1979 г., июль.
Кандалакшский залив.
Утро новой надежды.
Вертолёт описал широкую дугу над побережьем и повернул к северо-западу, где за утренней дымкой, на противоположной стороне залива, лежала Кандалакша. Гражданского аэропорта там не было – только небольшая площадка, которой пользовались лёгкие самолёты и вертолёты военных, погранцов и лесоохраны.
Ребята прилипли к круглому иллюминатору. Женька рассматривать пейзажи не стал – только косился в ближайший иллюминатор. Посмотреть было на что - слева раскинулась ртутная, тронутая лёгкой рябью,  гладь Белого моря залива. Справа топорщилась зелёная щетина леса, вдали поднимались низкие сопки и поблёскивали словно осколки разбитого вдребезги зеркала, озёра, озерки, ручейки.
А в мозгу у него – у «Второго», если уж на то пошло, - повторялись раз за разом куплеты незамысловатой песенки из не снятого ещё кино:

«Как хорошо подняться в облака,
В облака, подняться в облака.
Если смотреть на жизнь издалека,
То она беспечна и легка…»

Да уж, беспечная и лёгкая жизнь им точно не светит. "Туман войны" - вот правильное определение, подсунутое ему сознанием "Второго". Впрочем, как любит повторять напарник-двойник из будущего: "кто-то обещал, что будет легко?"

«На Земле бывают приключения такие,
Ты про них не слышал и во сне.
Там живут не ангелы, а грешники простые,
Потому они милей вдвойне.

Остальные пассажиры видами не интересовались. Генерал, накинув на плечи бушлат, что-то стремительно строчил в своём блокноте. Кармен, прикрыв глаза, откинулась на спинку дерматинового сиденья с неизменным «Скорпионом» на коленях, и пребывала то ли во сне, то ли в медитативном трансе. Виктор тоже затих на своём месте – его внесли в вертолёт на руках, а каталку пристроили возле створок кормового люка, притянув, чтобы не ёрзала туда-сюда, грузовыми стропами.

«Божию коровку ты отсюда не увидишь,
Не заметишь маленький ручей.
Люди не обидят и людей ты не обидишь,
С высоты не видно мелочей...

Ну, вот и этот этап их приключений позади, думал Женька, и «Второй» из глубины сознания участливо ему поддакивал. Что будет дальше – не знал никто. Предстояла уйма дел, и все они были первостепенными: освоить использование и выпуск «детекторов Десантников», разобраться с шифрованными записями в блокнотах погибшего в Силикатах парня, выловить клочки полезной информации из архивов «спецотдела». И, самое главное – нащупать, наконец, следы «шефа», загадочной личности, чьи уши явственно торчат из-за кулись всех недавних происшествий с Десантниками. Скорее всего, это будет теперь их главная проблема, главная задача – и, вместе с тем, самая эфемерная, с наименьшими шансами на реализацию.
Вертолёт затрясло, замотало из стороны в сторону – так сильно, что  Женька едва успел ухватиться за сиденье, Аст с Миладкой не удержались у своего иллюминатора, громко стукнулись лбами и расхохотались.  Из двери в голове салона высунулся  пилот – в синей, с меховым воротником, «лётной» куртке и матерчатом шлемофоне.
- Держитесь крепче, товарищи. – предупредил он. – Погода портится, будет  сильно трясти.
- До Апатитов-то дотянем? – осведомился дядя Костя, оторвавшиь от своих записей.
- С северо-востока идёт грозовой фронт, - отозвался вертолётчик. – Есть риск, что впилимся точнёхонько в него. Если будет приказ – полетим, конечно, но болтанка будет знатная. Я бы не рисковал
- Может, ну их, Апатиты? – предложила, не открывая глаз, Кармен. – сядем на поезд и к утру будем дома.
- А что, вариант. – генерал сощурился, прикидывая варианты. – Думаю, с билетами мы вопрос как-нибудь решим. Лишние полсуток в нашей ситуации роли не играют, зато будет время немного собраться с мыслями. В Москве отдыхать будет некогда!
Вертолёт лёг на левый борт, описывая крутой вираж. Женьку бросило к иллюминатору, и он ясно разглядел пологие склоны горы Крестовая, тающие в утреннем тумане кварталы Кандалакши далеко за ней. И – большой, чёрный, на фоне серого неба крест на верхушке горы. «Второй» оживился. Оказывается, ему случалось когда-то, в прошлой своей жизни, побывать в краеведческом музее Кандалакши - и увидеть там обломок старого креста, вместо которого был установлен этот. На обломках старого креста, стоявшего на Крестовой горе, можно еще прочитать еле видную надпись: «лета 7202-го года, в июле месяце первого дня…»
«7202-й от сотворения мира – это, кажется,1694-й по нынешнему летоисчислению» – подсчитал Женька. Он случайно запомнил соотношение дат – затвердил на уроке истории. Примерно в это время на Белом море, в Архангельске  побывал Пётр, и на русский Север, как и на всю страну, накатывался неудержимый вал перемен. Их задача сегодня не столь очевидна – но ставка этой игре такова, что не снилась ни одному императору, ни одному правителю за всю историю Земли.
Вертолёт выровнялся, поднялся повыше.
- Кандалакша даёт погоду. Посадка через девять минут, товарищи. – крикнул из кабины вертолётчик. – Вы уж решайте поскорее, летим дальше, или нет, а то нам ещё заявку на ГСМ заполнять…
- Не летим. – уверенно ответил дядя Костя. – Сколько там до желдорвокзала, километра три? В самый раз поспеем к экспрессу «Мурманск-Москва». Хватит, пожалуй,  с нас на сегодня воздушных приключений.
А Женька на пару со «Вторым» мурлыкал неслышно:

"...как хорошо подняться в облака,
В облака, подняться в облака.
Можно смотреть на Землю свысока,
Свысока все проще пустяка.
Жизнь готовит нам сюрприз
И каприз ее - закон для всех.
Жизнь сперва бросает вниз,
А потом бросает снова вверх…»

Конец второй части

Отредактировано Ромей (14-01-2021 16:11:36)