— Хватит! — я постаралась увернуться от тяжёлой руки Сэм, кашлянула ещё пару раз и затихла, стараясь не дышать глубоко. — Никогда не понимала, зачем курят эту пакость.

Сэм насмешливо усмехнулась, затягиваясь отобранной сигаретой с явным наслаждением. Из её рта вылетали дымные кольца, драконы, корабли и валькирии. 

Мы сидели или, скорее, полулежали на крыше флигеля родового замка Браунов, расположившись на старом толстом пледе. Не единственное место в замке, где можно пообщаться без свидетелей или просто помолчать, но одно из любимых.

— И что, не расскажешь? — лениво осведомляется Сэм. — Пытал он тебя, что ли?

— Да просто он садист, — коротко доложила я, не желая вдаваться в подробности. Моя Сэм ещё та безголовая оторва, плюющая на условности, этикет и такт, но иной раз чуткая и понимающая — под настроение. 

Вот и сейчас после тяжёлого разговора с главой рода, моим дедом Адрианом, вся никакая я попала в её цепкие ручонки, была отконвоирована на крышу и сделала пару затяжек от прикуренной Сэм сигареты. Просто ещё в себя не пришла. 

— Я в порядке, — сообщила на всякий случай.

— А то, — не поверила Сэм. — Аж побелела вся. На ещё, глотни!

Хотела возразить, увидев в её руках коллекционную бутылочку шотландского виски явно из запасов дядюшки Огюста. Но передумала и сделала хороший глоток прямо из горла. Слёзы градом, дыхание обожгло, но жаркое тепло уже разлилось внутри, прогоняя холод и пустоту. 

— Хватит, — вытерла рот рукавом. — Я в порядке. 

Сэм тоже приложилась к бутылке, затянулась магловской сигаретой, глядя на меня в упор сквозь цветные прядки, упавшие на лицо. 

— В Хогвартс пустит? Или запретил?

Именно этого я боялась, когда дед меня вдруг позвал на разговор. 

— Не, — мотаю я головой. — С Хогом нормально — еду. Дед жениха мне нашёл. Кого – не ответил. Сволочь. Ненавижу!

— Имя сказал?

Я помотала головой. Дед был в своём репертуаре: запугал с порога, прочёл лекцию о недопустимости моего поведения, намекнул на долг перед семьёй и родом, после чего огорошил «радостным» известием. На вопрос, кого именно мне прочат в мужья, презрительно ответил, что чем меньше знаю до поры, до времени, тем меньше глупостей совершу. После чего заставил опуститься на колени и целовать край его мантии, благодаря за великую милость. И закончил коронным: «Пошла прочь!».

— Ненавижу, — повторила я, продышавшись от опять накатившего бешенства. — Ведь над всеми издевается, обеих тётушек запугал, дядьку, отца, даже маму! Хоть на обед не ходи!

— За маму не волнуйся, ей похер, — хохотнула Сэм хрипло. — Тётушки и дядька привыкли. А отец у тебя — тряпка, тут твой дед не ошибся.

Саманта Мара, моя ровесница и подруга детства, конечно, была права. Маму мало что волновало в этой жизни. Эфемерное создание с большими голубыми глазами и довольно кукольной внешностью, она умудрялась успешно управлять небольшим предприятием по изготовлению косметики и прочих женских штучек. При этом раз в месяц из-под её пера выходило по статье весьма забавного содержания, которые публиковались в «Ведьмополитене» в рубрике «А знаете ли вы…». 

Жила мама в каком-то своём мире, на ядовитые нападки деда лишь слабо улыбалась, упрёки отца выслушивала с трогательным удивлением и огорчением, отчего легко добивалась его извинений, не сходя с места. Меня она всегда баловала, обнимала и целовала при любой возможности, называя своей красавицей и умницей — внешность мне в большей мере досталась от неё, но более яркая, пожалуй. А ум и сообразительность я унаследовала скорее от деда, провалиться бы ему в действующий вулкан!

Ещё я давно знала, почему за маму не нужно волноваться. Грейс Мара, старшая сестра моей Сэм, заменившая подруге мать, отца и всех прочих родичей, уже прорву лет была любовницей моей мамы, о чём знали только мы с Сэм и домовушка Пинки. Грейс была настоящей валькирией и по внешности, и по характеру. Одевалась в кожу, платьев вообще не носила, ругалась красиво, улыбалась жёстко, и за свою «Бель» порвала бы любого на множество крохотных клочков.  Грейс была совладелицей в маминой фирме, названной в честь мамы «Изабелла», лучшей её подругой (или другом, как посмотреть) и вдохновителем. Рядом с ней мама оживала и становилась почти нормальной. 

Сёстры Мара давно жили в нашем замке уж не знаю, в качестве кого, хотя обе учились в Дурмстранге, куда записаны были с детства. Собственно, точно также в замке жила Агнес Клермон, старая ведьма и кузина моей покойной бабки — какая-то седьмая вода на киселе, как говорит Сэм. 

А ещё есть привратник Бозес, который тоже очень стар и непонятно чем занимается — ворота, как и подъёмный мост, уже давно не открывали и не поднимали, ведь есть камины — так что старик просто приглядывает за привратницким домиком и крохотным садиком за ним. 

Бозеса ещё иногда навещает внучатый племянник — Николя Бурэ, ученик Шармбаттона. Ник старше нас на пару лет, заканчивает школу на будущий год (в Шармбатоне восьмилетка) и азартно «волочится» за нами обеими с Сэм, осыпая сомнительными комплиментами и склоняя к пороку.  Мы стойко держимся и не склоняемся, но весело проводим с ним время. Даже жаль, что гостит он лишь пару недель в августе, а то и меньше. С его лёгкой руки или из чувства протеста Сэм называет меня Ванда уже прорву лет (Ник пытался звать меня Лав-Лав), и даже её сестра Грейс переняла эту привычку. 

— Так ты хочешь узнать, кого тебе в мужья определили? — Сэм лениво отшвырнула окурок и уничтожила щелчком пальцев.

— Хочу, а толку?

— Ну так узнаем! — Сэм решительно перевернулась на живот, выудила потрёпанное перо и кусок пергамента и что-то застрочила, то и дело кусая кончик пера.

Гортанным криком вызвав свою сову, Сэм отправила ту с посланием к сестре, как я поняла. 

Я конечно нервничала. Понимала, что, если кто и способен разузнать такие вещи, то именно Грейс Мара. У неё ведь ещё Пинки была — очень ушлая эльфийка, преданная сестре Сэм до кончика длинного носа. 

Мы молча смотрели на прекрасный сад, который мои тётушки разбили в этой части парка. Сейчас там уже можно собирать плоды, но тётушки выжидают нужный день. Мы с Сэм ждать не стали, приманили себе по румяному яблоку и с наслаждением грызли, дожидаясь птичку. 

Ждать пришлось долго. Я легла, рассматривая быстрые облака. Они как дни моей жизни, проносятся стремительно. Все мечты сбежать после окончания Хога куда-нибудь подальше от дома, поселиться в небольшом домике, завести своё дело, как мама. Денег должно хватить — бабка оставила лично мне внушительную сумму в банке Гринготтс, которая станет доступна мне в семнадцать, на совершеннолетие. Кстати, совсем скоро — двадцать второго ноября.  А сейчас рушились все планы, лишая меня воли и приводя в неистовство. И мне даже слышался этот звон, с которым надежды разбиваются о каменное сердце главы нашего рода. 

Сэм улеглась рядом и снова закурила, пуская в воздух колечки, внутри которых танцуют прекрасные феи. 

— Хочешь, займёмся сексом? — равнодушно спросила она. 

— Не хочу, — вздохнула, заворожённо следя за последней феей, выделывающей что-то невероятное своим гибким тельцем. Кажется, это эротический танец. — Я думала, ты не такая. 

— Не такая, — подтвердила психованная Сэм. — Мне парни нравятся. Но разок можно, если захочешь. 

— Не захочу, — хохотнула я. — Мне тоже нравятся парни. 

— Да-а, с Ником ты целовалась очень вдохновенно, — хихикнула Сэм. 

Мне стало жарко от этого воспоминания. Николя действительно учил нас целоваться пару недель назад. Выиграл это право в пари, поросёнок, но ничего больше он себе не позволил, и мы с Сэм были ему даже благодарны за науку — много нового узнали от любвеобильного француза. 

— Ты тоже, — толкнула её локтем в бок. — Но друг с другом не будем. 

Сэм ответно меня толкнула, а локти у неё острые, и я охнула от боли. 

— Летит, — выдохнула облако дыма Сэм, сразу же уничтожая сигарету. 

Мы вскочили, Сэм поймала сову и отвязала пергамент. Внутри имя и что-то ещё, и от прочитанного у меня перехватило дыхание. Прочла снова, не веря, но понимая почему-то, что это правда. Грейс Мара шутить не станет. А её почерк я узнала сразу.

 «Жених — Корбан Яксли, — значилось в записке. — Охренеть – не жить. Адриан (зачёркнутое слово) проиграл нашу девочку в карты! (три зачёркнутых слова — не прочесть). Старый мерзавец хотел получить поместье (одно зачёркнутое слово). Одна партия в покер, твою дивизию! И Ванда теперь невеста. Долг чести, (плохо зачёркнутое слово имеет буквы «бл» и «д»)…  Девочки! Не раскисать! Может ещё всё не так плохо»

— Корбан Яксли, — произнесла Сэм. — Что за тип?

— Пожиратель смерти, — неверяще выдохнула я.  — Поверить не могу… Родной дед!

— Это тот перец, который был у нас в гостях месяц назад? — уточнила Сэм как-то равнодушно. —  Все ещё жутко нервничали…

— Он, — кивнула я, сжимая кулаки. — Вот скотина!

— А ведь ему, наверное, уже за пятьдесят, — задумчиво вздохнула Сэм. — Впрочем, если тебе по вкусу мужчины постарше, то он вполне ещё симпатичный. Я, например, пару лет сохла по Каркарову.  Ну чего ты? Совсем не нравится?

Я припомнила, как этот Яксли поглядывал на меня масленым взглядом. Впрочем, на маму он тоже поглядывал примерно так же, а после заперся в кабинете с дедом и провёл там часа два. Знала бы я, чем они занимаются! Прощаясь, Яксли ещё ухватил меня за руку и поцеловал в ладонь, глядя прямо в глаза. Мне бы тогда ещё догадаться, что всё не так просто, а я, скрывая отвращение, лишь глупо захихикала, как от меня и ждали. И с удовольствием заметила, как слегка поморщился этот блондинистый пожиратель. 

Дед потом ещё долго выглядел мрачным, хотя это практически привычное его состояние, а мы все вздохнули с облегчением, избавившись от гостя. Шутка ли — визит одного из самых опасных пожирателей Тёмного лорда?! 

Корбан Яксли был кузеном покойного мужа Агнес Клермон, нашей старой приживалки.   А ещё то поместье, что граничило с нашим, принадлежало этому пожирателю, пусть там он и не жил никогда. Дед давно уже мечтал присоединить эти пустующие земли к нашему поместью. Но играть на него в карты, поставив на кон собственную внучку? Уму непостижимо!

Я отчётливо понимала, что не переживу этой свадьбы, если она состоится. Властный жестокий боевик вызывал у меня только неконтролируемый ужас и отчётливое омерзение, пусть он хоть сто раз красавец!  И вообще, я хоть и далека от политики, но выходить замуж за приспешника Того-кого-нельзя-называть… Да у него, наверное, руки по локоть в крови!  И вообще, как жить дальше, понимая, что тебя просто проиграли в покер? Как смотреть в глаза деду теперь?

— Только бы мама не узнала, — выдохнула я сквозь зубы. 

— Не узнает, — уверенно заявила Сэм. — Грейс не станет её волновать.

— Ладно. Ты в покер умеешь играть? 

— Нет, — мотнула головой Сэм. — А ты?

— И я нет! — растянула я губы в улыбке. — Значит, научусь. Ник завтра уезжает?

— Завтра, — Сэм заинтересованно глядела, как я сворачиваю магией плед. — Мы его простили? У тебя есть план?

— Когда научусь играть — будет, — заверила я. — Ваша домовушка сможет купить для меня пару колод?

— Уже, — усмехнулась Сэм, вываливая на ладонь содержимое мешочка, который я не заметила. 

Две новеньких, совершенно немагических, колоды карт перекочевали ко мне в руки. И записка от Грейс, ещё одна, короткая и по делу: «Пожиратели очень уважают покер, азартные сволочи. Стань лучше них, найди себе учителя в Хоге. Я в тебя верю, девочка. Грейс».

Я улыбнулась — Грейс всегда меня хорошо понимала. Значит, решено!

Сэм уехала в свой Дурмстранг, а мне предстояло вернуться в Хогвартс и придумать, как, обучившись игре в покер, избавиться от ненавистного жениха. Тем, что он меня выиграл в карты, он развязал мне руки. Как выиграл, так и проиграет. И мне предстояло либо найти того, кто захочет и сможет выиграть меня у Яксли, либо обыграть его лично, поставив на кон свою свободу. 

Спешить в этом деле не стоило, мы с Сэм выяснили с помощью Грейс, что до выпуска с седьмого курса жених обязался не беспокоить меня. А весть, кто именно предназначен мне в мужья, дед преподнесёт как сюрприз на празднике по поводу моего успешного выпуска. 

На платформе девять и три четверти царило уныние, что не мешало отдельным личностям веселиться, пусть и более сдержанно, чем в прошлые почти беззаботные годы. Старшекурсники, как более сознательные, почти поголовно пребывали в мрачной меланхолии. 

Я выслеживала Золотое Трио, пристроившись с небольшим чемоданом на единственной длинной скамье обветшавшей платформы. Заходить внутрь поезда одна не спешила. Сёстры Патил запаздывали. Как и семейство рыжих. Зато я заметила Гермиону, которая появилась гораздо раньше своих друзей. Осталось проследить за ней.

— Разреши сесть рядом! — грубо сказал кто-то, и на край скамьи рухнул Гойл. 

Грегори Гойл, приспешник Малфоя. Меня резко притиснули к соседу, которым оказался сам Малфой, подаривший мне кривую улыбку. И угораздило же попасть в окружение слизеринцев!

— Полегче, мальчики! — попросила я вежливо. — Не раздавите хрупкую леди!

Дружный ржач парней, пусть и почти беззвучный — не решились нарушить тягостное настроение вокруг — выдержала с милой улыбкой. 

— Браун, можно вопрос? — первым оборвал свой смех Гойл.

— Да, Грегори? — вздохнула я. 

Решила быть милой только ради его матери, которая гостила у нас, когда мы были мелкими, ещё до Хогвартса. Собственно, Грэг тоже гостил и был таким суровым молчаливым медвежонком. Нам с Сэм стоило больших трудов увлечь его в наши игры и узнать, как очаровательно умеет улыбаться наследник Гойл… Мерлин, как же давно это было!

— Не зна-аешь, — растягивая слово, как Малфой, начал Грэг. — Ваша Грейнджер с кем-нибудь встречается?

Боком ощутила, как вздрогнул Малфой. Он всегда болезненно реагировал на героя Поттера и его окружение, и я поспешно нашла глазами Гермиону. Нет, пока одна. 

— Знаю, — решила ответить Гойлу. — Ни с кем. А с каких пор тебя интересует наша зубрилка?

— Хорошенькая, — прогудел Гойл, таращась на Гермиону. — Такая вся… как конфетка. Ладненькая… И попка, и грудки… На вкус, наверное, зашибись. 

Малфой закашлялся, а я передёрнулась.

— Замолчи немедленно, — попросила Грэга. — Твои гастрономические пристрастия меня не интересуют!

— А кто тебя интересует, Браун? — вкрадчиво спросил Малфой.

Настала моя очередь вздрогнуть. Драко сегодня был особенно хорош, в белой рубашке и черных брюках, с крутой причёской в кои-то веки не зализанных прямых блондинистых волос и интересной бледностью. Не будь он слизеринцем… Впрочем, он всё равно не в моём вкусе. Брюнеты — вот моя страсть. Ах, да, и рыжие теперь.

— Не ваше дело, мальчики, — задрала высокомерно нос. Покосилась на авроров, что заполонили сегодня платформу. — А вы чего в поезд не идёте?

— А мы тоже, —Малфой растянул губы в зловещей улыбке. — Ждём кое-кого. 

— Поттера, что ли? — неосмотрительно фыркнула я, но почему-то несло. — А ты бы спросил его прямо, может и даст. 

Настала очередь Гойла поперхнуться. И когда успел достать бутылочку сливочного пива?

Побледневший до синевы Малфой на мою сентенцию сверкнул кошмарными серыми глазами.

— Дура ты, Браун! — сказал, резко вскакивая. Развернулся к началу состава и пошёл в одиночестве прочь от нас.

А я уже увидела возле арки Поттера, Парвати с Падмой и семейку рыжих. Так что стало совершенно не до страданий слизеринских принцев.

Парвати тут же увлекла меня в сторону.

— Ну как? — спросила громким шёпотом. — Что за катастрофа?

— Потом, — замотала головой, глядя, как Рон, увлекает Поттера в вагон. Гермиона приотстала, её задержала Джиневра, что-то возбуждённо вещая. — Эх, в поезде без шансов.

— Ты на рыжего нацелилась? — уловила все нюансы глазастая подруга.

— Да, — не стала я отпираться. — История довольно паршивая. Пойдём, найдём пустое купе, расскажу. 

Купе мы нашли, куча народу всё ещё толпилась на платформе. Мы забросили вещи на полку, достали мой термос с обжигающим кофе и маленькие горячие пирожки с мясом от домовушки сестёр Патил. 

— А ты в курсе, что Грегори Гойл сохнет по Грейнджер? — спохватилась я, почти заглотив крохотную вкуснющую выпечку и двумя руками обхватывая горячую чашку с кофе. Промозглое выдалось утро.

— Теперь — да! — сверкнула глазами Парвати. — МакЛаген тоже слюни на неё пускает. И Роджерс с Рэйвенкло. 

— Это всё бал позапрошлого года и Крам в кавалерах, — объяснила я популярность зубрилки.

— Согласна, — Парвати усмехнулась. — И за причёской с тех пор стала следить. А в этом году ещё и грудь появилась. 

— Точно, а я-то думаю, что с ней не так… 

— Ага. А ты в курсе, что Дин Томас встречается с Джинни Уизли?

— Теперь — да, — рассмеялась я. — А Малфой сохнет по Поттеру.

— Нет, — неожиданно не согласилась Парвати. — Поттер в пролёте. А Малфой точно сохнет по какой-то девице! Я видела его на Косой Аллее. 

— И что? — я не знала, что и думать, но предпочтения слизеринского принца нас с Парвати всегда живо интересовали. Это же Малфой!

— Я услышала только обрывок разговора, — заговорщически понизила голос Парвати. — Ты бы слышала его слова!

— Какие именно?

— «От неё пахнет вереском, и этот взгляд… сразу член каменеет», — с придыханием процитировала Парвати. — И вот с таким лицом! — она смешно нахмурила брови, вперив в меня мрачный полубезумный взгляд. 

— Мерлин! — выдохнула я под впечатлением. — А кому говорил? И ты уверена… про член?

— Да как тебя сейчас слышу. Уверена, такое не забудешь! И он не говорил, он шептал, горячечно так, с надрывом. По-моему, это был Забини с ним, такой наглый итальяшка.

— Я знаю Забини. Да уж, они друзья, — я судорожно перебирала мысленно наших и чужих девчонок. Никогда не замечала, чтобы Малфой выделял кого-то особо. И почему-то сильно хотелось узнать, от кого у него каменеет член. Прикольно же. И жалко его, парень-то неплохой, хоть и с папашей пожирателем. Но за это осуждать глупо, самой бы не хотелось, чтобы меня мерили по папаше или, не дай Мерлин, деду. — Вот это да… И кто она, узнать бы.

— Тоже не могу сообразить, кто, — вздохнула Парвати. — Ладно, давай уже свою историю. А то лопну от нетерпения. 

— Будем приглядывать за Драко, — решила я.

— Будем, — согласилась Парвати не менее решительно. — Итак, что ещё учудил твой дед?

— Проиграл меня в карты, — и я вдохновенно пересказала подробности, упуская лишь некоторые моменты — имя жениха и помощь Грейс, как и отношения Грейс и моей матери. Зато в красках описала помощь нашего приятеля Николя Буре, вызвав в Парвати бурю восторга и откровенную зависть. 

План удался, всё прошло как по маслу, Рональда приняли в команду, и он принялся обучать меня премудростям покера. Он в самом деле усиленно тренировался на квиддичном поле, потом грел руки у камина в палатке, пил кофе, после чего ловко тасовал колоду карт, лениво объясняя премудрости игры. 

Вот тогда, наверное, я и влюбилась. Уж очень менялся рыжик, когда речь заходила о покере. Сразу становился уверенным в себе, лукавым, шутил остроумно, покровительственно поправлял мои ошибки. И заставлял до посинения разрабатывать моторику рук, тасовать по пятьсот раз колоду, раздавать на троих, на пятерых, на семерых. Блефовать с плохими картами, блефовать с хорошими картами. Называть по порядку все выигрышные комбинации начиная от слабых к сильным и наоборот. 

Часто нам составляла компанию Парвати, и тогда мы точно играли партию-другую, а не только обучали меня, несчастную. Рон был безжалостен и сосредоточен. Жаль, что эта его манера весьма мужественная, и поведение крутого улыбчивого парня куда-то девались, стоило ему покинуть палатку. 

Всё закончилось или началось, когда наши выиграли первый квиддичный матч. Рон в воротах был великолепен. Моя задумка сработала, Поттер удачно выполнил просьбу — разыграл перед рыжиком целое представление, словно добавил в сок Рона зелье удачи. И Уизли преобразился. Поверил в себя, был прекрасен почти как в покере. 

И я не удержалась, да и договорённость была. Прямо при всех бросилась к нему на шею и поцеловала. Рон ответил, так что поцелуй вышел совершенно настоящим. Приятненько было, хотя это не Николя Буре, дамский угодник. Рыжика предстояло ещё учить и учить.

Парвати предупредила меня, что Грейнджер приревновала, но я отмахнулась. У зубрилки столько воздыхателей, что как-нибудь переживёт. Целоваться Рональду нравилось, и первое время я потакала его слабости. Но скоро решила проблему с ограничением. Чтобы получить поцелуи, Рон должен был выиграть их у меня в покер. 

Услышав условие, рыжик рассмеялся очень по-мужски. Отчего снова мне понравился. И легко в тот вечер выиграл у меня целый десяток поцелуев. 

Растянула их на три дня — до следующей игры. Вот теперь я ощутила какой-то азарт, потому что проигрывать мне перестало нравиться. Да и влечение к рыжику постепенно затухало. Он всё чаще меня раздражал, да и сам стал нервным, позволяя себе накричать, язвительно критиковать меня или вообще игнорировать. 

— Лаванда! — с досадой восклицал он. — Палочку убери! Сколько раз повторять — антимагические чары! Будешь играть с серьёзными людьми, пострадаешь ни за что. Увидят палочку и вылетишь из-за стола в тот же миг.

— Поняла, не ори! Я хотела воды!

— Да это должно быть на автомате! Либо палочка, либо покер!

— Играем на деньги, — мрачно отреагировала я. — Никаких поцелуев!

Рыжий мрачно замолчал, больше не проронив ни слова за всю игру. Я начала тосковать. Уже несколько игр проходили так себе, рыжик достиг своего потолка, и я раз за разом одерживала победу. Потому, видимо, он и придираться начал, нервничал, а я легко раскрывала его блеф, зачастую благодаря своему нюху, уж очень выразительные запахи выдавал Рон, когда нервничал. А Уизли уверял, что мне просто везёт. Ну-ну, может и так. Но мне позарез хотелось новых партнёров и желательно достаточно опытных и сильных в этой игре. 

И нужно ещё было как-то отделаться от тоскливо вздыхающего по мне Рона. Наши отношения стремительно подходили к логическому концу, но хотелось расстаться как-нибудь спокойно, чтобы на кого-то его переключить, а не портить его репутацию, бросив на произвол судьбы. Что-что, а благодарность для меня — не пустой звук. Он хорошо меня обучил игре, показал множество способов мухлевать и как это определить. Велел перед сном раскладывать пасьянс или ещё что-то делать с картами, так что они мне даже снились. «Фулл хаус», «стрит флэш», «каре»… Парвати сообщила, что я выкрикивала эти слова во сне.

Очередной поход в Хогсмид мы все ждали с нетерпением. Я искала повод расстаться с Роном бескровно. Парвати стала задумчивой и по кому-то вздыхала. Я не лезла, личное — это личное. Расскажет сама, когда созреет. 

Палатка под трибунами была забыта, так и осталась там стоять на всякий случай. 

Вечером в пятницу, когда в гостиной стоял невообразимый шум — все гадали, что накупят себе завтра в Хогсмиде — к нам с Парвати подошла Падма, едва проникнув в нашу башню.

— Идёмте! — прошептала одними губами.

Переспрашивать — куда и зачем — мы не стали. Падма просто так звать не станет.  Вела она нас долго по разным коридорам, о существовании которых я даже не подозревала. Да и не интересно было, это мальчишки любят облазить все нежилые помещения. 

Но вот прошли по коридорчику за гобеленом, измазавшись в паутине и прочей грязи, и оказались в светлой комнате с низким круглым столом посредине и кучей подушек вокруг. Мой взор сразу прикипел к картам на столе и куче зелёных латунных фишек. 

На наш приход отреагировали по-разному. Малфой как будто не удивился, только кивнул, просканировав серыми сонными глазами. Его друг Забини картинно поднял одну чёрную бровь, явно копируя старину Снейпа. Гойл жизнерадостно улыбнулся, явив миру ямочки на щеках. Паркинсон ухмыльнулась, сразу возвращаясь к своим картам. Милли Булстроуд единственная добродушно кивнула. Роджерс из Рэйвенкло вовсе не заметил нашего прихода, увлечённый игрой.

Мы расположились в сторонке.

Я жадно следила за игрой, понимая, что вот он — мой шанс. Выиграл Малфой, сгрёб себе все фишки, посмотрел на меня из-под чёлки. 

— Играешь, Браун? — осведомился лениво. 

— Да! — я кивнула.

— Ну вот вам игрок, а я на сегодня пас, — радостно вскочила Милли. — Панси, ты как?

Паркинсон мотнула головой:

— Останусь. Ну что, пусть Браун сдаёт. 

И меня приняли в игру. 

Я вспоминала советы Николя и Рона и первые три круга вела себя тише воды, ниже травы, приглядываясь к соперникам и жалея, что до снятия оберега ещё двое суток. Оставалось полагаться на внимательность к деталям. Часто пасуя и сбрасывая карты, я заметила, что Роджер потирает подбородок, когда нервничает. Панси теребит на пальце фамильное кольцо, Забини едва заметно поглаживает стол подушкой большого пальца. Гойл сопит. И только Малфой абсолютно безупречен. 

Дважды я повышала ставку, один латунный кругляшок стоил полкната, так что ставки не были крупными. 

На четвёртой игре мне пришли хорошие карты, и я неожиданно выиграла с довольно слабой комбинацией «стрит». Потом ещё раз повезло — «фулл хаус»! После чего дважды проиграла с «двумя парами» и «сетом». Но мне очень понравилось играть с ребятами. Это было круто!

Потом мы пили сливочное пиво, ели орешки и шоколадные конфеты, припасённые Панси, болтали о всякой ерунде. 

Кто-то упомянул мистера Кэрроу, и Панси поморщилась:

— Мордред, говорят, он такой страшный!

— Нормальный, — не согласился Малфой, вальяжно развалившись в наколдованном кресле. — Да мало ли, что болтают. Ты ещё вспомни, будто Фенрир Грейбэк урод и людоед-убийца. 

— А разве не так? — зевнул Забини.

— Не так, — хитро ухмыльнулся Малфой. — Он меня в детстве на спине катал. Да крутой, так оно и положено вожаку стаи, чтобы в подчинении держать, надо стальные яйца иметь. Закройте ушки, леди. А ещё Фенрир отказался переспать с тёткой Белл, а она тоже не лишена чувства прекрасного. 

— И она его не убила? — расширила глаза Панси. 

— Его убьёшь! — прогудел Гойл. — Ты его видела, вообще, вблизи?

— Не убила, — скривился Малфой. И взглянул на меня в упор: — Браун, клятву давай, если хочешь вступить в клуб. 

Конечно, я принесла клятву о неразглашении. Побороть соблазн практиковаться с Малфоем, который очевидно был самым сильным игроком, упускать не собиралась. Да, дети пожирателей — и Драко, и Грегори. Но не они творили те зверства, о которых трубил «Пророк». Не они разрушали дома и убивали маглов и маглорождённых. И по словам Малфоя, большая часть этих новостей «полная лажа». Так или нет, решалась моя личная судьба, и я не собиралась брезговать помощью по сути таких же мальчишек и девчонок, как я сама. Впереди сложная взрослая жизнь, там будет всё по-другому. И я бы очень не хотела стоять по разные баррикады с Драко и медвежонком Гойлом. 

Парвати и Падма тоже дали клятвы, но ходить и дальше не собирались, о чём честно предупредили. 

Расходились поздно. Падма ушла с Роджером, а мы с Парвати осторожно проскользнули в гостиную факультета, где народ ещё не весь разошёлся. 

— Где были? — прицепился к нам Рон, но равнодушно так. — Вы в курсе, что отбой уже был?

Грейнджер одарила мрачным взглядом. 

— Тебе отчёт предоставить? — смешливо спросила я, хотя захотелось рявкнуть. Нашёлся поборник правил, честное слово!

— Мы были в башне Рэйвенкло, префект, — Парвати усмехнулась. — Чаи гоняли и сплетничали. Баллы снимешь?

Рональд презрительно фыркнул и одарил меня нечитаемым взглядом. Надо было уже что-то делать с нашим выдохшимся романом. Но пока меня распирала эйфория от игры.

Парвати помахала всем ручкой, утаскивая меня в спальню. 

— Довольна?

— Ещё как! — широко улыбнулась я, рухнув спиной на свою кровать и раскинув руки. — Блин, следующая встреча только во вторник. Как дожить?

— Завтра Хогсмид, утешай себя этим пока что. 

— Угу. 

И пора уже расстаться с Роном официально. 

***

Снегу намело много, но дорогу до Хогсмида успели расширить и утоптать. Или магией пригладили. Получилось, что идём в таком широком туннеле, а по бокам возвышаются белоснежные стены. Сказка, да и только! Многие девочки кутались в тёплые шубы самых разных мастей, только у некоторых были зимние мантии. В частности, у меня мантия была чёрной, да ещё с глубоким капюшоном. Лелеяла мысль где-нибудь столкнуться с Малфоем и сыграть партию другую, но не афишировать наши отношения. Даже карты прихватила, отчего Парвати покрутила у виска — мол, надо и меру знать.

Подруга оставила меня, едва завидев Малфоя и шёпотом пожелав удачи.

Драко скривился, столкнувшись со мной у входа в туалеты в «Трёх мётлах». Такой уютный закуток и лестница на второй этаж.

— Извини, Браун, я бы с радостью, но… дела, — и так улыбнулся тоскливо. 

— Помочь? — вырвалось непроизвольно.

Он вскинулся с заблестевшими глазами, но тут же сник, иронично усмехнувшись.

— Не нужно, Браун, — почти ласково ответил он. И вдруг оживился: — А сходи в «Кабанью голову», там есть угловой столик за кадкой с большой елью, где вечно игроки собираются. Вдруг повезёт.

Я радостно поблагодарила за очень ценный совет. Покрутилась немного в «Трёх мётлах» для виду. Парвати не увидела, золотое трио тоже пока не появлялось. И ничто не мешало мне удрать.

Делая вид, что просто гуляю, направилась к дальней стороне площади, периодически останавливаясь у разных лавок. Заметив Флитвика, патрулирующего площадь, с беспечным видом зашла на почту, постояла у маленького прилавка и даже приобрела красивую открытку с видом Хогвартс-Экспресса. 

В окно я вовремя заметила, как профессор Флитвик, вызвав Темпус, поспешно направился в сторону школы. Покинув тотчас почтовую лавку, я набросила на себя лёгкие чары отвлечения внимания, пересекла площадь и решительно вошла в таверну с плохой репутацией. Очень надеялась, что Малфой ко мне относится неплохо и вряд ли послал бы на верную гибель. 

Ожидала увидеть в «Кабаньей голове» прямо-таки оргию с участием пожирателей и их жертв. Однако здесь оказалось тихо и спокойно. Велись негромкие разговоры, две ведьмы спорили о каком-то «Оборванце Билли». Кабатчик индифферентно полировал пустые кубки, глядя в никуда. Оборванный забулдыга, присев за столик к мрачному джентльмену, пытался выцыганить денег на выпивку. Джентльмен продолжал мрачно есть, изредка зыркая по сторонам, но забулдыгу не гнал.  Компания из трёх магов в углу возле камина усердно поглощала свой обед — довольно странную на вид похлёбку. Торопились куда-то. 

Короче говоря, моя персона никакого интереса у завсегдатаев не вызвала. А столик в углу за ёлкой был пуст, к моему разочарованию. Кабатчик шлёпнул передо мной лохматое засаленное меню, едва я подошла к стойке. Порадовалась, что оберег отсекает запахи. Снимать его только завтра, и нарушать график я не собиралась. Заказала себе хорошо прожаренный стейк и кружку эля, и отправилась к тому игровому столику. Небольшой, овальный, рассчитан человек на шесть. У стены скамья, с наружной стороны три крепких неподъёмных на вид табурета.

Села на скамейку спиной к стене, чтобы видеть зал, заодно и вход в таверну. Уже прикинула, что если нырну под стол с правой стороны, где его загораживает ёлка, то заметить меня будет невозможно. Это на случай появления профессоров из Хога или студентов.

Пожалела, что не пригласила с собой Парвати. Тут оказалось совсем не страшно. И цены вполне нам по карману. А игроки, если вообще бывают — это дополнительный бонус. Жалко, что сегодня желающих со мной сразиться в покер не наблюдалось.

Машинально достав колоду, стала неспешно тасовать карты в ожидании заказа. Затевать расставание с Роном в посёлке показалось вдруг глупо и пафосно. В школе куда больше удобных мест и вариантов. А я имела право передумать. Поем, немного подожду, потягивая эль, и вернусь, пожалуй, в школу. Вечером поговорю с Роном или даже сыграю. Проиграет — расстанемся. Может, будет ему не так обидно. А во вторник новое собрание клуба, как-нибудь доживу.

— Такая печальная куколка и одна! — раздался надо мной насмешливый бархатистый мужской голос.

Я обрадованно вскинулась — неужели игрок пожаловал?! Но, напоровшись на пронзительный взгляд голубых глаз посетителя, ощутила, как тает на моём лице радостная улыбка.  Этот опасный тип слишком походил на егеря, пожирателя или просто бандита. А может всё вместе. Ну, Малфой!

А мужчина уже пинком отодвинул крепкий табурет, устраиваясь напротив меня и окидывая внимательным и одобрительным взглядом. 

— Здравствуйте, — поспешила проявить вежливость. 

— Хорошая девочка, — хохотнул подозрительный тип, беззастенчиво меня разглядывая. 

Тут нам принесли еду. Брови моего собеседника взлетели вверх при виде моего заказа, хотя у самого тоже был стейк, только вдвое больше и с кровью. А в его кубке я с удивлением увидела нечто белое. Молоко? В самом деле? Хотя я слышала, что егеря не употребляют спиртное. Мол, чтобы выжить в лесу, надо быть трезвым и очень внимательным.  А многие хищники Запретного леса на дух не переносят алкоголь. Егерям стоило поберечься хотя бы, чтобы не злить тех же оборотней.

— Приятного аппетита, — пожелала мужчине, принимаясь за еду. Карты спрятала в карман — не была уверена, что решусь сыграть с этим бандитом. 

Дожёвывая очередной кусочек, обнаружила, что мужчина уже расправился со своей порцией и следит за мной, не скрывая интереса.

— Ты правда собираешься это пить? — указал он своим кубком на пока не тронутый эль. 

— Да, — подтвердила осторожно и подцепила очередной кусочек мяса. Во рту горело от жгучих специй. Но вкусно, ничего не скажешь.

— Зря, — сказал егерь — я всё больше убеждалась, что передо мной охотник за растениями и редкими тварями. 

Высокий, мускулистый с гривой тёмных волос, собранных в низкий хвост и перехваченных кожаной тесьмой. Лицо мужчины при ближайшем рассмотрении производило благоприятное впечатление — обветренное, с крупными резкими чертами и парочкой не совсем симпатичных шрамов. Голубые глаза с очень светлыми белками сильно контрастировали с загрубевшей смуглой кожей. Так же выделялись крепкие белые зубы — заметила, когда улыбался. 

— Почему зря? — осведомилась недоумённо и решила вдруг проверить, права ли я. — Вы ведь егерь?

Мой собеседник вскинул темные брови, но не стал спорить или смеяться.

— Допустим.

— А вот я — нет, — сообщила доверительно и торжествующе закончила мысль: — Встреча с оборотнями мне не грозит, так что я выпью этот эль!

Мужчина поперхнулся молоком, но справился с собой быстро и смотрел теперь на меня как-то по-новому. Только не совсем поняла — с уважением или с жалостью. Промелькнуло и то, и другое.

— Кажется, я улавливаю ход ваших мыслей, — выдал он насмешливо.

— Я рада, — отпила глоточек с блаженством ощущая, как охлаждается горящее горло. Потом ошарашено уставилась на свой напиток. — Это вы сделали! Зачем вы превратили мой эль в воду?

— Это не просто вода, мисс, — не стал отпираться егерь. — Она из целебного источника, который находится в глубине Запретного леса. Пейте на здоровье!

— Но я не просила вас! — я медленно выдохнула, сдержав негодование. Глотнула ещё немного простой воды. Метнув на егеря мрачный взгляд, допила всю оставшуюся воду одним махом. Вкусно! Может, и правда, из источника? — Что вы… Как вас зовут?

Испытующий взгляд мужчины пробирал до самых внутренностей. 

— Моё имя вам ничего не скажет, — пожал он плечами. — Но если хотите — Ульвен.

— Ульвен? — переспросила я. — Это ведь… Волк по-норвежски?

— Увлекаетесь этимологией? 

— Немного, — кивнула я, гадая, откуда такое слово известно простому егерю. Мы с Сэм до сих пор увлекаемся изучением происхождения слов, имён и заклинаний. Интересно же, откуда что берётся. — Так у вас правда норвежское имя?

— Возможно, — Ульвен задумчиво провёл большим пальцем по скуле. Гладко выбрит, надо же. Я-то думала, все егеря сплошь бородатые и немытые. Жаль, на мне был оберег и сказать, насколько немыт Ульвен я не могла. А может, и к лучшему. — Моя прабабка была из Норвегии. 

— А почему вам дали такое имя? Или это кличка? 

— И то, и другое, — непонятно усмехнулся он. — Имя как имя. 

— Вы на оборотней охотитесь? — предположила на случай, если это кличка.

— Случалось, — серьёзно кивнул он. И я поверила — такой может! — Охотился. А вы, юная мисс? 

— Не охотилась, — поспешила с ответом. Как он мог подумать такое?!

Ульвен хохотнул добродушно.

— Я имя спрашиваю, — пояснил он. 

— Моё имя тоже не скажет вам ничего, — немедленно отомстила я. — Ванда — можете называть меня так.

Ленивая улыбка была мне ответом. А в следующее мгновение Ульвен вынул свои карты из кармана плаща. И вопросительно поднял бровь.

Я уже освоилась с его присутствием, да и не пытался этот егерь меня запугивать. Так что при виде карт, просияла. 

— Максимальная ставка — пять кнатов! — я вынула из кармана горсть заготовленной заранее мелочи.

— Согласен, — кивнул егерь Ульвен. — Антимагические чары я наложил, можете проверить, Ванда.

Проверила. И его карты заодно. Не настолько я доверчивая, чтобы харизма незнакомого егеря запудрила мне мозги. А харизма у этого типа точно имелась: этот насмешливый взгляд, небрежная уверенность в себе, вежливое внимание. Наверное, ему уже около сорока, хотя могу ошибаться. Не будь на мне ограничителя нюха, я бы больше смогла сказать о характере неожиданного партнёра. Я только надеялась, что он действительно хорош в покере.

Мои надежды оправдались. Ульвен оказался не хуже Малфоя, а то и лучше. Кучка кнатов перемещалась то к нему, то обратно ко мне. Я смогла выиграть раза три из десятка игр, проиграла в итоге всю свою наличность, но пребывала почти в эйфории. Процесс увлекал, а ещё мы немножко болтали на отвлечённые темы. Ничего особенного — цены на ингредиенты, погода, любимые цветы или чем отличается магия пятиногов и мантикоры. 

— Вы не игрок, — в какой-то момент сказал егерь, когда я в очередной раз выиграла с четырьмя королями, вернув себе около двух галеонов. 

А я-то уже размечталась, что произвела впечатление профи, а не любителя. Сам Ульвен точно был сильнейшим игроком, даже лучше Малфоя. Меня так и тянуло снять оберег и хорошенько принюхаться.

— Почему?

— Не обижайтесь, мисс, — он внимательно посмотрел мне в глаза. — В вас нет жажды наживы, вы не позволяете азарту завладеть вами. Такое ощущение, что… Какова ваша цель? К чему готовитесь, весьма успешно постигая азы?

— Это личное! — выдохнула, поражённая, что он так легко мня прочитал, и всё ещё немного обиженная. 

— Насколько важно для вас это «личное»? — не отставал егерь. Иногда мне казалось, что он сам принюхивается ко мне, но списывала на издержки его опасной профессии. 

— К чему вам это? — спросила устало. Даже не заметила, как затекла шея от неподвижности. Мы играли уже больше трёх часов, как показал Темпус. Ульвен всё ещё ждал ответа. — Ладно. Это очень важно! Готовлюсь к большой игре, на которой я выиграю или умру! 

— Вы же так молоды. Возможно, то личное — вовсе не конец света, если хорошо подумать. Иногда даже небольшая проблема для слишком юных особ кажется тотальной катастрофой. А на деле…

— Мне семнадцать! — возмутилась я. — Я совершеннолетняя вот уже больше месяца! И вы думаете, я не смогу отличить небольшую проблему от тотальной катастрофы?

— Вот как? — поучительный тон доброго наставника вдруг неуловимо сменился на насмешливый интерес. Ульвен подпёр щёку кулаком, разглядывая меня как неведому зверушку. — Совершеннолетняя, значит?

Я вспыхнула.

— Я не собираюсь бросаться во все тяжкие, если вы об этом подумали.

— А жаль, — посмотрел с мужским интересом. — Уберите карты, мисс Ванда. На сегодня достаточно. 

— Это ваши, — протянула ему колоду. Оставаться здесь было и впрямь опасно, я заметила, что вокруг разных подозрительных личностей прибавилось, а изменившийся интерес егеря ко мне я ощущала даже без своего заблокированного дара. 

— Вставайте, — скомандовал Ульвен. — Мы уходим.

— Я с вами не пойду! — продолжила я сидеть.

А егерь уже встал, сделал шаг и вдруг склонился надо мной, уперев здоровенную лапищу о столешницу.  

— Доведу до школы, глупая, — шепнул он куда-то в висок. По моей спине прокатился табун мурашек. — Поднимай свою аппетитную попку или поедешь у меня на плече.

— Ладно! — поспешно согласилась я, шокированная его беззастенчивыми словами. Но Ульвен не спешил отстраняться. Опустил голову ниже, ткнувшись в шею, втянул носом воздух, лизнул. — Что вы…

— Просто проверил, — он резко отстранился и выпрямился, протягивая мне руку. Словно ничего и не было только что. — Ты вкусная, Ванда, а вокруг много любителей сладенького собралось. Накинь капюшон, вставай и иди рядом! 

Послушалась, а куда деваться? Лучше этот егерь, почти знакомый уже, чем неизвестные, которых я разглядеть из-за спины Ульвена не успела, но липкие взгляды их ощущала в полной мере, торопливо семеня за егерем к выходу. 

На улице уже зажглись фонари, разгоняя ранние сумерки. Я и не думала, что уже так поздно. 

Егерь не обманул, повёл прямо к школе. Перед воротами, не доходя несколько метров, утянул меня вглубь заснеженных кустов. 

— Ульвен?!

— Тише, Ванда. Спокойно. Я тебе сейчас сделаю предложение, от которого нельзя отказаться.

— Почему это нельзя?

Ульвен смешливо щёлкнул меня по носу, и тут же надавил на подбородок снизу, заставляя задрать голову и смотреть на него. 

— Потому что я никому и никогда не предлагал такого. И второй раз предлагать не стану. 

— Что за… — я судорожно сглотнула. Если позовёт замуж — откажусь, если в любовницы, дам пощёчину. — Говорите уже.

— Научу тебя играть, если хочешь. Станешь лучшей! — голубые глаза егеря смешливо щурились.

— А что взамен? — подозрительно осведомилась. Про сыр в мышеловке я прекрасно знала, не маленькая.

— Ты же девственница, — он утверждал, а не спрашивал. — Подойдёшь к единорогам и попросишь немного молока. Пару-тройку раз, скорее всего, не больше. 

— Да как же я найду их? — мне уже дико хотелось согласиться. 

— Это моё дело — проведу к ним и обратно в школу доставлю. Ну и? Где вопли счастья и обещание отдаться в благодарность?

— Да! Я согласна! — широко улыбнулась я и поспешно уточнила. — На игру, а не отдаться. 

А то вдруг не шутил.

— Пришлёшь сову, когда появится возможность вырваться из школы, — одобрительно оскалился егерь. 

— У меня нет своей совы. Я их не люблю. А школьную посылать…

— Не нужно. Ворона подарю, — расщедрился Ульвен, притянув меня за талию к себе практически вплотную. — Да не дёргайся, не трону я тебя. Разве что очень попросишь. Просто поверь, так надо. Глазки закрой.

Зачем ему это надо, я не поняла, но глаза закрыла, дура доверчивая. Ощутила его дыхание на лице, потом на горле, подбородок он держал крепко, не шевельнуться. Кажется, он принюхивался ко мне, а потом чуть прикусил за шею и тут же лизнул это место. Что стоило удержаться от вскрика — одному Мерлину известно. Главное — меня наконец отпустили, развернули и подтолкнули в сторону ворот. 

Я обрела способность дышать, только оказавшись между створок ещё открытых ворот. И внутренне кипела от обиды и злости на себя. Маньяк какой-то, а не егерь! А я так радостно согласилась на условия случайного знакомого, у которого только имя знаю, да и то, не факт, что настоящее. Так надо! Что за ритуал такой зверский? А может, я уже не могу нарушить слово? Ох, как нехорошо! В любом случае, у меня может просто не появиться возможности пойти в Хогсмид долгое-долгое время. Хватит мне и Малфоя с компанией. Но Драко расспрошу обязательно.

— Наконец-то, — проворчал Филч, увидев меня. — А подруга твоя где? Только вас двоих дожидаемся, уже поисковый отряд готовить хотели. 

Испугаться за Парвати я не успела, она вдруг налетела на меня со спины, чуть не свалив в снег, возбуждённая и вполне довольная жизнью. 

— Извините, мистер Филч, мы просто гуляли, — сделала она вид, что мы вместе. Я не возражала.  Когда-нибудь я обязательно узнаю, с кем она встречается.

— Мерлин, Ванда, ты сводишь меня с ума! — Малфой взлохматил свою прекрасную чёлку. Все наши уже покинули комнату и кажется в чём-то нас заподозрили, но любопытства не проявили.  — Какой нахрен этикет у оборотней?!  Пиши просто: «В эту субботу за таверной Аберфорта. В.» Ты ведь Вандой ему представилась?

— Так мне соглашаться на встречу? — округлила я глаза.

— Ты уже дала ему это согласие! — Малфой рухнул в своё кресло. Я вздохнула — его беганье по комнате меня порядком раздражало. 

— А кто такой Аберфорт? Что за таверна?

Малфой посмотрел обречённо.

— Ты что-нибудь понимаешь в артефакторике? — ровным голосом поинтересовался он, меняя тему. Вот ведь засранец, словно я должна знать этого Аберфорта с детства!

— Нет, — я увидела, как Драко поник. — Но мой дядя Огюст как раз очень хороший артефактор. Что спросить у него?

— Устройство исчезательного шкафа, — Малфой тут же стал деловым до ужаса и таким же вальяжным. Ну просто одолжение мне делает. — Заплачу любые деньги в пределах разумного. 

— Завтра напишу, — вздохнула я.

— Сегодня! Я проведу тебя на совиную башню. 

Что ж, заодно решила отправить письмо волчаре. Причём, не мудрствуя лукаво, написала точь-в-точь, как порекомендовал Драко. Разве что заменила таверну Аберфорта на «Кабанью Голову».

Драко с гнусной усмешкой глядел, как я привязываю оба послания на лапку ворону. 

— Уже подарки дарит? — осведомился лениво.

— Не понимаю, о чём ты! — не повелась я. Ворон вылетел в открытое окно совершенно бесшумно. 

— Ага, — сладким голосом ответил Малфой. — Пошли, доведу до башни.

— Зачем это?

— Я же префект школы, — приосанился поганец. — А отбой давно был.

— За шкирку, что ли, тащить будешь? — хмыкнула я. 

— Не путай меня со своим поклонником, — хохотнул паршивец. — Но если понадобится…

— Я Ульвену пожалуюсь на тебя. 

Драко заржал, но ничего больше не ответил. Хорошо, что мы никого не встретили по пути, даже Филча. 

***

Парвати опять меня бросила, едва мы дошли до Хогсмида. По сдержанному блеску глаз было ясно, что ей не терпится увидеть своего таинственного ухажёра. Я же с одной стороны горела нетерпением, вот спрошу прямо — кто он такой. С другой меня сильно потряхивало. А ещё сегодня на мне не было оберега, и я собиралась как можно тщательнее к нему принюхаться. Лишним точно не будет. 

— Здравствуй, детка, — оборотень появился за моей спиной бесшумно и заставил подпрыгнуть. Подобрался с подветренной стороны. Я даже толком осмотреться не успела за этой таверной. И уже нанюхалась козлиным запахом — кто же знал, что за таверной будет этот сарай с тремя наглыми козлами. 

— Здравствуйте, Ульвен, — вежливость никому ещё не вредила. Пришлось немного задрать голову. И как я его могла за егеря принять? Широкоплечий здоровенный волк улыбнулся ласково. Меня даже слегка передёрнуло. — Скажите правду, как вас на самом деле зовут, господин оборотень?

— Зачем такой милой девочке лишние проблемы, — он протянул руку и убрал локон с моей щеки. — Меньше знаешь — крепче спишь!

И даже отпираться не стал, что оборотень!

— Предпочитаю знать, с кем имею дело! — твёрдо ответила я, хотя боялась его изрядно. Даже коленки ослабели. Даже, если забыть, что он оборотень, Ульвен подавлял своими габаритами.  Утро выдалось ясным и солнечным, и он слегка щурился, глядя весело с едва заметной насмешкой. Или это было умиление?

— Фенрир Грэйбек к вашим услугам, мисс Браун, — выдал он вкрадчиво.

Я задохнулась от такой прямоты. Ни слов, ни мыслей не осталось. Нет, одна была: он катал маленького Драко на спине. Но это слабо утешало. И откуда-то он знал теперь, кто я. 

— Я… Мистер Грэйбек…

Он склонил голову на бок, словно наслаждался моим замешательством. 

— Обойдёмся без прелюдий, — выдал вдруг деловито. Надоело, видимо, надо мной потешаться. — Вашу руку, Ванда. Единороги ждут нас. 

Интересно вдруг стало — в сексе он тоже без прелюдий обходится? Но сама испугалась крамольных мыслей и затолкала их поглубже. Тем временем, не дождавшись моей руки, самый известный оборотень магической Британии бережно ухватил меня за талию, прижал к своему сильному телу, и нас закрутил вихрь аппарации. 

Чудесная поляна среди исполинских деревьев немного примирила меня с перипетиями судьбы. Конкретно здесь, среди векового леса, откуда на полянку в любой момент могла выпрыгнуть какая-нибудь жуткая тварь, мне хотелось иметь рядом защитника вроде Грэйбека.

— Ничего не бойся, я рядом! — произнёс защитник. Но от серьёзного тона, в котором не осталось ни лукавства, ни насмешки, стало только страшнее. Уж если он насторожился в явно знакомом лесу, то что делать мне? — Прогуляемся.

Причина серьёзности волка выяснилась буквально через сотню метров. Я уже вволю надышалась свежим лесным воздухом, даже уловила некоторые запахи от самого Фенрира, как вдруг впереди появился ещё один тревожный запах — крови, страха и торжества. 

— Не двигайся! — предупредил Фенрир, в мгновение ока вооружившись ножом и палочкой. 

Мог бы и не приказывать, я и так застыла памятником самой себе, не в силах шевельнуться. Даже думать не хотелось, что за тени мелькали впереди. А Фенрир уже бросился туда, оставив меня совершенно одну среди непролазной чащи. 

Я так не договаривалась, так что, как бы не боялась неизвестного впереди, но оставаться на месте было страшнее. И потому рванула за оборотнем. И скоро могла наблюдать жуткую картину, как Грэйбек сражается с огромным акромантулом, слажено орудуя заклинаниями и ножом. Я выдохнула только тогда, когда чудовищный паук рухнул на землю, лишившись всех своих конечностей. А из пронзённого пуза брызнула ядовито-зелёная гадость. 

Только оказалось, что рядом уже лежал такой же уродец.

— Только двое, — не поворачиваясь ко мне, сообщил Грэйбек. — Не бойся, маленькая, они издохли. Помоги лучше жеребёнку. Возьми нож.

Он просто вытер его о штанину и протянул мне, держа за лезвие. Меня замутило, но сдержалась. Нож взяла и растеряно огляделась. Но где жеребёнок не поняла, только серый кокон впереди между двумя деревьями покачивался. Ещё один паук?

— Где? — спросила дрогнувшим голосом.

— Успели упаковать его в кокон, но я чувствую, что малыш ещё жив, — Грэйбек указал мне на кокон. — Не бойся, иди. Постарайся разрезать путы. Меня он ещё больше испугается. 

Так это маленький единорог? Я бросилась вперёд, забыв про акромантулов и жуткую бойню. Резала прочнейшие верёвки как могла осторожней. Нож острый, боялась порезать малыша. А силы всё равно приходилось прикладывать. Недаром шёлк акромантулов считается таким прочным. 

Хоть и казалось, что никогда не освобожу, но постепенно появились маленькие копытца, белоснежный бок и крохотный рог на трогательной голове жеребёнка. Волк спокойным тоном давал советы. Это придавало уверенности, за что я была ему очень благодарна.

— А теперь убери нож, просто брось его на землю. Умница! Высвободи переднюю ножку. Да, вот так. 

Малыш взбрыкнул, ощутив свободу, и скоро прыгнул на землю сам, встав на дрожащие тонкие ножки. 

— Отведём его к стаду! — сказал оборотень. — Удачно мы появились здесь. Иди прямо вперёд, Ванда, он теперь побежит за тобой. И ничего не бойся. 

От пережитых волнений я даже не очень боялась, пока шла по указаниям Грэйбека, да и волнение перед единорогами исчезло. Хотелось поскорее вернуть малыша его матери. 

И всё-таки стадо из голов двадцати было неожиданно прекрасным. Я замерла от восторга, пока в колени мне не ткнулся малыш. Погладила его, подталкивая к сородичам. Те сгрудились, глядя насторожено, а ветер дул в нашу сторону. 

Мать первая учуяла своего малыша, побежала ко мне бесстрашно, увела его в стадо. Я пошла за ней по указке оборотня. Всё сказала тому, самому большому единорогу, как научил Грэйбек. Меня выслушали, помолчали, потом приблизилась та самая мать, подставляя бок. Увеличила ведёрко, как научил Фенрир, присела на корточки и принялась доить. Оказалось, не так сложно, как ожидала. Ведро наполнилось быстро.

Даже жалко было прощаться с прекрасными животными.

Но Фенрир мог проявить нетерпение, а злить мне его точно не хотелось.

Следующая аппарация перенесла в необычный посёлок. То есть недалеко от него. Пришлось пройти по лесу ещё около мили. Нас встречали. Высокая дородная женщина выбежала из крайнего дома и с поклоном забрала у меня ведро. 

— Для волчат и не только, — пояснил Фенрир, беря меня под локоть. Тут даже снега не было, и как будто теплее. По обе стороны огромной лесной поляны располагались деревянные дома на высоких сваях. Похожие друг на друга, выкрашенные во все оттенки зелёного, отличались хижины только размерами. А Фенрир пояснял: — Вон тот длинный барак — это для неженатых волков. Те дальние — для молодых семей. В ближних домах живут члены совета стаи с семьями. А тот домик в начале — лазарет и жилище нашей целительницы. Ты её уже видела.

— А твой дом? — я крутила головой, с любопытством осматриваясь. Здесь было спокойно как-то, играющая в стороне ребятня вызвала почти умиление, они робко смотрели в нашу сторону, но подойти не решились. А запахи готовящейся пищи вызвали ощущение голода. Я ведь даже не позавтракала. 

— Вот он! — Фенрир остановился у довольно большой хижины в углу поляны, пристроенной к исполинскому дереву с разветвлением на высоте нескольких десятков футов. Дом вожака так же был выкрашен во все краски окружающего леса. Сразу и не разглядишь, как следует. Но, по-моему, он был немного больше, чем остальные дома.

Не поняла, что сделал оборотень, но к нам вдруг спустилась крепкая лестница. Я пошла за оборотнем, совершенно забыв его бояться. Сложно опасаться того, кто спасает маленьких беззащитных жеребят от жутких акромантулов.

Внутри дома мне понравилось. Сильный запах дерева, большой зал, камин, удобный широкий стол со скамьями с обеих сторон. Меня усадили в кресло, сам вожак уселся на скамью. Тотчас вошла молодая девушка, неся кастрюлю с чем-то очень аппетитным. 

— Поедим, потом позанимаемся, — пояснил Фенрир, поглядывая лукаво. —  Спасибо, Герта, можешь идти. 

Целая тарелка мясного рагу меня порадовала. И на время я пропала для мира. 

А потом был покер и терпеливый учитель. Я узнала много нового не только об игре, но и использования своего нюха — Грэйбек сразу понял, какой у меня дар.

Перенёс он меня, полную впечатлений, прямо из хижины на какую-то поляну, потом ещё на одну, и только после этого в Хогсмид. Впервые парная аппарация не принесла неприятных ощущений. Уж не знаю, в чём дело, но спрашивать не решилась.

Мы оказались вовсе не за таверной «Кабаньей Головы», а за «Тремя Мётлами». И тут запахи стояли гораздо более приятные, а вид открывался и на Хогвартс и на замёрзшее озеро. А я опять оказалась в объятиях оборотня. И дёргаться бесполезно, да и сил не осталось.

— Понравилось? — спросил Фенрир, разглядывая меня с высоты своего роста.

— Очень, — не стала я ломаться и скрывать своих чувств. — Но, боюсь, в следующий раз нас отпустят не скоро. 

— Я подожду, тоже дела, — коротко ответил Фенрир, заставляя меня волноваться от низких вибраций его голоса и непозволительной близости.

— А можете убрать эту метку? — осмелела я, пытаясь его отвлечь и заодно побольше узнать о метке от первоисточника. — Зачем она вообще? 

— Ах, да, — Фенрир сдвинул в сторону мой шарфик, а потом вовсе его снял, зажав в своей лапище и склонился к метке, словно загоревшейся от его близкого присутствия. Я едва могла дышать, пока он осторожно буквально облизывал мою шею. — Убрать не могу, но сделал невидимой. Это только на месяц, так что надо будет снова встретиться, или опять носить шарфики. 

— Почему не можете? — заволновалась я.

— Защита, — отвёл взгляд волчара, словно примериваясь, куда ещё раз куснуть. — Пока у нас соглашение, это необходимо. Ну всё, можешь меня поцеловать и прощаемся. 

Я не поверила своим ушам.

— Что сделать?

— Ладно, я сам, — и в тот же миг склонился и коротко поцеловал прямо в губы. 

Я успела зажмурится, а когда ощутила, что меня отпустили, распахнула глаза. Оборотень исчез и даже следов не осталось на снегу вокруг. И шарфик мой забрал! Я помотала головой, потрогала пальцами губы, не зная, что ощущаю. И направилась к школе, хотя было ещё не так поздно.