Раненых оказалось трое. Один абордажник почти не подавал признаков жизни, другой худо-бедно дышал, но часто и неглубоко. Третьим был наш изобретательный бывший контрабандист по кличке «Красавчик». Сейчас, увы, кличка звучала издевательски – испанская сабля разодрала ему лоб и щеку. Глаз, по счастью, уцелел. И других ран он умудрился избежать. Воевать в таком состоянии слабо пригоден, зато еще одна пара рук мне в помощь.
Бертье на исправном катамаране умчался за своим вожделенным жемчугом, а мы потащились в сторону берега. Было до него с милю, но добирались почти час. Мы с Красавчиком сложили раненых на целый поплавок, а поврежденный я обмотал куском швартова, чтобы тот не развалился совсем.
Дотянули до пляжа. Перенесли раненого на берег. Оттащили в сторонку труп – другой бедняга, увы, успел умереть. Странно, что он так долго продержался с дырой в печени.
Сгрузили тяжести, включая трофейное оружие и неподъемные железные ящики с жемчугом. Выволокли несчастный кораблик на берег.
Для начала, из стакселя и весел устроили раненым навес от солнца. Тяжелому я отдал воду и оставил под навесом, а Красавчика отправил собирать плавник вдоль берега. Пока тот ходил, я промыл раненому бедолаге раны ромом и перевязал, благо и чистой тряпицы, и самогонки запасено немало. Еще стаканчик влил ему внутриглоточно, нет у меня с собой другого лекарства. Вот только проку от моих трудов… Кровотечение-то остановилось, но мужик все сильнее бледнел и слабее дышал. Ну не врач я, не врач! Да и не факт, что даже бригада «Скорой помощи» из моего времени что-нибудь смогла бы сделать с такими повреждениями…
От ран человеческих перешел к ранам корабельным. Первый отсек правого поплавка – обшивка в труху, нижний стрингер поломан, верхние условно целые. Переборка и шпангоут потрескались. Второй отсек – обшивка повреждена, но стрингера целы. Третий отсек – трещины в обшивке. Дальше всё цело, только киль ободран о камни.
Что у меня есть с собой? Запасал что-то типа ремкомплекта на каждом из корабликов. Местный клей вроде резинового, клеит крепко, сохнет быстро. Местный лак… твердеет он быстро, но окончательно сохнет больше суток. Зато, едва затвердев, уже не боится воды. Есть несколько дощечек разной толщины, немного гвоздей. И топор на боку.
Будем чиниться! Людям я помочь не смогу, так хоть кораблик оживлю.
Мой легкораненый помощник приволок кусок бревна и много мелких обломков дерева, добела высушенных жарким солнцем. Я выкопал под поврежденным поплавком яму и посадил беднягу поддерживать слабый костерок, чтобы конструкцию просушить для ремонта. Тот повозмущался, что тоже хочет в тенёк и водки, но угроза остаться на берегу до встречи с испанцами подействовала. Для поддержания сил сунул ему флягу с тищенковской самогонкой.
Сам я начал из куска бревна рубить новую носовую оконечность поплавка. Решил, что укорочу его на один отсек, вклею новый короткий нос и покрою лаком. А для прочности стяну доски обшивки веревкой.
Поплавок сушится – аж пар идёт. Прирезал новый носок к целым верхним стрингерам и к шпангоуту. Ставится на место внатяг, самое то для приклейки.
Пока возился – завоняло горелым. Красавчик выхлебал всю водку, пригрелся и задремал. И чуть не спалил нам корабль. Хорошо, успел сбить пламя, благо песка кругом – до горизонта. Каракумы. Отправил пьяного придурка в тень отсыпаться, а сам сел поддерживать огонь.
Еще полчаса – дерево сухое и горячее. Собираю на клею и гвоздях, заодно тщательно промазываю клеем все щели.
Распускаю швартовый трос на отдельные пряди. Многократно обвязываю поплавок, чтобы потрескавшиеся доски не вздумали разойтись. Склеить-то я их склеил, и гвоздиков наколотил, но…
Прикидываю, сколько времени у меня еще есть. Бертье говорил о шести понтонах в лагуне. Мы ограбили четыре. Остались два, и оба далеко на юго-западе. По такой погоде чистого хода часа четыре. Уже прошло… Пусть два. Еще час можно дать клею на высыхание, а потом пора браться за лак.
Первый слой лака уже успел затвердеть и я начал наносить второй, когда появился катамаран с добытчиками. Все выглядели довольными, но озабоченными.
- Как прошло?
- С переменным успехом. Один сундук захватили без боя, и еще один испанцы успели утопить. Мы поймали пару индейцев и совсем было заставили их нырять за ящиком, но тут появился испанский сторожевик. Какой черт его принес – не знаю, но пришлось всё бросать и удирать, теряя сапоги. Мы, естественно, без труда оторвались, но испанцы на хвосте. Надо спешить. Как дела с ремонтом?
Пока Бертье с Виконтом и Мясником изучали мои успехи в резьбе по дереву, абордажники споро перетаскали на целый катамаран все железные ящики кроме последнего, который всё никак не выпускал из рук Морис. Ханс заглянул под навес к раненым и вскоре вернулся с постным лицом.
- Прими Господь души троих наших грешных братьев…
- Как троих? Ну ладно, один умер раньше, другой был не жилец, но у третьего-то просто порез!?
- Не нам судить о делах Его…
Мы ринулись под навес. Второй абордажник действительно успел умереть, зато Красавчик дрых здоровым алкогольным сном и благоухал на всю округу самогоном тройной очистки. А когда мы вернулись на берег, чтобы потребовать объяснений, единственный исправный катамаран уже отошел на изрядное расстояние. Здешние пистолеты на такой дистанции бесполезны, ни точности, ни убойности. Осталось только орать.
- Ханс, какого черта?
- Мы решили разделить добычу здесь и сейчас. Просто испанцы совсем рядом, а исправный катамаран единственный. Нас было двенадцать, вас четверо. Мы добыли четыре ящика. Один вам, три нам. Всё по-честному.
- Ты пожалеешь, Ханс! Вы все пожалеете!
- Единственное, о чем мы жалеем – то, что ты, Мясник, не оставил последний ящик на корабле. Но и так неплохо вышло. Прощайте.
Мореходы из бойцов оказались так себе, но худо-бедно управляться с катамараном у них вполне получалось. Я, грешным делом, надеялся, что они перевернутся или влетят в риф, но увы. На моих глазах столь приятного события не произошло.
Отредактировано RedSun (16-11-2020 20:52:38)
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
