Третья встреча с мастером Растусом прошла там же, где и две предыдущие – в статусном питейном заведении в центральном районе Ландвилия.
- Ты хорошо поработал, – похвалил меня «дохтур», отхлёбывая из бокала дорогое вино.
Платить за него он, понятное дело, снова не собирался.
- Сколько ещё будет поручений? – хмуро поинтересовался я, оставляя свою долю напитка нетронутой.
- Да ты пей, пей, не стесняйся, – ухмыльнулся Растус, делая очередной глоток. – Два да два будет четыре. Вот отсюда и думай.
- Четыре задания?
- Ты угадал. Ровно четыре, – помощник барона поставил бокал на стол и по-пижонски вытер губы салфеткой. – Но если ты следующее провалишь, их будет больше.
- На сколько?
- А что за задание, тебе уже неинтересно?
- Мне всё интересно.
- Отлично.
«Дохтур» подался вперёд и, зыркнув по сторонам, принялся объяснять...

К новому бою на «Княжеской» я готовился не только физически, но и морально. Новое поручение господина барона и полученная от Растуса информация заставили серьёзно задуматься и кое-что сопоставить. 
В Ландвилий прибыл милорд Салватос, наместник князя в юго-восточной провинции, и если верить баронскому конфиденту, он прибыл сюда по мою душу. Ну, в смысле, чтобы проконтролировать расследование убийства Барзиния. Сопровождали господина наместника около ста человек – слуги, охрана, помощники и, что особенно любопытно, пятеро «честных убийц».
- Салватоса охраняют «шершавые», – сообщил Растус. – Однако он не такой дурачок, как другие, и никогда не складывает все яйца в одну корзину. У него есть свой личный кудус, пусть небольшой, но он собирает в нём самых лучших...
Приказ барона Асталиса звучал предельно конкретно: надо убить лучшего «гладиатора» господина наместника. Бои на арене «Княжеской» должны состояться в самое ближайшее время. В них, с одной стороны, будут участвовать пятеро приезжих «убийц», с другой – пятеро лучших бойцов Ландвилия.
- Лучший в этом городе ты, – без обиняков заявил Растус. – Значит, тебя и поставят туда основным бойцом.
Приятно, конечно, когда тебя так оценивают, вот только расплата за это чаще всего оказывается неприемлемой.
- А если я не смогу его грохнуть? Если мне не дадут?
- Кто не даст?
- Ну... судьи и всё такое.
«Дохтур» почесал бороду, хмыкнул...
- Да, такое возможно... Но это неважно. Ты сможешь убить его позже, когда Салватос захочет купить тебя у Перекки для своего кудуса. И когда это произойдёт, ты легко закончишь работу, а после получишь своё последнее поручение.
- И на свободу? – прикинулся я «восторженным простачком».
- Конечно, – важно кивнул баронский посланец. – Наш господин всегда выполняет свои обещания...
Каким будет последнее поручение господина барона, я уже догадался.
Если знать подноготную, логическая цепочка выстраивалась элементарно: грохнуть Барзиния, выманить этим убийством Салватоса, прибить в схватке его фаворита, занять место убитого и... ну да, всё верно: останется только прикончить самого наместника. Простейшая комбинация. Ловушка для сильных мира сего. Сто пудов, о том, кто является моим настоящим хозяином, в Ландвилии знает только даниста Перекка, поэтому господин барон до самого конца будет вне подозрений.
О том, что барон Асталис и наместник Салватос – злейшие враги, было известно немногим. Я лично узнал об этой вражде в борделе «Сладкий приют», от Паорэ. Грудастенькая развратница проболталась об этом словно бы между делом, во время коротенькой передышки в нашем секс-марафоне. Якобы она услышала это «совершенно случайно», мельком, когда дурачок Руннан трепался «о том, о сём» с охраной Барзиния.
В такие случайности я не то чтобы совсем уж не верил – скорее, относился к ним с большим подозрением. Тем не менее, сведения, полученные от любвеобильной красотки, пришлись ко двору. И после встречи с мастером Растусом пазл наконец сложился...
«Дохтур», кстати, предупредил меня ещё об одной важной вещи – о ходе расследования убийства. Хрен знает, врал он или не врал, но по его словам выходило, что убийство племянника архистратига раскроют уже через пару дней, поэтому, чтобы вывернуться и не попасть под раздачу, мне надо неукоснительно следовать указаниям господина барона... 

На арену я, как и предполагалось, вышел последним. Четыре предыдущие схватки закончились с равным счётом. Два раза победили бойцы наместника, два раза наши. Раненые имелись и с той, и с другой стороны. Умерших не было.
Всё вооружение противника состояло из укороченного копья. Моё – из «любимой» сапёрной лопатки. Панцирей, поножей, наручей и щитов у нас не имелось. Единственной защитой служили шлемы с узкими прорезями для глаз. В драке не слишком удобные, но за неимением лучшего...
- Я предлагаю снять их, – глухо проговорил соперник перед началом схватки.
Его голос мне показался смутно знакомым.
- Согласен, – кивнул я, отступая на шаг и приподнимая руку к подбородочной дужке. – На счёт три...  Раз, два, три!
Оба шлема полетели на землю.
Я ошарашенно замер.
Противник прищурился, наклонил голову и тихо, чтобы не слышали судьи, пробормотал:
- Здоро́во, двенадцатый.
Я вернул челюсть на место и так же тихо ответил:
- Какими судьбами, третий?..

Думаю, со стороны наш поединок смотрелся красиво.
Зрелище, достойное лучшей арены города. Прыжки, кувырки, удары, финты, уклонения... Всё, как положено в шоу.
- Здесь меня зовут Гас, и я не хочу убивать тебя, – сообщил «третий», когда судьи дали отмашку к бою.
- Я Дир и тоже не хочу убивать, – бросил я, уклоняясь от эффектного выпада. – Но у меня есть приказ.
- У меня тоже, – усмехнулся соперник, отпрыгивая назад, спасаясь от рубящего удара.
- Что будем делать? – спросил я его секунд через десять.
- Драться, что же ещё, – процедил сквозь зубы Гас. – Надо только решить, кто из нас победит.
- Что будет, если выиграешь ты?
- Меня заставят добить тебя.
- А если выиграю я?
- Мой хозяин главнее.
- И что?
- Сто против одного, меня он добить не позволит.
- Почему?
- Я чемпион.
- Я тоже.
- Против тебя шершавые и Совет.
- Плохо.
- Согласен. Поэтому выиграешь ты.
- Уверен?
- Уверен.
- Договорились...
Мы дрались яростно и «по-настоящему» зло. Никто не хотел уступать. Каждый хотел не просто победить «по очкам», а уконтропупить противника в ноль, чтобы хлестала кровь и летели кишки. Это видели все: судьи, трибуны, высокопоставленные зрители в княжеской ложе, данисты, обслуга кудусов, охрана... Даже не думал, что мы такие актёры! Куда там какому-то вшивенькому Нерону, поджёгшему по дурости Рим и не сумевшему после красиво и убедительно самоубиться, как и положено всякому истинному артисту и императору.
Решающий удар я нанёс, можно сказать, из последних сил, выбив копьё из рук Гаса, врезав ему черенком МСЛ по бедру на противоходе и рухнув на оба колена перед упавшим навзничь соперником. Видимо, лишь от усталости мне так и «не удалось» добить Гаса сразу. Драгоценные секунды оказались потеряны. Подскочившие судьи оттёрли меня большими щитами в сторону от побеждённого и принялись ждать решения устроителя праздника.
Гас не ошибся. Наместник даровал ему жизнь.
Но лично меня это не волновало. Перед самым окончанием схватки «третий» успел передать: «Три грации, завтра, после полудня». Собственно, эта фраза и стала сигналом, что драку пора заканчивать.
«Три грации» – так называлось известное в городе заведение. Я в нём никогда не бывал, но слышал. Услуги там оказывали разнообразные, от ресторации и сдачи комнат внаём до оргий по типу «имеем всех, до кого доберёмся». Встречу мой сослуживец по «Би-4» назначил днём, в самое что ни на есть детское время, когда чего-то неблагопристойного не происходило даже в местных притонах...

Додумать эту мысль до конца и составить для себя план, как действовать, я не успел. В «Три грации» ввалилась целая толпа «шершавых». Одиннадцать рыл в серых бесформенных балахонах с чёрными полосками на плечах. И у каждого на поясе по здоровенному тесаку, а у двоих ещё и по арбалету.
Нагло, не обращая ни на кого внимания, отшвыривая попадающиеся на пути стулья, они прошествовали через весь зал, согнали с понравившегося местечка трёх испуганных посетителей  и, сдвинув вместе сразу четыре стола, расселись вокруг, как братва на сходке.
Такое, как видимо, происходило здесь не впервые. Обслуживать гоп-компанию бросился лично хозяин. Возможно, из-за того, что с обычными подавальщицами «шершавые» могли обойтись не слишком любезно.
- Выпивки и закуски! – громко приказал один из новоприбывших. – Но только не пива. Мы эту мерзость не пьём.
- Не извольте беспокоиться, господа, – зачастил хозяин таверны. – Лучшие вина юго-востока из моих погребов в вашем распоряжении... Парс, Ларин, а ну-ка сюда по-быстрому! – бросил он в сторону кухни. – Живо вина для пробы! А потом гребешков сушёных, и крабов, и стельги из Пантиохии. Давайте-давайте! Одна нога здесь, другая там!..
Двое крупных парней, больше похожих на вышибал, а не на поварят или официантов, кинулись исполнять указания босса, а тот, получив от главного балахонистого горсть монет, вернулся обратно за стойку. Пятясь и кланяясь, с угодливой, словно приклеенной на морду улыбочкой.
Смотреть на него мне было неприятно. Вроде из «честных убийц» мужик, но, видно, не зря говорят, что деньги не пахнут, а у торгашей халдейство – вторая натура. Стоит лишь раз прогнуться, а дальше это уже на автомате идёт...
- Вот уроды! – презрительно хмыкнул «третий», отхлёбывая из кружки и явно имея в виду компашку наглых «шершавых».
- Из ваших что ли? – кивнул я в их сторону.
Гас покачал головой:
- Не, эти не из наме́стниковых. Тех я всех знаю. Эти из ваших, из городских. Хотя... какая, хрен, разница! И эти уроды, и те такие же.
- Согласен. А вообще, – понизил я голос, – здесь нам поговорить не дадут. Надо другое место искать.
- Эт-точно. Надо иска... – бывший штрафник неожиданно запнулся на полуслове и замер, глядя куда-то мимо меня.
Я оглянулся.
Из двери, ведущей в «приватную зону», вышел давешний любитель клубнички. Выглядел он соответствующе: абсолютно довольная физиономия, взъерошенная шевелюра, рубаха, наполовину выпростанная из штанов, расстёгнутая ширинка – видимо, просто забыл второпях. Ничтоже сумняшеся, клиент гордо прошествовал к выходу. Поравнявшись со стойкой, он показал хозяину большой палец – мол, всё зашибись, оттянулся со вкусом.
Как оказалось, взглядами его провожали не только мы.
«Шершавые» следили за ним всей компанией. Их рожи ничего хорошего не предвещали.
Тем не менее, купивший Нэру мужик выбрался из «Трёх граций» невозбранно. Ему повезло в том, что с поличным его не поймали. А вот на самой Нэре, наоборот, везение кончилось. Она появилась в зале через минуту, из той же двери, с опущенными глазами, в мятой, кое-как застёгнутой блузке. Её волосы были растрёпаны.
Сразу двое обладателей балахонов поднялись навстречу.
- Кого я вижу! Нэрочка! Давно из «Стрекозки» сбежала? – глумливо осведомился тот, что повыше, перегородив официантке дороге.
Что та ответила, я не услышал. Увидел лишь, как она вся вдруг съёжилась, втянула голову в плечи и попыталась бочком обойти остановившего её «шершавого». Однако не тут-то было. Он крепко схватил её за руку и потащил к своим.
- Не надо... не на... я ниче... не сдела... – донеслось до меня жалобное бормотание подавальщицы.
- А мы это сейчас и проверим! – громко захохотал балахонистый.
Его низкий напарник тем временем подошёл к стойке и грозно надвинулся на хозяина:
- Проституцию, значит, в запретные часы позволяем?
- Нет-нет, господин! Как можно?! – замахал тот руками. – Я ни при чём. У нас всё законно. А если что и бывает, то всё по согласию. Да-да, по согласию.
- И это проверим, – посулил низкий, вынимая из ножен тесак и обводя взглядом зал.
Посетителей ресторации за эту минуту убавилось. Трое, как минимум, сбежали, не заплатив. Ещё четверо просто оставили на столах деньги и тоже поспешили на выход. 
Внутри, кроме нас, Нэры, хозяина и «шершавых», осталось лишь пять гостей: четверо таких же, как мы, «честных убийц» и один вусмерть пьяный и, видимо, мало что соображающий местный житель. Прочие работники заведения, включая двух вышибал, благоразумно спрятались в кухне и даже двери на всякий случай прикрыли. Попадать под раздачу им не хотелось, а мы...
Нам это было пофиг. «Убийцы» и не такое видали, а предстоящее разбирательство впрямую нас не касалось. Вот если бы балахонистые на кого-то из наших попёрли, тогда – да, тогда – дело другое...
Единственным, кто почему-то воспринимал всё с нервозностью, был Гас.
Судя по плотно сжатым губам и каменному лицу, происходящее ему явно не нравилось, и, возможно, он даже хотел вмешаться в чужие разборки.
- Охолонись, третий, – я пододвинул ему ещё одну кружку и покачал головой. – Это не наши дела. У нас и своих выше крыши.
Гас хмуро взглянул на меня, но спорить не стал.
- Ладно. Плевать. Пусть делают, что хотят.
Он отвернулся от «веселящейся» гоп-компании и переключился на пиво.
А те, как успел я заметить, времени зря не теряли.
Швырнули задержанную на стол, задрали ей юбку и без какого-либо смущения полезли смотреть, что да как.
- Трахалась сучка! – объявил кто-то через десяток секунд. – Деньги куда запрятала?.. Что, б...? Без денег давала? За так, говоришь?.. Ну, значит, и мы за так. Всех, сука, обслужишь! Как раньше, как в «Стрекозе»...
Следующие пару минут о стороны «шершавых» слышался только гогот, довольное уханье, звуки каких-то шлепков да горькие всхлипы насилуемой официантки.
Соседство не слишком приятное, но меня сейчас больше волновал Гас. С каждой секундой его глаза всё сильней наливались кровью, кулаки сжимались всё крепче, лицо становилось злее, и даже пиво с закуской не помогали оставаться спокойным. Не ровён час и вправду вмешается, все планы могут тогда пойти под откос...
Вмешиваться в процесс «третьему» не потребовалось. Всё получилось «само собой» и отнюдь не по нашей инициативе.
Входная дверь неожиданно распахнулось.
- Городская стража! Всем оставаться на месте!
«Честных убийц» подобными криками напугать сложно – пуганые уже, но на «шершавых» подействовало. Бывшие бабы всё-таки, а они, как известно, при резкой смене обстановки теряются.
Насилие приостановилось, навалившийся на Нэру «пацан» замер, выпучив зенки на появившихся в зале «представителей правопорядка». Хотя мог, в принципе, и не останавливаться. Весь патруль состоял из одного стражника, двух местных дружинников – таких же «шершавых», только из другой банды – и уже хорошо знакомого мне старшего надзирателя Горвия.
На занимающихся непотребством собратьев они внимания не обратили, просто мазнули взглядами и, не найдя ничего криминального (ну, трахают ребятишки какую-то шлюху, делов-то...), двинулись в нашу сторону.
- Убийца Дир из кудуса Перекки? – казённо поинтересовался остановившийся у стола Горвий.
«Ха! А то ты не знаешь, придурок?»
- Он самый. А в чём, собственно, дело, господин надзиратель?
Вопрос Горвий проигнорировал. Вместо ответа он бросил стол сапоги. Те самые, исчезнувшие утром в кудусе.
- Твоё?
- Моё. Где вы их отыскали?
Надзиратель дал знак сопровождающим балахонистым. Те отшагнули назад и вскинули арбалеты.
- У этих сапог имеются характерные набойки. Их следы были обнаружены на месте убийства Барзиния, – ровным тоном, словно зачитывая приговор, сообщил надзиратель. – Так что руки на стол и без глупостей. Ты арестован.
Сдаваться я, понятное дело, не собирался. Поэтому и не стал торопиться с выполнением чужого приказа. Наклонил голову. Покосился на Гаса. Тот как бы невзначай оттопырил два пальца на левой руке, а после едва заметно согнул их, подсказывая вариант, как действовать...
- Тварь! Она Паннона подрезала! – вдруг заорали справа.
И Горвий, и арбалетчики предсказуемо дёрнулись и повернулись на крик.
Лично мне, чтобы понять, что случилось, хватило пары мгновений.
Униженная, избитая Нэра, воспользовавшись замешательством среди «шершавых», нащупала на столе кухонный нож и пырнула насильника в брюхо.
Дальше события понеслись галопом.
Я опрокинулся на пол вместе со стулом и резво катнулся в сторону. Коротко простонали распрямившиеся арбалетные дуги. Перевёрнутая столешница вздрогнула от вонзившихся в неё двух болтов.
Выскользнувший из ножен кинжал прочертил полукружие и чиркнул по подвернувшейся под росчерк ноге ближайшего арбалетчика. Из перерезанной артерии брызнула кровь, а удар МСЛ снизу вверх, до самого подбородка завершил начатое. Противник брякнулся навзничь и засучил ластами.
Все эти действия отняли у меня не больше секунды, и следующим ударом лопатки я, успев вскочить на ноги, попросту вскрыл горло опешившему от такой «наглости» надзирателю.
Гас тоже не оплошал. Прикончив «своего» арбалетчика, он резким пинком опрокинул соседний стол, запрыгнул на кромку и с силой метнул топорик в гущу ещё не врубившихся в ситуацию балахонщиков.
- А! Рваная холка! – выхватив меч, бывший штрафник рванулся туда, где рассвирепевшие «гопники» кромсали тяжёлыми тесаками посмевшую сопротивляться им Нэру.
Последнего пришедшего с Горвием стражника «третий» великодушно оставил мне.
Несчастный попытался было изобразить клинком какие-то фехтовальные комбинации, но не преуспел. Удар лопатой наотмашь выбил всю дурь из его глупой башки вместе с мозгами.
В ту же секунду в уже развернувшееся месилово включились ещё четверо – условно свои, из других кудусов, до этого мига мирно выпивающие и закусывающие и не обращающие никакого внимания на «шалости» балахонистых. Зато теперь, в полном соответствии с традициями – «Наших бьют!» – решившие поучаствовать в потасовке.
Против шести настоящих бойцов у десятка «шершавых» не было ни единого шанса. Побоище закончилось через минуту. Жирную точку поставил вонзившийся в оконную раму топорик. Повисшая на одной петле створка жалобно звякнула.
Хрустя сапогами по стеклянным осколкам, Гас подошёл к окну, выглянул наружу, затем выдернул из рамы топор и досадливо сплюнул:
- Ушёл гадёныш!
Один балахонщик и вправду сумел спастись. Бросил своих дружбанов, выпрыгнул через окошко на мостовую и скрылся в переплетении улиц. И это было хреново. Казармы «шершавых» и стражников располагались всего в двух кварталах отсюда...

- К своим побежал, – процедил сквозь зубы один из «убийц». Кажется, его звали Жуст, мечник из кудуса Лигелия. – Минут пять туда, минут пять обратно, да столько же там. Толпа набежит, будь здоров. Что будем делать, парни?
С нашей стороны потерь не было. Но это уже не играло никакой роли. Сбежавший действительно мог привести подмогу и достаточно скоро. Мало того, сейчас против нас работало не только время, но и закон. Убитого старшего надзирателя на «шершавых» не спишешь. Стражника тоже. То, что обоих прикончил я – свои об этом не скажут, но вот свидетель... Эх! Жалко, что Гас его не достал, промахнулся...
- А хозяин-то тоже... того, – сообщили от стойки.
Я подошёл ближе. Хозяин заведения сидел на полу со стрелой в горле, привалившись к винному шкафу, остекленевшие глаза смотрели куда-то вбок. Мне было его совершенно не жалко. А вот несчастную Нэру – наоборот. Её окровавленное, истерзанное «шершавыми» тело продолжало лежать на столе, только задранную вверх юбку кто-то уже успел опустить, чтобы прикрыть ноги и прочее.
- Как настоящий мужик умерла... Уважаю, – тихо проговорил Гас, остановившись перед убитой. После чего, дёрнув плечом, принялся деловито обыскивать, и если надо, то добивать валяющихся тут и там балахонистых.
- Так что будем делать-то? – повторил свой вопрос Жуст, когда шмон завершился.
- Что-что... Валить, блин, отсюда и побыстрее, – проворчал Гас, прилаживая к перевязи трофей – арбалет с двумя  дугами, на два заряда. Другой точно такой же он передал мне.
- Толку-то, – не согласился жилистый, смутно знакомый мне «гладиатор». – Рожи наши тот крендель наверняка запомнил и как зовут тоже слыхал.
Мы с Гасом переглянулись.
По имени здесь никто никого не называл. За одним исключением – когда надзиратель обращался ко мне и предъявлял обвинение.
- Да ты не бои́сь, тебя мы не выдадим, – усмехнулся жилистый, заметив, как я напрягся. – Я Ком из кудуса Маммия и был на арене в День трёх святынь. Ты тогда встал рядом с нами, так что за мной должок. Да и вообще, – он вдруг нахмурился и обвёл взглядом всех нас. – Вам не кажется, парни, что эти бывшие бабы вконец оборзели?
- Факт, – кивнул Жуст.
- Беспредельничают конкретно, – подтвердили двое других, которых я раньше не знал и с которыми ни разу не пересекался.
- Я Рин из кудуса Лутия, – сообщил первый, протягивая мне руку.
- А я Саут из кудуса Баарха, – весело подмигнул второй. – Эх! Чувствую, повеселимся сегодня. Надо только своих подсобрать.
- Дело говоришь, – одобрил эту нехитрую мысль Ком. – Соберём всех наших, кого сколько сможем, и встретим «шершавых» на площади.
- А если за ними солдаты подтянутся? – усомнился Жуст.
- Солдат поднять не так просто. Им нужен приказ, а их начальникам – обоснование. А обоснований не будет. Городские «шершавых» не любят, даже те, кто в совете, поэтому если мы их сотню-другую прикончим, типа, как защищаясь, никто горевать не станет. А этих, – Ком указал на трупы, – просто в общей цифири зачтут. Тем более что хозяина «Граций» убили они, а не мы, и, значит, раскручивать это дело тоже никому не захочется. Вот как-то так. Согласны?
- Согласны, – ответил за всех Саут.
- Ну, тогда понеслась родимая...

Перед тем, как уйти из «Трёх граций», Гас посоветовал мне снять с одного из трупов подходящий по размеру балахон и прихватить «обновку» с собой. Зачем – этого он объяснять не стал, но я всё понял без объяснений. Кроме того мы выгнали из кухни всех, кто там прятался во время побоища – поваров, подавальщиц и двух туповатых помощников убитого ресторатора, наказав им как можно быстрее смыться из заведения.
Пьянчужку, проспавшего «всё на свете», вывели на улицу сами и усадили в тенёчке возле фонтана. Вот уж, действительно, везёт дуракам и пьяницам. Вокруг него рубились мечами и тесаками, над его головой свистели арбалетные стрелы, летели, как ядра, кувшины и кружки, ломались столы и стулья, и – ничего, ни единой царапины, он даже не проснулся. Пробурчал что-то нечленораздельное и продолжил кемарить в обнимку с бутылкой.
Жуст, кстати, немного ошибся, когда заявил, что убивать нас придут не позже, чем через пятнадцать минут. Первые отряды «шершавых» появились в ведущих на площадь проулках только спустя полчаса. К этому времени наших собралось уже, как минимум, сотня. Удивительно, но к компании «честных убийц» присоединились и десятка три городских обывателей, и с каждой минутой вооружённых людей на площади становилось всё больше. Даже не подозревал, что у местных на балахонистых такой зуб. Видно, и впрямь всех достали, до самых печёнок...
- Думаю, нам пора, – сообщил Гас, когда первую группу «шершавых» отогнали слаженным залпом из арбалетов. Дистанция оказалась великовата, и на мостовой после перестрелки остались лежать всего двое. Трое или четверо раненых быстренько уползли-ускакали подальше, под прикрытие зданий. Новой атаки, по моему разумению, следовало ожидать минут через десять, не раньше.
- Идём во дворец наместника?
- Соображаешь, – усмехнулся приятель. – Прикинемся, что свои, устроим хороший шухер, а под шумок кубышку-то и подломим. Как тебе вот такой вот раскладец?
Раздумывал я недолго.
- Расклад зашибись! Я в доле.
Угрызения совести меня не терзали. На площади справятся и без нас. Более того, без нас справятся даже лучше. Хорошая драчка с «шершавыми» назревала давно, и схватка в таверне оказалась лишь поводом. Живые зачинщики и закопёрщики требовались только в самом начале, зато потом их судьба выглядела незавидной. Чем бы ни закончились сегодняшние беспорядки, нам с Гасом не жить – кокнут в любом случае: или барон, или наместник, или по приговору городского суда. Шанс был, только если мы сыграем на опережение. И действовать будем не в толпе, а вдвоём.
В одиночку «третий» до сейфа наместника не доберётся – его скрут-иммунность оставляла желать лучшего. А вот моя – наоборот. Но без Гаса я даже во дворец не проникну – остановят ещё на подступах.
- У наместника всегда при себе скрутобойка, – рассказал «третий» ещё в таверне. – Правда, она ручная и маломощная, но мне хватит. Если и не раздерёт на молекулы, то из строя выведет гарантированно. А тебя, вероятно, только отбросит и всё.
- Ты в этом уверен?
- На сто процентов, естественно, нет. Но на девяносто девять железно, ты ей не по зубам...
Более конкретный план, как действовать, мы обсудили уже по дороге к дворцу. Но сперва пришлось сделать небольшой крюк к моему главному тайнику, расположенному недалеко от кудуса. Это отняло около четверти часа, но оно того стоило. Идти на дело, а после в бега́ без ранца с обрезом, патронами и химобразцами мне совершенно не улыбалось...

Сейф отыскался в стене за одной из развешанных тут и там ширм. Замок – кодовый, без ключа.
- Пароль знаешь? – глянул Гас на «шершавого».
- Нет, господин. Наместник хранил его в тайне.
- Врёшь, собака! – надвинулся я на Нуния, поднимая кулак.
- Нет! Нет, господин! Я не вру! – закрылся руками несчастный, резко шатнувшись назад и ударившись задом о стену. – Ай! Больно.
Я посмотрел на напарника.
Тот покачал головой: не врёт.
Презрительно сплюнув, я скинул с плеч ранец и снова достал обрез.
- Так! Все отошли на десять шагов!
Гас ухватил за шиворот всхлипывающего секретаря, оттащил его к наместникову столу и коротко приказал:
- Лечь!
Нуний исполнил команду мгновенно: упал за стол и затих. «Третий» показал мне знаком, что всё под контролем, и тоже укрылся за мебелью.
Сейф, на мой взгляд, особенной взломостойкостью не отличался. Дверца, хоть и стальная, но имеет слабое место – замок с кодовым механизмом. Слишком уж он широк, поэтому если его пробить или выломать, через образовавшуюся дыру можно будет спокойно нащупать запорные стрежни и сдвинуть их в нужную сторону.
На вскрытие я отрядил два патрона: обычный с картечью и специальный с пулей на «крупного зверя». Единственное, чего стоило опасаться, так это того, что кустарно сделанный спецпатрон окажется слишком мощным.
Отступив на пару шагов и встав так, чтобы не подставиться под рикошет, я вскинул обрез, прицелился и плавно нажал на спуск.
Отдача была такой, что мне чуть руку не вывернуло. Но результат того стоил. Самопальный «жакан» выбил и кодовый механизм, и личинку, и часть крепежа. Сам замок, правда, ещё держался на дверце.
Второй патрон я решил поберечь.
- Гас! Топор!   
Напарник метнулся к валяющемуся у дверей трупу охранника.
Что нужно делать, «третьему» объяснять не потребовалось.
Он попросту вставил лезвие в замочную щель и рванул на себя топорище.
Замок вылетел из гнезда и брякнулся на пол.
Чтобы закончить работу, хватило десятка секунд. Сейф закрывался всего на четыре штифта. Вытащить их из пазов проблемы не представляло. Дверца открылась, мы заглянули внутрь.   
- Вот оно, – указал Гас на лежащую в сейфе шкатулку.
Вынуть её наружу он не успел.
- Стойте! Не надо! – заорал высунувшийся из укрытия Нуний. – Это ловушка!
- Ловушка?
Мы обернулись на крик и недоумённо уставились на «шершавого».
- Да! Милорд Салватос упоминал, что в сейфе есть ампула с ядовитым газом, и если кто-то полезет туда не знаючи, она разобьётся и всех убьёт.
- А как её обезвредить, ты, конечно, не знаешь, – зло усмехнувшись, я отцепил от пояса МСЛ и выразительно крутанул ей в воздухе.
Секретарь опять съёжился, но всё же нашёл в себе силы, чтобы ответить:
- Да, господин. Я не знаю, как её обезвредить, но я могу попытаться. Я видел, как это делал наместник.
- Валяй! – я отступил в сторону и указал лопатой на сейф.
Боязливо косясь на меня и путаясь в собственном балахоне, Нуний просеменил к открытой «кубышке».
Он возился там примерно с минуту. Мы напряжённо следили за ним, не отходя ни на шаг. Была там на самом деле ловушка или её там не было, неизвестно, но оставлять этого тощего кадра один на один с ценностью мне не хотелось. Может быть, он просто время тянул, чтобы охрана дворца наконец очухалась и поняла, что происходит что-то неладное...
- Вот. Получилось, – обливающийся потом «шершавый» отпрянул от дверцы и протянул нам шкатулку.
- Открой, – приказал Гас. 
Нуний щёлкнул замочком, деревянная крышка откинулась. Внутри обнаружилось два отделения. В том, что побольше, лежали шприц-ампулы с чёрными оголовками. Я насчитал их ровно двенадцать штук. В другом отделении находились три ампулы с оголовками белого цвета.
- Что это?
- То, что нам нужно, – довольно ухмыльнулся напарник. – Чёрные – это закрепители пола. Я видел, как их используют.
- А белые?
- А белые – это, я полагаю, то, что хотел от нас Ханес.
Бывший штрафник забрал у секретаря шкатулку, закрыл и передал её мне.
- Спрячь у себя. У меня карманы худые.
Я спрятал шкатулку в ранец и посмотрел на приятеля:
- Как будем уходить?
- Как, как... Так же как и входили, – пожал он плечами. – Наденем на тебя плащ и тиару наместника и пойдём, а этот, – Гас указал на «шершавого», – будет изображать сам себя. Салватос, его помощник и телохранитель-убийца. Шанс – серединка на половинку, но лучшего здесь не придумаешь. Не выгорит, будем пробиваться с боем...
- Не надо с боем, – неожиданно перебил его Нуний. – Отсюда есть тайный выход, я могу показать.
- Выход, говоришь? – повернулся я к «пацану». – Отлично. Показывай, где.
Помощник наместника провёл нас в самый конец помещения, нашарил на стене какую-то выемку, нажал на неё...
- Пойдёшь первым, – Гас толкнул Нуния в открывшийся тёмный проём и двинулся следом.
Я замыкал процессию. Проход за моей спиной тут же закрылся, а через пару секунд в нескольких шагах впереди зажёгся слабенький огонёк.
- Осторожнее, господа. Тут очень скользко, – дрожащим голосом сообщил «проводник», поднимая свечку повыше.
Понятия не имею, где он её раздобыл, но она оказалась здесь весьма кстати.
И из кабинета наместника мы смылись вовремя. Двери в приёмную уже содрогались под ударами, и промедли мы ещё хоть немного, пробиваться наружу с боем пришлось бы через весь дом.
Путь по тайному ходу занял, по ощущениям, минут пять. Под ногами было действительно скользко, то ли от сырости, то ли от ползающих по камням слизней и червяков.
- Пришли, – остановился Нуний перед какой-то дверью. – Тут выход на задний двор. Там у милорда наместника всегда запасная карета стоит с шестью лошадьми.
- Сколько людей снаружи? – деловито поинтересовался  Гас.
- Обычно двое. Кучер и грум. Охрану туда милорд заранее вызывал. Ну, и ещё на воротах стоят. Но до ворот надо сквозь парк проехать, их от двора не видно.
Мы быстро переглянулись.
Гас вложил в арбалет два болта.
Я вынул из ножен кинжал и хмуро взглянул на «шершавого». Убивать мне его не хотелось, но оставлять в живых...
Нуний, похоже, уже обо всём догадался. Прижался к стене, зажмурился, приподнял руки, словно пытаясь заслониться ими от неизбежного... 
- Не сто́ит. Лучше с собой возьмём, – бросил через плечо «третий». – Он нам через ворота поможет выехать, а после из города.
Немного помедлив, я убрал клинок в ножны и тоже, как Гас, достал арбалет.
Тощий, поняв, что прямо сейчас его убивать не будут, жалобно всхлипнул и сполз по стенке на землю. Мысленно сплюнув, я поднял его за шкирку, развернул к двери и прошипел на ухо:
- Ещё раз глазки закатишь, прирежу без разговоров. Понял?
«Пацан» истово закивал.
- Ну, вот и молодец. А теперь двигай давай. Мы за тобой...
   
С грумом и кучером проблем не возникло. Мы их прибили играючи. Два выстрела – два жмура.
Других слуг поблизости не обнаружилось. И насчёт кареты помощник Салватоса не ошибся и не обманул. Она стояла недалеко от тайного выхода. Насколько я помнил, местные лошади отличались неприхотливостью и выносливостью, поэтому шести запряжённых хватало с лихвой, тин пятьдесят-шестьдесят проскачут без лишних хлопот.
Место кучера, нарядившись в снятый с трупа кафтан, занял Гас. Мы с Нунием расположились внутри. Там же нашлась «запасная» тиара. Её, а также вышитую золотым узором накидку я нацепил на себя, изображая наместника. Если специально не вглядываться, с улицы хрен различишь.
«Кучер» дёрнул поводьями, экипаж тронулся с места.
К задним воротам мы подъехали через пару минут.
- Давай открывай! – крикнул охране сидящий на ко́злах Гас.
Старший охраны шагнул было к нам, но тут из окошка высунулся личный помощник Салватоса и махнул энергично рукой: мол, господин наместник торопится, давайте шустрее. Чтобы совсем уже снять всяческие подозрения, я качнулся вперёд, так, чтобы мой силуэт в тиаре снаружи отлично просматривался.
- Милорд покидает дворец! Открыть ворота! – зычно  приказал старший.
Сразу трое охранников бросились исполнять приказ.
Створки со скрипом открылись. Карета выехала за ворота.
- Молодец. Справился, – похвалил я «шершавого». – Если и дальше будешь вести себя хорошо, останешься жить.
Нуний мне не ответил. Молча кивнул и примостился в дальнем углу, поджав под себя ноги и опустив голову. Похоже, он просто до колик меня боялся. Тру́сил, как баба... Хотя почему как? Он ведь и был ей когда-то. И до сих пор, наверное, оставался, несмотря на трансформу...