II
Что и говорить, безымянные архитекторы «Облака» умели произвести впечатление! Особенно, если забыть, что всё это мрачное великолепие – не более чем иллюзия, картинка, сгенерированная немыслимо сложным виртуальным механизмом этой космической Матрицы.
Помещение, в котором я оказался, не походило ни на Большой Звёздный зал, ни на Зал гильдии Жнецов. Здесь не было стен – пол и потолок представляли из себя половинки гигантской двояковыпуклой линзы, и смыкались в затопившей периферию помещения полумраке. В этом полумраке перемещались размытые, неясные тени да поблёскивали время от времени золотистые искорки, складываясь в сложные узоры и так же мгновенно рассыпаясь – словно струйка «Ча», тающая над мерным сосудом раненого фехтовальщика.
Впрочем, никаких неудобств форма зала не доставляла - тяготение в любой его точке было, подобно другим помещениям в «Облаке», направлено строго перпендикулярно поверхности.
А в центре нижней половины «линзы», в окружении держащихся на почтительном отдалении стражников с нааб-те, стоял тот, ради кого я и явился в это удивительное и пугающе место.
Складки капюшона тяжело лежали на плечах, спускаясь низко на лоб - и когда фигура повернулась к Парье, тот невольно вздрогнул. Вместо лица под капюшоном была чёрная дыра, окошко в бездну, из которой красным светились точки глаз.
Наваждение это держалось всего несколько мгновений. Великий Десантник откинул капюшон, явив взорам присутствующих в зале суровый точёный профиль и кожу, густо покрытую золотыми татуировками. Стражники поспешно опустились на одно колено. Парья, помедлив всего мгновение, последовал их примеру, но даже эта крохотная задержка не укрылась от внимания главы гильдии.
- А ты дерзок, Парьякааку, Жнец четвёртой ступени. – произнёс он. – Но я прощаю тебя - ради проявленных сегодня на Малой на Арене Игр. Победителям всегда дозволяется несколько больше, чем иным прочим, не так ли?
Я невольно ожидал, что голос окажется низким, реверберирующим, нечеловеческим даже. Но - ошибся. Нормальный такой голос, разве что, выдающий непоколебимую уверенность владельца в себе – как и в своей власти над прочими человеческими букашками.
- Главное, - продолжала фигура, - чтобы этот победитель помнил своё место в священных струях «Майю» и ясно представлял границы дозволенного. Ты согласен со мной, Парьякааку, Жнец пока ещё четвёртой ступени?
Я склонился ещё ниже, коснувшись лбом колена. Заданный вопрос не подразумевал ответа – только демонстрации покорности и почтительности.
- Можешь встать. – милостиво разрешил Великий Десантник, и мы с Парьей вскочили на ноги. Не забывая, впрочем, о подобающем изгибе позвоночника.
- Я призвал тебя, чтобы сообщить новость, которая, несомненно, наполнит тебя восторгом. Посмотрев на великолепный стиль боя и новое оружие, применённое тобой на недавних играх, я решил предложить тебе перейти в гильдию Воинов. Отныне твоими обязанностями будет обучение бойцов для участия в играх, а ты сам будешь защищать цвета нашей гильдии. Что скажешь, Парьякааку, Жнец пока ещё четвёртой ступени? Разумеется, твоей подруги, восхитительной Чуикисусо это тоже касается. Мы наслышаны об её исполнительности, и найдём ей дело по душе в нашей гильдии.
Намёк более чем прозрачен – прими предложение, и награда не обойдёт тебя стороной. Лакомая приманка, что и говорить – в своей-то гильдии Парье и Чуики ещё пахать и пахать до повышения …
Обитатель серебряной каймы любой из четырёх ступеней – не более, чем ничтожная букашка для Бдящего. И, разумеется, ответ на любое предложение, исходящее от вершителя судеб «Майю», может быть только один – немедленное и восторженное согласие, сопровождаемое горячей благодарностью. Только так, и никак иначе – за одним-единственным исключением.
Предложение сменить гильдию остаётся целиком на усмотрении упомянутой букашки. Более того, каким бы ни было её, букашки решение, никакими репрессиями оно ей не грозит. Таков освящённый струями «Майю» порядок, и Бдящие неукоснительно его соблюдают, ибо здоровое соперничество между гильдиями идёт всем только на пользу, а вот вражда, наоборот, способна подорвать сложившийся в «Облаках» уклад жизни. А это никому не нужно – и уж, тем более, не стоит оно одного, даже самого лучшего бойца, которого так хочется выставить на следующие Игры.
И Парья это, разумеется, знал – а теперь вот и я тоже. Предложение, что и говорить, было заманчивое, но принимать его вот так, с ходу, он не мог. Во-первых, надо было хорошенько всё обдумать, а во-вторых так просто не принято. Переходы из касты в касту, хоть и случаются довольно редко, но всё же не являются чем-то из ряда вон выходящим и обычно не вызывают осуждения в обществе. Но если дать согласие вот так, сразу, без раздумий и колебаний – это будет расценено, как пренебрежение рядовыми членами прежней касты, так и её руководителями. Такого не прощают будь ты хоть сто раз победитель Игр.
Как бы ещё поделикатнее это высказать? Парья впервые оказался в подобной ситуации и терялся, пытаясь подобрать подходящие слова.
Пришлось брать инициативу на себя. Благо, пример имелся – и какой!
Верно говорят, что книги, прочитанные в детстве, держатся в памяти гораздо крепче иных прочих…
- Доброта ваша ввергает меня в растерянность… – заговорил я, сдабривая интонации в голос нужными дозами дозу мёда и сахарного сиропа. - Перед вашим душевным величием я чувствую себя жалким отсветом крошечной звезды, которая вот-вот потеряется в тёмной бездне Уку-Пача. Но если вы в вашей неисчерпаемой доброте позволили бы мне говорить откровенно...
Я остановился. Чёрный капюшон – и когда это он успел снова его натянуть? – качнулся.
- Говори.
- Я немею от почтительности и восторга, апу! Тогда - рискну заметить, что все мои друзья состоят в касте Жнецов, а враги, по какой-то роковой случайности, носят цвета вашей глубокоуважаемой касты. Меня дурно приняли бы здесь и на меня дурно посмотрели бы там, если бы я принял ваше предложение.
- Враги? - багровые искорки гневно сверкнули из чёрного провала под капюшоном. – Откуда у тебя могут взяться враги в моей касте?
Он так и сказал – «моей», сделав на этом слове особое ударение.
- Победа на Играх, о которой вы изволили упомянуть. Я не страдаю глухотой и отлично слышал те проклятия, которые меня осыпали с ваших трибун. Уверен, некоторые из них были высказаны отнюдь не в горячности или запале после поражения почтенного мастера Ильапы.
Капюшон снова качнулся, скрывая от меня тусклые угольки глаз. В зале повисла мертвящая тишина. На какой-то миг у меня мелькнула дикая мысль – а что, если этот, в чёрном с золотом плаще тоже знаком с творениями Дюма-отца, и я сейчас спалился по полной программе? А что – Десантники уже высаживались на Земле, и кто-то из них вполне мог сохранить воспоминания об отложившемся в памяти захваченного им аборигена приключенческом романе.
Жуткий миг миновал. Великий Десантник поднял руку – она выскользнула из-под полы плаща, подобно узловатому, потемневшему дубовому корневищу, унизанному золотыми кольцами и браслетами.
- Можешь идти. Надеюсь, ты хорошенько обдумаешь мои слова. Я жду ответа не позже, чем через три рабочих цикла - сообщи о своём решении любому члену моей касты не ниже третьей ступени. Мне передадут.
Я поклонился и попятился к двери – и пятился, пока тяжёлые створки не захлопнулись у самого моего носа. Я выпрямился – стражники с нааб-те по-прежнему меряли меня взглядами, но уже без прежней настороженности. Видимо, известие о сделанном мне предложении уже успело разлететься. А значит – скоро она достигнет и коллег по касте, и до непосредственного начальника Парьи, старого Йази. И вот тогда действительно придётся что-то отвечать...
Я повернулся и на негнущихся ногах пошёл к поджидавшему меня провожатому.
…и что бы мы делали без классики?..
Отредактировано Ромей (06-03-2021 18:26:05)
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
[/url]
