Разумеется, только походкой и осанкой уроки красоты не ограничились. Одним из параллельных шагов была смена стиля одежды. Маша заставила подопытную снять замызганную мешковатую одежку и продемонстрировать свои лучшие наряды. – М-да-а… - скептически покачала она головой. – А кроме мешков с рукавами и дыркой для головы  у тебя что-нибудь есть? Нет? Ну ничего, будем работать с имеющимся материалом. Надеюсь, швея или портной в вашей…кх-м… столице найдется?
Оказалось, Тоська сама мастерица на все руки. У нее одинаково ловко получалось и серп отбить тяжелым молотком, и дырку в платье заштопать так, что и самый придирчивый взгляд не разглядит, где была прореха. Маша только успевала указывать девушке, где следует подшить, где ушить, где приталить, а где расширить. Несколько часов увлекательной работы, и из бесформенного мешка получилось более чем приличное приталенное платье со стильным воротником-стоечкой и небольшим декольте. Кожаные накладки на плечи в виде погон и кожаный же пояс довершили дело. Вот только ни одни имеющиеся у девушки башмаки не шли под такое платье. Но тут выручила пани Фрида. Она, как только увидела дочь в таком платье, сразу принесла свои красные сапожки на небольшом каблучке, кои надевала в тех редких случаях, когда ходила вместе с мужем в замок.
В тот день, когда Тоська впервые вышла в новом платье, окружающие ее люди неожиданно узнали, что у девушки тонкая талия, высокая грудь, и вообще, довольно стройная фигура.
Увидев столь разительное преображение дочери, страстью к обновкам воспылала пани Фрида. Однако быстро выяснилось, что ее обширным телесам как раз подходили наряды а-ля Алла Пугачева, то есть обычные мешки с рукавами и дырками для головы. Разве что подол можно было укоротить, но на такое казимирские  женщины пойти не могли. Тоську-то едва удалось уговорить подрезать подол чуть выше щиколоток. И то только после того, как та извозила его в поросячьем навозе.
Естественно поработала Маша и с лицом молодой панночки. Благодаря начитанной Зое после попадания в дикий мир девушки нашли природные средства для ухода за кожей и волосами, и активно их использовали. Как оказалось, казимирские женщины тоже не пренебрегали природными аналогами шампуней, кремов и скрабов. Была здесь даже кое-какая косметика. Просто Тоська, считая, будто природное уродство ничем не испортить, никогда ничем таким не пользовалась. Теперь же пани Фрида быстро поняла поставленную Марией задачу, и вот у девушек в светелке уже стоял целый стеллаж, полки которого были уставлены склянками с маслами, отварами, порошками и прочими средствами местной косметики, благодаря которым внешность панночки с каждым днем все более и более преображалась. Кожа на лице посветлела и разгладилась. Самую малость в нужных местах припудренное или подрумяненное лицо, подведенные глаза, черненные брови и подкрашенные губки изменяли Тоську до того, что она сама не узнавала себя в зеркале и подолгу смотрела немигающим взглядом.
В довершение ко всему Маша вспомнила, как в глубоком детстве игралась с бабушкиными бигудями. По ее заказу дворовый смерд нарезал нужных щепочек, и следующую ночь Тоська спала с накрученными на щепочки мокрыми волосами. Утром же, когда щепочки удалили, и льняные пряди упали на плечи вьющимися локонами, ахнули все, и даже сама Маша.
Тут как раз выдалась продолжительная оттепель, но утоптанный снег не потаял, и улицы не успели превратиться в грязное месиво. Решив воспользоваться благоприятной погодой, Маша подговорила пани Фриду выгулять Тоську на рынок. За день до выхода пришелица приняла у подопечной экзамен, заставляя ту дефилировать по двору, бросая снисходительные взгляды на изображавших рыночную публику дворового смерда, сенную девку и выпущенных для массовки нескольких подсвинков. Несмотря на заметную скованность
Ученицы, пришелица осталась довольной результатами своего труда. Она и сама порой не  верила, что перед ней та замызганная сутулящаяся клуша, которую встретила в первый день пребывания в доме пана Дзенько.
Маша на рыночную площадь с подругой не пошла, ибо дала строгое обещание Делегатам Сейма избегать общения с кем бы то ни было, кроме самих делегатов и семьи пана Дзенько. И надежность того обещания подкрепляли два крепких казимира, прописавшихся у ворот приютившего ее дома. Но по возвращению пани Фрида расписала ей все так красочно, с таким восторгом и с такой гордостью, будто преображение дочери целиком ее заслуга.
Из рассказа следовало, что рыночная публика сперва не узнала их обоих. Ведь пани Фрида последние недели тоже активно пользовалась косметическими средствами, пытаясь омолодить свое лицо, и в какой-то мере ей это удалось. Кроме того, по совету гостьи, она подкрасила седые волосы луковой шелухой, а накануне еще и завила их бигудями. Походку жена пана Вадима тоже тренировала, но делала это в тайне от всех, поднимаясь еще до зари.
- Ну вы, пани Фрида, прямо Монсерат Кабалье! – искренне восхитилась неожиданно преобразившейся женщиной Маша, когда та вышла для сопровождения дочери на рынок, гордо неся высоко вздернутые подбородки, держа прямой спину и раскидав по плечам завитые локоны, на которые постоянно косила глаза. Темечко на гордо задранной голове прикрывал маленький берет из стриженого бобра. Сей головной убор был так же Машиным нововведением. Ни от мороза, ни от чего бы то ни было защитить сей крохотный берет не мог, а придуман был для того, чтобы Тоська не опускала голову, ибо тогда он сразу падал.
Итак, столичные жители не узнали их обеих. Однако, присмотревшись, опознали пани Фриду, а вот Тоську приняли за проживающую у пана Дзенько пришелицу. Глазели на нее во все зенки, но узнавать не узнавали. Так бы и ушла девушка не опознанной, не заговори пани Фрида с попавшейся навстречу пани Поросяцкой.
- Как ваша Ганька поживает? Жениха достойного не подобрали? – поинтересовалась она, будто ее собственный сын и не являлся одним из основных претендентов на руку дочки делегата Верхней Палаты Сейма.
Пани Поросяцкая взметнула брови в удивлении от такого вопроса, но тут же взяла себя в руки и с напускным спокойствием ответила, мол, пока не спешат выдавать дочурку за кого попало, ибо в ближайших окрестностях достойных кандидатов нет. И тут же решила ответить ударом по больной мозоли:
- Вашей-то Тоське уже третий десяток скоро пойдет. Чего ж ее замуж-то не выдаете. Или тоже достойного жениха не находится?.
- А наша Тоська не скороспелка какая-нибудь, - будто бы не поняв издевки, ответила пани Фрида. – Она девушка серьезная, и в мужья себе найдет исключительно серьезного пана, а не какого-нибудь ветроголового юнца. Правильно я говорю, доченька?
Тут-то пани Поросяцкая и узнала в стоявшей рядом с пани Дзенько статной молодой женщине преобразившуюся Тоську. На этот раз у нее не только брови поползли вверх, но и опасно выпучились глаза. Казалось, еще немножко, и они выпадут и закатятся в открытый от удивления рот.
- Ну, передавайте поклон пану Поросяцкому. А мы с Тоськой пойдем, пройдемся по сырному ряду, - удовлетворенная произведенным эффектом пани Фрида хотела было чисто символически склонить голову, но вовремя вспомнила про берет, и гордо прошествовала мимо остолбеневшей пани Поросяцкой.
Следующие треть часа пребывания на рынке супруги и дочери пана Дзенько их сопровождал шлейф шепотков, в котором явственно и довольно часто можно было различить Тоськино имя. А когда уже на выходе с рынка кто-то из парней крикнул, чтобы Тоська приходила вечером на посиделки к карваньему стойлу, у девушки  от такой неожиданности даже перехватило дыхание и сладко защемило в груди.

Отредактировано Nikin (09-10-2019 14:29:19)

Листом железа спрессовываю брошенные в компост сорняки. Часто обращал внимание, что железо горячее даже в холодную погоду) Но ведь в процессе гниения кроме кислорода задействованы те же бактерии)