III
- Вы же говорили, что можете определять кандидатов без приборов? – спросил Женька. – По-простому, на глазок? А тут – лампочки какие-то, провода, шлем с электродами…
И верно: рабочее место «психолога-экспериментатора» выглядело более чем солидно – одних осциллографов здесь было штуки три.
- Так и есть. – не стал спорить Виктор. – Но ведь у вас Клуб Любителей Фантастики, так? Вот я и решил, что не помешает добавить, так сказать, антуража. Ребятам проще сосредотачиваться, и результаты получаются точнее.
- Кстати, о результатах. Посмотреть можно?
- Да, конечно. – Виктор протянул собеседнику тонкую ученическую тетрадку. На бледно-зелёной обложке, там, где полагалось вписывать фамилию владельца, номер школы и класс красовалась надпись «Кассиопея» и дата. Сегодняшняя.
Женька взял тетрадь, открыл - и, не удержавшись, присвистнул.
- Что, все трое?
- Александр Казаков, Дмитрий Голубев и Елена Простева. Второй, третий и седьмой номера в списке будущих операторов ДД.
- А первый номер – это кто?
- Ты посмотри, там всё написано. В самом конце.
Женька торопливо перелистнул ещё несколько страниц.
- О как!
На верхней строчке значилось: «Клейман, Екатерина, 16 лет, ср. школа №159, Москва.»
- А вот так. – Виктор отобрал тетрадь и убрал её в ящик письменного стола. Откуда вы её взяли, кстати? Настоящий самородок, сильнее даже Милады.
- Да это… понимаешь, она наша одноклассница. И друг. Серёга как-то при ней обмолвился, что мы проводим в клубе психологические опыты, так Катюшка как клещ вцепилась – возьми её да возьми. Интересуется психологией, даже ходит на курсы при психфаке МГУ. Пришлось взять…
- Вот и хорошо, что пришлось. Упускать такой кадр мы не имеем права. Так что в лепёшку расшибитесь, а обеспечьте!
- Обеспечим, куда мы денемся. Кстати, она влюблена в Серёгу...
- Это дело ваше, до меня касательства не имеющее... – отмахнулся учёный. Он тяжело встал, опираясь на спинку стула, и сделал несколько шагов по комнате.
- Кстати, о твоём друге, Сергее. – Виктор вернулся за стол. – У него тоже прорезались способности. Совсем слабенькие, на грани моей чувствительности – но они, несомненно, есть!
- Вот это да! – Женька выпрямился на стуле. Действительно, день полон сюрпризов. А может тогда, в вертолёте, вы ошиблись?
Год назад, когда ребята только познакомились с Виктором, он наскоро проверил Женьку, Аста и Миладку на скрытый потенциал оператора ДД. Положительный результат тогда показала только девочка. Помнится, они с Серёгой ещё расстраивались по этому поводу.
- Невозможно. – отрезал Виктор. Кажется, Женькино предположение его задело. - Я и потом не раз его тестировал, как, кстати и тебя. Незаметно, чтобы не внушать напрасных надежд. Так что, ошибка исключена.
Хм… - Женька задумался. – А у других, не прошедших проверку, способности могут тоже со временем прорезаться? А то генерал намекал, что пора отсеивать бесперспективных кандидатов и проводить новый набор в «Кассиопею». Может, не стоит торопиться и ещё поработать с ребятами?
Виктор почесал кончиком карандаша переносицу.
- Ну, не знаю… Но ты прав, пожалуй, этот вопрос стоит изучить отдельно. Скажем, близкое общение с носителями нужных способностей может пробудить их у тех, кто ими изначально обделён… ведь Сергей с Катей близко общались?
И ухмыльнулся – с явным намёком.
Женька покраснел.
- И ничего такого не было, глупости. Просто учимся вместе и каждый день встречаемся в школе. Ну и кроме школы случается, конечно…
- Ну, ладно, пошутил, прости. - Виктор выставил перед собой ладони в знаке примирения. - Общение не обязательно должно быть…м-м-м… на уровне физиологии, довольно и ментального. А вообще - идея перспективная, ведь из неё следует, что можно улучшать способности уже имеющихся операторов.
Он снова встал и зашагал по лаборатории, явно наслаждаясь новообретённой способностью.
- Есть у меня пара мыслей на этот счёт - благо, сейчас есть с кем поработать. Как думаешь, твой друг согласится пройти ещё несколько тестов?
- Конечно, согласится! – обрадовался Женька. Ему до ужаса не хотелось терять кассиопейцев, отсеянных Виктором. – Так вы поговорите с генералом?
- Поговорю. Кстати, когда закончишь - езжай на "спецдачу". У генерала для тебя какая-то важная новость.

Чёрно-белый снимок был сделан при искусственном, довольно скверном освещении. Фотограф пользовался мощной вспышкой, и в результате объект съёмки сверкал таким количеством граней, что представить себе его истинную форму было непросто.
- Это что, пирамида?
- Она самая. – кивнул дядя Костя. – Ступенчатая, таких полно на Юкатане и в Мексике. В Перу, вроде, тоже встречаются, правда, поменьше.
Женька безуспешно поискал на снимке что-то, способное дать представление о масштабе.
- А эта – большая?
- Не слишком, примерно с трёхэтажный дом. И, что самое интересное – целиком спрятана то ли в пещере, то ли в искусственном гроте. Под землёй, одним словом.
- И эта фотография хранилась в банковском сейфе?
- Да, как и подробная карта долины Хрустального Черепа, с указанием, где этот грот искать. Очень полезный оказался сейф, спасибо тебе за ключик, кстати.
- Хорхе благодарите. – ухмыльнулся Женька. - Не подари он мне тот «люгер» - мы бы ничего не узнали.
- Ну, не скажи, не скажи… - покачал головой генерал. - Пленники тоже много чего рассказали, так что содержимое сейфа только сэкономило нам время. Вот, смотри:
Он выложил на стол ксерокопию топографической карты.
- Здесь. Узнаёшь место?
- Тот холм, на котором мы…
- Да, похоронили тела Кармен, «Линии Девять» и погибших бойцов Хорхе. Вход в грот с противоположной стороны – там каменная кладка на цементе, замаскированная искусственным оползнем. Два десятка человек с кирками и лопатами – за неделю можно управиться, даже без экскаватора. Но даже не это самое любопытное….
Он извлёк ещё листки – фотокопии страниц с текстом, написанным готическим шрифтом, и странички с переводом.
- Из того же сейфа. Поинтересуйся. И внимательнее читай, мы никуда не торопимся.
На то, чтобы изучить бумаги у Женьки ушло минут десять.
- Невероятно! Выходит, пирамида – и есть тот артефакт, который позволил предкам Десантников отправиться к звёздам?
- А так же наделил их умением захватывать чужие тела. – кивнул генерал. – Интересная штучка, верно?
- Ещё бы! - Женька снова пробежал глазами листки с переводом. – Правда, тут написано, что она уже много тысяч лет, как не действует… Выходит Десантники, захватившие тела беглых нацистов, знали об этой пирамиде?
- А кто, по-твоему, спрятал фотографию и записи в банковский сейф, Пришельцы? Согласно банковским документам, это было не так давно, в середине шестидесятых.
- Почти сразу после Вторжения. - прикинул Женька. – Получается, они целенаправленно отыскали Долину, откопали пирамиду, сфотографировали и закопали снова, попутно припахав к этому прятавшихся там военных преступников? А потом остались сторожить тайник с артефактом?
- Мелко плаваешь, внучек! – улыбнулся генерал. – Те, кто осел после войны в Долине Хрустального Черепа, были осведомлены о пирамиде. Это установлено точно - снимок, видишь ли, сделан в конце сороковых. Наши эксперты уверены: фотобумага, чернила надписи, другие признаки соответствуют именно этому периоду"
- Но… - Женька был озадачен. – Тогда получается, что эсэсовцы, «Аненербе», знали об этом тайнике задолго до Вторжения? Но… откуда?
- Нашли же они хрустальный череп? Не исключаю, что он хранился в том же гроте, где спрятана пирамида. Её-то эсэсовский археолог, Отто Ран, вывезти никак не мог – хотя, не сомневаюсь, что очень бы этого хотел. Я запросил товарищей из Штази – они порылись в архивах СС и нашли указания на то, что гитлеровцы ещё в сорок первом году вели переговоры о покупке участка земли в этой самой долине. А дальше я и сам припомнил: точно, мелькала такая информация… Мы тогда так и не поняли, зачем это немцам. Но копать не стали – сведения не подтвердились, а потом стало не до того…
Генерал знал, о чём говорит – недаром он почти всю войну провёл в Аргентине, воюя с нацистской резидентурой, передавая союзникам графики передвижения судов с грузом стратегического сырья для заводов Рейха и точки рандеву немецких подлодок с «дойными коровами» в Южной Атлантике.
- В общем, внучек… - дядя Костя собрал бумаги и сложил их в бювар, – не миновать нам новой поездки в Аргентину. Очень уж хотят наши умники во главе с Виктором потрогать руками эту пирамидку. А пока надо срочно подготовить хотя бы пять-шесть квалифицированных операторов ДД из твоих фантастов. Обдумай, как с ними поговорить, объяснить, чем предстоит заниматься. Кандидатов отбери, потом вместе просмотрим список. И, пожалуйста, не тяни. Времени у нас немного, а скоро его и вовсе не будет.
Женька согласно мотнул головой. Надо – так надо.
- И, кстати, ты, помнится, интересовался насчёт этого американца, Лукаса… - дядя Костя смотрел на двоюродного внука с хитрецой. - Позавчера подписан договор с «Мосфильмом». Продолжение «Москвы-Кассиопеи» и «Отроков во Вселенной» будут снимать совместно с его киностудией. Большой проект, две серии, прокат и в Союзе и на Западе. Обрадуй там своих, что ли…
Женька едва не поперхнулся. Вот уж действительно – история пошла другим путём!

II
- Это твой дружок научил тебя драться? Для баб из каст это редкость - не то, что у нас, в Заброшенных Лабиринтах. Наши женщины ходят в набеги, наравне с мужчинами!
Действительно, припомнила Кармен, в захватившем её отряде были две вооружённые женщины.
- Ты будешь отвечать, Жница? Или велить тебя избить?
Кармен вскинула голову и с вызовом посмотрела на собеседника. От него веяло первобытной мощью – и дело было не в рельефно вылепленном теле и чеканном профиле - внешность в «Облаке» особого значения не имела. Острый, пронзительный, взгляд, пронизываюший насквозь, какой не купишь ни за какое «Ча» - взгляд человека, привыкшего повелевать и распоряжаться чужими жизнями. Накидка из разноцветных кусков ткани с фрагментами серебряных узоров – одежды, отобранные у высших представителей разных каст. За поясом – чёрная массивная маката без украшений. Смотрится зловеще…
Впрочем, и она не лыком шита – так, кажется, говорят в России? Однокурсник по спецшколе КГБ, выросший в бандитских кварталах сибирского города, как-то говорил о царящих там нравах: «чуть дашь слабину, прогнёшься – сразу станешь должен, и это уже навсегда….»
А она, Кармен-Чуики, дочь Команданте Че, не намерена давать слабину перед какой-то инопланетной шпаной.
- Он ещё много чему меня научил. Я слышала, ты тоже недурной боец – но молись Супа̀ю, хозяину тёмной бездны Уку-Пача, чтобы тебе не пришлось встретиться в бою с Парьякааку из касты Жнецов!
- Супай уступил мне своё место здесь, в «Облаке», так что незачем обращаться к нему по пустякам. - буркнул в ответ Крысолов. Вызывающий ответ пленницы его не рассердил - скорее, позабавил, судя по мелькнувшей на татуированном лице улыбке. – А ты дерзкая, Жница Чуикисусо. Может, ты не до конца поняла, где оказалась, и что тебя ждёт?
- Мне объяснили. И даже продемонстрировали – твои мерзавцы-подручные, на беззащитных пленницах. Если ты собирался таким образом запугать на меня, то просчитался.
- Ребята развлекались. - отмахнулся вожак. – Их право, заслужили. Ты ведь догадалась, что я запретил им тебя трогать?
- Если ты – тот самый Итчли-Колаш, о котором они орали по поводу и без повода, то да, догадалась. Не очень, правда, ясно, зачем тебе это нужно.
- Вот и хорошо. – кивнул Крысолов. – Что до того, почему я велел тебя пока пощадить, то тут всё просто…
Кармен насторожилась: вожак отвечал как-то чересчур легко. Похоже насильники не соврали, и у негодяя на неё особые виды. Что ж, посмотрим….
- Хорошо, что ты упомянула своего дружка, этого отчаянного рубаку. – продолжал меж тем Крысолов. – Ходят слухи, что вы двое крепко привязаны друг к другу? Так крепко, что другой такой пары во всем «Облаке», не отыскать?
- Мало ли что болтают… - огрызнулась Кармен. Сказанное вожаком ей не понравилось.
- Не перебивай, женщина. – прервал её Крысолов. – И думай головой, а не тем, чем обычно думает ваша сестра. – Вы ведь оба Жнецы – а значит, занимаетесь распределением «Ча». А её-то нам и не хватает... как ты уже успела заметить.
- Верно, успела. – Кармен уже уловила, куда клонит Итчли-Колаш. – То-то твои подручные выглядят так жалко. Что, запасы на исходе?
- На исходе – не стал спорить вожак. – И твой приятель-боец может нам в этом помочь – если ты объяснишь ему, что надо делать. Если ему правильно объяснить, почему он должен это сделать. Как полагаешь, он готов нарушить кастовые правила ради шанса увидеть а, чтобы получить тебя назад целой и невредимой?
И, прежде чем Кармен ответила, добавил:
- А чтобы ты сама была посговорчивее – я сейчас тебе кое-то покажу.
И стукнул кулаком в дверь, вызывая охранников.

Связывать её не стали. Четверо конвоиров плотно зажали девушку плечами - ни дёрнуться, ни вырваться. Кричать тоже смысла не имело – кто придёт на помощь в самой глубине Заброшенных Лабиринтов? оставалось подчиниться и покорно следовать вслед за вышагивающим впереди Итчли-Колашем.
Прогулка не затянулась. Вскоре они оказались в круглом зале, посередине которого возвышался небольшой алтарь – на таких Хранители выпускали «Ча» из приговорённых к смерти преступников. Но откуда он у Крысоловов?
«Не будь наивной девочкой… - снисходительно заметила из глубины общего сознания Чуики. - А откуда у них ножи, палицы-макаты, ножи, верёвки, пульке – всё то, для создания чего ты, как и прочие Жнецы, собираешь струйки, ручейки, потоки «Ча»? Социальная структура «Облаков» складывалась тысячелетиями, и изгои - отторгнутые по тем или иным причинами своими кастами, гонимые за преступления, худшими из которых было неподчинение Бдящим - были всегда. А значит, как-то поддерживали своё существование. В том числе, и с помощью таких алтарей.
В зале находилось десятка два Крысоловов. Ещё больше толпилось снаружи, но двое вооружённых макатами Крысоловов, никого внутрь не пускали. Вот один из охранников что-то выкрикнул, и из коридора, расталкивая скопившихся там людей, появилась процессия, трое стражников, конвоирующих мужчину и двух девушек - Кармен узнала в них соседок по «камере». Первая, Хранительница шла, затравленно озираясь по сторонам, шарахаясь от тянущихся к ней со всех сторон скрюченных пальцев. Вторая, Жница еле волочила ноги, опустив голову, и не реагировала на тычки, которыми щедро угощали её конвоиры.
Увидав алтарь, пленники завопили от ужаса и стали вырваться из рук конвоиров. Безуспешно – их сбили с ног, поставили на колени, а девушку-Жницу, безучастно стоявшую на месте, подхватили под локти и поволокли к алтарю. В последний момент осознание неминуемой беды пробилось в заледеневшее сознание – несчастная рванулась изо всех сил, но было уже поздно. Её повалили спиной на алтарь и, накинув петли на запястья и лодыжки, растянули крестом. Зрители – и те, что находились в зале, и те, что выгладывали из-за спин стражников – издали дружный крик. Итчли-Колаш, до сих пор безучастно наблюдавший за происходящим, извлёк из-за пояса хец'наб, приблизился к алтарю, вскинул нож в обеих руках острием вниз – и молниеносным ударом вспорол грудь жертвы.
Жница издала протяжный вопль, его подхватили все – и зрители, и стражники и даже другие пленники. Вожак Крысоловов запустил руку в широкую рану (к удивлению Кармен, из неё не вытекло ни капли крови) и вскинул над головой нечто вроде светящегося золотистого сгустка.
Это была «Искра» Жницы, до краёв наполненная «Ча». Зрители испустили новый крик, охранники сбросили тело с алтаря. Итчли-Колаш водрузил на его место золотой сгусток, сделал шаг назад и снова вскинул руки. Это стало сигналом – зрители, отталкивая друг друга, кинулись к алтарю. Они падали на колени, тянулись, стремясь прикоснуться к нему хотя бы кончиком пальца. И когда это удавалось, ручеёк золотистой пыли, струившийся по узорчатым панелям, втекал в протянутые руки. Это продолжалось, пока светящийся комок не сжался, потускнел и растёкся крошечной золотистой лужицей. И вслед за ним потухшим огоньком свечи растаяла и пустая оболочка…
Стражники уже оттаскивали от алтаря насытившихся «Ча» Крысоловов, выталкивали в коридор и впускали других страждущих – Кармен насчитала в новой «смене» около полутора дюжин. Жуткое действо повторилось: сначала на алтарь бросили мужчину, а за ним девушку-Хранительницу. Когда несчастную уже распяли на алтаре, она, вывернув шею, поймала взгляд Кармен – и не отводила глаз, пока бритвенно-острая, зазубренная по краям, пластина вулканического стекла не вонзились под рёбра.

III
- Держи! И постарайся, чтобы твой дружок не слишком долго раздумывал. Многие из нас добирают последние крохи «Ча», и в твоих интересах сделать так, чтобы у них появился источник и помимо твой «Искры».
Вожак Крысоловов швырнул на колени Кармен моток разноцветных верёвок. Кипу – древняя форма узелковой письменности, придуманная ещё на планете-Прародине. Здесь, в «Облаке» - знак особого уважения к адресату или важности сообщения.
Кармен размотала клубок. Витая верёвочка, с которой, подробно бахроме, свисают разноцветные шнурки - на них полагалось вывязывать узлы-символы, передающие смысл послания.
«Красный шнур - всё, что связано с кровью, войной, послушно подсказала Чуики. Белый, наоборот, мир и здоровье. Если хочешь затронуть тему смерти и болезни, то узелки надо завязывать на чёрном шнурке, а когда речь о пище – на зелёном. Есть формы узелков для обозначения цифр и иных, более сложных понятий…»
Кармен скомкала кипу. Если этот тупой громила рассчитывает, что она станет послушно плести это макраме – его ждёт разочарование.
- Что-то не так, женщина? – осведомился Итчли-Колаш. – Сомневаешься, что я сдержу слово и освобожу тебя, после того, как твой приятель выполнит то, чего от него требуют? Не стоит – может, мы и изгои, но слово наше покрепче, чем у любого Бдящего. Если я сказал, что отпущу тебя целой и невредимой – значит, так тому и быть, или пусть меня поглотит тёмная бездна Уку-Пача!
- Позволь сначала задать тебе вопрос, Итчли-Колаш…
Кармен нарочно опустила уважительную приставку «апу», с которой в «Облаке» принято было обращаться к тем, что выше по статусу.
Итчли-Колаш кивнул.
- Признайся, ты убиваешь пленников не только ради их «Ча»? Ты ненавидишь тех, кто состоит в кастах?
Пауза.
- Зачем тебе это знать, Чуикисусо из касты Жнецов?
- Считай, что я любопытна от природы.
Снова пауза.
- Хорошо. Да, ты права, я их ненавижу. Ненавижу с тех самых пор, когда они изгнали из касты мою сестру за то, что она не захотела делить ложе с «серебряной каймой» и посмела даже оказать сопротивление! Я упал в ноги начальнику, я умолял вернуть сестру, а когда тот отказал – в отчаянии и ярости замахнулся на него своим чемпионским макуатилем. Да-да, Чуикисо из касты Жнецов, я тоже был лучшим бойцом своей касты и побеждал на Играх!
- И к какой касте ты относился?
Вожак покачал головой.
- Моё имя предано забвению, за то, что я убил сначала того похотливого негодяя, а потом и явившихся за мной Стражей – и бежал сюда. В Заброшенных лабиринтах много таких, несправедливо обиженных, униженных, оболганных. Тех, о кого вытерли ноги, но они не пожелали этого стерпеть – и стали изгоями. И, знаешь, что я ещё тут узнал?
Кармен не ответила – да он и не ждал ответа.
- Думаешь, Облачным Стражам трудно прекратить наши набеги? Да ничего подобного! Набеги помогают держать простолюдинов в повиновении, ведь другой защиты, кроме Облачных Стражей у них нет. Да и на высшие ступени угроза с нашей стороны наводит страх, а значит – делает их управляемыми.
Кармен кивнула. «Линия Девять» прав, земляне – действительно прямые родичи «Народа Реки». Ничего не поменялось за тысячелетия галактических скитаний: «разделяй и властвуй», вечный, как звёздная река «Майю», принцип любой власти…
- И запомни, Чуикисусо из касты Жнецов, - закончил вожак. – Я готов убивать жителей верхних уровней и без всякого «Ча», хотя… - он ухмыльнулся, - это ценное дополнение. Я ответил на твой вопрос?
Она кивнула.
- Тогда не испытывай больше моего терпения.
Кармен подбросила на ладони смятые шнурки.
- А ты уверен, правитель Заброшенных Лабиринтов, что у нас с тобой не один и тот же враг?

Итчли-Колаш набычился.
- Думай, что говоришь, женщина, если не хочешь отправиться в тёмную бездну Уку-Пача!
Кармен осторожно выдохнула и досчитала про себя до десяти.
- Признай честно: ты, как и твои люди, мечтаете об одном: оказаться однажды на планете, в любом теле, и забыть, как о страшном сне, о той жалкой имитации бессмертия, которую «Облака» дарят своим обитателям. Не так ли?
- Так! - прорычал Крысолов. – Потому что такие, как ты, обрекли нас на прозябание в Заброшенных Лабиринтах. Бессмертные парии, вечные изгои – вот кого вы из нас сделали! Вы - мои смертельные враги, и никакие водовороты «Майю» этого не изменят!
Кармен словно не заметила этой бурной речи.
- Ты ведь когда-то был Воином, я не ошиблась?
На физиономии Итчли-Колаша проступило удивление.
- Да, но откуда?..
- Ты привык командовать, тебе охотно подчиняются. А ещё – ты не боишься рисковать.
- Верно, я был Воином. – согласился Крысолов. – Стоял на священной третьей ступени, пока не случилась высадка на эту планету, Супай её сожри…
Кармен насторожилась.
- Так ты участвовал в последнем десанте?
- Конечно! После него я и лишился серебряной каймы. Потом говорили, что высадка провалилась из-за таких, как я - недисциплинированных, забывших о своём долге..
- А Игры, на которых ты стал чемпионом?..
- Они случились сразу после провала Вторжения. Бдящие решили, что надо как-то сгладить тягостное впечатление.
«Так и есть… - поддакнула Чуики из дальнего уголка сознания. – Игры тогда были особенно пышными, веселье продолжалось три цикла…»
- Хорошо что Парья не сошёлся с тобой в бою. - осторожно сказала девушка. - Вряд ли он устоял бы против такого могучего воина.
На самом деле, Парьякааку вовсе не участвовал в тех Играх. Но… немного лести, пожалуй, не помешает.
- А что ты скажешь, если мы, я и мой друг предложим вам шанс исполнить вашу мечту? Подумай: вам не придётся больше скрываться в Заброшенных Лабиринтах, отбиваться от Стражей, вспарывать грудь пленникам на алтаре. Вас ждёт полноценная жизнь на планете. Ты ведь был там и сам всё видел – её зелёные леса, голубое небо, моря и реки, чьи воды столь же прозрачны и холодны, как струи священной реки Вильканоче!
Кармен рисковала – сейчас Итчли-Колаш либо снова впадёт в ярость и прикончит её, наплевав на выкуп, либо… либо потребует продолжения. И тогда придётся раскрыть карты. Готова ли она к этому? Не решит ли опальный Десантник расплатиться их головами за отпущение грехов и возвращение прежнего статуса?
Зато в случае удачи они получат целую армию отчаянных головорезов. А уж как её использовать – об этом можно подумать потом.
- Да, я там был и видел то, о чём ты говоришь. - медленно произнёс вожак. – Но скажи, Чуикисусо из касты Жнецов, ты-то откуда об этом узнала?
Кармен глубоко вздохнула, как перед прыжком с двадцатиметровой скалы в океанский прибой – и заговорила.

III
В отличие от законопослушных обитателей «Облака», Крысоловы не ютились не по комнаткам-ячейкам, а селились большими группами, в обширных помещениях. Через одно из таких и шли сейчас Итчли-Колаш с Кармен в сопровождении двух вооружённых до зубов охранников. Девушка ошеломлённо озиралась по сторонам – похоже, всем прочим видам времяпрепровождения, обитатели Заброшенных Лабиринтов предпочитали сексуальные оргии. То там, то тут обнажённые, покрытые татуировками тела сплетались в объятиях, спаривающиеся издавали стоны, вопли рычание. Настоящий пир сладострастия и животных инстинктов – Кармен, сама далеко не монашка, стыдливо отводила глаза при виде самых откровенных сцен. Это не укрылось от вождя Крысоловов – Итчли-Колаш дёрнул плечом и сказал, не оборачиваясь:
- Мы здесь лишены развлечений, обычных, на верхних уровнях – игры в мяч, деликатесов, изысканных напитков. Одно время устраивали Игры, вроде тех, что проводятся между кастами, но я запретил – нам и так не хватает «Ча», чтобы расходовать её впустую. Людям доступны только телесные наслаждения, но тут дело не только в удовольствии…
Кармен хотела спросить – «а в чём же ещё?» - но тут они остановились возле закутка, отгороженного кусками ткани, сшитыми в подобие портьер.
- Проходи! – Итчли-Колаш отодвинул занавеску. – Здесь мы сможем поговорить без помех. 
Кармен вошла – для этого ей пришлось пригнуться. Вожак Крысоловов последовал за ней. В тесной комнатушке сразу стало не повернуться, и девушка не сразу заметила сидящего на циновке человека в истрёпанной набедренной повязке когда-то белого цвета. Виднелись даже следы от споротой каймы - несколько уцелевших серебряных ниток указывали на то, что когда-то владелец тряпки пребывал на высших ступенях своей касты.
- Это Экѐко, знакомься. – вожак кивнул в сторону хозяина комнатушки. – Раньше его звали по-другому, но мы даём приходящим сюда новые имена. Всё прежнее остаётся наверху, и вспоминать о нём незачем – всё равно отсюда нет выхода.
Кармен кивнула. Имя «Экеко» носил дух богатства, изобилия и очага, и раз уж владелец комнатёнки заслужил такое прозвище – это наверняка неспроста. Похоже, она попала в келью местного то ли алхимика, то ли мастера на все руки.
Экеко торопливо поднялся, и Кармен с удивлением обнаружила, что роста он небольшого, к тому же, скрюченный и какой-то перекособоченный. Чуть ли не горбун, подобно своему мифологическому тёзке. А ведь телесные недостатки в «Облаке» не просто редкость – им неоткуда взяться здесь, где внешний облик лепят из потоков «Ча».
- Я рад, тебе Колаш, как и твоей гостье. - заговорил «алхимик», и Кармен отметила, что голос его соответствует внешности – тонкий, надтреснутый, хриплый. – Что привело вас в мою лабораторию?
Вот оно как – лаборатория! Кармен огляделась: низкий стол, заваленный странными предметами из полупрозрачного, напоминающего стекло материала, некоторые из них светятся изнутри. Повсюду клубки кипу и таблички с символами - многие начерчены небрежно, видимо, рукой самого владельца «лаборатории». В углу панель малого алтаря, наподобие того, которым пользовалась она, создавая оружие для Парьи.
- Мы хотим кое-что обсудить с тобой, Экеко. - отозвался вожак, усаживаясь на пол. При этом рукоятка торчащей из-за пояса макаты задела «лабораторный стол», и разложенные на нём предметы посыпались на циновку. Горбун испуганно вскрикнул и кинулся подбирать упавшее. Кармен попыталась, было прийти на помощь, но тот раздражённо оттолкнул её руку.
- Ну, извини, извини… - виновато прогудел вожак. - Вечно я тут что-нибудь задену… Сам виноват: сколько раз предлагал отгородить уголок попросторнее, а то и отдельный зал найти! Нет, ютишься в этой норе, повернуться негде…
- Мне места хватает. – сварливо отозвался Экеко. Он ползал по полу, подбирал одну за другой хрустальные штучки, близоруко рассматривал, поднося к самому носу, и одну за другой укладывал на столе в каком-то понятном только ему порядке. – Ну, что хотел, говори? Мне некогда.
Кармен подняла брови от удивления – скрюченный гном явно не испытывал к грозному вожаку Крысоловов ни малейшего пиетета.
- Ну-ну, не заводись… - Итчли-Колаш поднял руки перед собой в примирительном жесте. Клянусь голой задницей Супая, хозяина тёмной бездны Уку-Пача, когда ты узнаешь, что привело нас к тебе - сам завопишь от восторга. Дело в том, что моя гостья - исконная обитательница планеты, об которую недавно поломали зубы уроды из касты Воинов. Уж не знаю, как девчонка попала сюда – а только она хочет предложить нам кое-что очень, очень интересное.

- В «Облаке» любой знает о Хрустальной Пирамиде,- объяснял Экеко, - но мало кто видел её собственными глазами. А уж прикасались к ней и вовсе единицы.
Он взял со стола замысловатой формы жезл – как и прочие предметы, сделанный из полупрозрачного материала, похожего на хрусталь. Жезл едва заметно светился изнутри.
- Это «Ключ Пирамиды». Если прижать пальцем вот этот завиток и ткнуть человека в грудь, то вот здесь – он показал на утолщённую часть жезла, - появится сгусток золотого света, а пустая оболочка малое время спустя растворится. Изъятую «Искру» можно перенести в Пирамиду - для этого надо снова нажать на спираль и прикоснуться «Ключом» к алтарю на её вершине. Правда, для этого туда надо сначала попасть…
Кармен с опаской покосилась на жезл – мысль, что эта изящная безделушка может в одно касание превратить её в бестелесное, ничего не ощущающее нечто, пугала. Конечно, нынешнее её тело, («оболочка», как тут принято говорить) тоже видимость - но в ней она хотя бы может чувствовать, воспринимать окружающий мир. И вместо этого – лежать золотым сгустком в хрустальной штуковине? Бр-р-р…
- Мало кто знает ещё вот о чём. - продолжал тем временем Экеко. – Хрустальная Пирамида сама по себе не может существовать без заполняющих её «Искр». Сейчас их там сотни тысяч, но поместиться могут все, до единого, обитатели «Облака». А вот извлечь их оттуда, и уж тем более, отправить через тёмную бездну Уку-Пача к планете или звезде – на это способны только Бдящие. Других Пирамида попросту не послушается.
- И что из этого следует? – прорычал вожак. Он, похоже, начинал терять терпение.
- А то, дорогой мой Итчли-Колаш, что, даже добравшись до Хрустальной Пирамиды, мы не сможем сделать ровным счётом ничего – разве что, слить в неё наши «Искры», в надежде на то, что Хранители поленятся отделять от уже находящихся внутри. Только ведь они не поленятся – вышелушат по одному, как зерно маиса из початка, и пустят на «Ча». Так что извини, отправится на эту вашу планету мы не в состоянии.
- Ты слышала? – вожак повернулся к Кармен. – Ничего из твоей затеи не выйдет.
Девушка вскинула подбородок и посмотрела на него с вызовом.
- Ты так легко готов сдаться? А я-то думала, что Итчли-Колаш настоящий боец и не привык пасовать перед первым же препятствием!
- Думай, что говоришь женщина! – взревел Крысолов. – Стоит мне приказать…
- Ну, так давай, прикажи! Кинь своим крысам подачку в виде щепотки «Ча» - и навсегда откажись от надежды покончить со своим убогим существованием! Или поверь, что мой друг, тот, которому я отправила послание ,найдёт, способ решить проблему.
- Но как он…
- Не твоя забота! Подумай лучше, как пробиться к Пирамиде – ведь её, кажется, неплохо охраняют?
- Ещё как неплохо! – хихикнул горбун Экеко. – Золотые каймы, лучшие из лучших. Не меньше дюжины постоянно караулят у подножия Пирамиды, а случись что - глазом моргнуть не успеете, как к ним на помощь явятся Облачные Стражи.
- Верно говоришь. - подтвердил Итчли-Колаш. – А у меня не наберётся и трёх десятков бойцов, да и те сейчас не в лучшей форме. Нам катастрофически не хватает «Ча», и набеги уже не в состоянии всех обеспечить. Недалёк тот час, когда придётся посылать на алтарь своих, по жребию.
Кармен посмотрела сначала на горбуна, потом на вожака.
- С этим я смогу помочь. Но для этого мне нужно попасть на верхние уровни - и не одной, а вместе с твоими людьми. Если всё получится, как я задумала, мы до краёв наполним их «Ча». И тогда вам останется только проложить дорогу к Пирамиде.
- Это мы сможем. – медленно произнёс Крысолов. – Если приведёте в порядок моих бойцов - справимся. Ещё бы оружия подкинуть, взамен изношенного… Но - ты по-прежнему уверена, что твой друг сумеет подчинить себе Пирамиду?
- Уверена.

Отредактировано Ромей (18-04-2021 21:46:29)

III
«Марголины» сухо щёлкали – стрелки то били серии, то работали по короткими, отрывистыми двойками. Инструктор, сидящий на табурете возле своей трубы, то и дело выкрикивал что-то -  корректируя стрельбу.
- А у Голубева неплохо получается. – прокомментировал Аст, опустив монокуляр. – Получше, чем у Казакова.
- Вот Саня и бесится. – отозвался Женька. – Видит, что отстаёт, нервничает, и в результате ещё больше мажет. Терпеть не может кому-нибудь уступать, а если поймёт, что всё же не выходит – обязательно выдумает этому какое-нибудь теоретическое объяснение. Непростой, что и говорить, характер. Закрытый.
- Зато искренний и честный. – не согласился Аст. – Если меня спросишь – то из всех я бы с ним предпочёл иметь дело. И голова светлая…
- Зато Голубев упорнее. Если уж берётся за что-то – нипочём не бросит, пока не доведёт до конца.
- Димка себе на уме. – покачал головой Аст. - Никогда не знаешь, что у него в башке. Но стрелок хороший, и дисциплину понимает. Только ведь в нашем деле стрельба – не главное, а как оператор ДД. Казаков посильнее будет.
- Разве что, самую малость. Их обоих ещё натаскивать и натаскивать.
Женька, в общем, был с другом согласен. Унаследованная память подсказывала ему, что отмеченные Серёгой черты характера со временем только разовьются. Но… не зря ведь он уговаривал генерала включить этих двоих в состав "второй аргентинской экспедиции»! «Пусть получат практический опыт, - говорил он, - ведь их, так или иначе, скоро придётся задействовать их в работе оперативных групп за границей, других операторов у нас пока нет…»
И ведь уговорил! Теперь оба кассиопейца по пол-дня проводили в спортзале и тире, а другую – в учебном классе, где им вдалбливали по ускоренному курсу испанский язык и азы оперативной работы за границей.
А неделю назад Женька рассказал Голубеву и Казакову о том, что их ждёт на самом дело. Не скрыл ничего – ни явления двойника-«попаданца» из 2023-го года, ни жутких перспектив нового Вторжения, ни игр разведок, затевающихся вокруг проблемы Десантников. Рассказал даже о том, что Пришельцы могут оказаться далёкими потомками выходцев с Земли, а потому история приобретает неожиданную окраску…
Оба приняли известие по-разному. Казаков, к Женькиному удивлению, поверил с первых слов. Голубев же оказался скептиком – поначалу он решил, что руководитель клуба даёт вводные для фантастической игры-словески, а потом, когда в дело пошли аргументы поувесистее – вообразил, что это новый психологический тест. Но в итоге  - тоже поверил и преисполнился энтузиазма.
Разумеется, об отказе речи не было. Оба кандидата скорее дали бы глаз себе вырвать, лишь бы не упустить такого поразительного шанса.
Что ж, можно подводить предварительные итоги. «Кассиопея», хоть и принесла результат, но далеко не такой обильный, на который они рассчитывали. Сейчас в распоряжении «спецотдела» было всего четыре готовых оператора ДД, причём один из них выбыл из строя, по меньшей мере, на месяц – нога у Простевой срасталась медленно. Потому генерал и возражал против отправки всего имеющегося «личного состава» в Южную Америку – отдел оставался, фактически, без специалистов. Договорились в итоге, что Казаков с Голубевым при первой возможности вернутся в Союз.
Выстрелы смолкли.
- Курсант Казаков стрельбу закончил! Курсант Голубев стрельбу закончил! - вразнобой донеслось с огневого рубежа.
- Оружие к осмотру!
Щелчки предохранителей и клацанье извлекаемых магазинов. Инструктор поднялся со своего табурета и достал из нагрудного кармана секундомер.
- Следующее упражнение – чистка оружия. Напоминаю норматив…
Женька положил на стол монокуляр.
- Пошли, что ли, и мы постреляем?
- Из «Вальтеров»? - уточнил Аст. Подарки Хорхе, «люгер» и «Таурус» остались дома.
- Да хоть из «Марголиных». Надо же форму поддерживать.
Он был рад, что операторами из полутора десятков кассиопейцев оказались старые друзья «Второго» - и неважно, что его самого нет и неизвестно, вернётся ли он когда-нибудь. Женька время от времени думал, каково это будет – снова носить в себе дополнительное сознание? Впрочем, проблема оставалась пока чисто умозрительной: не было никаких оснований ждать скорого возвращения разведчиков-комонсов. Может быть, спустя много месяцев, а то и лет…
- Абашин, Астахов – на огневой рубеж! – скомандовал инструктор. – Оружие осмотреть и изготовить к стрельбе!
Женька натянул защитные, на толстом поролоне, наушники и взял со стола пистолет. Это был чешский «CZ-75» - отличная, мощная и лёгкая машинка. Ворохнулось воспоминание – с таким же пистолетом ходила Кармен, когда изображала практикантку у них в школе… Тело Кармен давно закопано на вершине холма в Долине хрустального Черепа а её сознание, «Мыслящий» -  где-то чудовищно далеко, в миллиардах километров, на далёкой окраине Солнечной системы…
Руки тем временем сами выполняли проложенную последовательность операций: снарядить магазин патронами из картонной коробочки, опустить предохранитель, оттянуть затвор, проверить, нет ли патрона в патроннике. С громким щелчком вставить в рукоять магазин, снова передёрнуть затвор, поставить на предохранитель, поднять пистолет вверх, держа указательный палец подальше от спускового крючка.
- Курсант Абашин к стрельбе готов!

IV
«Горит фонарик на крыле.
Всю ночь качаются во мгле:
Два альпинистских рюкзака,
Пять манекенщиц на показ,
За орденами в Душанбе
Два капитана КГБ.
Сто пассажиров на борту
Несут сквозь ночь турбины "Ту"…»
Летят они, правда, не в Душанбе, а во Владивосток. И самолёт другой - не «Ту», а Ил-62. Поднимаясь на борт красавца-лайнера, Женька чувствовал себя не в своей тарелке – точно такой ИЛ год назад рухнул в ледяные воды Северной Атлантики, унося в пучину весь коллектив студии исторического фехтования, направляющийся в Канаду, на молодёжный театральный фестиваль. Они с Астом тоже должны были быть в этом лайнере - даже билеты были куплены и лежали в карманах, но хитроумный план генерала сработал, и вместо них тогда погибли другие…
Мать ужасно переживала, узнав о предстоящей поездке. О трагедии над Атлантикой она, конечно, читала в газетах, но не догадывалась, как близко её сын оказался от роковой черты. И о том, что конечной точкой маршрута будет не горнолыжный лагерь «Баксан», как следовало из туристической путёвки, а Южная Америка, родители не догадывались. Женьке было жаль их до слёз, и он дал себе слово по возвращении из этой поездки убедить дядю Костю открыть матери и отцу хотя бы часть правды.
Только вот, станет ли им от этого легче?
«Звенят айсбайли в рюкзаках,
Пять манекенщиц на боках,
А капитаны в ночь глядят:
Они по должности не спят.
В буфете тайно от зевак
Три стюардессы пьют коньяк.
Всю ночь таранят черноту
Турбины "Ту", турбины "Ту"…»
Тут любимый «Вторым» Визбор угадал: может, и не капитаны, но двое вежливых, улыбчивых молодых людей, поднявшихся вместе с ними на борт «ИЛа» в Москве, действительно ни на минуту не сомкнули глаз – все восемь с лишним часов полёта. Сами ребята давным-давно дрыхли без задних ног, а сопровождающие бдили: то один, то другой кидал на подопечных короткие взгляды и как бы невзначай поправлял вставленный в ухо шарик микрофона. Да, генерал всерьёз озаботился безопасностью – Женька нисколько бы не удивился, узнай он, что лайнер «вели» на почтительном отдалении реактивные истребители, менявшие друг друга на разных участках маршрута.
«Никто не ждет их. Рюкзаки
Переночуют у реки.
Пять манекенщиц будут спать,
Добыв в гостинице кровать.
А капитаны - те в такси
Погонят, боже упаси!
И лишь меня все ждут в порту,
Где замолчат турбины "Ту"…»
Их-то как раз ждут. Генерал, выбирая способ переброски личного состава экспедиции в Южную Америку, предпочёл долгий, зато надёжный путь, морем на борту советского судна – на этот раз, правда, не из Ленинградского порта, а с другого конца страны, из Владивостока. Вариант трансатлантического перелёта он даже не рассматривал – «забыли, что ли, о прошлогодней трагедии? Это на территории Союза Союзе мы хозяева и способны проконтролировать каждый шаг механика, каждый винтик, каждый чемодан в багаже. А за границей всё куда сложнее - бомбу-то в самолёт подложили в лондонском Хитроу, это точно установлено…»
Вот интересно, а в море их тоже будут сопровождать? Скажем, атомная подводная лодка? А что, с генерала станется организовать и такое...
Ладно, судно – так судно. Морские путешествия Женьке понравились, к тому же - будет время на дополнительную подготовку новичков, Голубева и Казакова. Да и французам нужно время чтобы добраться до места, обосноваться, развернуть лагерь. Не далее, как вчера, генерал давал почитать последние сообщения: в данный момент имущество экспедиции только ещё выгружают с бельгийского сухогруза в порту Буэнос-Айреса. Миладка, между прочим, с ними, и эта мысль согрела душу – в прошлый раз Женька старался подчёркнуто держать расстояние со своей первой школьной любовью, но сердце всё равно было не на месте.
Сна – ни в одном глазу. Попросив симпатичную бортпроводницу принести стаканчик «буратино», Женька вытащил свежий номер «Правды», купленный во «Внукове». События в мире происходили весьма любопытные – причём, в том самом регионе, к которому со скоростью восьмисот километров в час приближался сейчас их ИЛ-62.
Не успело пройти и месяца после окончания Олимпиады, как Машеров неожиданно прилетел в Пекин. Где был торжественно встречен у трапа лично Председателем ЦК КПК Хуа Гофэном, и вместе с ним возложил цветы к мавзолею Мао. В произнесенной после этого речи советский Генсек поставил «великого кормчего» в один ряд с Лениным, Сталиным. На последовавших переговорах творились вещи и вовсе удивительные: так, спорный остров Даманский, чуть не ставший одиннадцать лет назад «казусом белли», по инициативе советской стороны безвозмездно передавался Китаю. Было объявлено, что на острове будет возведён грандиозный мемориала «Великому Кормчему», причём в его создании примут участие, как китайские, так и советские архитекторы, инженеры и строители. Личная же, с глазу на глаз, встреча Машерова с председателем Хуа продолжалась без малого десять часов и освещалась в прессе в выражениях столь же расплывчатых, сколь и многозначительных: «наметившееся взаимопонимание», «необходимость пересмотра сложившихся отношений».
Ну-ка, что там ещё? Китай – это, конечно, архиважно, но ведь на нём весь мир клином не сошёлся? Вот, к примеру: «В Польше отдадут под суд провокаторов Петра Малишевского, Леха Валенсу и Анну Валентынович, пытавшихся организовать забастовку на Гданьской судоверфи…»
Об этом тоже упоминал «Второй»: независимый профсоюз «Солидарность», детище старины Бжезинского. Впрочем, какой ещё «старина» – всего-то шестьдесят лет. Но на это раз ничего у пшеков не получится: «предупреждён – значит, вооружён», не так ли?
Да, сдвиги в международной политике намечаются тектонические, такие, что способны окончательно увести колесо истории из прежней безрадостной, в общем, колеи. Хотя, геополитика штука инертная, двадцать лет напряжённости, усилий пропагандистов, военных приготовлений и малых конфликтов по всему миру просто так со счетов не сбросишь.
Любая разрядка напряжённости казалось бы, должна сопровождаться разъяснением нового политического курса собственым гражданам – в прессе, по радио, телевидению, в выступлениях политиков. Правда, это справедливо больше для Европы и Америки с их достаточно серьёзной ролью прессы и общественного мнения. Китай же – страна, закрытая, да и в СССР куда спокойнее относятся к резким переменам курса во внешней политике. Партии, как известно, виднее.
Так стоит ли удивляться, что вся подготовительная работа была проведена втихомолку, с наивысшей степенью секретности - после чего весь остальной мир попросту поставили перед фактом? Разведка, как известно, не дремлет: узнай те же американцы о готовящемся «Великом Развороте» (этот термин уже замелькал в выступлениях китайских «товарищей») они сделали бы всё, чтобы сорвать этот процесс…
Женька откинул кресло, потянулся, устраиваясь поудобнее, погасил лампочку над головой и закрыл глаза. До Владивостока – ещё пять часов лёту, и стоило попробовать заснуть.
«…сто пассажиров на борту
Несут сквозь ночь турбины "Ту"…»

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

I
- Впервые этой темой заинтересовался небезызвестный Отто Ран. – рассказывал генерал. - Этот господин заслуженно считался главным археологом и знатоком древностей Третьего Рейха, а с тридцать шестого года так и вовсе состоял в Анненербэ. Правда, его научные интересы лежали в иной области – герр Ран был одержим поисками святого Грааля и других ранне-христианских артефактов. Так что, мне трудно представить, что могло его занести в Аргентину. Однако факт есть факт: в 37-м году он возглавил тайную экспедицию, начавшую там раскопки. Специалисты из шестого управления РСХА, обеспечивавшие секретность, подошли к делу основательно: наша разведка, работавшая в Аргентине, понятия не имела об этом мероприятии. Да и позже мало что просочилось наружу – биографы Отто Рана до сих пор уверены, что в то время он работал в Исландии, с другой экспедицией Аненербэ. Разобраться в этой истории удалось совсем недавно, когда мы захватили записи в Долине Хрустального Черепа. А заодно – допросили прятавшихся там беглых эсэсовцев. Представь: среди них оказался один из спутников Рана!
- Тоже археолог? – спросил Женька. Они стояли на полубаке «Советской России», громадной китобойной плавбазы, пять дней назад отошедшей от пирса во Владивостоке.
- Нет, к сожалению. – генерал покачал головой. – Мелкая сошка, занимался безопасностью. Потом остался в Аргентине, на нелегальном положении. Когда закончилась война – помогал переправлять туда беглых эсесовцев, основал для них колонию-поселение в Долине. А в начале шестидесятых, после Вторжения, его, как и прочих руководителей колонии, оседлали Десантники.
- Но о запрятанной пирамиде он знал?
- Конечно. Это была одна из главных их задач – охранять её от посторонних глаз. Оказывается, в тех краях в середине шестидесятых уже вели раскопки французские археологи – маленькая экспедиция, финансируемая частным фондом. Ну, их и ликвидировали по-тихому… Вину свалили на партизан-барбудос из соседней Боливии, и никто не усомнился – места неспокойные, мало ли там пропадает народу? Французы хотели организовать поиски, но ничего не вышло -  в Аргентине тогда творилось чёрт знает что… как, впрочем, и сейчас. Ничего в этой стране не меняется!
Женька смотрел на малое китобойное судно, прыгающее в волнах в паре сотен метров от них. Таких в рейс вместе с «Советской Россией» вышло десятка два– по прибытии в воды Антарктики, они развернут охоту на китов, а добычу будут стаскивать к плавбазе для переработки. «Советская Россия» за долгие свои рейсы насквозь провоняла прогорклым китовым жиром, и пассажиры, личный состав экспедиции, предпочитали проводить время на верхней палубе, на ветерке, где всепроникающий смрад был не таким… всепроникающим.
- Значит, Отто Ран действительно вывез хрустальный череп из Аргентины?
- Несомненно. Мало того, наш… хм… клиент как раз и организовывал вывоз этого артефакта – ради этого в Южную Атлантику специально отправили подводную лодку. Он рассказывал, что Отто Ран носился с идеей вывезти и саму пирамиду, но из этого по понятным причинам ничего не получилось.
Женька вспомнил схематический чертёж пирамиды с проставленными размерами.
- Да, для такой дуры нужна не подводная лодка а, по меньшей мере, линкор! Да ещё как её к побережью доставить…
- Вот именно. – кивнул генерал. – так что герр Ран занялся делами более насущными – например, попытками расшифровать надписи на её гранях. И, представь себе: вполне в этом преуспел. По его гипотезе, пирамида некогда хранила в себе могущественную духовную субстанцию. И, следуя указаниям, содержащимся в этих надписях, её можно оттуда извлечь и даже использовать.
- И он попытался?
- Иначе Отто Ран не был бы Отто Раном. Но тут эсесовского археолога ждала неудача. Как мы теперь понимаем, ларчик оказался пуст – его невесть сколько тысячелетий назад опорожнили земляки нашего друга, «Линии Девять» - и использовали по назначению, отправившись к звёздам за бессмертием.
Но кое-что Рану всё-таки удалось. В найденных в долине дневниках содержатся записи о весьма любопытном эксперименте. Одна из сотрудниц Аненэрбэ на краткое время установила с пирамидой что-то вроде ментального контакта. Эсэсовский археолог отметил, что это сопровождалось несильным голубоватым сиянием внутри пирамиды. Явление продолжалось около трёх минут, после чего сияние погасло, а сотрудница впала в кому, из которой так и не вышла.
- Умерла?
- Да. Но знаешь, что самое любопытное? Видимо, Отто Ран прочёл на гранях пирамиды что-то ещё, о чём не упомянул в дневниках. В результате, в Долину в течение почти десяти лет переправляли специально отобранных Аненэрбэ людей. И у нашего друга Виктора есть подозрение, что эти «избранные» обладали такими же способностями, что и наши операторы ДД. Каким-то образом нацисты научились их обнаруживать…
- Но зачем? – Женька нахмурился. - Отто Ран затеял новый эксперимент и подбирал исполнителей?
- Может, и затеял… - генерал пожал плечами. - Да только ничего из его затей не вышло. По возвращении из экспедиции Ран попал в немилость и был откомандирован для службы в концлагерь Дахау. Через год он, находясь в звании штурмбанфюрера, вознамерился порвать с СС и Аненербэ, но не тут-то было: из этих организаций просто так не уходят. Вскоре Ран покончил с собой, приняв цианистый калий. Кое-кто считает, что его убили бывшие соратники по нацистской партии, другие настаивают, что археолог попросту спятил и совершил ритуальное самоубийство в традициях горячо любимых им альбигойцев. В общем, история тёмная, если бы не одно «но»…
Он поднял воротник бушлата – ветер ощутимо холодал, с востока наползали свинцово-серые тучи. Китобойцев на траверзе «Советской России» нещадно мотало в двухметровой зыби, но на палубе плавбазы качка почти не ощущалась.
- Когда Десантники взяли долину под контроль, они повторили эксперимент Отто Рана. Надо полагать, эти ребята знали больше эсэсовского археолога – женщина, участвовавшая в эксперименте, хоть и впала в кому, но не умерла. Её в бессознательном состоянии переправили в Соединённые Штаты, где она и провела все эти полтора десятка лет в частной клинике. Нам удалось выяснить, что её содержание оплачивает благотворительный фонд, связанный с ЦРУ.
- Тоже Десантники? – понимающе кивнул Женька. – Как те, в Израиле?
- Несомненно.
- Значит, их эксперимент провалился?
- Я бы не стал это утверждать. Если верить рассказам нашего «клиента», на этот раз контакт удалось поддерживать почти четверть часа. Оператор при этом впала в своего рода транс и скользила ладонями по символам на гранях пирамиды – причём сами символы при прикосновении вспыхивали ярко-голубым свечением. Потом в какой-то момент она стала двигаться медленнее, контакт разорвался, а транс перешёл в кому.
- И что же они узнали?
- Непонятно. – генерал развёл руками. - Она же ничего не успела рассказать. Но есть одно предположение…
Последовала длинная пауза. Женька покорно ждал.
- Собственно, это гипотеза Виктора. А что, если тот, первый «сеанс связи», невольно устроенный Отто Раном, стал сигналом, который привлёк внимание Пришельцев к Земле?

II
- Ничего себе! Значит, нацисты успели нагадить напоследок всей планете! И как нагадить…
Ребята уже второй день не покидали каюты. Непогода разыгралась не на шутку, океанские волны захлёстывали даже высоченные палубы плавбазы.
- Получается, так. - подтвердил Женька. - Если, конечно, дело в том самом сигнале. Это ведь пока только предположение, ты же понимаешь. И не факт, что мы когда-нибудь сможем его проверить.
- Жаль, нельзя попросить твоего... "Второго". Он бы наверняка выяснил что да как. Там... где он сейчас.
Это точно. - Женька кивнул, соглашаясь с приятелем. - Только как его теперь попросишь? Остаётся надеяться, что сам догадается как-нибудь.
Он посмотрел в иллюминатор. Волны высотой с трёхэтажный дом накрывали малые китобойцы, но они неизменно выныривали, стряхивая каскады пенных брызг, и шли прежним курсом. Флотилия «Советская Россия» упрямо пробивалась сквозь сплошную завесу муссонных штормов - обычное явление в этих широтах.
- Ты лучше вот о чём подумай… - Женька в поймал книгу, попытавшуюся улететь со стола. - Оказывается, работа с Пирамидой – дело опасное и ты сильно рискуешь.
- Как и другие. – кивнул Аст. – Те же Голубев с Казаковым. Но других вариантов всё равно нет. И потом, нас же готовили!
Женька не стал скрывать от друга содержание разговора с генералом. Да тот и не настаивал – попросил только, чтобы дальше информация не утекла.
- Ту женщину-оператора, что сейчас лежит в коме, тоже готовили, причём специалисты не чета нашему Виктору. Нет, он, конечно, голова и всё такое - но до Десантников ему, боюсь, далеко.
- Ничего, как-нибудь справимся. – Серёга беззаботно махнул рукой. – И потом, она же была одна, а нас, как-никак, четверо.
- На это вся надежда. – вздохнул Женька. – Ладно, может, сгоняем в шахматишки? До обеда далеко, а на палубу не высунешься – смоет за борт, и пикнуть не успеешь. При таком волнении даже спасательный круг бросать бесполезно – проще самому воды вдохнуть, чтоб не мучиться.
- А ты не каркай. – отозвался Аст, с грохотом высыпая шахматы на стол. Судно в этот момент накренилось, и фигуры весело посыпались на пол и раскатились по каюте. Женька нырнул за беглянками под стол, и оттуда раздалось шипения и невнятные ругательства – очередной крен привёл его макушку в жёсткое соприкосновение с углом столешницы.
Неприятное это явление – шторм в тропиках…
Спустя четверть часа и три прерванные шахматные партии стало ясно, что убить время с помощью древней интеллектуальной игры не получается. Собрав кое-как фигуры (недосчитались двух пешек, слона и ладьи) ребята предприняли попытку попить чаю – попытку столь же опрометчивую, сколь и безнадёжную. После того, как Женька едва не обварился кипятком из стоящего в конце коридора титана, а Аст расколотил один за другим три стакана, пришлось, наконец, признать поражение.
«Советскую Россию» по-прежнему тяжко валяет с борта на борт. Все предметы, по недосмотру не закреплённые, не привязанные, не прикрученные к своим местам, сорвались и теперь хаотически перемещаются по каюте – от ожившего движимого имущества приходится уворачиваться, налетая на жёсткие, острые углы. В карты играть не хочется, читать – попробуй, когда книга так и норовит вырваться из рук и улететь? Так что, пришлось вернуться к единственному доступному занятию – беседам о предстоящей экспедиции. Снаружи победно ревёт восьмибалльный ветер, пенные гребни разбиваются о задраенные накрепко иллюминаторы, свободно гуляют по палубам.
Неприятная это штука – шторм в тропиках.

- Зачем Миладку понесло к французам? Откуда они вообще в этой истории взялись? Без них, что ли, не обойдёмся?
Аст раскорячился на койке, упираясь спиной в переборку, а обеими руками – в низенький барьер-ограждение. Только так и можно было удержаться, не вылететь прочь при очередном размахе качки.
- Да вот, выходит, что не обойдёмся. – ответил Женька. – Это в прошлый раз мы устроили фанфаронский набег, постреляли и убрались восвояси. Конечно, аргентинские власти в Долину раньше особо не совались, но если там обоснуется иностранная экспедиция, да ещё и без спроса – наверняка проявят интерес. У СССР  отношения с Буэнос-Айресом не самые радужные, а французы и разрешение на раскопки пробили через ЮНЕСКО, и в местном правительстве наверняка денег раздали немеряно.
- Так им за взятки разрешили копать? А как же аргентинские археологи – неужели не возражали? Национальное достояние всё-таки…
Женька пожал плечами.
- Откуда в Аргентине археологи? Что им раскапывать - стойбищаиндейцев в Патагонии? На территории этой страны древних цивилизаций не было, не то, что в Перу или, скажем, в Мексике. Тем более, и прецедент имеется - искали что-то ещё до войны какие-то чокнутые нацисты да так ничего толком и не нашли. Охота французам бабки тратить - пусть их, хоть какая-то польза. Что до взяток, то это почтенная южноамериканская традиция, прямо Салтыкову-Щедрину: «не подмажешь – не поедешь». А вообще, у Парижа с Аргентиной отношения приличные, несмотря на все перевороты. Французы им и боевые самолёты продают, и ракеты. Вон, на Фолклендах целый английский эсминец «Экзосетами» потопили. То есть, потопят... если, конечно, эта война состоится.
- А что, может и не состояться? Сам же говорил об инерции истории. Не ты, в смысле, а тот, другой…
- Я понял. – кивнул Женька. – Так оно и есть, только уж очень быстро всё меняется. Вот, читай…
И перебросил на соседнюю койку изрядно помятый номер «Правды». Дата на газете стояла недельной давности – когда «Советская Россия» только покинула Владивосток.
- А что тут такого особенного? Уй-й-й!
Разворачивая газету, он на миг потерял бдительность и чувствительно приложился затылком об переборку.
- Вторая полоса. – Женька едва сдержал язвительный комментарий. - Статья нового министра обороны Огаркова о назревших в армии проблемах.
- Огаркова? Так, вроде, Устинов был?..
- Вроде – у бабки в огороде. Его ещё до нашего отлёта из Москвы отправили на заслуженную пенсию. Здоровье, понимаешь, поправлять, подорванное на службе Родины.
- А на самом деле?..
- А мне почём знать? – Женька ухитрился пожать плечами, для чего пришлось выбирать момент, когда судно замрёт, завалившись на борт. – Я генерала спрашивал, но он всё время уходит от вопросов, связанных с изменением внешней и внутренней политики. Сводит разговоры к делам экспедиции. Тоже, конечно, важно, но перемены-то происходят, и не замечать этого нельзя…
- Но другие же не замечают?
- Это потому что незнакомы с иной версией истории. Вот ты, скажем – даже не обратил внимания, что сняли Устинова. А я памятью «Второго» отлично помню, что он, находясь на министерском посту, зациклился на оборонной промышленности и не хотел помогать экономике страны. Да, конечно, он внёс большой вклад в победу над фашистами, и всё такое – но времена-то изменились, и теперь его политика привела к тому, что брежневское Политбюро жертвовало для обороноспособности всем, включая благосостояние населения. А что из этого вышло – мы знаем.
О предстоящем развале СССР они с Астом говорили много и подробно. Как и о том, что надо сделать, чтобы его не допустить.
- К тому же, в армии и своих проблем накопилось предостаточно – тяжких проблем, застарелых, на которые прежний министр привык закрывать глаза. А ведь давно пора было почистить генералитет от некомпетентных, зато «партийно-выдержанных» кадров, решить проблему дедовщины, подумать, наконец, о введении контрактной системы для младшего комсостава и технических специалистов, пересмотреть политику оборонных заказов в пользу высокоточного и высокотехнологичного оружия. Вообще, избавиться от залежалого хлама - и человеческого, и железного. В тот раз армию до некоторой степени встряхнул Афганистан, подобно тому, как американцы после Вьетнама вынуждены были пойти на большие перемены – но сейчас-то его не случилось...
- Да, дела… - согласился Аст. – Так что с французами-то? Неужели дело только в международных отношениях?
- Нет, конечно. Там целая история в духе «Детей капитана Гранта». В интересующих нас местах пропала французская археологическая экспедиция, и французы до сих пор не оставили надежды выяснить, что с ними случилось. На самом деле, она не пропала, конечно, а была уничтожена охранниками Долины. Но в Париже этого не знают… пока, во всяком случае.
- А израильтяне? Экспедиция-то совместная, иначе как бы Миладка в неё попала?
- У Израиля тоже приличные отношения с французами. К тому же, если верить записям Десантников-наблюдателей, которых наши переловили в прошлом году, ни во Франции, ни в Израиле резидентов Пришельцев замесено не было.
- Это раньше. А теперь? Взяли же их агента Тель-Авиве!
Женька покачал головой.
- Тут, скорее всего, совпадение. Американского дипломата, чьим телом завладел Десантник, назначили в их посольство в Израиле. Он вынужден был подчиниться – и попался Моссаду, с Миладкиной помощью, разумеется. Генерал рассказывал – повезло, ценный оказался фрукт…

III
«Мне б гордиться такою судьбою,
А мне грустно порою слегка:
Мы - последние китобои
У шестого материка.
Мы полярных морей романтики,
Возмужавшие возле льда,
Вот теперь ушли из Антарктики
И уже не придем сюда…»
Шторм, побуйствовав трое суток, утих – сменился крепким шестибалльным ветром, отзывающимся протяжным свистом у натянутых снастей и срывающим пенные гребни с высоченных волн. Члены экспедиции, вконец измотанные морской болезнью, потянулись в кают-компанию, бледно-зелёные, изнурённые, похудевшие. Женька с Астом поглядывали на них свысока – для обоих океанские рейсы были не в новинку, а морская болезнь, наоборот, стала понятием абстрактным, лично их не затрагивающим.
«И за тюками с разным хламом,
Запылившись до седины,
Будут мирно ржаветь по складам
Наши пушки и гарпуны.
Там, где сумрак до хруста выстыл,
Там, где айсберги бьют волну,
Никогда не разбудит выстрел
Льдами скованную тишину…»
Гитарой завладел второй штурман – и пел, старательно выводя слова. Слушатели сгрудились вокруг – лица невесёлые, один сокрушённо мотает головой, другой стучит кулаком в ладонь, третий пытается подтягивать. Радоваться им действительно не с чего: флотилия отправилась в свой последний рейс, в последний раз им предстоит бить китов в ледяных водах, омывающих Антарктику. Международные соглашения неумолимы – охота на огромных морских млекопитающих объявлена вне закона, и остаётся только материть японцев, которые плевать хотели на все запреты. «Советскую Россию» по возвращении ждёт переоборудование в рыболовецкую плавбазу-завод, и хорошо ещё, если судно не разрежут на металл…
«И как в прежние наши будни,
Сквозь рассеявшийся туман,
Никогда не рванется судно
На взвихривший волну "фонтан"…
Может правильно… Может верно…
Но и все же до боли жаль
Ту, освистанную злым ветром
И распятую штормом даль…"
Песню выводил штурман – не слишком умело, но старательно.  Слова сочинил тоже  китобой, капитан малого китобойного судна "Выдержанный". Оно и сейчас следовало на траверзе плавбазы – поднявшись на мостик, можно было различить крупные цифры «36» на его рубке мелькающей в трёхметровых волнах. Этот кораблик тоже ждёт переоборудование в сейнер или и краболов – а потом долгие годы службы   в водах Охотского и Берингова морей. О дальних походах к пятому континенту придётся забыть навсегда.
«…потому что из тьмы и холода,
С рыжих скал, где снега метут,
Машет вслед нам рукою молодость,
Навсегда оставаясь тут…»
Мягкий аккорд завершил неторопливую мелодию. В кают-компании повисла тишина, только гудели шаманским бубном валы, ударяющиеся в борт плавбазы.
Скрипнула дверь. В кают-компанию ввалился, перешагнув через высокий комингс, вахтенный матрос.
-  Экспедиционные тут? Вас начальство собирает, в Ленинской комнате. Давайте поскорее туда!
Женька поднялся. За ним торопливо вскочил Казаков, потом Димка Голубев, и последним, тяжело опираясь на спинку стула – и Виктор. Все трое едва справлялись с остатками тошноты, с трудом удерживаясь на ногах. Китобои провожали «сухопутных» сочувствующими взглядами.
Тихий океан.
Тропик Рака.
Шесть баллов по шкале Бофорта.

IV
- Вира помалу!
Затарахтела лебёдка, сетчатый поддон под Женькиными ногами дрогнул, натянулся и оторвался от палубы. Корзина –приспособление в форме перевёрнутого конуса, плетёного из толстых ивовых прутьев и стальных обручей – поплыл вверх. Крановщик дёрнул за рычаги, грузовая стрела повернулась, и под ногами у пассажиров мелькнули волны. Не слишком высокие – негде им разгуляться в пятиметровой щели, разделявшей высоченный борт плавбазы и измятые недавним штормом бока «Выдержанного». Ещё миг – и корзина повисла над китобойцем.
- Майна!
Женька не отрывал глаз от крашеного железа внизу. Когда до палубы оставалось не более полутора метров, высокая волна, подкравшаяся с кормы, подбросила китобойца, и палубный настил ударил по днищу корзины. Но они именно этого и ожидали – повисли на сетках, поджав ноги, и только рюкзаки подпрыгнули, получив увесистый пинок снизу. Набежавшие матросы уже расшпиливали сетчатую боковину, выпуская живой груз на волю.
Женька и двое кассиопейцев, Голубев и Саня Казаков, были последними из тех, кого перебрасывали  с «Советской России» на китобоец. Пересадку производили на малом ходу – капитан уверял, что так проще сохранять правильное положение судов. Он, несомненно, знал своё дело – но у ребят всё равно захватывало дух при виде многоэтажной пустоты под ногами, в которой пенились, сталкиваясь, буруны из-под двух форштевней.
Боялись они зря.  Для матросов обоих судов это была рутина -  сколько раз они  вот перекидывали своих товарищей на плавбазу и обратно. С членами экспедиции - генералом, Виктором, четырьмя подростками и двумя спортивного вида парнями из «спецотдела» - а  так же их немаленьким багажом управились  за четверть часа. Суда обменялись прощальными гудками, и китобоец отвалил к осту, оставив флотилию далеко за кормой. Впереди, в полутора сотнях морских миль лежало в предвечерней дымке побережье Латинской Америки.
План генерала был прост, как шлагбаум. Сутки назад с «Выдержанного» сообщили о неполадках с машиной. Последовали длительные радиопереговоры, после чего с «Советской России» по радио связались  с портовым властям Пуэрто-Грау, небольшого городка на самом юге Перу, прося позволения зайти для срочного ремонта. Разрешение в полном соответствии с международным морским правом было получено и теперь оставалось ждать,  когда китобоец встанет к пирсам Пуэрто-Грау. В том, что генерал давно уже продумал детали переправки экспедиции на берег, сомнений не было:  здесь не требовались сложные спецопераци с маскировкой и тайным проникновением – хватило бы и сравнительно скромной суммы в североамериканских долларах, и спускай на берег хоть танк. Перуанские портовые чиновники в плане мздоимства легко дали бы сто очков вперёд любым персонажам Гоголя и Салтыкова-Щедрина.
Что будет потом, генерал объяснил уже на борту «Выдержанного». На берегу их ожидает транспорт – два микроавтобуса и джип, - и документы североамериканских туристов, путешествующих по Панамериканскому шоссе из Мексики в Аргентину. На границе встретит Хорхе со своими людьми. Женька с Астом обрадовались скорой встрече со старым  товарищем, тем более, что подарки Хорхе, «Люгер» и «Таурус», лежали, дожидаясь своего часа, на самом дне рюкзаков. Как бы не повернулись теперь события – таможенный досмотр им точно не грозит.
Генерал также рассказал, что бойцы Хорхе всё это время приглядывали за Долиной Хрустального Черепа - и теперь, когда там расположились французские археологи, изображают из себя охранников, нанятых для обеспечения безопасности экспедиции. Так что, если не случится чего-нибудь непредвиденного через трое суток они встретятся. Связь с Долиной отсутствовала – хребты Анд экранировали радиоволны, а доверять телеграфу любые сообщения, кроме простейших кодовых «Всё в порядке, работаем», генерал опасался. Слишком велики были ставки – особенно с учётом того, что на севере Аргентины, вблизи границ Боливии и Парагвая снова вспыхнули беспорядки.
Качки почти не было. После двух недель выматывающего валяния с борта на борт, Тихий океан наконец сжалился и подарил им несколько ясных, почти безветренных деньков. «Выдержанный» весело, неся у форштевня высокий бурун, бежал, куда указывала отметка на картушке гирокомпаса в рулевой рубке. «И не подумаешь, что в  машине поломка…. - ухмылялся Аст. Он, Женька и кассиопейцы устроились на полубаке, возле гарпунной пушки на массивной конусообразной тумбе, и вглядывались в западную сторону горизонта. Там, над бледно-фиолетовой полоской сгущающейся мглы вот-вот должны были возникнуть заснеженные пики Анд.
«...ну, здравствуй снова, удивительная страна Перу, давненько не виделись… – повторял про себя Женька. – Года не прошло, как мы пересекли твои границы с востока, как добропорядочные пассажиры бразильской авиакомпании. И вот – снова крадёмся незваными гостями, но на этот раз с запада, со стороны океана.
Как-то там у тебя дела? Так же искрится снег на ледниках Анд, и невозмутимы ламы на высокогорных пастбищах, так же плывёт в облаках таинственный небесный город Мачу-Пикчу и стоит на вечной стоянке в гавани Талькауано прославленный в боях монитор «Уаскар». Как ни хотелось нам ещё в прошлый раз увидеть всё это – не получилось; не получится и теперь. Мы не туристы, и от успеха нашего предприятия зависит, ни много ни мало, судьба всех до единого жителей нашей маленькой планеты. И в их числе - судьба обитателей этой узкой полоски суши, зажатой между Великим океаном и горными хребтами...»