Он согласился. По этому случаю Женька не стал меня торопить  -  до самого дома мы, не умолкая, обсуждали открывающиеся с предложением Васича перспективы. Естественным образом разговор съехал на фехтование, и «обмен разумов» состоялось только возле моего дома. Я сознательно завернул в укромный уголок – за углом дома стояла котельная, и асфальтированный пятачок возле неё (куча угля, штабель ржавых труб, железная лестница, по которой можно, подсадив друг друга, забраться на плоскую, залитую гудроном крышу) служила нам игровой площадкой. Сейчас тут никого не оказалось и я, усевшись на деревянный ящик, скомандовал «щёлк-щёлк». И – почти сразу понял, что вот-вот отрублюсь. Тоже, между прочим, сюрприз: чем дольше я остаюсь на «капитанском мостике», тем тяжелее потом отходняк. Это что что же получается – сама природа неведомого явления поставила мне некие границы пребывания в роли «лидера»? Занятно, занятно. И наверняка неспроста…
Короче, повторилась ситуация вчерашнего вечера. Женька ужинал, рассказывал о школьных событиях (в центре внимания, разумеется, была предстоящая поездка в Пятигорск), получал выволочку за трояк по биологии, гадал, как-то там обернётся с театральным фехтованием. А я привыкал к новому для меня «мигающему» режиму – краткие моменты забытья сменялись медитативной полудрёмой, и даже сообщение о том, что завтра прилетает из Владимировки отец, я пропустил мимо ушей. Зато операции с памятью стали, наконец, удаваться  – я прямо видел, как раскладываются по выдвижным ящикам виртуальной картотеки воспоминания, как на одних щёлкают, запираясь, замки, другие де так и призывают взяться за ручку, потянуть, забраться внутрь. Это тоже бонус - теперь я могу закрывать от моего альтер эго целые участки своей памяти. А вот он такой способностью обделён, о чём, впрочем, не догадывается. И это вполне логично – его-то воспоминания и моя тоже, пусть и изрядно выцветшие, потускневшие. А моя память – только моя, и далеко не всё её содержимое стоит показывать подростку. Нет, не то, о чём вы сейчас подумали, хотя и это тоже… до некоторой степени. Ненавязчивое половое воспитание Женьке не помешает – насколько я помню, родители всегда избегали подобных тем, легкомысленно оставив их на самотёк. Результат… нет, не был то совсем уж кошмарным, но и радоваться особо нечему.
Но я сейчас не о сексе, не о тонкостях взаимоотношений с противоположным полом. А о том, что ждёт СССР через какой-то десяток лет. Я понимаю, «предупреждён – значит, вооружён», но… стоит Женьке узнать об этом – и всё, прощай последние годы счастливого детства и первые – беззаботной юности. Нет, рано или поздно я и сам ему всё покажу, но постепенно и в моей интерпретации. А то, ясно ведь какая будет первая реакция: «А если взять и пристрелить этих Горбачёва, Ельцына, Чубайса…»
Нет, ребята. Подобные порывы хороши в книжках про попаданцев. Причём – в самых глупых. А у нас тут самая, что ни на есть жизнь… с попаданцами. И не факт, что стоящая передо мной (перед нами!) задача подразумевает подобные социально-политические эксперименты.
Я немного вернулся к реальности, когда Женька с мамой устроились перед телевизором, и на экране появилась заставка «Кабачка «Тринадцать стульев».  Вот ничего не могу с собой поделать – люблю! В будущем я, помнится, скачал из Сети все выпуски, которые смог отыскать и регулярно ностальгировал над дубоватыми репликами пана Директора, ядовитыми – пани Моники, прямолинейно-инфантильными – пана Спортсмена.
Девять часов, программа «Время». Что-то устали мы с Женькой сегодня. Заберёмся под одеяло, книжечку полистаем… Что у нас там, «Роб Рой»? Вот и славно. Полчаса, может, часик– и спать. Глядишь, и привидится во сне Лиам Нисон в хайлендерском килте, с палашом. И Тим Рот в роли циничного, но блестящего мерзавца-дуэлянта. Вот Женька-то порадуется…