***
Глава 4.

  Перегудов-младший разместил содержимое подноса вокруг самовара, установленного профессором с завидной точностью в середине стола.
- А теперь, Алексей Алексеевич, - хозяин дома начал церемонию знакомства, - позвольте представить вам моего сына Сергея.
  Епишев встал и, протягивая руку, произнёс:
-Очень приятно познакомиться, молодой человек. Алексей Алексеевич, сосед и товарищ вашего батюшки.
   Сергей ответил на рукопожатие. Епишев почувствовал силу его руки и характерные мозоли, а также понял, что её хозяин привык иметь дело с ручкой гири и инструментами, гораздо чаще, нежели чем с мелом и доской в аудитории.  На лице было написано чувство искреннего уважения, но судя по мелькнувшим в глубине его глаз искоркам веселья, он мгновенно узнал своего визави и мысленно закончил за него слова представления: «… генерал армии, начальник ГлавПУР, член ЦК КПСС и прочая, прочая, прочая…». Пока все, подчиняясь категорическому указанию профессора, показавшему личный пример, мыли руки в небольшом умывальнике в углу кабинета, Епишев и Сергей имели возможность составить первое представление друг о друге. 
   Многолетняя военная служба, особенно на высоких должностях, вырабатывает определённый стереотип оценки человека, а армейский фольклор в стиле «умом ты можешь не блистать, но сапогом сверкать обязан» и иные аналогичные идиомы - не досужие выдумки юмористов. Именно поэтому, Епишев присмотрелся прежде всего к «одёжке», оставив оценку ума напоследок. Семидесятые годы подходили к своему концу, и отношение к джинсам в СССР постепенно перестало быть категорически отрицательным. Этот факт, даже нашёл своеобразное отражение в кинокомедии Эльдара Рязанова «Старики-разбойники», когда инженер пенсионного возраста в блистательном исполнении Евстигнеева, идя на ограбление, облачается именно в эту разновидность брюк. Но, начальник Главпура продолжал сохранять определённое предубеждение к поклонникам ковбойских штанов, гордо выставляющим на показ этикетки с американским флагом на заднем кармане. Сергей был одет в джинсы явно индийского производства и, судя по всему, для него это была просто удобная домашняя одежда, не требующая постоянной глажки и не боящиеся стирки. Дополняла его наряд рубашка-батник, отлично смотревшаяся на спортивной и подтянутой фигуре Перегудова-младшего. Волосы были подстрижены коротко, практически по-военному.
   В общем, всё это не совсем совпадало со сложившимся стереотипом о внешнем облике доцента из гражданского института. Епишев, который обладал не только колоссальным жизненным опытом, но и практикой работы в государственной безопасности, мог поклясться, что знакомство Сергея с воинской службой явно не ограничилась учёбой в Нахимовском училище и офицерский мундир ему знаком не по книгам или фильмам.  Проверить свои мысли он решил потом, после ритуала чаепития, который занял довольно много времени. Гость и хозяева выпили по паре чашек индийского чая (слон на этикетке, естественно держал хобот поднятым вверх) весьма почтенного объёма, стаканы профессор принципиально не признавал ввиду незначительной ёмкости, и съели по четыре бутерброда с сыром, подобранным по аббревиатуре «СССР» (Советский, Степной, Сливочный, Российский). «Московская» колбаса также не вызвала возражений у присутствующих…
   Когда пустые чашки заняли своё место на столе, Василий Афанасьевич окинул присутствующих взглядом и, понимая, что можно и нужно сделать паузу, произнёс немного изменённую фразу из отечественного мультфильма:
- Ну вот, поели, теперь можно и поговорить! Надеюсь, никто не возражает? Нет? Отлично. Алексей Алексеевич, может быть, вы и начнёте?
   Епишев согласно кивнул и задал несколько неожиданный вопрос:
- Сергей, вы в каком звании уволились? Капитана третьего ранга успели получить?
          Иногда, начальник ГлавПУРа в разговоре с заинтересовавшим его человеком начинал с нестандартного вопроса, желая проверить собственные предположения, а заодно оценить реакцию собеседника, дабы правильно выстроить дальнейший диалог. Этим искусством Епишев владел виртуозно. И удивляться было нечему. Люди, сумевшие подняться до значительных постов в очень непростое, а подчас жестокое время 30-50-х годов двадцатого века, априори не могли не быть талантливыми руководителями и исполнителями, показавшими высочайшую полезность, ибо в противном случае срабатывали рычаги «естественного отбора», порой куда более эффективные, чем те, о которых рассуждал мистер Чарльз Дарвин…
   В данной ситуации, Сергей показал себя более чем достойно. Бросил взгляд на отца, вполне резонно предполагая, что такие подробности биографии Епишев мог узнать, скорее всего, от него, но увидев удивлённое пожимание плечами, кивнул, отдавая дань уважения проницательности собеседника, и ответил:
- Капитан-лейтенантом с должности командира БЧ-3 на эсминце «Влиятельный», попал под сокращение при Хруще…ёве.  А если быть абсолютно точным, то пришлось своё место уступить другому офицеру. Ему до пенсии не хватало всего двух лет, фронтовик, большая семья и, как это говорят, - «академиев не заканчивал».  А мне возраст позволял начать жизнь по новой. Да и связь с флотом не потерял, работая в «Корабелке». По-прежнему специализируюсь на подводных лодках, разве что на службе отвечал за борьбу с ними, а на гражданке – скорее, наоборот, за их живучесть и зубастость.
   Как бы не была мала пауза, которую невольно сделал Сергей, называя фамилию уже покойного экс-генсека, Епишев её заметил и понял, что тот явно хотел произнести прозвище, которым народ, наряду с Хряком и Кукурузником наградил Никиту Сергеевича, но попытался это замаскировать. Что ни на йоту не умалило той симпатии, которую он начал испытывать к Перегудову-младшему. В конце концов «реформы» Хрущёва сломали сотни, если не тысячи офицерских жизней. Сергею ещё повезло, а вот другим - нет.  И тут, в памяти начальника ГлавПУРа всплыли строчки из стихотворного фельетона «Гиревик» некоего поэта Олейника, напечатанного в газете «Правда» не без ведома и одобрения, а скорее всего, по указке непримиримого борца со сталинизмом Никиты Сергеевича, в котором отставной офицер был представлен общественности, как закоренелый тунеядец и бездельник:
«Он не дед,
Он – кавалер.
Наш сосед – пенсионер,
Сорок два соседу скоро…
Плечи, грудь как у боксера…
Поразмялся, в дом вошел.
Мать зовет: «Сынок, за стол!
Здесь горчица, тут вот перчик!
Кушай, мой пенсионерчик!» …
Тишь прибрежья, гладь реки,
Да в шеренгу поплавки.
Здесь песочек, там вон травка,
Отслужил свое – отставка!»
   Епишев хорошо помнил, как к этому оскорблению отнесся офицерский корпус - по рукам ходили многочисленные машинописные копии отповеди:
Не сатирик вы, затейник,
Дорогой Степан Олейник.
Взяли факты, извратили,
Фельетончик сочинили.
Я вполне авторитетно
Заявляю вам тактично,
От однополчан и лично -
Это просто НЕПРИЛИЧНО!
   Но, пора была переходить к делу, и Алексей Алексеевич, взяв с разрешения профессора «Морской сборник», нашёл нужную страницу и положил журнал перед Сергеем.
- Судя по карандашным отметкам ( почти на каждой строчке можно было заметить восклицательные и вопросительные знаки, подчёркивания и еще какие-то значки), вы основательно проработали эту статью. Я уже говорил Василию Афанасьевичу, что вопросы, поднятые в ней, стали предметом обсуждения не только на уровне ГлавПУРа, но и выше. Поэтому, перед принятием ответственного решения, мне хотелось бы узнать ваше мнение, тем более, что в данной ситуации его можно считать авторитетным и беспристрастным.
- Ну, что же, Алексей Алексеевич, если вы настаиваете, то я попробую. Предложение авторов статьи о необходимости организации съёмок фильма, повествующего о жизни и подвигах генерала Шильдера, считаю очень правильным и своевременным. Но при этом желательно, чтобы сценарий фильма несколько отличался от тех, по которому были сняты короткометражные учебные и документальные фильмы киностудии Министерства Обороны.  Нет, нет, Алексей Алексеевич, - Сергей поднял вверх обе руки, увидев выражение удивления и лёгкого раздражения на лице собеседника, - я не имел в виду их качество. Фильмы сняты безукоризненно, они очень познавательны, но при этом они рассчитаны на достаточно специфическую аудиторию, как правило - это личный состав Вооруженных Сил СССР, а зачастую ленты имеют ещё и гриф, ограничивающий возможность широкого проката. А ведь есть весьма позитивный, но забытый, или не до конца изученный опыт в этой области. Например, ещё до начала Великой Отечественной войны на студии «Лентехфильм» был снят учебный фильм «Тыл танкового батальона». Я знаком с некоторыми родителями студентов, которых обучаю в «Корабелке». Двое из них закончили в разное время, разные танковые училища. И они единодушно хвалили его, говоря, что он по своей монументальности может дать сто очков вперёд иной батальной кинодраме, тем более, что в нём снимались и настоящие артисты. Да, с точки зрения техники и вооружения он безнадёжно устарел, но сама концепция ведь по-прежнему актуальна. Или  возьмём более современный пример. Несколько лет назад вышел в прокат художественный короткометражный фильм с противопожарной тематикой - «Цена небрежности». И в нём снимались настоящие кинозвёзды, я назову только два имени - Фрунзик Мкртчян и Алексей Смирнов. То есть в первом случае снимались в основном настоящие танкисты, и этот фильм практически идеален как учебный, а во втором были задействованы только профессиональные актёры и он относится к категории игрового кино.  А что, если объединить оба подхода? Я думаю, что военнослужащие без сомнения смогут обеспечить не только массовые сцены, но и сняться в эпизодах и даже в ролях второго плана. Но участие в фильме профессиональных артистов позволило бы сделать его более зрелищным. Кроме того, реальная биография генерала Шильдера, а точнее некоторые её факты, дают возможность сценаристу для достаточно вольной импровизации, которая позволит повысить зрелищность будущего фильма и значительно расширить зрительскую аудиторию.
- Постойте, Сергей, не торопитесь. Меня Василий Афанасьевич предупредил, что вы с юности увлечены историей подводного плавания и в некотором роде это ваш конёк. Но хотелось бы услышать конкретные факты, на основании которых вы предлагаете построить сценарий и было бы очень полезно, если вы позже представите их и виде тезисов, - Епишев чуточку улыбнулся и, весьма точно подражая интонациям товарища Саахова, закончил. - В письменном виде, в трёх экземплярах.
   Присутствующие дружно рассмеялись, а Сергей, ободрённый явно положительной реакцией начальника ГлавПУРа, вооружившись несколькими листами бумаги и  карандашом, продолжил разговор, попутно делая некоторые отметки, помогавшие выстроить логическую цепочку рассуждений.
- На первый взгляд, биография Карла Андреевича Шильдера достаточно хорошо изучена и представлена в литературе. Возьмём, к примеру, последнее издание Большой Советской Энциклопедии, том 29-й. В нём жизни и трудам генерала посвящено несколько десятков строчек, из которых следует, что это был талантливый инженер и мужественный офицер, начавший свой ратный путь под Аустерлицем и умерший в результате тяжелейшего ранения уже в ходе Крымской войны в 1854 году. Указаны его основные изобретения, начиная от быстровозводимых подвесных и понтонных мостов и заканчивая системами для запуска ракет под землёй, из-под воды, а также постройку боевого корабля, являющегося предтечей эскадренных миноносцев. Достойная жизнь и славная смерть генерала, практически по описанию Лермонтова
«Слуга царю, отец солдатам…
Да, жаль его - сражён булатом,
Он спит в земле сырой».
   Но, при этом мало что известно о тех тайнах, интригах и я даже сказал бы современным языком о борьбе разведок, которые окружали Карла Андреевича.
- А вы не преувеличиваете, Серёжа? - Переходя на уменьшительно-ласкательный вариант имени, Епишев одновременно демонстрировал симпатию к собеседнику и некоторую толику сомнения. -  Послушать вас, так выходит, что Жюль Верн вполне мог бы   в качестве прототипа капитана Немо взять не индийского принца, а именно генерала Шильдера, или кого-то из его окружения?
- Вполне мог, - совершенно серьёзно ответил Сергей, - если бы знал некоторые подробности,   или, что скорее всего, если бы ему это позволили сделать. Я попытаюсь обосновать. В уже упомянутой статье из БСЭ приведены ссылки всего лишь на два источника, а именно «Жизнь и служба генерал-адъютанта Карла Андреевича Шильдера» Мазюкевича, изданная ещё в 1876 году, и «Исторический очерк подземной минной войны» Яковлева, вышедший за три года до начала Великой Отечественной войны. Наибольший интерес с точки зрения с точки зрения интересующего вопроса представляет первый из них, так как второй освещает в основном деятельность генерала на сухопутном театре военных действий. Согласитесь, не слишком обширный список, не так ли? - Дождавшись утвердительного кивка Епишева, Сергей продолжил. - Лично я, впервые узнал о первом в мире подводном ракетоносце ещё нахимовцем, когда в библиотеке мне попалась книга Зигмунда Перли, и запомнил вот эти строчки «Еще в 1834 году русский изобретатель Шильдер построил и успешно испытал на Ладожском озере подводную лодку, вооруженную миной и ракетными снарядами». И вот с этого момента, я и начал свои поиски. По вполне понятным причинам, их активность возросла после ухода в запас… Но продолжим разговор по малоизвестным фактам из биографии генерала. В 1950 году вышла книга, автором которой является офицер-подводник капитан первого ранга Быховский. Она называется «Мастера потаённых судов». В ней автор приводит данные о присвоении технических разработок Шильдера уроженцем Баварии инженером Вильгельмом Бауэром, цитируя при этом академика Якоби, которого связывали с генералом годы совместной работы и настоящей дружбы. Может возникнуть вопрос - насколько академик беспристрастен в такой резкой оценке и, возможно, он зря обвиняет германского инженера? Отвечаю - обвинение абсолютно обоснованное и талант герра Бауэра состоял лишь в подхалимаже перед вельможами и чиновниками, а также в редкостном умении воровать чужие разработки. В 1865 году на испытаниях  его подводной лодки «Морской чёрт» он объявил своим изобретением метод очистки воздуха путём впуска внутрь корпуса забортной воды, которая, по его мнению, «отдавала часть растворённого в ней кислорода».  Понятно, что  ни о какой очистке не было и речи, происходило определённое освежение внутренней атмосферы. Но это было реализовано генералом Шильдером более чем за тридцать лет до этого!
   Единственное, в чём Бауэр оказался новатором, так это в организации концерта под водой. Шестого сентября 1856 года, в день коронации императора Александра II, Бауэр разместил в подводной лодке кроме экипажа ещё четырёх флотских музыкантов и погрузился под воду. Как только начался орудийный салют, музыканты и экипаж начали петь гимн «Боже, Царя храни», звуки оркестра разносились далеко по воде, приводя в удивление гуляющих по Кронштадтской набережной…

Отредактировано Majorvks (06-12-2020 17:39:43)