Глава 6.
   
  Во многих институтах и университетах существует некая особенность, которую можно отнести к категории физических парадоксов. Невзирая на великолепную звукоизоляцию на совесть построенных учебных и административных корпусов, там постоянно наблюдается утечка информации, которая затем распространяется внутри ВУЗа со скоростью явно превышающей звуковую, а порой, вопреки постулатам Эйнштейна, просто мгновенно. Так получилось и в данном случае.
   Ректор только успел приступить к изучению содержимого вышеуказанной папки, как за дверью раздался какой-то шум и в кабинет, невзирая на героическое сопротивления секретаря-машинистки, тщетно пытающейся остановить вторжение, вошёл, или точнее, прорвался профессор Алексей Андреевич Крылов.  Такие люди пусть и нечасто, но попадаются в системе высшего образования и порой создают определённые проблемы руководству, выступая в некотором роде возмутителями спокойствия. Всех их объединяет высочайшая компетентность в науке и педагогике, но одновременно с этим  прямо-таки патологическая склонность к фрондёрству и острому слову. К сожалению, или к счастью, что прямо зависит от точки зрения конкретного руководителя, именно к этой категории лиц и относился Алексей Андреевич. Будучи талантливым и плодовитым учёным, что выражалось в количестве и качестве как собственных научных трудов, так и результатов, достигнутых его учениками, он отличался пристрастием к эпиграммам и прочим проявлениям сатиры в стихотворной форме. Эти две стороны собственного «я» он объяснял тем, что фамилия Крылов ему перешла сразу от двух великих предков: баснописца и кораблестроителя. Да и имя с отчеством также объединяло его с этими людьми. В 60-е годы, он писал шутки и репризы для институтской команды КВН. Но сотрудники совсем старшего поколения, обычно после -нной рюмки беленькой рассказывали, ссылаясь при этом, что они сами были тому свидетелями, или слышали это от соседа по этажу, который приходился племянником двоюродному брату секретарши ректора одного из институтов Ленинграда, что чувство неумеренного юмора едва не привело Крылова к отправке в путешествие по маршруту, красочно озвученному в песне «По тундре». И было это в те времена, когда министерства в СССР, включая и Госбезопасность, именовались ещё комиссариатами. В ВУЗе сменился ректор и, как следует из пословицы «Новая метла по-новому метёт», порядки резко изменились. А если добавить к этому, что отдельные руководители среднего звена пытались закрутить гайки и на своём уровне, то у Крылова само собой родилось короткое стихотворение:
«Петух, дорвавшийся до власти
Едва заметен раньше был.
Теперь открыл свои он страсти,
Ретиво проявляя пыл.
Однако все наверняка
Вернётся на круги своя».
   Блокнот, в котором он записал сие творение весьма опрометчиво на время обеденного перерыва был оставлен в незапертом ящике письменного стола и как-то совершенно случайно попал на глаза, а затем и в руки заведующего кафедрой Дмитрия Яковлевича Петрова, после чего был немедленно представлен ректору в качестве прямого доказательства несогласия автора стихов с мерами по укреплению дисциплины. Вызванный к высокому начальству, обвиняемый Крылов не стал оправдываться, или каяться, а всего лишь попросил дать ему карандаш и обвёл первые буквы, первого слова каждой строки. Прочитав полученное таким образом слово, ректор усмехнулся и сказал:
- Крылов, заберите ваш блокнот и можете быть свободным. А вы товарищ Петров объясните, почему вы отнесли эту сатиру на мой счёт?..
   Итак, «Крыловский прорыв» в кабинет ректора успешно состоялся. В этом не было ничего удивительного, ибо сценарий вторжения был давным-давно разработан Алексеем Андреевичем на высочайшем уровне штабного мастерства и базировался на многократно апробированном на практике сочетании гусарской лихости и куртуазности. А если к этому добавить внешность потомственного аристократа, которая поневоле заставляла заподозрить бабушку профессора, естественно, крестьянского происхождения, в большой и чистой любви к своему барину, предки которого были возведены в графское достоинство, то все представительницы прекрасного пола капитулировали перед натиском «настоящего мужчины». Его умение делать комплименты, было построено на законах математической логики. Предлагая, например, аспирантке обязательно записать некую информацию, дабы не забыть её по рассеянности, он делал очень короткую паузу и мгновенно пресекал уже готовое вырваться возражение слегка обиженной таким обвинением собеседницы умозаключением «Понимаете, милая, все красивые женщины, как правило, немножко рассеяны. Надеюсь, вы не будете оспаривать то, что вы прекрасны?». И обезоруженная приведёнными аргументами, девушка, покраснев от удовольствия, безропотно брала карандаш и делала соответствующую запись…
   А посему, Дмитрий Михайлович, мысленно чертыхнувшись в раздражении от нарушения субординации, заставил себя успокоиться, ибо, как сказал мудрец  «С гениями работать тяжело, но без них невозможно», и с любезной улыбкой произнёс:
- Проходите, уважаемый Алексей Андреевич, присаживайтесь. Я так понимаю, что дело у вас из категории не терпящих отлагательства?..  Нина Николаевна, организуйте, пожалуйста, нам с профессором чайку покрепче.
   А когда секретарша вышла, вновь обратился к Крылову:
- Итак, Алексей Андреевич, я вас внимательно слушаю. Что случилось?
- Грабёж, Дмитрий Михайлович! Как говорится, - среди бела дня ограбили!
   Ректор, просто ошарашенный таким началом разговора, инстинктивно снял очки, потом снова их одел и внимательно оглядел Алексея Андреевича, вспомнив из прочитанных детективов, что вышеупомянутое действо, как правило, связано с насилием, а посему попытался найти следы оного на лице и костюме профессора. Не заметив ничего подобного, он несколько успокоился и спросил:
- Шутить изволите, Алексей Андреевич, да ещё в разгар рабочего дня?
- Какие тут шутки, Дмитрий Михайлович, если мы с вами ценного сотрудника как минимум на три месяца потеряли! План научной работы – побоку, выход монографии, которая в сентябре должна лечь на стол перед Учёным Советом, под большим вопросом! Вот и получается - настоящий грабёж!..
- Погодите, товарищ Крылов! - Ректор опять разволновался и перешёл на официальный тон. - Вы хотите сказать, что у нас кто-то из научных сотрудников серьёзно заболел, или, того хуже, под машину попал, а может, не дай Бог, с компетентными органами проблемы какие-то возникли? Что, опять кто-то из членов комиссии по уничтожению старых секретных документов вместе с ними и подписанный акт в печку бросил и теперь отписываться целый квартал будем?..
   Здесь пришлось смущаться уже Крылову, ибо виновником этого конфуза был именно он. И хотя уже минуло лет пять, но вспоминать о данном происшествии было весьма неприятно. Да и ректор, поняв, что невольно наступил на больную мозоль заслуженного, пожилого человека почувствовал неловкость. Ситуацию спасла Нина Николаевна, занеся в кабинет поднос с двумя стаканами крепчайшего чая и вазочкой печенья. Не сговариваясь, собеседники приостановили разговор, и не торопясь, дабы продлить удовольствие и при этом не обжечься, занялись бодрящим напитком.
- Всё значительно проще, но при этом не менее проблематично. - Возобновил диалог Алексей Андреевич. - Тут прошла информация, что Сергея Перегудова, как офицера запаса, забирают на учебные сборы. А это значит, что на три месяца его оторвут от научной работы. И это, не считая отпуска, из которого он должен скоро выйти.
- А почему я об этом ничего не знаю? - С ноткой лёгкого раздражения спросил ректор и потянулся к селектору, с намерением связаться со вторым отделом и выразить им своё «Фе», или вставить им, пардон,  точнее, «передать фитиль», который в строгом соответствии со сводом военно-морских сигналов означал особое недовольство флагмана к действию отдельных должностных лиц, или кораблей. Отсутствие под рукой пушки, долженствовавшей сопровождать вышеуказанный сигнал холостым выстрелом, вполне можно было заменить повышенным тоном разговора и использования некоторых сугубо морских терминов, кои относятся к категории изящной словесности Петра Великого. Но поскольку взгляд Ростовцева успел зацепиться за папку с входящими документами, представленными для его рассмотрения, то он решил повременить со звонком во второй отдел и для чистоты эксперимента вначале просмотреть её содержимое. И практически сразу наткнулся на бумажку из военкомата. Пробежав глазами текст, Дмитрий Михайлович, всё-таки, нажал клавишу с надписью «моботдел» на селекторе и, дождавшись соединения, произнёс:
- Добрый день, Павел Лаврентьевич, я узнал, что военкомат прислал повестку о призыве на сборы Сергея Васильевича Перегудова. Зная ваш громадный опыт работы и высокую компетентность, хотел бы поинтересоваться, может у вас есть дополнительная информация по этому вопросу?..
   Начальник второго отдела Пётр Лаврентьевич Берияк любил свою работу и искренне был уверен в её важности и необходимости. Но вот именно такие моменты были для него по-особому приятны и, как будто, возвращали в военное прошлое, когда он служил в финансовом отделе корпуса и мог обеспечить командование срочно потребовавшимися данными. Кстати, и тогда, и сейчас, когда он представлялся по служебному телефону, его фамилия, особенно её первая часть периодически вызывала некоторую оторопь у собеседников. И он так построил свой доклад, что бы тот не был чрезмерно затянутым, но одновременно позволял оценить тот объём усилий, которые были затрачены для получения и анализа информации:
- Алексей Андреевич, в повестке указано только время начала сборов. Как правило, это в среднем составляет девяносто суток, но в некоторых случаях возможно продление ещё на один месяц. И, как мне кажется, учитывая некоторые обстоятельства, случай с товарищем Перегудовым попадает именно под второй вариант…
   На этом месте, опытный мобист сделал паузу, рассчитанную на то, что заинтригованный подобной таинственностью, ректор начнёт задавать вопросы и появляется неплохая возможность ненавязчиво показать эффективность работы отдела, естественно, - благодаря чуткому руководству товарища Берияка. А это может оказаться полезным при многих обстоятельствах и в не последнюю очередь при распределении профсоюзом путёвок в санатории. Законы жизни на гражданке, конечно же, несколько отличаются от армейских, но в ряде случаев они достаточно сходны, и тогда срабатывает правило, гласящее, что «На дворе январь холодный, в отпуск едет ванька-взводный. Солнце светит и палИт — в отпуск едет замполит»…
   Чутьё не подвело старого буквоеда, и ректор задал ожидаемый вопрос:
- А на чём основаны ваши предположения, милейший Павел Лаврентьевич?
- Пришлось побеспокоить своих знакомых из военкоматов разного уровня. И в результате сложилась следующая картина. По всей видимости местом проведения сборов будет Ленинградская Военно-морская база. То, что его не пошлют на корабль, - вполне ожидаемо, ибо его квалификация, как корабельного инженера-механика, уже не соответствует современным требованиям. Можно ожидать направление либо в штаб соединения кораблей 3 ранга, либо и вовсе в Управление Военных Представительств. Но вот что совершенно необъяснимо, - так то, что работникам военкоматов звонили несколько раз из политотдела ЛенВМБ и интересовались товарищем Перегудовым. Причём звонивший представился контр-адмиралом Карьеровым, а это далеко не последний человек в местной военной иерархии, да и база, как вы знаете, подчинена напрямую Главкому ВМФ. Но зачем политотдельским потребовался сугубо технический специалист, каким является Сергей Васильевич, я объяснить не могу. Во всяком случае - пока.
   Поблагодарив старого служаку за проявленную бдительность и попросив не снимать этот вопрос с контроля, ректор выключил громкую связь и, повернувшись к Крылову, задумчиво произнёс:
- Карьеров, Карьеров… Откуда мне знакома эта фамилия? Не могу вспомнить, но точно где-то её встречал и, причём сравнительно недавно…
   В этот момент, раздался вызов по внутренней связи, и секретарь, пытаясь тщательно замаскировать волнение в голосе, доложила:
- Дмитрий Михайлович, звонит первый секретарь Ленинградского обкома товарищ Романов. Я соединяю?
- Конечно, Нина Николаевна, немедленно соединяйте. – Ректор, слегка откашлявшись, взял трубку и чётко произнёс:
- Здравствуйте, товарищ Романов, внимательно Вас слушаю.
- День добрый, Дмитрий Михайлович, надеюсь, не отрываю от важных дел? Найдётся у вас время для разговора?
- Конечно, Григорий Васильевич, я - весь во внимании.
- У меня недавно был разговор с Москвой, с одним ответственным товарищем из ЦК. Речь идёт о мероприятиях, посвящённых увековечению памяти и изобретений генерала Карла Андреевича Шильдера. Скажу по секрету, этот вопрос одобрен лично Леонидом Ильичом.  Мы тут посоветовались и решили, что и Ленинград, и область не могут оставаться в стороне. Сейчас составляется план мероприятий и ваша Корабелка также будет задействована. Через неделю проведём открытое заседание бюро обкома, вы, естественно на него приглашены, на нём нарежем каждому фронт работ. Кстати, Дмитрий Михайлович, этот товарищ сказал, что ваш институт уже оказал большую помощь. Это конечно замечательно, что у вас такие замечательные специалисты, но почему обком не в курсе?
   Ректор, мягко говоря, удивлённый, закашлялся, дабы получить хоть пару секунд для размышлений.
Романов, великолепно всё понял и произнёс:
- Я понимаю, Дмитрий Михайлович, что немного вас ошеломил, давайте завтра свяжемся ещё раз и предварительно оговорим объем работ.
- Да-да, конечно! Простите, Григорий Васильевич, можно задать один вопрос?
- Естественно можно.
- Нельзя ли уточнить фамилию того, кто нас так хвалил, хотя, должен признаться, я пока не знаю кого именно и за что.
   Романов, немного помолчав, коротко ответил:
- Начальник ГлавПУРа генерал армии Епишев. До завтра, Дмитрий Михайлович, в 12.00 жду ваш звонок.
   Пока ректор, повесив трубку, размышлял на тему «как это всё прикажите понимать», Крылов, который не успел выйти во время разговора из кабинета и тихонько сидел на своём месте, неожиданно развил бурную деятельность. Вскочив со стула, он подошёл к книжному шкафу, на нижней полке которого лежали научные журналы и сборники трудов за последние два месяца и, жестом показав на шкаф, обратился к ректору:
- Вы позволите воспользоваться? 
    Получив в ответ согласие, стал быстро перебирать журналы.
- Что вы ищете? - заинтересовался Ростовцев, немного успокоившись после разговора с Романовым.
- Хочу проверить одну свою гипотезу. - Не оборачиваясь, Крылов не прекращал свои поиски. - Вот, нашёл!
   Он, торжественно продемонстрировав ректору последний номер «Морского сборника».
Ректор, которому административные составляющие его должностных обязанностей, особенно в конце года, не давали возможности просматривать новинки научной периодики, молча ждал продолжения. Крылов положил перед ректором журнал, открытый на пятьдесят седьмой странице, и указал на список авторского коллектива одной из статей.
Практически сразу, взгляд ректора зацепился за фамилию Карьеров, а открыв саму статью, он нашел дополнительную информацию – «контр-адмирал А. Карьеров, политотдел ЛенВМБ». Быстро, за пару минут, он пробежался глазами по тексту статьи, особо останавливаясь на ссылках на литературу и заключительные положения.
- Прочитали? - Спросил Крылов. - А теперь я могу почти наверняка объяснить и неожиданные учебные сборы Перегудова, и повышенный интерес к его персоне со стороны политотдела. Будучи его научным консультантом по докторской диссертации, я не могу не знать списка его трудов и планов на будущее. Так вот, Сергей Васильевич, я ещё никогда не встречал второго человека, который был бы как Сергей увлечён личностью, изобретениями и вообще всем, что связано с именем генерала Шильдера, а в особенности с его подводной лодкой. Я уж не говорю о доскональном знании истории Крымской войны… У него собран громадный архив из документов, синекопий и микрофильмов. Вероятно, каким-то непонятным для меня способом, кто-то из работников ГлавПУРа сумел выйти на Сергея и понять его ценность, как возможного научного консультанта… Кстати, завтра он должен уже выйти на работу.
   Реакция ректора была молниеносной. Вызвав секретаря, он распорядился:
- Нина Николаевна, я прошу вас обязательно связаться с Сергеем Васильевичем Перегудовым и пригласить его ко мне завтра к девяти часам утра. А ещё лучше, что бы он перезвонил сегодня, если, конечно, уже вернулся в Ленинград... А вас, Алексей Андреевич, я прошу подстраховать Нину Николаевну в этом вопросе и завтра поприсутствовать при нашей встрече. Не забывайте, что всё находится под личным контролем товарища Романова…
   Крылов попрощался с ректором и вышел из его кабинета. Несмотря на то, что он торопился, но всё же на пару секунд задержался в приёмной дабы сделать «очаровательной Ниночке» комплимент на прощание и даже поцеловать ручку.

Отредактировано Majorvks (18-12-2020 08:57:54)