Ночь прошла без видений - флэшбэков, как их называет «Второй», - и это было удивительно и даже немного тревожно. Сам-то Женька выспался отлично, а вот напарник с утра злой, как собака. На его нетерпеливые вопросы: в чём дело, почему, что стряслось, что изменилось? – он сперва огрызнулся, а потом признался, что и сам ничего не понимает. Единственное пока объяснение: защитная реакция мозга на эмоциональную перегрузку от двух сознаний сразу. Так ведь и неврастеником можно заделаться…
Это Женька понять мог. Недаром весь вчерашний день, что в школе, что дома, во время празднования «бёздника» (вот же прилипло дурацкое словечко!), «Второй» почти не давал о себе знать – сидел в уголке мозга и даже не донимал своими обычными «подталкиваниями». Всего разок и оживился – когда дед принёс свой подарок, а потом отец выложил из портфеля заказанную палочку-явару, любовно выточенную из серовато-серебристого титана. Пришлось быстренько отпроситься в уборную, сделать там «щёлк-щёлк» - после чего «Второй» в течение пяти минут развлекал гостей и родителей пальцевыми прокрутками и перехватами. Конечно, не такими зрелищными, как те, с палками. Но увы, не в малогабаритной «двушке» демонстрировать такие трюки…
Несмотря на скверное настроение, «Второй» отдохнул и, похоже, готов к великим делам. Женька тоже готов. Да, ведь сегодня после школы ещё и первая тренировка у театралов!
- Ну и зачем? – хмуро спросил Женька. – Дело в этом самом поэте, Гумилёве?
- Да ладно тебе… - «Второй» отозвался неуверенно, чего за ним до сих пор замечалось не часто. – Кому от этого хуже-то стало?
Женька пожал плечами, и сам не понял, сделал ли он это на самом деле, или только в воображении. В последнее время их общение со «Вторым» уже достигло уровня, когда диалог почти перестал отличаться от обычного, живого разговора – воображение живо дорисовывало интонации собеседника, чуть ли не мимику, сопровождающую ту или иную фразу.
- Хуже, и правда, не стало. – вынужден был признать Женька. - Но мы же договорились держаться в рамках программы. А ты…
Упрёк был уместен. После очередного «щёлк-щёлк» - на большой перемене, после школьного завтрака, - «Второй» отправился в кабинет литературы. Они заранее условились, что на этом уроке «рулить» будет он.
Женька тогда отметил, с какой страстью «Второй» уговаривал уступить место. Его особое, трепетное отношение к новой классной руководительницы бросалось в глаза, и это озадачивало Женьку. Галиша, конечно, ничего, без придури и не злопамятна, как, например, математичка - но есть и другие учителя, не хуже. Или он просто не успел к ней приглядеться? Восторженные панегирики «Второго», адресованные литераторше, Женька слушал и даже поддакивал, но сам предпочитал пока оставаться при своём мнении. Поживём-увидим.
Урок начался вполне безобидно, да и сама тема не намекала на какие-то потрясения. «Слово о полку Игореве» - красивое издание с чёрно-белыми, под старину, иллюстрациями и тремя вариантами перевода, он проглотил ещё года два назад. Сейчас же литераторша сначала прочитала кусочек из «Плача Ярославны», а потом заговорила об истории поэмы – как Мусин-Пушкин в самом конце восемнадцатого века обнаружил старинный рукописный сборник в монастырском книгохранилище, как во время пожара Москвы в 1812-м раритет сгорел. А позже учёные-историки, изучая сохранившиеся копии, объяснили, что «Слово» повествует о военном походе князя Игоря Новгород-Северского, состоявшегося в семидесятых годах двенадцатого века – тогда половецкие набеги на Русь превратились в «рать без перерыва», и князья, перед лицом грозной опасности, сумели договориться о союзе против воинственных кочевников.
И тут Женька обнаружил, что его тело тянет руку вверх – и не просто тянет, а приплясывает от нетерпения.
Галиша тоже заметила и кивнула – доброжелательно, с улыбкой.
- Хочешь что-то спросить, Адашин?
…ну, сейчас начнётся...
Сознание сделало попытку сжаться в комок и нырнуть куда-нибудь поглубже. К примеру - в тину.
… и что он на это раз удумал?..
- …хочешь что-то спросить, Адашин? – сказала литераторша. Я вскочил – так поспешно, что уронил учебник. Он громко хлопнулся на пол, и я, костеря себя на чём свет стоит, зашарил под партой в поисках.
- Ничего-ничего, можешь говорить сидя. – великодушно разрешила учительница – Так что у тебя?
- Кое-кто из историков считает, что «Слово» написано почти через на сто лет, в середине тринадцатого века. – бойко начал я. – И автор поэмы на самом деле, призывает не к борьбе с половцами, а к объединению против монголо-татар. На самом-то деле, никакой особой «рати без перерыва» тогда не было. Ито есть она была, но совсем в другом смысле...
- Это в каком же? – Галина явно была озадачена.
…ага, интерес обозначился…
- Многие русские князья были в родстве с кипчакскими, половецкими то есть, ханами. – бодро продолжил я. – И в дружинах у них было полно степняков – закалённых, умелых конников ценили очень высоко. Так что все эти походы, вроде Игорева - не более, чем соседские разборки. Если смотреть летописи того времени, то окажется, что набегов русских князей на половецкие кочевья было примерно столько же, сколько набегов половцев на русские земли. И в половине случаев, какой-нибудь хан призывал родича-князя помочь справиться с ханом-конкурентом. И наоборот – князья охотно прибегали к помощи степняков в своих распрях.
Я помолчал и добавил:
- Время было такое. А монголы Субэдэя и Джебе-нойона – они ведь вообще к русским князьям претензий не имели. Потребовали прохода через их земли, чтобы догнать враждебных кипчаков. Ну и провиант, фураж для лошадей – это уж как водится. Мстислав Киевский вместе со своими тёзками Мстиславом Черниговским и галицким князем Мстиславом Удалым по-родственному вступились за половцев, за что и получили – а вслед за ними и изрядная часть Руси. Автор «Слова» просто-напросто прибег к привычным образам.
Я умолк. Класс наполнился недоумёнными шепотками - книги Яна «Чингиз-хан» и «Батый» читали многие, особенно, когда их стали продавать по талонам за сданную макулатуру.
- Если не секрет… - в голосе литераторши мелькнул неподдельный интерес, – откуда ты это… э-э-э… узнал?
- Это теория одного историка и археолога, не слишком известного. Правда, другие с ним не согласны, а академик Вернадский так и вовсе разнёс его аргументы вдребезги.
Пауза, чуть-чуть театральная.
- Зовут этого историка Лев Гумилёв.
Словно две лазерные вспышки из глаз! Литераторша выпрямилась, поджала губы.
- Лев? Гумилёв? Это, случайно, не…
- Да. Сын Анны Ахматовой и Николая Гумилёва.
- Очень, очень любопытно… - её пальцы нервно теребили бахрому по краю шали. – Женя, а ты сам что-нибудь читал его?..
Отца?
Кивок. Длинная красно-чёрная бахрома будто сама собой наматывается на указательный палец.
...переживает? Ещё бы - за такой вопрос по головке не погладят. РОНО не поймёт.
Только вот она сейчас об этом не думает...
- …Мы рубили лес, мы копали рвы,
Вечерами к нам приходили львы.
Но трусливых душ не было меж нас,
Мы стреляли в них, целя между глаз… с удовольствием процитировал я любимые строки из «Царскосельского Киплинга» - Конечно, Галина Анатольевна. «Наше всё», почти как Пушкин. Для меня - так уж точно.
Теперь она смотрела на меня по-другому – серьёзно, чуть встревоженно.
- Вот уж не думала… спасибо, Женя, это было очень интересно, садись. А мы пока…
Она встряхнула головой и тишина, заполнившая класс снова заполнилась шорохами и перешёптываниями,
- …а мы пока вернёмся к общепринятой версии. - учительница улыбнулась, глядя мне прямо в глаза. - Если ты не против, конечно.
-...значит, дело в этом поэте, Гумилёве? – повторил он.
- Прости старого дурака… - слова «Второго» сочились такой тоской, что у Женьки а мгновение защипало глаза. – ты… ты просто не понимаешь. Уже потом, после выпуска – как же я жалел, что потратил эти три года, считай впустую, потом не решился возражать родителям, пошёл в технический, не понял вовремя… А тут такой случай: и тема подходящая, и Гумилёв с Ахматовой... Знаешь, как Галина любит их стихи? Хотя в школьной программе их нет. Гумилёва ведь расстреляли в двадцать первом, в Петрограде, за участие в контрреволюционном заговоре.
- Да ладно? - если бы они беседовали по-настоящему, Женька поперхнулся бы от изумления. – Расскажешь?
- Как-нибудь в другой раз. – буркнул «Второй» и отключился. «Ушёл в тину», по его собственному любимому выражению. Женька подождал, попытался дотянуться - молчание.
…ладно, пусть пока…
Женька посмотрел на часы – надо поторопиться, надо ещё домой заглянуть перед тренировкой. На бегу он гадал: неужели «Второй», шестидесятилетний, всё повидавший старик, затеял это только для того, чтобы привлечь внимание своей бывшей школьной учительницы? То есть, это она для него бывшая, а для Женьки… стоп, и для «Второго» - никакая не бывшая, кому он иначе сегодня отвечал на уроке?
Короче – «Второй» теперь торопится сделать что-то такое, чего не успел в своей прошлой, а его, Женьки, нынешней, жизни? И вот ещё новость: оказывается «Второй» до сих пор жалеет, что пошёл по стопам отца, учиться на инженера? А ведь сам Женька, именно это и собирается сделать после школы…
Он понял, что запутался. Ну, не приходилось до сих пор думать о таких материях – всё было как-то проще, прямолинейнее, и решений требовало соответствующих. А теперь…
Может, это и называется – «взросление»?
- Ладно, партнёр… - «Второй" всплыл из своей тины и говорил примирительным, даже слегка виноватым тоном. – Не обращай внимания, это всё так, минутная слабость. Пройдёт. Слушай, я отдохну немного, а поменяемся уже на «Динамо». Что-то вымотали меня эти двое суток…
Отредактировано Ромей (17-12-2020 22:59:33)
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
