Глаза Морозова затуманились воспоминанием…
Восемь лет назад молодой Лёд присоединился к дружине дяди, решившей пощипать франков, у них со времён походов Основателей всё никак не могут поделить землю. Людей много, а Европа маленькая. Впрочем, с уменьшением численности им сильно помогают руяне с норманнами. Да и словене не отстают. Тренировать дружины на ком-то ведь надо, правда?
На тот момент вся Западная Европа была разбита на мелкие владения. Княжества, графства, баронства и даже отдельные феоды независимых владетелей луга и перелеска. И у всех у них была проблема. Поскольку людей на этом маленьком полуострове куда больше, чем места, хоть словене, поморяне, лютичи, руянцы, да и норманны постарались сделать население там как можно более редким — но войны за землю тут не стихают ни на день. А больше это давление выплеснуть некуда, ведь западнословенские народы крепко держат их со своей стороны и даже давят, облагая данью, на Юге — вовсю бушует нескончаемая война с арабами, которые, будучи отбиты на Востоке и Севере, устремили свои завоевательные интересы на Запад. Да ещё нескончаемая экспансия из Белой Хорватии заставляет строить крепости и держать много войск для защиты границы. Естественно, из-за всех войн и схваток, а также голода и болезней, ибо мага-лекаря могут себе позволить далеко не все, образовались при каждом селении поистине огромные кладбища. И периодически эти кладбища поднимались. Если рядом был паладин Святой Матери Церкви — то он и занимался упокоением. Но паладинов мало — а погосты есть при каждом селении, и даже без них на полях сражений часто остаются непогребённые. Вот тогда жители селений скидываются всем миром и приглашают ведьмака, при этом язычнику выдают специальную охранную грамоту.
Вот и сейчас в одном из селений неподалёку от городка Мехелен, славящегося торговлей солью, опять поднялось кладбище. Паладины как раз все были отозваны в Константинополь, ибо подчинялись напрямую Вселенскому патриарху, а в провинции Сирия опять намечалась очередная война с арабами, да и Иран тоже мог вмешаться, потому святые рыцари там были точно не лишними. Пришлось просить магистрат города выделить деньги на найм ведьмака. Сумма выходила немалая, но без помощи можно было остаться без соляных шахт, и потому грамота была получена, а золото — выделено. Работу предложили случившемуся как раз на корабле в порту молодому дружинному ведьмаку Свену.
Собраться юному воину недолго, оружие и бронь всегда при нём, а пояс с зельями достать из сундука много времени не занимает. Поскольку отправился он в путь ранним утром, а мертвяки вылезают из укрытий самое раннее в сумерках, то времени на подготовку к упокоению у него было вполне достаточно. Собственно, нужно только обнести кладбище ограничительными камнями, и как только мертвяки восстанут — воззвать к Хель. Самых шустрых придётся порубить самому, оружием, освящённым в храме Смерти. Дальше уже богиня сама всё сделает. Негоже мёртвому разгуливать в мире живых, с этим у Хель строго.
Подъезжая к окраинам городка ведьмак окликнул проходящего по своим делам горожанина.
— Эй, уважаемый! Здравствуй! — настолько любезным Свен бывал нечасто, однако предвкушение кругленькой суммы за несложную в общем-то работу сделало его добродушным, ведь разговаривать с местным бондом воин, стоящий многократно выше его по положению, может только в повелительном тоне, и в этом нет ничего странного. Дружины руян и данов неоднократно такие небольшие городки попросту ровняли с землёй, и тогда свободные горожане переходили в разряд трэлей, а местные крестьяне и так были ими изначально, а потому просто меняли место проживания и господина.
— И вам здравствовать, молодой господин! Что угодно будет вашей милости? — горожанин оказался не чужд некоторой вежливости и знал своё место.
— Подскажи, будь любезен, где у вас поднявшееся кладбище находится? Меня тут попросили помочь вам с этим горем.
— Так на другой стороне города, ваша милость. А вы разве одни? У нас как-то паладины кладбище упокаивали, так на десяток паладинов — сотни три дружины было и всё равно мертвяки некоторых погрызли. А что можно сделать одному?
Выражение лица Свена внезапно сменилось с добродушного на злобный боевой оскал.
— Ты мне не доверяешь, смерд? Ваши паладины не умеют и сотой доли того, что может и знает дружинный ведьмак! Чтоб ты знал, время каждого воина дружины слишком ценно, чтобы идти всей дружиной на мелкое поднявшееся кладбище. Вот на дракона, к примеру, можно ходить впятером, и это будет лёгкая прогулка, если это конечно не кто-то из рода Рарогов. С теми можно сразу самому на погост ползти, добровольно завернувшись в саван.
— Однако мы теряем время, всё надо сделать до заката, иначе за целостность вашего городка я не ручаюсь. — Ты проводишь меня, или просить кого-то ещё? — всё ещё сохраняя злобный оскал на лице задал вопрос дружинник.
— Конечно-конечно, добрый воин, я проведу вас кратчайшим путём, не извольте сомневаться. — Бюргер был сама угодливость. Всё же раболепие шевалье в местных вилланов вколотили за сотни лет своего владычества. Впрочем, при случае деревенщина с удовольствием резала господ, да так талантливо, что пропавшего дворянина найти никто уже не мог при всём желании ни живым, ни мёртвым.
И действительно, провёл до кладбища быстро. При чём не менее резво скрывшись за городской стеной, что при прорыве мертвяков ещё не гарантировало Мартину, так представился горожанин, безопасности. При всёй тупости, нежить, самопроизвольно поднявшаяся, неизменно получалась шустрая и ловкая. Так что взобраться на относительно невысокую городскую стену у мертвяков получалось достаточно быстро.
— Ну, такие помощники мне и даром не нужны, — заключил ведьмак и начал расставлять рунные ограничители по периметру кладбища. Работа не то чтобы трудная, скорее нудная и требующая глазомера и точности. Один пропущенный знак — и вся работа насмарку. Впрочем, дело привычное и отработанное много раз.
Ну вот и замкнут контур, а солнце уже клонится к закату. Ещё немного, и работа будет закончена. Кстати, после упокоения ведьмаками погосты больше не восставали никогда. Свен медленно вытащил меч и встал наготове. Если взмахнуть слишком рано — то упокоятся не все, а если слишком поздно — то часть мертвецов скопится возле камней, а запах от них совсем не приятный. Оно, конечно, убирать заказчикам, но дружинник привык делать всё на совесть.
Но вот мертвецы полезли из могил и, учуяв живого, потянулись к зовущему сладкому запаху живой плоти. И ведьмак взмахнул мечом! Ледяным ветром Хельхейма потянуло над погостом, и мертвецы перестали изображать из себя живых. Восставшее попадало там, где находилось. Кладбище было упокоено, осталось дождаться утра и, получив обещанную плату, отправиться на корабль. А то что ещё одно христианское место захоронений присоединилось к полялям Хель — это ведь такие мелочи, правда?
Рассвет ещё только вступал в свои права, как с дороги в городок донёсся странный шум. Как будто целая толпа неслась в сторону погоста. Причём возмущённые выкрики доносились аж от городской стены. Это ж как орать-то надо было? По дороге тёк настоящий поток, подсвеченные факелами поблёскивали в руках горожан наконечники копий да и просто домашний инвентарь вроде молотов и кос в сильных руках может оказаться совсем не безопасной вещью.
— Хагалаз! — вытянутая в сторону толпы рука нарисовала незамысловатый жест и почти всё оружие в руках агрессивно настроенных людей моментально сломалось, да так, что использовать его стало очень проблематично.
— Кано! — поток огня облизнул первые ряды наступающих и под истошные крики заживо горящих людей толпа отхлынула.
— Ансуз! Райдо! — сильнейший ветер смахнул оставшихся.
Впрочем, ситуация оставалась неопределённой, горожан по-прежнему было много, а силы ведьмака не беспредельны, ведь он не полноценный маг, а слабосилок, обученный оперированию рунами и прошедший мутацию, в ходе которой стал сильнее обычного человека. Сильнее, быстрее, выносливее, однако же драться с целым городом — хоть и небольшим, это точно не про ведьмака.
Но любая магия оставляет свой отпечаток и драка с применением волшебства в округе в принципе не может быть заклинателей, кроме ведьмака, взволновала дружинного мага. Им был Лёд Морозов. Именно он при первых отголосках битвы поднял воинов и указал направление. Успели вовремя. Когда колонна дружины Морозовых выплеснулась на дорогу к месту упокоения — местные преодолели свой страх перед колдовством и осторожно пошли вперёд… Но тут сзади на них напало настоящее войско и начало уничтожать неблагодарных.
На самом деле убили не так много горожан. Большая часть сдалась и была обращена в трэлей. Всё же бюргер не может быть настоящим воином. Не то воспитание. Но жадность и глупость у них были всегда и, когда Мартин принёс весть в Мехелен, что упокаивать кладбище пришёл всего один воин, городской Совет решил, что платить такие деньги ему будет слишком много. В итоге решили поднять народ против язычника, осквернившего погост. Поднять граждан получилось — с остальным не удалось.
Город сровняли с землёй, предварительно разграбив. Жителей, включая членов Совета — захватили в плен. Учитывая, что Мехелен относится к провинции Антверпен — то штраф за действия горожан был наложен на магистрат ее столицы. Впрочем, тот быстро перекинул вину на своего сеньора, маркграфа Антверпена. И что характерно, маркграфу пришлось платить, иначе он остался бы феодалом без земель, людей, семьи и жизни, ибо нарушения договоров не любят любые нурманны. Хоть славяне, хоть скандинавы.