Продолжила потихоньку писать. Два небольших не связанных друг с другом отрывка:

Интерлюдия. Корабль Его Величества  крейсер «Боадицея».

«В середине июня 1914 года в Кронштадт с официальным визитом прибыла английская эскадра под брейд-вымпелом адмирала Битти. Большие корабли не могли войти в Неву, а два крейсера – «Блонд» и «Боадицея» - и собственная яхта леди Битти встали на якоря в кильватер за Николаевским мостом. Леди находиться на военном корабле по уставу не имела права, почему и прибыла в Петербург на белоснежной роскошной яхте - морском судне, способном пересекать океаны. Толпы народа с набережных и моста любовались необычным зрелищем. На английские военные корабли был свободный доступ. На Васильевском острове около Кронштадтской пристани было сосредоточено много яликов, все яличники были одеты в новые красные рубахи с обязательной черной жилеткой и в черные картузы. Все ялики были заново выкрашены. Яличники едва успевали перевозить желающих на военные корабли и обратно, пятачок за каждый конец.
Один из авторов посетил крейсер «Боадицея». Поражала простота на военном корабле, непривычная для российского флота, даже больше - недопустимая: вахтенный матрос ходил босиком, приезжая публика допускалась повсюду, мальчишки и взрослые вертели маховики у казенной части орудий, открывали и закрывали замки, не получая замечаний от англичан…»
Д.Засосов. В.Пызин. «Повседневная жизнь Петербурга на рубеже XIX-XX веков»

Авторы кнги не были евреями, и им было не жаль пяти копеек для того чтобы посетить крейсер вдвоем. Просто дело заключалось в том, что за исключением самих англичан смотреть на крейсере особенно было нечего. Так себе кораблик. Даром, что новый, и построен пять лет назад. По сути, «Боадицея» - это ухудшенный вариант крейсера «Новик» и его продолжения – «Жемчуга» и «Изумруда». При тех же размерах, что и у русских крейсеров построенных до русско-японской войны, той же скорости, английский корабль имел чисто символическое вооружение – шесть «соток», что больше подходило для эсминца, чем для крейсера (у русского эсминца «Новик» было четыре «сотки»). У крейсера «Новик» было шесть стадвадцати миллиметровых орудий, а у «Изумруда» и «Жемчуга» по восемь стадвадцаток.
Собственно говоря, «Боадицея» изначально создавалась, как некий лидер эсминцев, и ее задачей было водить эсминцы в атаку. Однако слишком тихоходной она получилась – двадцать пять узлов, тогда как эсминцы уже выдавали по тридцать узлов и более. В результате получился не лидер, а быстроходная канонерская лодка. Конечно, и русскому флоту в этом отношении и похвастать было нечем – «Аврора» и «Олег» были древними и  тихоходными в сранении с «англичанкой», но… новые русские крейсера, которые строились в Германии должны были обогнать «Боадицею» по всем параметрам.
Второй крейсер «Блонд», при тех же размерах нес не шесть, а восемь «соток», и поэтому более походил на крейсер. Но собственно говоря и на нем смотреть особенно нечего было. И все же… «У короля много!» в отличие от России. Но флотские воротили от «англичанок» нос. Ничего особенного! А еще упоминавшийся случай с Шалманом. Ну и то, что матросы босиком! Это привычка дорого обойдется в предстоящей войне. Парочка попаданий и палубы будут засыпаны обломками, битыми стеклами по которым босиком не побегаешь, а на обувание времени уже не будет. А на то, что это непременно произойдет указывало бронирование англичанок – полуторадюймовая палуба, прикрывавшая машинное отделение и погреба, плюс боевая рубка. И все.
Но это все для специалистов. Большинству же петербуржцев было интересно. Можно было полазить по всему кораблю снизу доверху. Даже подержать в руках английские винтовки и пистолеты и поклацать затворами – оружейные пирамиды были незаперты, а сохранность оружия обеспечивалось цепочкой, пропущенной через спусковые скобы пистолетов и винтовок. Цепочка запиралась на висячий замок. На верхней палубе крейсеров для всех желающих организовывались танцы, на камбузе детей и женщин угощали шоколадом, фотографировали в английских мундирах.
Да и в городе – везде царило радушие и гостеприимство. Матросы напивались по пивным и кабакам, офицеры наносили визиты, щеголяя вычурными мундирами и треуголками. Такое поведение говорило о полном отсутствии толерантности, как у «гостей» так и у «хозяев». Все чувствовали себя равными друг другу, и не мерялись пиписьками насчет того, кто более белокурый и голуб… голубоглазый, а не то, что вы подумали! Это позже, в конце двадцатого века, придумают моду на толерантность, и мужчины начнут красить ногти цветным лаком и спать с мужчинами. Пока все было что называется «по-домашнему»…

ВрИО царя «Николая Предпоследнего» сантехник Иванов.

И вдруг рядом с кораблями  супостата взметнулись ввысь водяные столбы. Кронштадцы сумели ввести строй свои орудия? Или это батарея «Серой Лошади» наконец разобралась в ситуации и выбрала, которого из Николаев-амператоров поддерживать? Действия вражеского десанта как-то сразу скисли – местные «натовцы» лишились поддержки корабельных орудий. И это не замедлило сказаться на характере уличных боев. И вдобавок эти натовцы-антантовцы допустили еще одну ошибку – они, вместо того, чтобы закрепиться на занятых позициях, стали отступать к берегу, в сторону плавсредств, которые их высадили.     
Исход сражения решила картечь. Три трехдюймовых полковухи сумели подкатить к Николаевскому мосту, чуть ли не на набережную, около которой стояли крейсера. А дальше пошла стрельба прямой наводкой с максимальной скорострельностью. Картечь, шрапнель, гранаты… Пока не опустели передки орудий. Промахнуться было невозможно – слишком крупногабаритные цели. Ответить англичане не успели – расчеты носовых «соток» были сметены первыми же выстрелами, а новые просто не успели назначить. Большинство боевых расчетов и постов на верхних палубах по правому борту «англичанок», и были уничтожены в первые минуты. Вслед за ними были прорежены и расчеты и посты левого борта, которые попытались заменить погибших товарищей. Конечно, на непотопляемости английских крейсеров, этот огневой налет сказался не очень сильно – огонь велся по верхней палубе и надстройкам, но возникшие на борту крейсеров пожары, окончательно деморализовали высадившийся десант – получалось, что отступать под прикрытие орудий крейсеров стало невозможным, в виду того, эти самые крейсера горели ясным пламенем и черным дымом. Да и что дальше? Эвакуироваться на шлюпках? Куда? На горящие корабли, которые могут взорваться и затонуть?  Самые отчаянные попытались на шлюпках уйти по неве в открытое море. Но таких было немного, да и недалеко они ушли – с домов стоявших на набережной загремели выстрелы. Достаточно меткие.
Большая часть «натовцев» бестолково сгрудилась на Английской набережной, а затем стала бросать оружие и сдаваться в плен. Кое-кто из английских офицеров, совершенно невовремя вспомнил о законах и традициях ведения войны, и пытался сдаться в плен «по-благородному» - дождаться офицера и отдать ему свою саблю. Игра в благородство закончилась плачевно – импровизированные отряды защитников города представляли собой дикий конгломерат из горожан, моряков и сухопутных частей – пара-тройка британских «лордов» банальным образом получила в морду за отказ сдаться быстро.
Крейсера? Все таки хорошо, что флотские офицеры знают аглицкий и свободно шпрэхают на нем! Какой-то мичманец в заляпанном грязью и кровью, некогда белоснежном кителе, кажется даже слегка выпимши, взял ситуацию, что называется в свои руки – раздобыл рупор и договорился с командиром батареи, который демонстративно выкатил свои орудия из под арки. Снарядов у них не было, но сам вид…И орудий, и палуб и надстроек «англичанок» заваленных трупами «лайми», и залитых аглицкой кровью. Англичане спустили флаги под радостный рев столпившихся на набережной