Григорий Орлов довез Екатерину до Зимнего дворца и, обратив внимание на мелькнувшее по лицу женщины напряжение, «наступил себе на горло», а по сути, махнул рукой: не приглашает – проситься не будет. Да и понимал, что устала, расстроена неисполнимостью задуманных решений. А это еще только начало! Орлов даже не сомневался, что ситуация напоминает разматывание клубка из ниток - стоит потянуть и утонешь.  А потому поспешил домой. На крыльце граф столкнулся с братом Алексеем и тот предложил пойти в Трактирный дом, что на Троицкой площади, и хорошо отдохнуть; кто знает, возможно, и компания провести вечер подберется. Туда и отправились.
       Еще с улицы слышался шум и громкое, нестройное мужское пение.
       - О! Иван запевает, хорошая компания обеспечена, братка! – хлопнул по плечу Григория повеселевший Алексей, убыстряя шаг.
         - Стой! – схватил его Григорий за шубу, - Смотри… Что происходит?
         - Городовые казаки… Гриша, ща будет драка… Там же наши!
         - Стой, очумел?! – Григорий прижал брата к стене дома.
         В трактир вбежало около десятка человек, пение стихло, но начался знакомый шум – там дрались. Немного в стороне от полицейских прохаживался в штатском невысокий человек. По тому, как он взмахом руки отправлял внутрь трактира на помощь служивых – было ясно, что командует всем он.
        - Кто это, Гриша? Темно, черт, не вижу.
        - Быстро ты забыл Тайную канцелярию, Алексей. Это сам Степан Иванович Шешковский.
        - Какая Тайная канцелярия, Гриша, ее ж распустили! -  Алексей воспользовался послаблением руки брата и, вывернулся, присмотрелся, - Точно! Шешковский! Вот же гад, неужто за старое взялся, шельма! Гриша, там наших же вяжут! Надо выручать! Да пусти ты!
        - И вяжет их Шешковский, а Тайной канцелярии не существует. Ты что-нибудь понимаешь? Он слишком мелкий мерзавец, чтобы действовать без приказа.
        - Да что там понимать, спасать надо! Гриша!
        - Тебе в глаз заехать, чтобы не трепыхался? – угроза старшего брата слегка охладила пыл, да и как лезть в драку, не зная ее причины. Можно, конечно, сначала ввязаться, а потом разобраться. Можно наконец-то намять бока ненавистному Шешковскому – однозначному мерзавцу, который при службе в Тайной канцелярии многим офицерам жизнь и карьеру попортил. Только перевес противника был даже не один к десяти. А стихший шум и долетавшая из открытой двери трактира ругань, говорила, что все уже кончено и их вмешательство никому не поможет.
        Братья достояли, пока из трактира не вывели связанных военных, удалось рассмотреть на некоторых мундиры Измайловского полка.
        - Смотри, Алексей внимательно, запомни, вдруг кто знакомый, сейчас же к государыне пойдем выручать.
        - Ага, - совсем без энтузиазма ответил брат.
        Арестованных затолкали в кареты и через пять минут небольшая площадь опустела.  Шешковский стоял некоторое время один, потом его забрала подъехавшая карета.
          Алексей все это время тормошил брата:
         - Гриша, у меня кулаки чешутся набить этому гаду морду. Давай?
         - И сам хочу, только лучше нам к государыне бежать. Своих вытаскивать из лап этого паука!

         Зимний дворец встретил графов Орловых темными окнами. Только в покоях императрицы горел свет. Орловы, не церемонясь, ввалились, перепугав неожиданностью Шаргородскую.
         - Доложи. Срочное дело.
         В кабинете государыня сидела за столом и читала.
         - Час назад мы стали свидетелями, как некто Шешковский руководил арестом офицеров Измайловского полка в Трактирном доме на Троицкой.
         Екатерина подняла голову, но ничего не сказала.
         - Как понимать, Екатерина Алексеевна, вернулись времена Тайной канцелярии? – Алексей Орлов присел рядом со столом. 
         - По какому праву, господа, вы врываетесь ко мне в такое время и учиняете допрос? Тайную канцелярию распустил еще мой покойный супруг. Я ее не восстанавливала.
         - Шешковский занимается самоуправством?! Предлагал же тебе, Гриша, набить ему морду! – рассердился младший Орлов.
         - Господин Шешковский является моим тайным советником, действия, о которых вы говорите, он совершил по моему изволению.
         - Как так, Катя?! Он арестовал офицеров! Их просто скрутили в Трактирном дворе и увезли неизвестно куда! Там была драка, значит никакого документа и приказа от тебя не было!
         - А вас отпустили? – Екатерина посмотрела внимательно на каждого брата, долгим, изучающим взглядом. Было видно, что она устала и, с огромным трудом, держит себя в руках.
         - Нет, мы подошли, и сразу началась заварушка.
         - Хоть это радует, что вы не в их числе.
         - Катя, что происходит?
         - Господин Шешковский раскрыл заговор. Арестованные хотели организовать переворот, посадить на российский трон Ивана Антоновича. Как я понимаю, Шешковскому удалось их арестовать. Вот, здесь собраны многочисленные доносы на тех господ, читайте, - Екатерина протянула мужчинам листы. Они схватили их и принялись изучать, - И не вздумайте ни за кого просить!
         - Не может быть!
         - Это наговор, государыня!
         - Вот Шешковский поговорит с ними и все выяснит. А пока я верю этим бумагам. И рада, что загодя побеспокоилась о безопасности наследника и себя лично. Что не понадеялась на уверения близких к нам особ! – постепенно голос Екатерины становился громче, последнюю фразу она уже выкрикнула, не сумев сдержать чувство гнева.
          Орловы оторвались от чтения и переглянулись.
         - Значит, Тайная канцелярия восстановлена, обманом и скрытно?! Теперь любого будут хватать? – прошипел в ответ Алексей Орлов.
         - Вас заботит, граф, свобода граждан? Тогда мы с вами по разную сторону баррикад, потому что меня беспокоит безопасность и покой! И успокойтесь уже насчет Тайной канцелярии – ее нет, как и нет тех прав, что она имела. Есть Тайная экспедиция, которая занимается как раз такими делами, как сегодняшние аресты заговорщиков. И я ничего не хочу слышать о попрании прав подданных, которые покушаются на императорскую семью!
       - Смотри, Алешка, здесь написано: поручик лейб-гвардии Измайловского полка Пётр Фёдорович Хрущов считает, что он ничем не хуже братьев Орловых, а потому желает посадить на трон Российской империи законного правителя! Катя, это же все бред пьяного вояки, неужели ты не понимаешь? Пустая болтовня от зависти… наверное…  - проговорил Григорий Орлов, протянув брату донос.
        - Не нужно, Гриша, у меня есть такой же, только речь записана за дворянами Гурьевыми… - отмахнулся Алексей, - Да, Екатерина Алексевна, не собрать им, не поднять людей! Ну, пять пьяных рыл, завидующих мужиков, болтали сдуру, а их подслушали, какой заговор?! Не верю!
       - А я не должна не верить, Алексей Григорьевич, не имею права.
       В препирательствах прошла ночь, собравшиеся ругались и спорили. Орловы пытались вспомнить, где и когда они могли пересечься и перейти дорогу названным лицам. Но не могли. Как и не могли поверить, что в Измайловском полку появилось недовольство существующей властью, ведь Екатерина облагодетельствовала и одарила всех, кто ее поддержал. Не могло остаться забытых!
          Хмурый рассвет пробивался в окна, потеки на свечах уже превратились в мощные наплывы, заливающие канделябры. Шаргородская периодически их меняла, демонстративно подавляла зевки, как бы намекая, что гостям пора бы и честь знать, а не мучить императрицу своими спорами. Наконец раздался осторожный стук в дверь, долгожданный для Екатерины:
        - Войдите! – сердце застучало часто-часто, руки с дрожью отложили исписанные листы с доносами. Екатерина знала, кто пришел. От его информации, какой бы она не была, зависело теперь ее будущее. Она страшилась изменений, подтверждения заговора, и то, что за всем этим может последовать.
        Шешковский вошел, низко кланяясь, ничуть не удивляясь присутствию графов Орловых. Худое лицо было бледным, под глазами образовались темные круги, но на нем была белоснежная рубашка, а сам чисто выбрит и подтянут. Хотя бессонная ночь коснулась и его. Он спокойно открыл папку черного цвета и достал исписанные листы, протянул их Екатерине, но она отмахнулась:
        - Увольте, Степан Иванович, нет сил, скажите сами, что стало известно.
        - Мы успели допросить тех особ, на которых я представил вчера вам доносы. На ваши вопросы, которые вы приказали им задать, они все ответили одинаково, здесь все записано.
       - Так что же они ответили, Степан Иванович?
       - Целью заговора было свержение императрицы и возведение на трон Ивана Антоновича.
       - Что они планировали сделать с императорской семьей? – Екатерина наизусть помнила список вопросов, которые задала Шешковскому после прочтения пачки доносов.
       - Далеких планов не строили, считали, что временное помещение вас, государыня, с наследником, в казематы Шлиссельбургской крепости для начала будет достаточно. Дальнейшую судьбу должен был решить Иоанн  IY.
       - Вверить судьбу наследника и меня безумцу, какой страшный приговор… Они, как я полагаю, не знают о состоянии Ивана Антоновича, его неспособности мыслить, его…
        - Никак нет, государыня. Как и не знают, где сие лицо содержится. Должен сообщить вам… Мы изначально полагали, что заговорщиков всего пять человек, но их значительно больше.
        - Сколько? И как дознались?
        - Пыток не применяли, заговорщики не упирались, дружно и сразу назвали всех сообщников. Мы тут же проехали по адресам, и всех арестовали. Вам и наследнику ничто не угрожает.  Арестовано, пока, семьдесят человек.
        - Сколько?! – одновременно переспросили Орловы.
        - Пятерых мы взяли в Таверном Доме на Троицкой площади, где вы это все наблюдали, господа, остальных выдали арестованные. Повторю, императрице и наследнику ничто не угрожает.   
        - Это, как же так, много-то… - растерянно взглянул на брата Алексей.
       - Скольких назвали, стольких и арестовали, - безразлично ответил Шешковский, насмешливо наблюдая растерянность на лицах братьев. Из всех присутствующих он сочувствовал только императрице. Та собралась с силами, и, очевидно, желая прекратить неприятный доклад, произнесла дрожащим голосом:
        - Продолжайте следствие, Степан Иванович! Никаких пыток. Все подробно записать. Чем больше будет сказано, тем понятнее будет роль каждого из них в этом нелепом заговоре. Особенно уделите внимание о намерениях и планах после переворота, как в отношении меня, так и наследника. И кто, что знал о существовании и состоянии Ивана Антоновича.
       - Слушаюсь, Ваше Императорское Величество! – поклонился Шешковский.
       - Постойте! Если все они признают вину, - остановил тайного советника Алексей Орлов, - Что им грозит?
        Шешковский лишь на мгновение замялся, затем безучастно произнес:
        - Четвертование, с последующим отсечением головы.
        - Что? – прошептала Екатерина испуганно, ее даже передернуло.
       - Они преступники, государыня, и данное преступление наказывается самым суровым образом, разумеется, вы будете подписывать все приказы, и в вашей воле их изменить. Возможно, после следствия и приговора, будут писаться прошения от обвиняемых. Удовлетворить или нет – на то только ваша воля. Желаете, чтобы я собрал сведения по каждому заговорщику?
       - Д-да, - Екатерину настолько потрясло наказание, что у нее не оставалось совсем сил.
       - Я могу идти?
       - Ступайте,  Степан Иванович.   
       Шешковский тихо прикрыл за собой дверь. В кабинете государыне долго стояла гнетущая тишина, прерываемая стуком каблуков. То Алексей Орлов, вскочив с места, начинал бегать вдоль окон, смотря на холодный рассвет, иногда запуская пятерню под парик. То Екатерина тихо подходила к окнам, тронутым ночным морозцем, проводила пальцем по наледи. То Григорий Орлов внезапно вскакивал, но, так и не сделав шага, садился на прежнее место. Все были в растерянности.
        - За пустую пьяную болтовню… - отрешенно шептал Алексей Орлов.
        - Катя, они дураки…
        - Прекратите, господа, меня терзать! – устало отмахивалась Екатерина, - Мне предстоит нелегкое решение, как вы изволили выразиться, Григорий Григорьевич, и, Алексей Григорьевич, из-за чужой пьяной дури, принять ответственность на себя! Зачем мне это?! Неужели вы оба не понимаете, что моя жизнь теперь изменится: я не смогу больше так беспечно всем подряд доверять? Я напугана. Да, что там напугана – я боюсь!
       - Катя, мы  выставим дополнительную охрану, ты больше не будешь ездить так запросто, теперь только в сопровождении проверенных людей!
       - Какая глупость,  Григорий Григорьевич! Сколько человек вы ко мне и наследнику приставите – полк, два полка? А кто будет проверять их надежность? А я могу доверять проверяющим?!. Господи,  у меня столько работы, а теперь еще и этот заговор! – Екатерина присела за стол и рукой смахнула все листы с доносами, - Все это ужасно! Мое положение ужасно! Все приближенные лица или ничего не хотят соображать, или просто не хотят думать, а они наделены властью! От простого статс-секретаря я могу получить ответы на любой вопрос, тогда как ни канцлер, ни сенатор ничего не могут предложить! О моей безопасности был обеспокоен простой тайный советник! Шешковский просто выполнял свою работу, без страха, без оглядки! Как такое получается, господа?! Почему простые люди мне помогают и не замышляют ничего, а наделенным властью, я не могу доверять?!  - Екатерина всхлипнула. Ей нестерпимо было обидно. Она с огромным трудом сдерживалась, чтобы не зарыдать. Как не отгоняла, но красочный образ четвертованного окровавленного тела не отступал и постоянно возникал перед глазами: - Не представляю, как ставить подпись на приказе о такой страшной казни. Не понимаю, что двигало этими болванами, и почему мне нужно теперь за семьдесят человек нести ответственность! Подписывать приказ о казни!
       - Катя, ты устала, нужно отдохнуть, - проговорил Григорий Орлов, стараясь придать голосу уверенность и спокойствие.
       - Как? – усмехнулась Екатерина, - Неужели вы не поняли, что я могу теперь доверять только Шешковскому и его людям? Как вы представляете толпу охраны?
       - Екатерина Алексевна, матушка-государыня, это пока, сейчас, потом пройдет. Тебя любит народ и армия, - бестолково лепетал Алексей Орлов, у которого в голове, однако, засела информация из доноса, что «братьев Орловых нужно убить на месте». Своим словам, адресованным императрице, он не верил. Была бы возможность, он бы по-мужски набил морду каждому  болвану, которого посетила бредовая идея повторить переворот. От всей души. И все. Вопрос бы решился. Кулаки мощные – враз бы мозги вправил и отбил охоту завидовать и чушь молоть.
       - Катя, пойди, поспи, мы посидим с Алексеем здесь, - опять повторил Григорий. Он видел, что творилось с Екатериной. Каждое ее слово отдавалось болью у него внутри. Опасность переворота он признал, но как поступить и обезопасить любимую женщину не знал. К тому же, планирование совершить то, что несколько месяцев назад удалось им, может еще сделать кто-то, отметало, как сказала Екатерина всякую беззаботность и беспечность. Почему ему раньше не пришло в голову, что могут быть желающие повторить? Почему он сам не додумался о необходимости службы соглядатаев, чтобы обезопасить хоть как-то Катю, наследника, родного сына и братьев? Почему? Русское авось?
         - Да, мне нужен отдых, не знаю, смогу ли теперь заснуть.
         - Не волнуйся, мы здесь останемся.
         - Благодарю.

Отредактировано Margohechka (30-12-2020 18:41:05)

Упс, спасибо, Ника! Исправлю.

Ох тыж!! Красота-то какая))
Спасибо огромное!
Первый звоночек - исторический факт прозвенел - Вы правы, он ей уже нужен!
Особенно при любви к чернильницам)))

Отредактировано Margohechka (30-12-2020 23:11:09)