Начал новую тему. Наш современник, моряк, попал в адмирала Вирениуса в 1904. Начало пока очень сырое и не написана пока связка между началом и эпизодом, который предлагаю вашему вниманию. Вот захотелось мне начать с середины...   

Глава «Проба пера»

- А ветерок-то крепчает, ваше превосходительство! – командир «Осляби» старался держаться спокойно, но было совершенно очевидно, что капитан первого ранга нервничает. Причём не слегка.
Ветер действительно усиливался, причём так, что волны уже потихоньку начали захлёстывать на корму броненосца.
- Если так пойдёт и дальше, и вдруг встретим Камимуру, то я не гарантирую возможности вести огонь из ютовой башни, - напряжённо продолжил Михеев.
- Зря нервничаете, Константин Борисович, - флегматично бросил в ответ контр-адмирал. – Ветерок ведь попутный. А то, что наша кормовая не способна вести огонь в данной обстановке – просто превосходная весть.
- Поражаюсь вашему хладнокровию, Андрей Андреевич. Мы же не под парусами идём. А если японцы?
- Вот именно появления Камимуры я сейчас желаю больше всего, - усмехнулся Вирениус. – Очень надеюсь, что японцы горят жаждой мщения и стремятся перехватить наш отряд…
- Большие дымы по курсу! – резанул голос сигнальщика. – Один, два, три, четыре… Вроде бы и пятый.
Офицеры немедленно вскинули к глазам бинокли. Действительно – с севера наползали дымы, причём несколько. Вряд ли это шёл очередной отряд транспортов, почти наверняка заявились броненосные крейсера вице-адмирала Камимуры, чтобы уничтожить Владивостокский отряд. Через несколько минут уже было можно разглядеть три тонкие трубы на головном «Идзумо».
- Алярм отряду! – спокойно приказал адмирал. – Оставаться на прежнем курсе. «Богатырю» и «Авроре» занять положение на правой раковине кильватера!
- Так вы собираетесь атаковать? – слегка ошалел Михеев.
- Разумеется, Константин Борисович, - обернулся к командиру броненосца Вирениус. И, чтобы не ставить командира броненосца ещё раз в неловкое положение сразу же пояснил. – Не всегда нужно учитывать только количество вымпелов и паспортные стволы – вы же сами только что сообщили, что наша кормовая башня эффективно вести огонь не способна, так?
- Так точно.
- А у нас корабли как раз и построенные для боя в океане, в том числе и в штормовую погоду. У нас пушки высоко над ватерлинией. В отличие от японцев. Так что их носовые башни и нижние казематы при встречной волне можно смело из боя исключать. Так кому кого нужно бояться?
- Им нас?
- Правильно. И я молю Бога, чтобы Камимура понял это как можно позже.
- До головного корабля противника сто кабельтовых! – донеслось с дальномера.
- Ну что же, Константин Борисович, пора нам в боевую рубку – не хватало бы ещё получить дуриком прилетевший осколок. Идёмте.

***

Недалёкий человек вряд ли способен дослужиться до адмиральского чина. Бывает, конечно, но уж никак не в японском флоте. Сомневаться в интеллектуальных способностях командующего Второй эскадрой Объединённого флота вице-адмирала Камимуры Хиконадзо сомневаться не приходилось, рассчитывать на его глупость тоже. Однако, с самого начала войны, на акватории теоретически подконтрольной Второй эскадре, постоянно приключались неприятности: Сначала владивостокский отряд самым нахальным образом утопил «Ниссина» и «Кассугу» у самых берегов Японии, потом отряд этого чёртова Вирениуса за несколько приёмов просочился во Владивосток, сейчас «Дмитрий Донской» и «Алмаз» с «Саратовым» вовсю «пиратствуют» в океане, и ничего с этим не сделать…
Сегодня опять было получено сообщение от разведывательных сил, что владивостокские крейсера и «Ослябя» топят войсковые и прочие транспорты в Корейском проливе. Казалось бы – вот он шанс: под флагом Камимуры пять лучших в мире броненосных крейсеров. На перехват!
Тараны кораблей Второго отряда развернулись на юг, чтобы покарать дерзких. Причём авизо «Чихайя» вполне конкретно показал, как местоположение, так и курс противника – приходи и убивай. Если успеешь, конечно.
Камимура успевал, и перспективы для русских рисовались самые нерадужные: если принять во внимание даже только главный калибр, то да – на «Ослябе» четыре десятидюймовых орудия на борт, но у трёх остальных русских крейсеров всего шесть пушек в восемь дюймов, а японская эскадра могла противопоставить этому ДВАДЦАТЬ восмидюймовок в бортовом залпе. В среднем калибре так же значительное преимущество. И всё бы хорошо, но южный ветер становился всё более крепким, а к моменту обнаружения русского отряда встречная волна уже так накатывала на форштевни крейсеров Камимуры, что о ведении огня из носовых башен не могло идти и речи.
- Идзити, - обратился адмирал к командиру «Идзумо», - какие из пушек сейчас способны к ведению огня?
- Я уже получил доклад, ваше превосходительство, - немедленно отозвался капитан первого ранга. – Стрельба из носовых башен совершенно исключена, нижние казематы шестидюймовок не открыть, кормовые башни может быть и смогут стрелять, но не наверняка. И это на данном курсе. Если мы повернёмся к русским кормой, то вообще можно забыть о нашем главном калибре.
- То есть у нас могут на борт бить только по четыре орудия в шесть дюймов?
- Твёрдо рассчитывать можно только на это.
Ну что же, на большее Камимура в данный момент и не рассчитывал. Значит, ввязываться в бой с русскими и карать их за пять уничтоженных транспортов в данный момент себе дороже. Лучше их просто отпустить…
- Поворот на три румба вправо последовательно, быть в строе кильватера!
- Ты уверен, что поступаешь правильно, Хиканодзо? – на мостик поднялся начальник штаба Второй эскадры капитан первого ранга Като. – Я, конечно, штабист, моё место, так сказать, у карты и документов, но, мне кажется, ты совершаешь ошибку.
- Времени нет, - нервно посмотрел на своего первого помощника Камимура, - говори быстро!
- На любой поворот русские ответят тем же, и лягут на параллельный курс, где, заметь, волна будет бить нас в стреляющий борт, а их в нестреляющий – мы просто подарим врагу дополнительные преимущества.
- Но не разворачиваться же!
- Ни в коем случае. Мой совет – оставаться на курсе. Проскочить бой на контркурсах за минимальное количество времени огневого контакта и уходить. Вряд ли Вирениус решится разворачиваться и преследовать нас.
- Согласен, Томособуро, - кивнул адмирал, - но вправо всё-таки на румб примем, чтобы разбежаться с гайдзинами на дистанции максимальной…

***
- А вот этот номер у вас не пройдёт! – Вирениус понял смысл манёвра японского кильватера. – Склониться на румб влево! Постреляем с того расстояния, которое выгодно нам. Какая дистанция до их флагмана?
- Около восьмидесяти пяти кабельтовых, ваше превосходительство, - немедленно отозвался старший артиллерист броненосца лейтенант Генке. – Сейчас уже меньше – сближаемся очень быстро.
- С пятидесяти можно начинать пристрелку, причём советую сразу главным калибром – это и точнее, и снарядов жалеть не стоит, этого добра у нас в достатке, а бой вряд ли получится затяжным. С Богом, Сергей Эмильевич!
- Слушаюсь! – козырнул лейтенант и начал сыпать командами в телефон.
Через минуту бахнула правая десятидюймовка носовой башни, офицеры поднесли бинокли к глазам, чтобы пронаблюдать падение снаряда – недолёт. Что же – ожидаемо. А вот всплеск от выстрела из левой пушки встал уже под самым бортом «Идзумо», это уже можно смело считать накрытием. «Ослябя» перешёл на беглый огонь, к башне присоединились как погонное шестидюймовое орудие, так и казематы в которых угол позволял уже стрелять.
Эскадры стремительно сближались, и к обстрелу противника присоединился сначала «Рюрик», а потом и «Громобой». С японской стороны пока отплёвывались две шестидюймовки флагмана и одна с «Адзумы». Носовые башни лучших броненосных крейсеров мира вынужденно молчали под набегающими волнами, как и нижние казематы средней артиллерии, которые вообще невозможно было открыть без риска затопления всей боевой палубы.