Собственно, парочка жетонов для голосования у Марины и так имеются. У неё всегда есть некоторый запас вещей, имеющих хождение только на территории школы и бесполезных за её стенами.
  Включается иногда некий аналог аналог инстинкта хомяка, тащащего всё в свою норку. Ей предложили, она и отказываться не стала, благо запросили немного — по пачке гербовых сигарет, к которым у Марины неограниченный доступ. Из МИДв привезут любое количество по первому запросу.
  Но на тот момент у Херктерент просто был запас.
  Слухи, что кто-то в школе покупает нечто, имеющееся у многих, но не особенно нужное, распространяются со скоростью, немногим уступающей скорости света.
  Тем более, когда точно известно — покупатель человек с немалыми средствами. Народ весь достаточно взрослый и практичный. Интересовались в основном, деньгами. Никто не откажется получить самую ходовую купюру фактически ни за что.
   В общем, к позднему вечеру запас Марины увеличился с двух до пятидесяти трёх жетонов. Марина помнит, сколько голосов в своё время получила сама, и понимает, даже одновременный вброс такого количества голосов ситуацию в пользу Софи вряд ли изменит. Пусть разноглазая порадуется.
  Надо ещё решить, сообщать ли Соньке или нет, как ей популярность накручивали?
   Да и сама разноглазая — если уж сообразила, что можно голосовать нечестно, то из соображений поддержки Софи ей вполне может взбрести в голову подкупить судейскую коллегию, чтобы главная школьная награда к сестрёнке ушла.
  Эр ведь очень серьёзные суммы может предложить. Причём за крайне незначительную услугу. Некоторые ведь и просто так просьбе Эр не откажут.  Хорошие отношения с соправителем и Эрида в числе знакомых — вещь в жизни совсем не лишняя.
  Если позапрошлый год вспоминать, то и тогда больше трети жетонов остались неиспользованными. И у Марины тоже были за что-то выменянные.
  Но одно дело — тогда, и совсем другое — сейчас. Тогда ещё «Лисичка» была, и Коатликуэ о себе заявить смогла. Перевес Марины оказался совсем не подавляющим.
  Это ныне ситуацию можно шуткой описать. « Я даже не спрашиваю, кто победил. Мне интересно, у кого второй результат».
   Причём, очевидный лидер играет прежде всего против самой себя. Выверты мозгов разноглазой только для неё самой очевидны.
   На следующий день ситуация продолжилась. Марина чуть было табличку на двери про окончание приёмных часов не повесила. У классов постоянно подлавливали. Потом совсем малознакомые заходили, сами приносили, или просили выйти. Ибо все женские корпуса неофициально зовутся «змеятниками», а среди парней нету дурных, кто полезет туда, где ещё и самые настоящие Змеи живут.
Марина не сильно и обеднела. Догадалась из Загородного прихватить несколько банковских пачек «чёрненьких» и «зелёненьких» – два самых малых и самых ходовых номинала. Пачка «зелени» для многих недостижимый предел мечтаний.
За вчерашний день распечатала пачку и больше половины раздала. К вечеру добила первую и распечатала вторую. «Улов» за день составил шестьдесят три, что в дополнение к имеющимся...
Всё равно, шансов на выигрыш не давало.
Некоторые из приходивших честно признавали, выпросили у подруг да друзей всё, что у них было. Максимум, принесли четыре. Девушка дружила с половиной потока, и Херктерент поинтересовалась.
– Чего так мало-то?
– Я у всех спрашивала, но они все проголосовали уже.
Эрида никакого ажиотажа вокруг Марины не заметила. Лиц, с интеллектом, пониженным настолько, чтобы ещё и у неё спрашивали, просто не оказалось.
  В общем, похоже и здесь «правило трёх дней» работает, когда кому-то что-то резко надо, у основной массы искомое находится в первые два дня, а на третий прибывают остатки.
  Эр всё равно поздно ложиться, так что, весь улов можно смело тащить к ней.
  Спать разноглазая явно не собиралась, хотя и расхаживает в ночной рубашке. Пусть и длинной, но легкомысленно почти полностью прозрачной Марина вечно забывает, как такая ткань называется. Даже браслета на руке нет.
– Принесла, что ты просила!
– Ой, спасибо, Марина.
От объятий увернуться не удаётся. Херктерент даже слегка жалеет, что не мальчик. Только наобнимавшись разноглазая берётся смотреть принесённое.
У Марины хватило озорства сложить жетоны в банковскую упаковку для денег. И даже заклеить. В одной сто штук,в другой – всё остальное. Марина с опозданием подумала, что лучше было бы на две равные пачки разделить. Но хорошие мысли имеют дурную привычку приходить слишком поздно.
Пачка разноглазую чем-то настораживает. Смотрит на Марину с максимально возможной подозрительностью. Что выглядит довольно смешно.
– Марина, они настоящие?
– Ты, с их помощью, всё равно людей обманывать собралась. Не всё ли равно?
– Марина! – кажется, разноглазая пытается принять грозный вид. В таком наряде, этого бы даже Софи сделать не смогла бы.
– Я не настолько сильно с типографиями дружу. Тем более, считать люди более-менее, умеют и знают, этих вещей больше определённого количества быть не может. Проверь, они все номерные.
– Эти номера нигде не фиксировались.
– В противном случае, это мероприятие утрачивало бы всякий смысл. Да не дуйся ты, всё это настоящее.
  – Где взяла?
  – Честно выменяла.
  – На что?
  – На лучший предмет для обмена – денежные знаки. Всем они почему-то нужны.
  – Тут теперь номера ставить надо, – призадумывается Эр, – по почерку или чернилам смогут что-то заподозрить.
  – Ты, да не сможешь почерк изменить? А уж ручек с карандашами у тебя итак как звёзд на небе.
– Нет, не столько. Звёзды постоянно новые открывают. Их многие миллиарды. Карандашей у меня несколько поменьше.
– Ну, так садись и заполняй. Может, завтра ещё пару десятков будет.
– Не заподозрят, если часто там буду ходить? Заметить могут, что у меня больше одной.
– Ты заполнишь, так сразу и неси. Сейчас ночь, а там не заперто, я точно знаю. Фонарик у меня есть. Да и светомаскировку там не соблюдают.
Эрида окончательно уничтожает многострадальную банковскую упаковку.
  Ещё не успев сесть за стол, бросает через плечо.
– Сходишь со мной? Тут все свои, но в темноте страшновато.
«Кто меня за язык тянул? Не зря говорят, инициатива крайне жестока к инициатору. Нечасто я абсолютно бессмысленными с какой угодно, кроме разноглазой точки зрения, делами занимаюсь».
– Ничего страшного тут нет. Ты только оденься потеплее, сейчас не летние ночи, чтобы в таком виде гулять.
Но Эрида уже погрузилась в заполнение жетонов.
Понимание «одеться потеплее» у разноглазой своеобразное. Из шкафа извлекается долгополая шуба искрящегося меха. И сапоги мехом наружу, похожие пилотские есть у Софи. Ни того, ни другого Марина раньше не видела, но в ящиках от соправителя несколько комплектов полных доспехов поместилось бы с лёгкостью.
Больше ничего разноглазая надевать не стала.
  Впрочем, и по мнению Марины снаружи не настолько холодно.
  Эр в руку буквально вцепилась, по сторонам испуганно озирается, хотя ходили здесь сотни, если не тысячи раз.
С одной стороны, разноглазая не склонна совершать что-либо в правила не вписывающееся, с другой, в отличии от Марины, ей прикосновения приятны.
  Фонарик пришлось включить только когда по лестнице поднимались. Херктерент света достаточно, но Эр чуть не упала, повиснув на ней.
  Вот и искомый ящик.
  Эр торопливо, озираясь по сторонам, засовывает в прорезь жетоны. Марина флегматично светит. В этом здании в такое время могут оказаться только такие же, как они, замышляющие что-то незаконное.
  Обратно идут уже спокойнее. Эр даже под руку Марину подцепила.
  Остановившись, свободной рукой расстёгивает шубу.
   – Уф! Жарко! Я вся взмокла.
   – Меньше надо незаконными делами заниматься. От этого и не такое бывает.
   – Ты же мне помогала.
   – А для меня — это дело привычное.
   – Пошли к источнику сходим.
   – Сейчас? Могло бы быть занятным, но мы полотенца не взяли.
  Эр призадумывается.
   – Верно. А пошли тогда к тем, что под крышей в нашем корпусе. Там всё всегда есть.
   – Там меня несколько раз просили на окна взрывчатку подвесить. Или что-нибудь током бьющее подвести. Хотя окна там под крышей, и многие совсем не против, чтобы на них полюбовались в естественном виде.
   – Ты сделала, что просили?
   – Разумеется, нет. Во-первых, я не настолько кровожадна. Во-вторых, на большинство из просивших и так бы никто смотреть не полез.
  Эрида хихикает.

– Вообще, или в подобном местечке? Если вообще, то пробовала, и даже понравилось. Если про подобное местечко — сама знаешь, я не особенно люблю сюда ходить.
  – А мне бы вот хотелось с вами посидеть... Давай как-нибудь Софи позовём?
  – Не... Не стоит. Она рисовое не любит, - «ещё за что-нибудь острое или тяжелое хвататься начнёт».
  – Жаль... Хотя, я его тоже не пью.
  – Пила ты его. Когда в Приморье были.
  – А, вспомнила... Вместе с Рэдой и Коаэ. Может, их позовём?
  – Мне весело точно не будет.
  – А если Инри с Медузой и ещё той, с длинными косами, Кроэрин, кажется?
  – Кроэрин, всё верно. Ты всю школу сразу зови, места тут много.
  – Не, все тут просто не поместятся. Тебе же Медуза, вроде нравится, да и Кроэн хорошенькая.
  – У слова «нравится» есть много значений. Я и ты разные значения используем.
Эрида усмехается.
  – Если я тебя правильно поняла, ты хочешь, чтобы я на Медузу и Кроэн не заглядывалась. Могла бы и прямо сказать.
– Я. Ни на кого. Не заглядываюсь, - чеканит Марина, - Мне сейчас и мальчики, и девочки одинаково не нравятся.
  – Ну, так это пройдёт. Ты с любой из них очень хорошо смотреться будешь.
  – Рядом со мной, кто угодно может быть только фоном. Я не обольщаюсь насчёт своей внешности, у меня статус — лучшее украшение.
  – Не скажи... Ты сзади очень хорошо смотришься.
  Марина брызжется, хотя разноглазую хочется просто утопить.
  – Я не в настроении чью-либо внешность обсуждать. Свою — в первую очередь.
  Разноглазая, словно не слышала, поднимается в полный рост.
  – А про меня что скажешь?
  – Ничего сверх того, чего бы ты и сама не знала. Таких фигурок в наших краях ровно две. Но если не перестанешь столько сладостей трескать, может и одна остаться.
   – Неправда, Марина, - Эр садится обратно, - я совсем не толстая.
   – Я даже не говорила этого самого страшного в наших краях, слова.
   – Но ты подумала!
   – Существование телепатии не подтверждено. И ты ей точно не владеешь, - «Хотя, сомнения иногда возникают. При всех своих странностях, она временами, просто до невозможности проницательна».
   – Интересно было бы мысли читать...
   – Слушай, давай выбираться. Водичка стынуть начинает, - вообще-то, Марине прекрасно известно, где и как подогрев регулируется. Но именно сейчас сообщать об этом нет ни малейшего желания.
  – Действительно, холодновато становится.

  Эр стоит, в полотенце завернувшись. Шуба у ног лежит. Смотрит, как Марина одевается.
– Оделась бы, - бросает Херктерент, застёгивая куртку.
– Так дойду. Отсюда почти все так уходят.
– Угу. Кто завтра, точнее уже сегодня, первым придёт, решит, кто-то утонул. Сонь тут полно, решат, пока проверят, все ли на месте, такой шум поднимется.
  – Мне самой спать хочется, - на этот раз капризность в голосе откровенно напускная.
  – Ну, так иди.
  – Проводи меня.
  – Ага, сейчас. Только вещи твои подберу.
Двери разноглазая не запирала. Херктерент кидает вещи на первый попавшийся стул.
  – Марин, - Эрида стоит у кровати лицом к ней. Держит за концы развёрнутое за спиной полотенце.
  – Спокойной ночи, Эрида, - Марина с трудом удерживается, чтобы резко не захлопнуть за собой дверь, уходя.

Кроэн у себя обнаруживается. Может, Марина и паникует, но скоро зима. И каникулы. И разноглазая, у себя дома становящаяся намного смелее.
  – Ты в «Сказку» поедешь?
  – Да. Меня пригласили. Изнутри настоящий дворец увидеть. Так интересно...
  – Они все примерно одинаковы. Насчёт «интересно» - туда ведь ещё сестра твоя должна приехать.
   – Марина уже мне написала. Первый раз за всё это это время.
  М-да. Ситуация. У одной Марины писем от другой за это время уже восемь. Ответы Херктерент на все написала.
   – Она явно хвасталась. Мол, даже отсюда я больше могу, чем ты. Вон какие люди меня к себе зовут. А ты как была заучкой, так и останешься. Она ведь не знает, что я с вами ещё знакома, а не только с Эридой.
  Вообще-то, Софи Кроэн едва замечает. Впрочем, кому другому и этого хватило бы для хвастовства. Тем более, когда Софи уже не будет в этих стенах, как раз у Кроэн самые большие шансы стать местной императрицей. Ей бы ещё уверенности в себе добавить. Из-за периодической моды на ношение очков, даже недостаток зрения не особо в глаза бросался бы.
  – Она очень разозлиться, если меня в «Сказке» увидит, - Кроэн откровенно предвкушает мстительное торжество.
– Я как-то не думаю, что вам двоим будет в «Сказке» так хорошо, как вы думаете. Не уверена, что тебе вообще стоит туда ехать.
  – Разве, там может быть опасно?
  – Опасности разного рода бывают.
  – Это какие?
  – Ты мне сначала скажи, что про хозяйку «Сказки» за её спиной говорят. Может, я чего-то не знаю?
  – Ну... - мнётся Кроэн, потом решительно машет рукой, - А, ладно. Тем более, ты и сама, наверное, знаешь. Ей только девочки нравятся, на мальчиков не смотрит совсем.
  – Думаю, догадываешься, что на девочек она не только смотрит и рисует их?
  – Знаю. Оэлен говорила, она её без одежды трогала. Даже целовались. Я не очень верила, хотя Оэлен врать не любит.
  Р-р-разноглазая! Чего у Оэлен не отнять — из островитянок она самая развитая физически. Года два-три по внешнему виду к возрасту по документам можно смело добавить.
  – Уверена, Оэлен сказала чистую правду, - «и скорее всего, сказала ещё не всё», - вот и подумай, стоит ли тебе в «Сказку» ехать?
  – Но Оэлен же поедет! - с совсем детской обидой.
  – Тогда совсем своими именами вещи назову. Там будет твоя сестра. Эрида летом откровенно на неё глаз положила. И явно хочет познакомится поближе. Ты же на неё весьма похожа.
   – Ма... Сестра мне этим хвасталась, мол как на неё принцесса смотрит. Да она ещё дома мне говорила, что пробовала с девочками. И ей понравилось. У неё все слова сводились к той теме, что я заучка да уродка.
  – А сама что думаешь про... Широкие взгляды твоей сестры?
  – Марина... Я не пробовала ничего такого... - видно, как натурально покраснела.
  – Вижу, - хмыкает Херктерент, - Уверена, что тебе стоит в «Сказку» ехать.
  – Но это же дворец! Мне всегда хотелось в нём пожить. Принцессой себя почувствовать. Пусть даже и с сестрой рядом.
  – Не поняла, зачем туда твою сестру зовут?
  – Да всё я поняла! Я хоть и заучка, но совсем не глупая. Марина сама этого хочет. И я ей мешать не собираюсь с ума сходить. Думаю, там места много?
  – Достаточно. Если тебе так охота во дворце пожить, то это  я могу с лёгкостью устроить. И сестры твоей там точно не будет.
Кроэн призадумывается.
– Но я уже приехать к Эриде согласилась...
– Моё приглашение гораздо весомее ей. Человек не может быть в двух местах одновременно. И она это прекрасно знает.
  В чертах Кроэн мелькает несвойственная ей решимость.
– Благодарю Вас, Вас Высочество, но я воспользуюсь другим предложением, - глаза откровенно смеются, - сестрёнку позлить тоже очень хочется. Особенно, когда поймёт, меня туда позвали из-за чего-то, отсутствующего у неё... Ой! Не подумала! А ты там тоже будешь?
  – Буду. Куда я денусь. Почти родной дом. - «А вот пить с Мариной-другой больше точно не буду. Интересно, Сонька в «Сказку» заглянет или побоится? Два и два складывать тоже умеет, видит же, на кого Другая Марина похожа».
  – Представляю, как старшая разозлиться, когда меня с тобой увидит! - кажется, на этот раз во фразе нет никакого двусмысленного подтекста.

Марина решила — избавившись в боевых отрядах от предлагавших странное, «коты» предопределили в этом году собственное поражение. Командиры у них теперь только те, кто чуть ли не наизусть знают все уставы Севера и Юга. Книжечки, безусловно, крайне интересные, местами написанные кровью тех, кто думал, что можно поступать как-то иначе.
В первый год Марина, да и многие ещё тщательно изучала книжечки с Юга. Тогда она сама Южанкой числилась.
  Вот на следующий год мирренов никто не захотел изображать. С тех пор и воюют «красные» и «чёрные», оба цвета вполне грэдские, это на юге белый, синий и золотой основные, иногда ещё желтый добавляется, если когти гербового льва рассматривают.
Сордаровцы и в этом году «красные».
  Другое дело, что здесь нет настоящей войны, и идеи не из уставов вполне работают. А уж любителей придумывать что-нибудь этакое испокон веков было больше в  «Сордаровке». Если механически повторять написанное даже в неплохих книжках, то, в лучшем случае, может начаться повторение Императорских манёвров далёкого прошлого.
  Хотя, недооценивать «котов» тоже не стоит. Офицеров из их рядов выйдет в недалёком будущем куда больше, нежели из «сордаровцев».
  В виде прелюдии к войне провели соревнование по штабным играм. Их любителей, как ни странно, в школах не особенно много — из-за сложности правил. Впрочем, любые, самые переусложнённые  - всего лишь крайне бледное отражение непрерывно меняющейся ситуации в ходе настоящих боевых действий.
  По общему счёты, победили коты. По ощущениям — это была очередная персональная победа Херктерент. Играли по два раза, сначала один наступал, второй оборонялся, потом — наоборот.
  Когда посчитали очки и наградили победителей, «кошачий» начальник генштаба вызвал на бой Марину. Пусть, результат не влиял ни на на что. Но битва двух начальников Генштабов — само-по-себе, зрелище.
  Марина только плечами пожала. Раз человеку не жалко ещё несколько часов времени потратить, чтобы убедиться в её превосходстве — пожалуйста, ей не жалко.
  Самоуверенность Марины строится не на пустом месте — обе битвы «котом» были проиграны, притом обороняясь, Марина ухитрилась перейти в контрнаступление, окружив и уничтожив ударную группировку противника.
  Пусть это и всего лишь картонные фишки. Страсти в ходе боя кипели нешуточные. Решения Марины были рискованны и неочевидны. Но фишки двигаются по определённым правилам, для погоды и нарушения связи тоже правила прописаны.
  Марине пожали руку, искренне поблагодарили за интересное противостояние, пообещав ещё встретится не на картонном поле боя.
– Там для вас результат будет ещё хуже, чем здесь.
– Вообще-то, мы выиграли.
– Не у меня. Могу напомнить, чем предыдущие столкновения со мной заканчивались. А сейчас я ещё и полноправный командир.
  – Посмотрим, Херктерент, - усмехнулся начальник Генштаба, - честно признаю, ударило мне в голову проверить, осталось ли у Еггтов что-то от великих стратегов прошлого.
  – Прошлых событий должно было хватить для понимания — осталось предостаточно. Убедился?
   – Теперь -да.
   – Скоро ещё доказательств получишь.
   – Это мы ещё посмотрим.
   – Посмотрим обязательно. Если всё будет по правилам.
   – На этот раз можешь не сомневаться.
   – Надеюсь, а то крайне не люблю, когда мимо моей головы пролетает нечто, чего там пролетать не должно.
   – Бронебойные снаряды тоже летают по очень странной траектории.
   Земля полнится слухами. И в школах прекрасно знают, кто на каком танке был. Марина вела огонь по танку генштабиста. Повредила. Даже пробила броню. Но заброневое действие пятидесяти эм. эм. болванки,  к счастью, было крайне слабым. Куда более опасны оказалось попадание в основной смотровой прибор мехвода, выведший его из строя и наполовину ослепившее танк.
  Но командиром машины был нынешний начальник Генштаба. Повреждённая машина, пятясь задом, отползла к своим. Получив по дороге ещё два бронебойных в маску пушки. Правда, скорее всего, уже не от Марины.
  При более мощных пушках дело легкоранеными бы не ограничилось.
   – Всё, что от меня зависело, для недопущения подобных инцидентов в ходе предстоящего мероприятия, я сделала.
  – Аналогичные действия также предприняты, - криво ухмыльнулся генштабист.
  В прошлом году неожиданно испытал, как это, когда снаряды на самом деле, лупят по броне. По крайней мере, не струсил, и не попытался открыть люк. Не забыл, как переживал, нет ничего, чтобы в ответ отправить. Тогда он на самом деле хотел убивать, хотел уничтожать врагов.
  Врагов, что не были врагами на самом деле. Просто относительно безобидная игра слишком далеко зашла в прошлом году.
Несколько легкораненых и самое настоящее покушение на убийство. Хорошо, хоть горе-стрелка он едва по имени знал. Слухи ходили — поднимался вопрос о заговоре против принцесс. Делу, впрочем, хода не дали.
В противном случае, по вопросам причастности трясли бы много кого, в том числе,  и его. Неформальное лидерство — совсем не безопасная вещь, и вполне может привести  к настоящим проблемам.