Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.АК Толстой
Роман по мотивам произведений Алексея Константиновича Толстого и Антония Погорельского.
Аннотация: Тайное общество «Книга и меч» пытается достигнуть с помощью мистических средств могущества и бессмертия. Адепты общества не хотят рисковать собственными жизнями, поэтому результатом их экспериментов становится наиболее подходящий «по параметрам» десятилетний мальчик Алешенька – в недалеком будущем граф Алексей Константинович Толстой...
Утром небо ясно и прозрачно,
Ночью звёзды светят так светло;
Отчего ж в душе твоей так мрачно
И зачем на сердце тяжело?
А. К. Толстой
Пролог
Липкая влажная темнота, сочащаяся холодом старого каменного подземелья, проникала под легкую ночную рубашку девятилетнего мальчишки, заставляя его ежиться от озноба. Ноги мальца в промокших домашних тапках стыли, но он, не обращая внимания на теряющие чувствительность пальцы, упорно хлопал шлепками по темному коридору с низким сводчатым потолком, возведенным из грубого дикого камня, за исчезающей временами в угольно-антрацитовой тьме черной курицей-хохлаткой. Не отстать и не потеряться мальчишке помогали светящиеся в темноте двумя яркими изумрудными лучами глаза курицы.
Местами древний коридор подземелья становился таким узким и низким, что даже не страдающему полнотой ребенку приходилось становиться на корточки или протискиваться боком. Время от времени коридор раздваивался, являя новые отвороты и ходы, но черная курица, не задумываясь, выбирала нужное ответвление.
- Не отставай, Алешенька! – Остановившись у очередного поворота, тихонько произнесла черная курица.
- Хорошо, Чернушка! Не отстану! – пообещал мальчишка, прибавляя хода.
Поворот вывел необычных путешественников в большой подземный зал без окон, освещенный тремя большими хрустальными люстрами. Алешеньке показалось, что вместо свечей в люстрах горят негасимым пламенем маленькие человеческие черепа, примерно с кулачок размером. Мальчишка помотал головой, пытаясь прогнать видение, но черепа так и остались черепами.
«Это все-таки мне кажется, - решил мальчишка, - свет очень яркий, что глаза так и слепит».
Отвлекшись от светильников, Алешенька перевел взгляд на боковые стены залы, по обеим сторонам которой, по три штуки на стену, висели «пугающие» черненые рыцарские доспехи с острыми шипами, с развесистыми плюмажами из черных перьев на шлемах, с копьями и щитами в железных перчатках. От одного вида этих доспехов по спине мальчишки пробежали крупные мурашки.
- Т-с-с, Алешенька, не разбуди их! – Черная курица резко притормозила мальчишку в арке коридора перед входом в зал. - Иди за мной тихонько-тихонько...
Алешенька пугливо кивнул и, следом за курицей, на цыпочках, пошел мимо рыцарских лат, стараясь «не дышать». В конце зала виднелась большая медная дверь, украшенная многочисленными узорами, покрытыми патиной. Добравшись до двери, черная курица замерла. Следом за ней, едва не наступив своему проводнику на хвост, остановился и Алешенька. Курица подняла голову, свет, излучаемый её глазами, пробежался по позеленевшим от времени украшениям двери и нырнул в большую замочную скважину. Внутри дверного полотна что-то глухо заворчало, словно прикипевшие металлические детали дверного замка пришли в движение, а затем звонко щелкнуло.
Едва лишь раздался этот звук, как со стен с грохотом свалились два рыцарских доспеха. Алешенька, испуганно обернувшись, заметил, как под решетками забрал пустых на первый взгляд доспехов разгораются двумя багровыми углями чудовищные глазищи. Приняв боевую стойку, ожившие доспехи громко застучали копьями о края щитов, словно вызывая противника на бой.
Черная курица в один прыжок оказалась перед ожившими доспехами, как будто загораживая своим маленьким тельцем Алешеньку от приготовившихся к схватке огромных рыцарей. Но что может противопоставить тщедушная курица закованным в железо бойцам?
То, что произошло дальше, мальчишка не мог вообразить себе даже в самых кошмарных снах: черная курица подняла хохолок и распушилась, «распустив» крылья в стороны... и неожиданно увеличилась в размерах, становясь выше рыцарей. Выросший клюв хищно изогнулся и заострился, перья, блеснувшие металлом в свете потолочных светильников, превратились в острые клики, а шпоры и когти на ногах украсились чудовищными когтями, не уступающими в размерах наконечникам копий в руках оживших рыцарей. Курица недовольно заквохтала, напыжилась, загребая лапами: гранитные камни подземелья украсились глубокими кривыми бороздами.
Рыцари, выставив копья, синхронно бросились с двух сторон на черную курицу, превратившуюся к сему моменту в некоего куроподобного монстра. Монстр также не остался «в долгу» - одним громадным прыжком сократив расстояние до врага. Впечатав ударом крыла одного из нападающих рыцарей в стену, курица, сминая доспехи, словно лист лопуха, ухватила второго рыцаря поперек тела лапой. А затем, одним чудовищным ударом клюва пробила с искрами его шлем. Ноги рыцаря покосились, пламенеющий свет за забралом погас, словно водой плеснули на раскаленные угли. Резко отбросив в сторону превратившегося в безвольную «тряпичную куклу» рыцаря, курица схватила освободившейся лапой второго бойца и в два замаха вскрыла его доспех, словно жестяную консервную банку, забрызгав стены и пол залы темными тягучими брызгами.
Пока черная курица расправлялась с двумя первыми врагами, со стен упали остальные латы, оживая в полете. Навалившись всем скопом на курицу, рыцарям удалось зажать её у стены – во все стороны полетели «перья и пух».
- Алешенька, спасайся! Беги! – громогласно завопила курица, с трудом отбиваясь от рыцарей.
Алешеньку окатило кровавыми брызгами, летящими из-под когтей курицы, раздирающей доспехи рыцарей на куски. Страх. Паника. Ступор.
- А-а-а! – И мир для Алешеньки померк.
Глава 1
1838 г. Италия. Комо.
Вилла «la cassa del diavolo».
Ласковое рассветное солнце небольшого итальянского курортного городка Комо с удивлением взирало сквозь остатки оконных стекол в большую залу заброшенного особняка: пыль, грязь, «грозди» облепленной высушенными насекомыми паутины, остатки некогда роскошной и позолоченной, но поломанной и гнилой мебели, облупившиеся фрески, грязные треснувшие оконные витражи и стекла. Но не это вызывало удивление у и без того повидавшего всякого на своем долгом «веку» солнца: на грязном мраморном полу в окружении груды разбросанных человеческих костей лежали вповалку четыре неподвижных человеческих тела: молодой двадцатилетний граф Алексей Толстой – крепкий, розовощекий юноша, с волной густых каштановых волос, некогда аккуратно уложенных, а теперь сбившихся и спутанных; его друзья и одногодки - Иосиф Виельгорский, юноша бледный, аскетически-болезненного телосложения, с тонкими едва видимыми усиками и Александр Паткуль, среднего телосложения, с редкой шевелюрой, покрытой запекшейся кровью («в сознании» юноша чересчур подвижный и «громогласный», любитель хорошенько гульнуть в «хорошей» компании); четвертым же телом являлся труп мужчины в мундире цесаревича с «кровавой кашей» вместо головы.
Первым из этой кучи пришел в сознание Толстой: он неожиданно резко и надрывно закричал, словно ему привиделся кошмар, и открыл глаза. Некоторое время он, тяжело дыша, лежал, бездумно уставившись в потолок, а после попытался оторвать голову от пола. Приподнявшись, Толстой болезненно сморщился, превозмогая нездоровую ломоту в висках, и огляделся по сторонам налитыми «кровью» глазами с полопавшимися сосудами:
- Какого черта?..
***
В то же время, по булыжной мостовой к зданию полиции смиренно опустив «очи долу» шагал толстопузый аббат необъятных размеров с накинутым на голову капюшоном черной монашеской сутаны. Из-под капюшона была видна только нижняя часть лица, изуродованная глубоким багровым шрамом до самого подбородка. Переваливаясь с ноги на ногу, аббат неторопливо зашел в полицейский участок, откуда через пару минут выбежал полицейский офицер – уже немолодой бравый вояка с лихо закрученными усами в сопровождении шестерых вооруженных ружьями солдат. Вооруженные стражи порядка, дробно стуча подкованными сапогами, дружно побежали в ту сторону дороги, откуда появился святой отец.
Дверь полицейского участка вновь открылась, и на улицу вышел аббат. Он проводил взглядом исчезающих за поворотом полицейских, а после скорым шагом отправился в противоположную сторону. Свернув на ближайшем перекрестке, аббат буквально столкнулся лоб в лоб с красивой черноволосой девушкой с несколько бледноватым лицом. Несмотря на какую-то странно-завораживающую красоту, «барышня», на «вкус» аббата, была чересчур «смазлива и развратна». Игнорируя удушающую жару, она была облачена в долгополое черное платье с длинными рукавами, на руках ажурные перчатки в том же цвете, на голове шляпа с широкими полями, на лице вуаль.
При виде аббата девица алчно улыбнулась, облизнув язычком полные и чрезмерно красные губы, и протянула ручку, затянутую в кружево, к аббату ладонью вверх:
- Вы довольны, «святой отец»?
- Более чем... Пепина… – буркнул аббат, вкладывает в руку девицы небольшую резную деревянную шкатулку-пенал.
Девица слегка приоткрыла крышку, мельком окидывая содержимое, после чего удовлетворенно кивнула:
- Всегда рада услужить нашей «матери церкви».
При этих словах рассеченный шрамом подбородок аббата дернулся в нервном тике. Девица едва сдержала ухмылку:
- Обращайтесь, если будет нужда, «святой отец».
Аббат неохотно кивнул, осенил себя «крестным знамением», и пошел дальше по улице. Девица же, довольно улыбаясь, спрятала шкатулку в складках шикарного платья.
Отредактировано Держ (30-09-2020 03:48:28)
оно же точнее передает ситуацию 
