ГЛАВА СЕДЬМАЯ
«Дан приказ ему на запад,
Ей – в другую сторону…»

I
- В финале двое наших. – торопливо объяснял спутникам Женька. - Александр Романьков и Владимир Смирнов. И один француз – Паскаль Жолио, совсем молодой парень, двадцать один год. Никто не ожидал, что он пройдёт так далеко – а вот поди ж ты… Сейчас он будет сражаться за золото с нашим Романьковым, а Смирнов при любом его результате получает бронзу, ведь предыдущий бой с Александром он проиграл… 
Турнир по фехтованию проходил в универсальном спорткомплексе ЦСКА на Ленинградском проспекте. В последний день июля жара стояла удушающая, и мощные германские кондиционеры, установленные в построенном специально к Олимпиаде комплексе,  гудели вовсю, едва справляясь с пиковой нагрузкой. Но зрителям, заполонившем трибуны, было сейчас не до жары – финал мужской рапиры, вот-вот всё решится! Люди жадно прикладывались к маленьким треугольным пакетикам с соками и бутылочкам «Фанты» - вот-вот всё начнётся.
А француз симпатичный… - заметила Катюшка. -  Словно принц из сказки – лёгкий, раскованный, не ходит – порхает. И шпагой орудует, как настоящий виртуоз…
- Много ты понимаешь… - недовольно буркнул Аст. И не шпага это вовсе, а рапира. А французик твой – позёр, и только. Подумаешь – повезло, пробился в финал…
Заявление Катюшки и правда было чистой воды провокацией, местью за то, что походу на соревнования по женской гимнастике друзья предпочли эти никчёмные прыжки и ужимки с рапирами. Тем более, что выбор у них имелся – генерал обеспечил «сотрудников» билетами на самые интересные соревнования Московской Олимпиады, и они целую неделю не вылезали из спортивных залов, наблюдая за успехами атлетов всего мира. Действительно, всего – Олимпиада-80 проходила без всяких идиотских сюрпризов, вроде бойкота, который, если верить «Второму», случился в предыдущей версии истории. На Олимпиаду в Москву приехала даже сборная Израиля, что уж вовсе не лезло ни в какие ворота…
Жолио девочке действительно понравился – и ослепительной своей улыбкой, и неповторимым элегантным, чисто французским изяществом, которое он демонстрировал на дорожке, и, главное – шармом, почувствовать который дано лишь женщине.
Олимпиады любят дебютантов. Им они дарят особое расположение, а нередко и лавры. Всякий спортсмен-фехтовальщик  понимает – ох, как непросто четыре года копить силы, держать в сохранности психику и сохранять, несмотря на сумасшедшие психологические нагрузки, свежее восприятием боя. И все четыре года засыпать и просыпаться с мыслью, что ты можешь победить, должен, обязан. И однажды – выплеснуть всё накопленное на узкой фехтовальной дорожке, вложив в немыслимо быстрые движения лёгкого клинка.
Вот, как сейчас.
На большом табло цифры счёта, составленные из белых кружочков – «4:4». Трибуны неистовствуют, многие вскочили с мест, не в силах держать отчаянное желание помочь Романькову – «Саша, Сашенька, Саша!» Оно и понятно - судьбу олимпийского золота решает один-единственный укол.
Комментаторы в своих прозрачных будках умолкли. Что тут скажешь, какие слова подберёшь? А соперники не торопятся. Оба осторожно прощупывают друг друга, двигаются мелкими шажками, легко соприкасаясь клинками, пытаясь предугадать следующий ход противника.
В подобных случаях, когда нервное напряжение достигает пика, когда цена ошибки настолько велика, побеждает тот, кто первым решается на риск. На этот раз им оказался советский фехтовальщик. Атака Романькова – стремительная, невероятная, невозможная – не могла достигнуть цели, ни один человек на его месте не смог бы. И вдруг – зал закричал, завопил, зашелся в реве аплодисментов, и весь этот вулканический рёв перекрыл победный клич самого Романькова – он,  вскинув руки, подпрыгнул, сделал в воздухе несколько оборотов, изобразил еще какие-то невообразимые па. Женька и Аст орали, скакали на Трибунах, Катюшка, минуту назад сочувствовавшая симпатичному французу, хлопала в ладоши, из глаз её текли слёзы.
Победа! Наша победа!

Отредактировано Ромей (08-03-2021 12:08:37)

Перезалил

III
Пистолеты резко хлопали – стрелки то били серии на полную обойму, то работали по всплывающим мишеням отрывистыми, сухими двойками. Инструктор, сидящий на высоком табурете возле своей трубы, то и дело выкрикивал короткие фразы, корректируя огонь.
- А у Голубева неплохо так получается. – прокомментировал Аст, опустив монокуляр. – Намного лучше, чем у Казакова.
Вот Саня и бесится. – отозвался Женька. – Видит, что отстаёт, нервничает, и в результате мажет. Терпеть не может кому-нибудь уступать. А если поймёт, что всё же не выходит – постарается подвести под это целую теорию. Непростой, что и говорить,  характер. Закрытый.
- Зато человек искренний и предельно честный. – не согласился Аст. – Если меня спросишь – то из всех я бы с ним предпочёл иметь дело. И голова светлая, куда там остальным…
- Зато Голубев упорнее. Если уж берётся за что-то – нипочём не отпустит, пока не доведёт до конца. И стреляет – сам видишь…
- Голубев чересчур себе на уме. – покачал головой Аст. - Никогда не знаешь, что у него в башке. Но боец хороший, это верно, и дисциплину понимает. Только ведь в нашем деле стрельба – не главное, а как оператор ДД. Казаков, пожалуй, посильнее будет.
- Разве что, самую малость. Их обоих ещё натаскивать и натаскивать, и тут на Миладку вся надежда.
Женька потратил не один час, уговаривая генерала включить в состав "Второй Аргентинской экспедиции» двух кассиопейцев. «Пусть ребята получат практический опыт, -  говорил он, - ведь их, так или иначе, скоро придётся включать в состав оперативных групп, действующих за границей, других операторов у нас пока нет…»
Но, возражения – возражениями, а когда решение всё же было принято, жизнь кандидатов претерпела кардинальные изменения. Теперь оба по полдня проводили в спортзале и тире, а другую – в учебном классе, где им вдалбливали по ускоренному курсу испанский язык и азы оперативной работы за границей.
А неделю назад Женька рассказал Голубеву и Казакову о том, что их ждёт на самом дело. Беседу с Леной Простевой он отложил до её выздоровления – неизвестно, как ещё дела обернутся, торопитья ни к чему. А от ребят он не стал скрывать ничего – ни появления двойника-«попаданца» из 2023-го года, ни жутких перспектив нового Вторжения Пришельцев, ни ситуации, сложившейся на текущий момент – с игрой разведок, затевающейся вокруг проблемы Десантников. Рассказал даже о том, что Пришельцы – возможно далёкие потомки выходцев с Земли, а потому вся история приобретает неожиданную окраску…
Оба приняли известие по-разному. Казаков, к Женькиному удивлению, поверил буквально с первых слов. Голубев же оказался скептиком – поначалу он решил, что руководитель клуба даёт ему вводные для новой фантастической ролёвки, а потом, когда в дело пошли аргументы поувесистее – вообразил что это новый психологический тест. Но в итоге  - тоже поверил и преисполнился энтузиазма.
Разумеется, об отказе речи не было – оба кандидата, казалось, дали бы глаз себе вырвать, лишь бы не упустить такого поразительного шанса…
Да, «Кассиопея» хоть и принесла положительный результат, но далеко не такой обильный, на который они рассчитывали, запуская проект. На данный момент в распоряжении «спецотдела» было всего четыре готовых оператора ДД, причём один из них выбыл из строя по меньшей мере, на месяц – нога у Простевой срасталась плохо. Потому генерал и возражал так резко против отправки всего имеющегося «личного состава» в Южную Америку – сам он оставался, фактически, без специалистов. Договорились до того, что Казаков и Голубев по прошествии пары недель отправятся обратно в Союз, а из «стажёров» при экспедиции останется только Серёга-Аст.
Пистолетные выстрелы смолкли - инструктор скомандовал приступить к чистке оружия. Женька вздохнул и положил на стол монокуляр.
- Пошли, что ли, и мы постреляем?
- Из «Вальтеров»? - уточнил Аст. подарки Хорхе, «люгер» и «Таурус» остались дома.
- Да хоть из наганов. Надо же форму поддерживать.
Женька был искренне рад, что операторами из всех полутора десятков кассиопейцев, перешагнувших шестнадцатилетний порог (это было обязательное условие тестирования), оказались именно старые друзья «Второго» - и неважно, что его самого нет и неизвестно, вернётся ли он когда-нибудь на родную планету. А вдруг вернётся, причём когда они будут там, в Долине Хрустального Черепа? Вот радость-то старику…
Женька время от времени думал, каково это будет – снова носить в себе дополнительное сознание? И даже поделился этими мыслями с генералом. Дядя Костя нахмурился – а что, внучек, вопрос ты поднял не праздный…  - и обещал обдумать. Впрочем, проблема не числилась в списке первоочередных – не было никаких оснований ждать столь скорого возвращения разведчиков-комонсов, заброшенных «Линией Девять» неизвестно куда и неизвестно на какой срок…
- Абашин, Астахов – на огневой рубеж! – распорядился инструктор. – Оружие осмотреть и изготовить к стрельбе!
Женька натянул защитные, на толстом поролоне, наушники и взял со стола пистолет. Это был чешский «CZ 75» - отличная, мощная и лёгкая машинка. Сердце ворохнуло непрошенное воспоминание – с таким вот «ЧиЗетом» ходила Кармен, когда изображала практикантку у них в школе. Сейчас тело Кармен лежит на вершине безымянного холма в Долине Хрустального Черепа а её сознание – где-то чудовищно далеко, в миллиардах километров, на далёкой окраине Солнечной системы, и вернётся ли оно домой, на Землю - это ещё очень большой вопрос…
А руки сами выполняли проложенную последовательность операций: опустить предохранитель, оттянуть затвор, проверить, нет ли патрона в патроннике. С громким щелчком вставить в рукоять обойму, снова передёрнуть затвор, поставить на предохранитель, поднять пистолет вверх, держа указательный палец подальше от спускового крючка.
- Курсант Абашин к стрельбе готов!

Отредактировано Ромей (09-03-2021 11:56:31)