1979 год, 17-21 марта.
Где-то в Москве.
Дни, проведённые взаперти.
Третий день Женька с Астом сидели на конспиративной квартире – что бы ни говорил дядя Костя, а это она и была. Потому что – нельзя выйти на улицу, и к окнам, тщательно задёрнутым плотными шторами, тоже лучше не подходить, хотя девятиэтажка, где их поселили, и выходит фасадом на широченный пустырь где-то на окраине столицы. И телефон не работает – то есть, работает, но пользоваться им нельзя, о чём ребятам сообщил тот самый «сотрудник», которого обещал приставить к ним двоюродный дед – смуглая девушка латиноамериканской наружности – изящная, невысокая, быстрая, как мангуста. Кажется, в жилах Кармен (для друзей – Карменсита, мальчики!) перемешались все крови, что только можно найти в Южной Америке – испанская и англосаксонская, кровь индейцев майя и ацтеков, негритянских рабов с Берега Слоновой Кости и апачей с семинолами, обитателей Северной Америки. В итоге смесь вышла взрывоопасной и…. обворожительной.  Так и тянет представить её то ли на узких улочках Гаваны, в пёстрой юбке,  с гитарой, то ли в латиноамериканской сельве  - одетой в рубашку цвета хаки, с мачете и "гарандом" на плече.... 
А пока - Карменсита с удовольствием смущает подопечных подростков с суперэкономными домашними халатиками и соблазнительными позами, которые принимала как бы невзначай. «Ты не смотри, что она так зад… э-э-э… бёдрами крутит. – предупреждал дядя Костя. – Кубинки – они без этого не могут. Так-то она девчонка толковая, резкая. А уж готовит – пальчики оближешь, правда с перцем иногда может перестараться.
На вопрос – откуда в органах (насчёт места службы Карменситы ни Женька, ни «Второй» иллюзий не питали) взялась жительница Острова Свободы, дядя Костя лишь хмыкнул: «Считай, что она тут по обмену… студенческому». Женька нацелился, было, расспрашивать, двоюродный дед только коротко глянул на него, и рот захлопнулся сам собой.
Аст пребывает в некотором недоумении. Он по-прежнему воспринимает происходящее, как удивительное приключение, но  как вести себя со старым другом – понять не может до сих пор. Главная трудность: с кем он беседует в каждый конкретный момент: С ровесником-одноклассником, или с не вполне понятным гостем из будущего, который называет себя загадочным словом «комонс» и выдаёт порой такое, что впору за голову хвататься. Так что Серёга предпочитает отмалчиваться, и даже, от нечего делать, взялся за учебники, которые заставил его взять с собой явившийся за ним вежливый молодой человек спортивного сложения.
Женька, чем дальше, тем сильнее стал путаться в том, где он сам, а где его взрослое «Я». Вот, к примеру: мелькнула какая-то непривычная мысль – как понять, принадлежит она ему самому, или незаметно подсунута «Вторым»? А если и ему – в какой степени она возникла, как  следствие обращения к второй, взрослой памяти?
Память, да… Содержимое памяти «Второго»  порой представлялось Женьке скопищем то ли ящиков, то ли библиотечных шкафов. Одни гостеприимно раскрыты -  залезай, смотри, что хочешь, всё расставлено по полкам, снабжено ярлычками с краткими пояснениями. Другие – беспорядочная свалка книг и журналов, часть из которых без обложек, другие лишены половины страниц, и непонятно, как к ним подступиться. А есть и третьи – глухие чёрные ящики без дверок и ручек, в которые снаружи не проникает, кажется, ни единый квант света, и даже думать не хочется – что там, внутри…
Кстати, насчёт кулинарных пристрастий кулинарных Карменситы двоюродный дед нисколько не преувеличил: блюда, которые она готовит, больше подходят огнедышащему дракону, чем человеку. Женька даже подумывал попросить дядю Костю привезти обычных сосисок, чтобы варить их самостоятельно, но вовремя сообразил, что нанесёт тем самым кубинке жесточайшее оскорбление.
Дядя Костя приезжает каждый вечер, и тогда «Второй» выбирается из тины, отряхивался, и они  садятся беседовать. Женьку при этом бесцеремонно задвигают в дальний угол сознания – «Второй» овладел каким-то особым приёмом, позволяющим если не полностью скрыть от альтер эго содержание текущей беседы, то сделать его расплывчатым, неясным. Это как сон: пока спишь, всё кажется понятным и простым, а стоит проснуться – остаются какие-то разрозненные клочки, бессмысленные фрагменты, да и те рассасываются через считанные минуты.

Конечно, я не пятнадцатилетний пацан. Но, как ни пытался соскочить с опасной, по моему мнению, темы -  опыта шестидесятилетнего мужика оказалось недостаточно, чтобы противостоять такому волчаре.
Восьмидесятые. Афган, Горбачёв, Чернобыль, перестройка. Фолкленды, ирано-иркакская война, Польша, Прибалтика, крах СЭВ и Варшавского договора, падение Берлинской стены, катастрофа Сумгаита, Карабах, «Буря в пустыне», путч,  ГКЧП, Ельцын, Беловежская пуща, распад СССР.  Приватизация, Чубайс с Гайдаром, «святые девяностые», танки бьют прямой наводкой по зданию Верховного Совета, семибанкирщина, Чечня, Югославия, дефолт… 
Дядя Костя говорит со мной так, словно уж поверил истории с Пришельцами и переносом сознания - хотя о результатах проверки в архивах пока молчит. А может, эти наши беседы – тоже часть проверки? Так что, рассказываю всё, что могу вспомнить: «нулевые», Путин - да, он помнит этого курсанта  Краснознамённого института КГБ,  даже вёл у них вёл у них какой-то спецкурс. Что ещё?  Башни-близнецы, Интернет, «цветные» революции, «арабская весна», война 8-8-8, Крым, Донбасс, политкорректное и мультикультурное безумие, мигранты в Европе, ИГИЛ, Сирия… Да что там, он даже дату его смерти в середине 90-х, заставил вспомнить! Остановил маленький японский магнитофон, промотал назад, стёр последние пару минут. Потом – попросил повторить, несколько раз выписал дату на листке блокнота, вырвал и сжёг в пепельнице.
- Ничего, времени хватит…
- Для чего?  – спросил я, хотя ответ был очевиден.
Он коротко глянул, и я прикусил язык.
- Ладно, это сейчас не твоя забота.
- Забота? Какая?
- Не прикидывайся идиотом. У тебя – своё задание, так?
- Ну, так… правда, не очень ясно, в чём она заключается.
- Вот и выясняй. А тем, что ты тут наговорил, найдётся, кому заняться, уж поверь…
Не выдерживаю, и рассказываю о жанре попаданцев, о сценариях спасения СССР, которые во множестве обсуждаются на интернет-форумах.
Дядя Костя рассмеялся – весело, искренне, хлопая широкой крестьянской ладонью по подлокотнику кресла.
- Так ты, значит, такой попаданец и есть? Прелесть, прелесть! И что ж не побежал прямиком к Юрию Владимировичу,  советовать, как Союз уберечь? Нет, ну что за наивные дурачки у вас там, в будущем!  Их счастье, что остались у себя  -  представляю такого умника, задумавшего поиграть в подмётные письма с Конторой. А уж светлые идейки насчёт Андропова, Машерова с Романовым и прочих наших деятелей…
И я поверил – да, найдётся кому. Займутся.
В общем, он вытянул из меня всё. Вообще всё. Беседы продолжались несколько вечеров подряд, мы с альтер эго ложились в постель только когда небо за окном становилось совсем светлым, а генерал, освежившись чашкой кофе, приготовленным Карменситой, прощался и спускался вниз, где ждала неизменная чёрная «Волга».
…нет, не получается из меня правильного попаданца. Одно слово – «комонс»...

Женька вынырнул из подсознания, как из проруби с ледяной водой. Голова шла кругом, мысли путались от услышанного и усвоенного. Падение Советского Союза… войны между вчерашними братскими республиками… советские люди -  те, кто ходит, живёт, радуется жизни вокруг - превращаются кто в сломленных жизнью нищих, кто в злобных хищников, готовых клыками рвать ближнего ради кусочка сладкой жизни, кто в циничных подонков, способных продать всё и вся с усмешечками и прибаутками, кто в циников ещё более отвратительных, изливающих с трибун и телеэкранов потоки самой отвратительной лжи, и толпа им аплодирует… Кровь, предательство, подлость, крах всего, во что хочется, до боли, до слёз  хочется верить…
Теперь понятно, от «Второй»  всё это время его оберегал, что прячется в тщательно запечатанных «чёрных ящиках» его памяти.
А дальше – что? Как теперь жить?

Отредактировано Ромей (29-12-2020 16:50:58)