретом ничей борт не украсили?
– Не... – Медуза жутко довольна, – Это индивидуальная эмблема определённого корабля. Они не повторяются. Они все эту лодку знают. У них даже неофициальное сообщество есть «Служившие на лодке номер ноль семьдесят пять или семьдесят пять сотых». Оказывается, много подводников начинало именно на ней. Ну, а теперь – вроде живого воплощения этой лодки. Выдали уже знаки всех специалистов с номером этой лодки. Вон, посмотри, сколько фотографий у меня есть.
В общем-то Марина и так  на столе видит несколько фотографий Медузы с экипажами или только офицерами подводных лодок. Почему-то на большинстве она в школьной форме. Замечает, как Марина переводит взгляд с фото на её нынешний внешний вид.
– Мне намекнули, чтобы в школьной форме приезжала. Можно со значками. Говорят, так я лучше выгляжу. Хотя у меня теперь комплектов формы на меня – с каждой лодки есть.
– В школе продавать будешь?
Медуза вытаращивает глаза:
– Ты что, Марина? Как же можно? Это подарки?
– Сама на маскарад наденешь?
– Нет, не надену. Буду носить в свободное время. Они мне даже «Свидетельства» выписали на право ношения. На маскарад в своей обычной одежде не ходят...
– Мне вот захочется в такой на маскарад прийти. Мне дашь комплект?
Хотя право ношения любой формы у Марины есть и так, Медузе о нём знать не обязательно. Хочется мелкую проверку устроить.
Островитянка немного призадумавшись, решительно кивает головой.
– Тебе – дам. Вам обеим. Без вас бы у меня всего этого, – окидывает взглядом свои «сокровища», – Ничего бы этого не было. Я вам так благодарна!
«Хорошо, она с разноглазой мало общается и как-то не задумывается о том, какие бывают формы «благодарностей». Впрочем, она островитянка. Должна разбираться в местных нравах... Хотя о чём это я и что, вообще, несу? Может, это как раз мне надо общение с Эридой да всякими Крионо сократить?»
  – Ты это с какой лодки открутила? – кивает на кольцеобразный прицел зенитного автомата.
  – Ты что, Марина? – островитянка ухитряется удивиться сильнее, чем в прошлый раз, – На кораблях я трогала только то, что разрешали. Там ведь жизнь всех может зависить от поворота одного вентиля. Это всё – списанное имущество. Хотя... – Медуза озорно усмехнувшись, манит пальцем Херктерент, и доверительно шепчет, – Там кое-что на самом деле вполне пригодно к эксплуатации. Может, даже на нашей лодке поставим.
– Надеюсь, это не кислородная торпеда, – хмыкает Марина, хотя в торпеде её смущает не столько факт наличия, сколько сложность доставки.
– А она у меня тоже есть, – довольно сообщает Медуза, – разобранная учебная. Я у Софи спросила, можно ли такую в школу привезти и она разрешила. Только её не привезли ещё.
Понятно, почему комендант не сказал о доставке крупногабаритного груза. В отношении Принцесс Империи действует правило «Мы». Распоряжения одной не нуждаются в подтверждениях другой. Сестрёнка опять ухитряется Марину обойти. Ибо привезти в школу самую мощную в мире торпеду, пусть и разобранную Марина бы точно разрешила.
– Как грузить на лайнер-то будешь?
– Нам же говорили, – у Медузы включился режим беззаботности Кошмара, которая видит конечный результат некоторых действий, совершенно не задумываясь и могущих возникнуть в процессе совершения сложностях, – Сначала сказали, сколько вещей можно взять отсюда в кубометрах. Потом – в килограммах. Потом сказали, можно брать всё-что угодно, лайнер всё равно, идя отсюда редко нагружен полностью. Как там эти стальные ящики с дверцами, чтобы можно было внутрь зайти, называются? Ну, в них сейчас всё больше возят разные грузы.
– Контейнеры, – хмыкает Марина, – любимая Сонькина машинка как раз в таком и приехала.
– Они большие, торпеда точно поместится. Сказали, что на двух нестатусных девушек положен один контейнер. Статусным – каждой по два, а вам двоим – без ограничений. Я посмотрела, потом с Инри, Динни и Кроэн, Рэдой и Хейс поговорила, они согласны со мной поделиться выделенным ими объёмами... Хейс только взяла обещание не грузить боеприпасы. Но я и так не собиралась...
– Что Оэлен спрашивать не стала?
  Медуза беззлобно отмахивается:
– Она страшно любит собирать всё нужное и не очень... Уверена, она свой объём забьёт полностью. И ещё к тебе придёт дополнительный контейнер просить.
– Выделю, –  криво ухмыляется Марина, – Ты тоже можешь приходить, если ещё объёмы понадобятся.
Херктерент поражается чёрному чувству юмора шутников из снабженческого отдела МИДв и Канцелярии ЕИВ. Нет, конечно, благодаря  Пантере, у каждой девушки из «Сордаровки» вещей множество. Но даже не ограниченная в средствах Эр сомнительно, что сможет забить своими вещами даже один контейнер. Софи, теоретически, и то только в этом году, сможет ибо машина, плюс разобранный самолёт. В контейнер в теории должен помещаться средний танк. Или ста тридцати миллиметровая пушка с боекомплектом. Или четыре стандартных грузовика в виде ящиков машин-комплектов.
Кажется, Марина Медузу недооценила, ибо островитянка на самом деле сможет загрузить несколько контейнеров деталями подлодок. У любимого учебного заведения и первой в жизни многих лодки ещё и такой симпатичный живой символ появился. Уж всемерное содействие будет оказано. Насколько оно уже оказывается вокруг прекрасно видно.
– Ты «близнецы» знаешь?
– Кто не знает главные пушки Столицы?
– Читала, разрабатывали вариант для подлодки. Вроде, даже испытания проходил. Не спрашивала, что с ним стало?
Тоже вопрос для проверки, насколько Медуза глубоко в тему погружена, или больше за внешними атрибутами принадлежности гоняется.
– Спрашивала. Артиллерия, даже зенитная на подлодках всё больше превращается в бесполезный груз. Та пушка испытания прошла. Изготовили установочную серию в пять орудий. Плюс опытное. Всего шесть. На новую подсерию лодок хотели эти спарки ставить. Но в итоге, все поснимали. Решили, автоматы эффективнее, артиллерийские бои подлодок – история морской войны. Одна установка осталась в столице. Четыре снятых – переданы береговому командованию. Одна оставлена на учебной лодке, – Медуза хихикает, – по-моему, они как мальчишки не захотели расставаться с такой игрушкой. Кстати вот, – вытаскивает из ящика стола фотографию, – Я на месте наводчика этого орудия. Снаряд подержать мне не дали, сказали тяжёлые слишком.
– Правильно сделали, – хмыкает Марина, – один снаряд весит больше, чем пол тебя.
– Но я же видела, как ты почти такие снаряды поднимала.
Медуза дуется, обижаясь непонятно на что.
– Ты нормально для своего возраста развита, это я в любом слишком сильной была, да и останусь...
Редкая модификация «близнецов» наталкивает на невесёлые воспоминания, кривым путём выводящие на Медузу и лодки.
– Ты была... Где памятники погибшим кораблям.
– Да. Там у каждой подводной эскадры свой участок. Даже у учебной есть.
– У них-то откуда?
Увидев, что Медуза открывает рот для ответа, Марина вскидывает руку, щёлкнув пальцами.
– Подожди! Сама вспомню! Я же знаю! – несколько раз щёлкает пальцами, – Вспомнила! Номер триста четыре, двадцать три года назад! Погибла, затонув при учебном погружении. Неисправность цистерн главного балласт! Их подняли через двадцать пять часов, но они все погибли за два часа до этого задохнувшись парами хлора из затопленных аккумуляторных ям. Потом все лодки этого типа поставили на модернизацию!
– Всё правильно, Марина. На участке учебной эскадры только эта лодка. На других участках стоят только памятники с номерами. Без имён. Пока не кончилось, есть ничтожный, но шанс, что кто-то жив. Имена напишем после Победы. Пока ясно только то, что не вернуться корабли. Люди иногда более живучи.

Фотограф в штате Резиденции есть, протокольные снимки ЕИВ с различными лицами, включая Тима V делал многократно.    По дороге несколько задержались. Марина вспомнила про своё ожерелье уровня Национального сокровища. Она не Рэда, украшение большую часть времени находится отдельно от неё.
Конечно, поверх формы вид ещё тот, но знатоков таких тонкостей немного. В конце концов, Медуза ведь издевается. Впрочем, часть фото было сделано с ожерельем на шее хозяйки. Но когда закончилась съёмка, ожерелье осталось на шее Медузы.
Съёмки много времени не заняли. Девушки остались подождать, пока снимки будут готовы.
– С зимним фото с ЕИВ что сделали?
– Висит дома на самом видном месте. Служит объектом для хвастовства. Жаль, та линия у нас больше не появляется. От того, что я ещё в этой форме – вовсе с ума сойдут.
– Ты уверена, что есть с чего сходить?
– Испытываю некоторые сомнения, – усмехается Медуза, – кстати, за год я и внешне здорово изменилась. Младшая честно сказала «у тебя и сиськи здорово выросли, а это так и осталась, доска-доской».
Марина хмыкает.
– У тебя фото с Рэдой в купальнике нет? Могла бы тоже послать для морального травмирования, раз так волнует этот вопрос.
– У Эриды точно есть такое фото. Но не думаю, что Рэде понравиться, если я буду всяким показывать.
Марина вздыхает:
– Тем более, я не думаю, что сейчас к ней идти – хорошая идея.
  Переглядываются с понимающими усмешками.
  Разноглазую обсуждать можно часами. Причём, во множестве аспектов, даже не касаясь её активной личной жизни.
  Во всяком случае, данной темы хватает до готовности фотографий.
  Издевательское письмо на предмет «вот, смотри, какая теперь я» писать не стали. Наглядные материалы сплошь и рядом способны ранить сильнее любых слов и даже пуль. Ограничились штампом Канцелярии ЕИВ, придуманным номером фото и прокатили валик с именем и титулом Марины. Уже совсем от скуки поставили печать МИДв. Письма со множеством печатей пользуются большим уважением во всех слоях общества. Императорских курьеров для доставки решают не привлекать. Но взяли дворцовые конверты. Конверт с фото безо всяких надписей и ожерельем на Марине решила отправить домой. Второй же Медуза подписывала с крайней степенью злорадства.
Марина даже посоветовала.
– Ты в конверт верёвку и кусочек мыла в дворцовой упаковке положи, чтобы сразу действия могли предпринять.
– Хорошая идея. Есть дворцовые конверты большого формата?
Конверты печатаются сразу с марками, но вроде бы, тяжёлые письма оплачиваются дороже. Что бы точно не ошибиться, наклеили дополнительные марки. Целых три. В этом году выпущена большая серия, посвящённая животноводству. Как раз на трёх, самого большого в серии номинала, изображены породы свиней. Адрес отправителя Медуза выписывала особенно тщательно. Даже, держа конверт в вытянутой руке, полюбовалась на результат трудов.
– Вздумают ответ писать - точно не ошибутся. Жаль, им тогда от мамы мало попало.
Марину тянет на черноватые шутки.
– Ты своей маме перчатки кулачного бойца пошли. С известной тебе датой и надписью такой-то за лучший бой в её жизни.
Медуза в шутку грозит Марине кулаком.
– Отлично придумала. Она посмеётся. Но как ты узнала?
– Еггтовская интуиция, – хмыкает Марина, – ты не говорила, что твоя мама – песчаная змейка.
– Нет, на песке она не была. Кулачным боем только занималась. Хотела попробовать, но не получилось. Упала неудачно, притом рядом со школой. Перелом позвоночника. Но ничего, восстановилась. На нас руки никогда не поднимала. Я только в тот день поняла, как сильно она может бить. Ссорилась с ней часто, но меня она исключительно словами допекала. Злилась на неё. Познакомившись с Рэдой, Коаэ и Оэлен, поняла, мне ещё повезло. Хотя бы человеком воспринимали, а не машиной для воплощения желаний... Про Рэду вообще молчу.
– С отцом-то отношения нормальные?
Медуза пожимает плечами:
– Правильнее всего, сказать никакие. Считает, детьми матери должны заниматься. Кто больше всех денег приносит, тот в семье и главный. Хотя это он говорит так, на деле – главная мама.
– У нас... В общем-то не так красиво, как на картинках. По сути дела, каждый сам себе главный. Но не ссоримся. Нельзя рознь ещё и здесь демонстрировать. Кто воюет, кто развлекается в соответствии с возрастом и представлением о чувстве долга.
– Сордара здесь все очень уважают.
– Херенокт и вовсе вовсю единство с народом демонстрирует. Ты от своей мамы про Смерть ничего не слышала? Они ведь примерно одного поколения.
– Не примерно, а одного. Образец для бойцовых девчонок была. Во всём. Тогда она всем нравилась. Да и сейчас не поплохела.
Марина ухмыляется с оттенком злорадства.
– Слушай! Делать тебе всё равно сегодня нечего. Чем ждать, пока письма дойдут, а потом ещё неизвестно сколько ожидать последствий, может сразу к твоим заявимся. Ты можешь даже в этом ожерелье. Удивим приятно всех, а потом к этим зайдём. Удивим неприятно. Я так понимаю, вы близко друг от друга живёте?
– Соседние корпуса... Знаешь, я согласна, Марина. Только неприятно не будем никого удивлять. Письмо только в ящик закинем.
– Могу кого-нибудь послать чтобы вручили. С распиской о получении.
– Там видно будет.
– Как знаешь.
Марина берётся за рацию, собираясь вызывать машину. Всё-таки голова проветрилась ещё не до конца, и за руль она садиться не станет. Тем более, куда зрелищнее и полезнее для будущего Медузы и её родных прибыть по неофициальному протоколу. Определённые номера на Острове известны абсолютно всем.
– Марин, можно попросить, сама надень это ожерелье. Не хочу, чтобы меня видели в нём.
– Фотографироваться не боялась.
– То я издевалась. А это другое, всё-таки дом.
– Невелик труд,  собственную вещь поносить, - хмыкает Марина, застёгивая замочек. Всё-таки других статусных вещей в поле зрения нет, а одета она лишь немногим поскромнее Эшбадовки. Не всеми одобряется.
– Звонить будешь?
В глазах островитянки озорные огоньки.
– Нет. Все дома должны быть. Сюрприз должен быть настоящим.
Доехали без приключений. Типовой район со школой в центре каждого квартала. Построен не больше двух десятилетий назад, но уже хорошо обжит.
– У тебя ключ есть?
– Обычно не запирают. Только на ночь. Но ключа нет. Забрали в прошлом году, мол всё равно потеряю.
Лифт в доме есть. Вопреки ожиданиям Марины, внутри не содержащий никаких надписей, кроме жестяной таблички с «правилами пользования». Даже зеркало есть.
– Тебя в окно не видели?
– Наши – все на ту сторону, – почему-то шепчет Медуза, пробуя ручку двери, – Не заперто.
Войдя, дверь захлопывает сильнее, чем следовало.
  Из коридора доносится голос.
– А, наша подлодка решила заглянуть в родную гавань, – появившаяся в дверях женщина беззлобно насмехается. Росточка маленького, на песке была бы по самой лёгкой категории. В бойцовской майке и шортах. Медуза матери уже выше. Сходство в четах лица очень заметно.
– Кто это с то... – не договаривает вытаращив глаза.
– Приветствую! – ухмыляясь до ушей машет рукой Херктерент, – Я – Марина!
– Ой мамочки! – женщина вскидывает руки к щекам.
Из комнаты выглядывает девушка, на пару лет старше Медузы и девочка, примерно на столько же младше. Тоже застывают как парализованные. За спиной женщины появляется рослый мужчина, ростом дочери явно в него удались.
При виде Марины не застывает, а вытягивается по стойке «смирно». Принцесса, про себя посмеиваясь, изучает словно парализованное семейство. Что узнали – ничего удивительного. Медуза уже привезла им снимки где она с Мариной и даже Софи. Притом, на Марине тогда ыло как раз это ожерелье.
Мужчина приходит в себя первым, выдав уставное приветствие Принцессе Империи при встрече вне строя. Надо же, не забыл за столько лет!
Раздаётся звонок телефона. Аппарат висит на стене рядом с матерью Медузы, но женщина на него совершенно не реагирует.
– Мама, возьми трубку! – приходит в себя самая младшая островитянка.
Женщина снимает трубку совершенно механически, слушает отрешенно.
Невнятно бурчит что-то вроде:
– Это нас удостоили.
Пытается вернуть трубку на рычаг. Не попадает, трубка издавая гудки болтается на шнуре.
Мелкая снова инициативу проявляет. Подбегает и вешает как надо. Затем разворачивается и бежит в другую сторону, обнять сестру.
– Соседка звонила, – женщина говорит тихо, словно проверяя, будет ли голос её слушаться в полной мере, – Сказала «выгляни на лестницу, погляди, какие машин в наш квартал занесло; интересно, к кому это?»
– Пф! – фыркает старшая, неожиданно ожив, – сейчас это сюда прибежит. Вечно этой свино-обезьяне своё рыло не в своё дело сунуть надо!
– Акула! Следи за языком! – возмущается мать.
Акула, Актиния, интересно, кто у них третья? Медуза говорила как зовут сестёр, Марина, если как следует в памяти покопается, эту информацию, может быть, даже извлечёт. Но сейчас лень, можно только констатировать, мода Архипелага давать детям имена в честь морских обитателей мимо родителей Медузы не прошла.
Впрочем, первое впечатление говорит, имя девушке подходит, и нравится. Медуза упоминала, насколько сестра на язык злая да зубастая.
– Надо понимать, ожидается явление многократно описанного в литературе типажа «соседка, вечно сующая нос не  в свои дела», – флегматично констатирует Марина, – Медуза, у тебя ведро воды налить можно? Сейчас над дверью поставим, выльется на первого входящего... – кивает матери Медузы, – вы никого не ждёте? Не хочу, чтобы невинные пострадали.
– Мы никого не ждём.
– Может, проще дверь запереть? – логично предполагает девочка.
Акула вздыхает:
– Бесполезно. Она тогда звонок обрывать будет. С неё станется и  Безопасность вызвать, ибо ей диверсанты померещились.
– Зачем их вызывать? – качает головой Марина, – Они и так уже внизу.
Ожидаемо доносится стук в дверь, затем раздаётся звонок. Потом дверь приоткрывается. Марина из принципа не поворачивается. В конце концов, ни раз слышала уже, причём даже от такой тонкой ценительницы определённых видов, как Эрида, что самая эстетически привлекательная часть тела у Марины находится сзади пониже спины.
Раздаётся слащавый голосок, чьи вариации во «Дворце Грёз» можно было слышать постоянно.
– Ой, дорогая, я и не заметила, что у тебя гости...
Марина резко разворачивается, уперев руки в бока:
– Гости. Ага! Ещё какие. Ага! Сама я! И машины внизу тоже мои!
Договорить не удаётся. Марина только в кино видела, как столбом падают в обморок. Думал, только на экране так и бывает. Оказывается, не только. Хотя, падение и бессознательное состояние наверняка старательно симулированы актрисой далеко не юных лет.
Марина снова разворачивается, переглядываясь с Медузой и её семьёй. Кажется, «она притворяется» можно было прочитать не только на всех пяти лицах, но даже на роже висящего под потолком чучеле раздувшегося иглобрюха.
– Медуз, сходи вниз. Позови там из наших кто упаковкой буйных сумасшедших занимается. Тут явно их случай.
Медуза непонимающе пару раз хлопнула глазки. Потом приходит понимание. Лицо расплывается в довольной улыбке. Почти одновременно появляются ещё три, крайне похожие. Мужчина с трудом сдерживается, чтобы не заржать в голос.
– Слушай! Может я лучше к последней машине схожу? Ну, где эти, с петлями и намордниками, чтобы собак ловить.
– А сходи! У них ещё кажется электрические дубинки были, чтобы скотину пинать. Предлагали же с расчётом боевых псов ехать, но я подумала, что собачкам жарко и не взяла. А вот смирительные рубашки у них в штатной комплектации. Но ты напомни на всякий случай. По скалой же холодно.
Медуза не торопясь направляется к лифту.
Марина кивает Акуле:
– Ну, а мы пока прибегнем к народным средством. Иди, набери самое большое ведро воды, что у вас есть, да вылей на неё. Обязательно должно помочь. Не сработает – выльешь ещё одно.
Акула вскидывает руку к голове в воинском приветствии. Демонстрирует такой оскал, что сразу становится понятно, почему такое имя дали... Впрочем, когда ребёнка называют ещё никаких зубов быть не должно...
Как лампочка в голове загорается. Вспоминается рассказ Медузы, сестру Акулой назвали, потому что она уже с зубами родилась. Не то сразу со всеми, не то всего двумя.
– Разрешите выполнять? – рапортует словно на параде.
Марина небрежно машет рукой.
Вроде бы бездыханное тело вскакивает и издав истошный вопль, убегает вверх по лестнице чуть не сбив с ног давящуюся от смеха у лифта Медузу. Впрочем, смеются уже все остальные.
Кажется, контакт с одной определённой ячейкой местного общества, вполне установлен.
Медуза дверь за собой прикрыла, но запирать не стала.
– Ваше... – начинает было мать, но Марина вскидывает руку.
– Марина! Я – Марина! И я очень не люблю, когда ко мне обращаются как-то иначе, особенно, когда мне одной говорят «вы».
Отец Медузы качает головой:
– Не особенно верил, когда говорили, что ва... то есть твой отец летал подо всеми столичными мостами. Теперь верю. Безоговорочно!
Марина дурачась, церемониально прижимает кулак к сердцу.
– Благодарю!
Отец Медузы гаркнул уставной ответ на вынесенную благодарность командования.
Марина хмыкает.
– Надо понимать, берет с черепом тут есть не только у меня?
– Так точно! Восьмая дивизия морской пехоты.
– Чем обязаны столь высоким визитом? – мать решительно Медузы выдвигается вперёд. Все важные решения в этой семье принимает она. Навстречу опасности тоже идёт первой.
Марина откровенно зевает:
– Хочется наврать что-то заумное, но элементарно лень. Мой визит вызван исключительно летней скукой. С Медузой давно не виделась, решила поболтать. Вот и поехали развеется.
– Я тебе новые фото привезла из дворца, – Медуза протягивает сестре маленький конверт, большой так и остался в машине лежать, никаких распоряжений о нём Марина так и не сделала, – На что обменивать их собралась?
– Я подумаю! – важно сообщает девочка.
– Эта на самом деле, может начать звонить, – напоминает Акула, – они, конечно, знают уже, что она сумасшедшая, но вдруг...
– И что она нелетающим орлам может сказать? Сразу говорю, можете при мне их так называть, я все их прозвища знаю, потому что они их сами и сочиняют. Что у соседки Принцесса Империи в гостях, одетая как танцовщица на карнавале? Так они только удостоверятся, что с помешанной дело имеют. Там уже знают, что это моя машина, и где я нахожусь.
– Меня больше волнует, – замечает мать Медузы, – что она в ва... то есть твой адрес употребит гораздо менее лестные эпитеты.
– Если я чего-то не слышала, то значит этого и не было... Медуза, теперь без шуток, сходи вниз и скажи, чтобы они на главной машине включили сирену и выставили мигалки. Я так ездить не люблю, и не езжу, но в любой момент могу показать, что именно мне позволено.
– Осмелюсь попросить так не делать, – кажется, Марина понимает, как бы могла выглядеть мать Медузы на песке, выходя на бой с более сильным противником, – В квартале много маленьких детей. Они могут испугаться.
– Я не настолько злая, чтобы детей пугать! Ничего такого я делать не собираюсь. В общем, раз я в гости зашла, показывайте, как живёте.
Про себя Марина отмечает, она в общем-то, знает как в стране с обеспечением жильём. Но одно дело читать, что в среднем семья из стольких-то человек в среднем проживает на такой-то площади. И совсем другое – видеть эту площадь своими глазами. Непонятно, что медузу так тянет в места, где со свободным пространством куда хуже, нежели у неё дома. С другой стороны, островитянка может сказать, океан безбрежен и там хватит места всем. И мёртвым, и живым.

Отредактировано Чистяков (21-04-2021 22:00:10)