Питер ковырнул вилкой разваренный листик капусты, и его тут же замутило. Он попытался призвать желудок к порядку, но тот запротестовал и угрожающе сжался. Блад глубоко вздохнул и поднял взгляд от своей тарелки. Однако вид поставленной прямо перед ним глубокой миски с бобами, плавающими в густой жирной подливке, не сильно облегчал его положение. 

— Возможно, вам больше придется по вкусу вот это, мистер Блад? — раздался рядом с ним голос миссис Роулинг. 

В руках у нее была большая чашка с горячим бульоном и Питер душевно обрадовался перемене блюд. 

— Безо всякого сомнения, миссис Роулинг!

— Я готовлю его моему Джону, если, прости Господи, ему случится перебрать, — вдруг заговорщически прошептала она. 

Вот черт! А он считал, что надежно сокрыл... следы  утренних раздумий. 

— Премного вам благодарен, миссис Роулинг, — пробормотал Питер, и та одарила его лукавым взглядом.

Бульон был необыкновенно вкусен, дело пошло на лад. Питер встретился глазами с сидящей напротив него Арабеллой, которая улыбалась, догадавшись о сути происходящего. Впрочем, капуста на ее тарелке также была нетронута, что в свою очередь дало ему полное право насмешливо изогнуть бровь.

3. Решение

«Могло быть и хуже. Вознесем хвалу бульону миссис Роулинг». 

Блад усмехнулся, иронизируя над собой и мысленно подводя итоги званого обеда. Пудинг, как всегда, был превосходен, а золотистый ароматный сидр и вовсе улучшил  его самочувствие. За столом царило радостное оживление, и даже мисс Бэйнс немного оттаяла. Она не сводила обожающего взгляда со своего жениха. А Джереми улыбался в ответ и невпопад отвечал на вопросы своих тетушек, что  каждый раз вызывало очередной приступ веселья.
Арабелла тоже улыбалась, наблюдая за влюбленными, и Блад видел, что тревога оставила ее.

Этой ночью, привлекая к себе жену, он дарил ей всю нежность, на которую был способен. И когда он смотрел в сияющие глаза  Арабеллы,  его ханда казалась ему полным вздором...

Арабелла  заснула, положив голову ему  на плечо. Блад легонько провел по ее волосам, вспоминая, как несколько месяцев назад, в один из ненастных сентябрьских вечеров, заявил жене, что не намерен и дальше подвергать ее риску подхватить простуду, и посему спальня у них теперь общая... 

...Арабелле, проведшей большую часть жизни в жарком климате, было непросто привыкнуть к промозглому Сомерсетширу, где каменные дома с толстенными стенами не особо прогревались даже в июле. Она зябла, куталась в связанную из овечьей шерсти шаль, подарок миссис Роулинг, и Блад начал опасаться за ее здоровье, тем более, что тогда Арабелла носила их сына. 

— Мы нанесем непоправимый урон нравственности Бриджоутера и сотрясем устои местного общества, — ответила Арабелла то ли в шутку, то ли всерьез.

— А кто узнает? Что-то я не вижу, чтобы здесь присутствовал хоть один поборник нравственности или столп местного общества, — сохраняя невозмутимый вид, парировал Блад. 

Арабелла возмущенно воскликнула:

— О, вот как! По видимому, вы не считаете себя таковым, мистер Блад, но не хотите ли вы сказать, что я также безнравственна? В Вест-Индии позволительны некоторые вольности, я бы сказала, иногда чрезмерные, но теперь-то мы в Англии! 

Питер, позабавленный вспышкой праведного негодования, выставил вперед руки в примиряющем жесте:

— Моя безнравственность посрамлена и просит пощады!

Но Арабелла не собиралась так быстро проявлять милосердие.

— Да, раз уж мы заговорили о приличиях... — она подошла к комоду, вытащила из ящика нечто длинное и бесформенное, затем повернулась к мужу, — миссис Роулинг первым делом посоветовала мне лавку, где торгуют вот этим.

— Что это? — удивленно спросил Блад.

— Рубашка, в которой благочестивая жена ожидает прихода своего супруга, — сухо ответила она, прикладывая к себе вышеупомянутый предмет одежды 

— Э-э-эм, — Питер ошарашенно воззрился на широкую холщовую рубаху с рукавами на завязках, глухим воротом и прорезью в центре.

— И с молитвой на устах, — прокурорским тоном закончила Арабелла.

— Так. Мне конечно, никогда не достичь ваших сияющих высот, миссис Блад — с этим словами Питер быстро подошел к ней и, отобрав рубашку, рванул прочную ткань. — Но и этому безобразию здесь не место! 

Послышался треск, и Арабелла ахнула:

— Питер! Это так...

— По-пиратски? — с готовностью подсказал Блад. 

С минуту она смотрела на него, гневно сверкая глазами, и он насмешливо протянул: 

— Душа моя, о, неужели после общения с суровыми пуританками тебя покинула независимость суждений?

— О нас и так ходят Бог весть какие слухи! — она посмотрела на разорванную рубашку и прыснула от смеха.

— Тем более не будем разубеждать добропорядочных жителей, — неотрывно глядя в лицо жены, шепнул Питер и обнял ее за плечи... 

Отредактировано Анна (06-10-2020 17:26:17)

...Воспоминания об этой сцене вызвали у него улыбку. Неизвестно, был ли скандализирован Бриджоутер. В любом случае, их репутация вряд ли могла пострадать еще больше, принимая во внимание, что какие-то слухи о бурном прошлом доктора Блада и шкипера Питта явно ходили, хотя оба и старались не распространяться на эту тему.

«Чепец Арабелла все же не захотела примерить».

Осторожно, чтобы не потревожить сон жены, Блад убрал пушистые, пахнущие травами пряди ее волос и высвободил плечо. Та сонно вздохнула и перевернулась на другой бок. 

Он поднялся, накинул халат и, неслышно ступая, вышел в коридор. Дверь детской, примыкавшей к спальне, была полуоткрыта, и он задержался, слушая дыхание спящих детей и их няни. Томми зачмокал губами и хныкнул, но не проснулся. Питер постоял еще немного, затем направился в кабинет. 

Бутылка так и осталась на столе, ром в ней казался черным. Рядом лежала трубка. В высокие окна было видно, что небо очистилось, на нем появились крохотные искорки звезд и узкий серп растущего месяца. Бросив взгляд на пустой канделябр, Блад подумал, что старый Хью опять позабыл принести свечи. Как бы то ни было, июньская ночь позволяла обходиться без освещения, и глаза быстро привыкали к темноте. 

«А там ночи совсем другие...»

Странно, в тяжелом бархате тропических ночей ему не хватало светлого неба своей родины, а сейчас пришедшая мысль была окрашена ностальгией. Блад набил трубку и разжег ее, его рука потянулась было к бутылке, но вдруг замерла, затем он медленно сжал пальцы, которые почти коснулись пробки. Нет, так не пойдет. Следовало разобраться, что его одолевает.

Он решительно убрал бутылку обратно в шкаф, а сам уселся в удобное — предосудительно удобное, по мнению какого-нибудь столпа местного общества — кресло возле стола и сделал глубокую затяжку. 

Итак, Новый свет не собирается так просто отпускать его — но о чем-то подобном Блад размышлял еще перед возвращением в Европу.

Тогда он отклонил предложение Ибервиля, однако война короля Вильгельма закончилась. Возможно, пришло время вернуться к этому вопросу? 

Питер выдвинул ящик стола и, порывшись в нем, достал плотный конверт. Текст он помнил чуть ли не наизусть, в памяти сразу всплыли много раз прочитанные строчки.

«...Мой друг, какие здесь леса! Осень одевает их в бронзу и пурпур, лето дарит великолепную изумрудную листву. Корабельные сосны пронзают небо, их высота и мощь поражает...

«Что скажет Арабелла, которая только успела привыкнуть к Англии?» — однако, он сразу же подумал, что несмотря на его опасения, Арабелла быстро — едва ли не быстрее его самого — освоилась в Бриджоутере.

«...Земля Новой Франции полна неисчислимых богатств и тайн, но она не покорится без борьбы. Нужно основывать новые поселения, нужно учиться вести диалог с индейскими племенами, а иногда и воевать с ними...»

Разумеется, воевать. Не будет ли непростительным безрассудством тащить жену и детей, рискуя подставить их под удары индейских томагавков? Ну а если завтра на берег Лаймского залива высадится очередной приблудный герцог?

...Небо за окнами кабинета посветлело, через пару часов рассветет. Блад потянулся, раздумывая, не пойти ли все-таки поспать. Днем он поговорит с Арабеллой.

— Питер, ты здесь? — из темноты коридора выступила стройная фигура жены.

— Здесь, — Блад пошевелился в кресле, и Арабелла заметила его: 

— Я проснулась, а тебя нет было. Вот и подумала, что ты в кабинете. Ведь ты же не... — глаза Арабеллы в сером сумраке близящегося утра казались огромными. 

Она подошла ближе и вздохнула с облегчением, не обнаружив злополучной бутылки на столе. Блад догадался о ходе мыслей жены и поддразнил ее:

— Я не... что?

Если Арабелла и смутилась, то не подала виду.

— Прежде я не видела, чтобы ты пил ром. —  спокойно сказала она. Блад пыхнул трубкой, ничего не ответив, и Арабелла продолжила: — Но могу предположить, что такое случалось. Раньше. 

— Случалось, — согласился он, вновь затягиваясь. 

Помолчав, она вздохнула:

— Ты сказал, что все в порядке, но ты сидишь тут, в темноте...

— Не хотел тебя беспокоить.

— Бессонница? — Арабелла посмотрела на конверт, лежащий перед ним на столе.

— Это же письмо месье Ибервиля, ты показывал мне его еще на Ямайке.

— Арабелла, иди ко мне. Поговорим, раз уж нам обоим не спится, — усмехнулся Блад, кладя трубку на стол и отодвигаясь вместе с креслом.

Она слегка нахмурила тонкие брови, но кивнула, забираясь к мужу на колени.

— Что за привычка разгуливать босиком, — проворчал он, — у тебя ступни ледяные. Как вы изволили выразиться, миссис Блад, мы теперь в Англии, а не в Вест-Индии!

— В Англии... — повторила Арабелла и вдруг взглянула ему прямо в глаза. — А ведь ты хочешь вернуться туда, Питер.

— Боже меня упаси вновь управлять Ямайкой! — деланно засмеялся он, не ожидавший, что жена сразу скажет то, к чему он собирался ее тактично подготовить.

— Я не имею в виду Ямайку, — она смотрела на него без улыбки. — Эта жизнь тяготит тебя. И все наши мелкие заботы, твои пациенты с подагрой и печеночными коликами, и … тушеная капуста на обед.

— Капуста больше всего, — теперь лицо Блада тоже было серьезно. — Что, это так заметно?

— А ты как думаешь?

— Но это значило бы подвергнуть вас еще одному испытанию. Вправе ли я делать это?

— Сотни женщин и детей отправляются в Новый свет в поисках лучшей жизни и следуя за своими мужьями и отцами, — пожала плечами Арабелла. — Томас, конечно, еще мал, но вряд ли мы пустимся в путь немедленно...

— Томми проспит все плавание, — пошутил Блад, — Арабелла, ты уверена?

— Нет, Питер. Но и таким тебя видеть я не хочу. 

Блад улыбнулся, прижимая к себе жену.  Жизнь снова ставила его на перепутье. Но разве можно отказаться от вызова?

Отредактировано Анна (06-10-2020 17:24:26)

Цоккер
спасибо! рада, что вас заинтересовал текст) правда это уже почти конец, осталась одна небольшая  часть