ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

I
- …год назад двое австралийских исследователей предложили сорок тысяч долларов тому, кто успешно продемонстрирует таланты лозоходца. – рассказывала Миладка. – Это, если кто не в курсе, такие особые люди, они ищут с помощью пары ивовых прутиков разные полезные вещи под землёй – родники, ископаемые, а иногда и клады. У нас, в России таких умельцев когда-то было немало, особенно на Урале.
- И что, действительно находили? – недоверчиво спросил Казаков.
- А кто их знает? Я специально это не изучала, но в статье об австралийском эксперименте говорилось – да, случалось.
- И как у них там, в Австралии, получилось?
На казаковской физиономии явственно читался скепсис
- Не очень. – вздохнула девушка. – Экспериментаторы закопали в землю десяток пластиковых труб, из которых только по одной текла вода - и предложили претендентам определить, по какой именно. Из сотни с лишним попыток лишь пятнадцать были удачными – по статистике то же самое, что и при случайном выборе. Деньги так и остались невостребованными.
Сашка удовлетворённо кивнул. Он терпеть не мог разговоров об экстрасенсах и прочих скрытых способностях, предпочитая верить в мощь науки. Но, увы, наука дала сбой: долгие мучения с Детекторами Десантников привели лишь к тому, что «операторы» сожгли два прибора, переругались друг с другом, выкопали десяток ям и в итоге сдались. Кое-кто уже поговаривал, что никакого хрустального черепа в гроте нет, и тогда Милада предложила кардинально изменить методику поисков. Её поддержали Виктор с генералом, сославшись на разработки некоего секретного подразделения КГБ, как раз занимавшегося экстрасенсами, ясновидцами и прочими лозоходцами. Особыми успехами отдел «чертовщины» не мог, но именно с лозоходцами у них наметились хоть какие-то успехи. Виктор даже набросал на бумажке чертёжик приспособления из скрученной медной проволоки – научное название сего устройства было «биометрическая рамка». И вот теперь, Милада, опираясь на такую солидную поддержку, излагала вконец издёрганным соратникам новую задачу.
- Ну, хорошо… - подвёл итог Женька. – Надо - так надо, всё равно других идей пока нет. Сейчас все под руководством Виктора крутим из проволоки «биометрические рамки», после чего, они с Миладой проводят инструктаж по их использованию. Сегодняшний вечер на отдых, а завтра с утра - за дело. Разобьём пол пещеры на квадраты, и чесать, один за другим.
- А если ничего не найдём? – хмуро спросил Казаков.
Виктор поднял руку.
- Есть предположение, что Отто Ран выкопал свой хрустальный череп из-под самой Пирамиды. Если и с рамками не выйдет - будем разрабатывать этот вариант. Правда, пока ума не приложу, как к этому подступиться. Вот, Поль….
Он показал на марсельца. Тот присутствовал на совещании, но ни слова не понимал в сказанном – белозубо улыбался и отпускал огненные взгляды докладчице.
- …вот, Поль предлагает изучить структуру грунта по периметру Пирамиды. Вроде как, если Ран выкапывал из-под неё череп, то плотность грунта должна быть меньше, чем в других местах, и это можно определить.
- А что, богатая идея! – оживился Казаков. – А то хрень какая-то – прутики, бабкины заговоры…
- Ты особо-то не радуйся. – осадил подчинённого Женька. – Изучением свойств грунта под Пирамидой займутся археологи. Они на этом собаку съели, даже приборы особые имеются. А наше дело рамки крутить, будь они неладны... Впрочем, если кто не желает – лагерные сортиры, как говорил давеча комендант, срочно нуждаются в чистке и санобработке. Дело найдётся.
В должности коменданта лагеря экспедиции состоял один прикомандированных к экспедиции израильтян - по бумагам они числились наёмными чернорабочими рабочими из Италии. Рассчитывать на снисходительность этого высокомерного типа («сабра»  как непонятно обозвала его Миладка после мелкого конфликта из-за перерасхода стирального порошка), на физиономии которого явственно читалась принадлежность к спецслужбе, не приходилось: потребует вычистить всё до блеска, а потом ещё придираться будет, да ещё и заставит перемывать…
Так что, Казаков кивнул, сопроводив этот жест театрально-тяжким вздохом.
Ну, конечно – остальные будут отдыхать, наслаждаться игрой на гитаре клятого марсельца, а на их с Голубевым долю достанется дежурство возле «ядерного ранца», которое генерал и не подумал отменять. Решительно, нет в мире справедливости…

II
- Здесь! - сказал Казаков. Пальцы у него дрожали так, что проволочная загогулина ходила в руках ходуном. Потребуй от него сейчас повторить поиск - наверняка бы не сумел.
Но делать это незачем – заветная точка уже отмечена колышком, сфотографирована, расстояние до стен и углов Пирамиды тщательно измерено.
Женька присел на корточки. Его терзала чёрная зависть – в отличие от остальных, способности оператора у пока не проявляются.  Вон, даже Аст уверенно работает и с Детектором и с рамкой – после того, как Казаков засёк точку, именно он провёл контрольный поиск…
Может, дело во «Втором», с которым он ещё недавно делил тело и мозг? Поди, пойми…
Он поковырял грунт. Выходит, Виктор прав, и Череп действительно закопан под краем пирамиды? Но почему же французы не сумели отыскать это место? Они ведь прочесали весь периметр, и не по одному разу…
Учёный словно угадал его мысли.
- Слой грунта у подножия Пирамиды – всего несколько сантиметров, под ним сплошной камень. Будь оно иначе, эта махина ушла бы в землю на несколько метров.
- Но где тогда череп?
- Возможно, здесь тайник, прикрытый каменной плитой. В любом случае, гадать незачем, сейчас сами всё и увидим...
И он шагнул назад, давая место археологу. Француз – это, снова был Поль Мартье,  - присел рядом с Женькой и извлёк из сумки лопатку. Маленькую, больше смахивающую на совок, каким играют в песочнице дошколята. Стоило разок ковырнуть землю, как раздался скрежет металла по камню. Поль разгрёб грунт совком, извлёк из сумки жёсткую щётку и принялся смахивать пыль с появившейся плиты.
- Так и есть. - заговорил из-за плеча марсельца Виктор. – Давайте-ка расчистим участок метр на метр и поищем края.
Женька поднял голову.
- Вы уверены, что тайник именно здесь?
Вместо ответа Виктор ткнул пальцем в узкую прорезь, которую француз старательно обмахивал своей кисточкой. Потом достал нож, просунул между каменными краями и осторожно надавил на рукоять. Плита не дрогнула.
- Погоди, нож сломаешь. – сказал Виктор. –Саня, сгоняй на автостоянку, притащи пару монтировок. Сейчас мы её подденем…
Казаков кивнул и заторопился к выходу из пещеры. Но не успел он сделать и пяти шагов, как снаружи донёсся, заполняя всё пространство грота, тревожный, заунывный звук.
Сирена. Сигнал, что все члены экспедиции должны бросить свои дела и бежать к штабу.
Казаков торопливо оглянулся. Вон он, «Гаранд», прислонён к Пирамиде.  А рядом -  неприметный  цилиндр с лямками, в котором ждёт своего часа ядерная преисподняя. Сидящий на парусиновом раскладном табурете «спецотделовец» подобрался, тискает лежащую на коленях бельгийскую штурмовую винтовку.
- Голубев, Казаков! – в голосе генерала лязгнул оружейный металл. - Вас кто-то отпускал с поста? А ну, на место и проверить оружие!
Рация на его плече громко зашипела. Генерал нажал тангенту. Шипение повторилось.
- Да… ясно… далеко? Час назад, говорите? А почему сразу не доложили?.. Патрульная группа уже выдвинулась? Хорошо, сейчас буду.
Сирена смолкла, повисла тревожная тишина. Все, кто был в гроте, словно обратились в соляные столбы. Не слышно было ни звука - лишь редко капала где-то вода.
- Так. Всем действовать согласно расписанию номер три. Надеюсь, все помнят, что это значит?
Казаков невольно вздрогнул и покосился на Голубева. Друг Димка белее мела – карабин так и ходит в руках, на лбу выступили крупные капли пота.
«Расписание номер три» – это значит, что все должны взять оружие и боеприпасы, и занять заранее намеченные позиции для обороны посёлка.
- Милада, Виктор, вы остаётесь здесь и без моего личного – личного, ясно? – разрешения наружу не высовываетесь. Казаков, проследи.
Сашка, успевший схватить «Гаранд», чуть не заорал: «Есть, тащ генерал!» - но сдержался и ограничился коротким кивком. Не время бравировать лихостью, тем более, что её и в помине нет…
- Может, вы всё же объясните, что стряслось?
Милада независимо вскинула голову, и от Казакова не укрылось, что она встревожена не меньше других. Даже кончик носа побелел от напряжения…
- Разумеется, объясню. – кивнул генерал. - Долина подверглась нападению.

III
Первую атаку отбили сравнительно легко. Неприятель попытался ворваться в селение с ходу, на трёх пикапах и грузовичке, доверху набитом вооружёнными людьми. Их подпустили к самым домам – и встретили кинжальным огнём в упор. Головной пикап перевернулся и загорелся, грузовик остановился, запарив пробитым радиатором, из него горохом посыпались наёмники. Но они не успели даже рассредоточиться – оказались под перекрестным обстрелом двух пулемётов, установленных на обоих склонах долины. Сгоряча наёмники попробовали атаковать правую огневую точку, но очень быстро выяснилось, что карабкаться по рассыпчатой осыпи под пулемётным огнём с тыла – исключительно сложный способ самоубийства. В итоге, из огненного мешка вырвался единственный пикап, с полудюжиной стрелков.
Тем временем, основные силы неприятеля развернулись в полумиле от передовых позиций защитников, и принялись воевать по правилам. Крайние здания, превращённые в опорные пункты жиденькой обороны, накрыли миномётами (у наёмников оказалось не меньше трёх американских М-29 калибром восемьдесят один миллиметр) после чего чилийцы, понеся потери, вынуждены были отойти. Миномётчики перенесли огонь на пулемётные гнёзда, и под их прикрытием наёмники, поддержанные с тылу двумя крупнокалиберными «Браунингами», установленными на пикапах, пошли в атаку.
Положение спасли снайперы – чилиец и израильтянин. Расположившись в осыпях, на противоположных склонах ущелья, они за несколько минут выбили миномётные расчёты и заставили замолчать один из крупняков, успевших к тому времени разворотить фасады домов на окраине селения – кладка из плитняка, плохо держала пули пятидесятого калибра. А там и ребята Хорхе подтянулись – подпустив атакующих на бросок гранаты, они засыпали их чугунными, в рубчатых оболочках, гостинцами и контратаковали. В одном месте дошло даже до рукопашной, в результате чего атакующие снова откатились под огнём оживших пулемётных точек, а защитникам досталось трое пленных.
Экстренно допрошенные наёмники – двое аргентинцев, среди которых затесался эквадорец, - охотно покупали себе жизнь, наперебой рассказывая об «нортамериканос», организовавших нападение. Общую численность своего отряда они оценивали человек в двести, причём до сих пор защитники имели дело только с авангардом – его командир, бывший майор аргентинской армии, польстился на щедрую премию, обещанную «работодателями» и попытался, наплевав на правила тактики, захватить «объект» с ходу, не проведя даже простейшей разведки. За что и поплатился, получив пулю снайпера в самом конце второй атаки.
На этом боевой порыв нападавших временно иссяк. Авангард, потерявший половину бойцов, оттянулся назад, и вяло постреливал из миномётов, укрытых за россыпями каменных глыб. Достать их там не было никакой возможности – Хорхе отправил, было, полдюжины бойцов в обход, по гребню скального отрога, но те напоролись на грамотно выставленную засаду, и назад вернулся только один. Через пару часов наблюдатель зафиксировал клубы километрах в трёх ниже по долине –   подходили основные силы неприятеля.
Дело оборачивалось скверно: пленные сообщили, что у наёмников, кроме трёх миномётов, имеется два безоткатных орудия и главный их козырь - колёсный броневик «Панар» с двумя автоматическими пушками в большой вращающейся башне. Стоит этому чуду французской инженерной мысли подойти на дистанцию эффективного огня – от потока тридцатимиллиметровых снарядов не спасёт ни каменная кладка, ни мешки с песком, которыми Хорхе заложены оконные проёмы домов. А там и безоткатки подключатся,  разнесут в хлам дома-  после чего наёмники при поддержке миномётов пойдут в последний и решительный.
Неприятель уже разворачивался для атаки. Генерал с Хорхе отвели бойцов на вторую линию обороны, французские археологи, подгоняемые Полем Мартье, готовились уходить к перевалу, в Боливию. Казаков, понимая, что приближается «час «Х», уже прикидывал, сумеют ли они уйти достаточно далеко, прежде чем сработает заложенный в пещеру Пирамиды ядерный ранец (вот, значит, кого имел в виду генерал, когда говорил о возможности захвата!) когда над Долиной появился самолёт.
Пузатый С-119, ещё в Корее прозванный «летучим вагоном», вынырнул из-за перевала и низко прошёл над долиной – солнце сверкнуло на полированном алюминии двух хвостовых балок и в дисках пропеллеров. Наёмники, похоже, не ожидали угрозы с воздуха – «Панар», чьи автоматические пушки могли доставить неуклюжему транспортнику немало проблем, не успел даже развернуть башню. Пройдя над самыми головами, «Летающий вагон» снизился и пропал из виду, а спустя четверть часа со стороны устья долины донеслись звуки огневого боя – пулемётные очереди, взрывы гранат и мин.
Атака, разумеется, была отменена – наёмники торопливо разворачивались навстречу новой угрозе, чем не замедлил воспользоваться Хорхе. Прижав неприятеля к земле пулемётным огнём, он во главе отряда из полутора дюжин бойцов сумел-таки пробраться в обход по скальному отрогу, захватил позицию миномётчиков и развернул все три «эм-двадцать девятых» в противоположную сторону.
На этом бой и закончился, началась бойня. Накрытые плотным огнём с тыла наёмники, уже ввязавшиеся в бой с выбравшимися из «летающего вагона» десантниками, продержались не больше получаса. «Панар» поначалу имел некоторый успех – выдвинулся вперёд, подавил одну за другой две пулемётные точки, заставил прибывших залечь, и в хлам располосовал пушечными очередями и без того покалеченный при посадке «летучий вагон». Но на этом удача от него отвернулась – подожжённый сразу тремя попаданиями из РПГ, броневик вышел из строя, а наёмники по одному бросали оружие и выходили с поднятыми руками.
Победа дорого обошлась и защитникам Долины и прибывшим на подмогу кубинским десантникам – генерал объяснил, что их заранее перебросили на секретную партизанскую базу в сельве на юго-востоке Боливии, где была расчищена полоса для неприхотливого в этом отношении С-119. Отряд Хорхе сократился почти наполовину; из шестидесяти семи кубинцев из строя вышло полтора десятка. Имелись потери и у археологов – носатого начальника экспедиции наповал срезало осколком мины, и ещё двое получили ранения – к счастью, не слишком тяжёлые.
Нападавшие оставили на поле боя не меньше сотни трупов и тяжелораненых, которых чилийские «барбудос», долго не раздумывая, перевели в первую категорию. Среди взятых живыми – таковых набралось около сотни, почти все раненые – оказалось трое, двое мужчин и женщина лет примерно тридцати, привлёкшие к себе внимание европейской наружностью. Это, по всей видимости, и были «заказчики», что и подтвердилось при первом же допросе – все трое говорили по-испански с выраженным североамериканским акцентом. Генерал распорядился немедленно доставить пленников в пещеру Пирамиды, и экстренное обследование Детектором Десантников – его на пару провели Милада и Казаков – дало вполне ожидаемый результат…

IV
Иногда лучше остаться в беспамятстве, чем очнуться. Гораздо лучше. С бессознательного тела какой спрос? Ну, водой обольют, ну по щекам похлопают, ну, в крайнем случае, сунут под нос склянку нашатыря. Увы, этот процесс с трудом поддаётся управлению несовершенным человеческим разумом – о чём горько жалел сейчас второй советник американского посольства в Буэнос-Айресе Саймон МакКласки.
Для него выход из забытья был поистине ужасен. Только что он шёл по коридорам Госдепартамента, и вдруг – темнота, жёсткий, бугристый пол под лопатками, над ним нависают какие-то расплывчатые фигуры, переговаривающиеся – о ужас! – на русском языке, который МакКласки не то чтобы знал, но в состоянии был отличить, например, от польского или шведского (с болгарским возникли бы уже проблемы). За спиной у фигур громоздится нечто вроде высоченной пирамиды из мутного полупрозрачного стекла, но вместе с тем имелось стойкое ощущение того, что и сам он, и загадочные русские и даже сооружение – всё это находится в громадном помещении, своды которого тают во мраке.
МакКласки бесцеремонно подхватили под локти, вздёрнули и усадили костлявым задом на парусиновый табурет. О зубы заклацал стакан, полилась вода – ледяная, от неё сразу заломило зубы. Второго советника крепко ухватили за локоть, закатали рукав гавайки и сделали укол – он успел только дёрнуться от прикосновения иглы.
«…пентотал, сыворотка правды? Наркотик? От красных можно ожидать любой гнусности…»
Инъекция подействовала почти сразу – туман в глазах рассеялся, и теперь он довольно ясно мог разглядеть стоящих перед ним людей.
Трое – почтиподростки, лет семнадцати-восемнадцати, в коротких рубашках и шортах цвета хаки; у каждого на боку кобура. Кроме того – двое или трое бородачей латиноамериканского облика с автоматами под мышкой, и начальник всего этого паноптикума – седовласый, солидной наружности человек с жёсткими чертами лица. Что подростки, что барбудос, обращались к нему с почтением.
- Кхм-м… мистер, не знаю, как вас… Я – гражданин Соединённых Штатов, обладаю дипломатической неприкосновенностью. Выражаю протест по поводу …
Но седовласый его не слушал. Он удовлетворённо кивнул своим собеседникам. Ииловидная черноволосая девица лет восемнадцати – поставила перед МакКласки табурет и водрузила на него человеческий череп словно выточенный мастером из цельного куска горного хрусталя. У американца при виде этого кровь застыла в жилах – в глазницах черепа зловеще горели сгустки ярко-золотистого пламени. Стоящий сзади смуглый бородач с автоматом АК-47 под мышкой, сжал ладонями голову американца и развернул так, чтобы глазницы жуткого артефакта уставились тому в лицо. И МакКласки с ужасом почувствовал как он, его разум, ещё не вполне осознавший себя после странного беспамятства, неудержимо проваливается в золотые омуты…

V
- Отлично, ребятки, сработало! – генерал довольно ухмылялся и потирал руки – большие, мозолистые, все в оружейной смазке и чёрных точках въевшихся в кожу порошинок. И пахло от него соответствующе – пороховой гарью и ещё чем-то тревожным, военным. – Милада, ты как себя чувствуешь?
Второй Советник посольства действительно был покрыт густыми россыпями веснушек, а голову украшала огненно-рыжая шевелюра со следами седины.
- Терпимо. – отозвалась девушка. – Только отдохну немного, а то эта черепушка каждый раз словно силы из меня высасывает. Надо будет потом Сашке с Димкой объяснить, как с ней обращаться – это нетрудно, у них получится. Пусть он приходит пока в себя, а мы тем временем, поместим Десантника, который был в нём, в Пирамиду.
Генерал посмотрел на МакКласки – тот снова лежал на полу, правда, на этот раз не на голой земле, а на заботливо подстеленном брезенте.
- Ты можешь вернуть его обратно в тело, а американца наоборот, вытащить? Надо бы ещё раз допросить чужака – может, оставшись в одиночестве, он будет посговорчивее?
- Не будет, Константин Петрович. – ответил за Миладу Виктор. «Подсадные» Мыслящие вместе с телом получают и навыки прежнего владельца – в частности, знание языков. Десантник, лишившись этого «наследства», попросту не сможет сказать ни слова на английском или испанском - разве что на собственном языке, которого мы не знаем.
- Вон оно что… - генерал озадаченно поскрёб переносицу. – А вы сумеете извлечь Мыслящего из Пирамиды, если понадобится?
- Сумеем. Хрустальный Череп – мощный инструмент, куда сильнее тех, которыми пользуются сами Десантники, захватывая тела землян. А в Пирамиду Мыслящих Пришельцев пересадить необходимо – только так можно её оживить.
Генерал покачал головой.
- Пленных Десантников у нас только трое. Думаешь, этого хватит? Вон, какая громадина…
И показал на тонущую в полумраке хрустальную махину.
Виктор пожал плечами.
- Точно сказать пока ничего нельзя, но мы, хотя бы, отработаем методику. Но я надеюсь, что хотя бы крохотный отклик получим – образно говоря, стрелки на шкалах дрогнут.
- А дальше?
- А дальше будем ждать, когда доставят Десантников из Союза. Сколько, вы сказали, на это нужно времени?
- Переправкой занимаются французы, через Перу и Боливию - у них с этими странами отношения получше, чем у нас. Так и так - не меньше недели.
- Хорошо. - согласился Виктор. – А мы пока попробуем выжать максимум из того, что имеем. Ты как, сможешь работать?
Милада мотнула головой.
- Вот и хорошо. Этот – он показал на МакКласки, - пусть приходит в себя, а мы пока займёмся его коллегами.
Генерал откашлялся.
- Хорошо. Работайте тогда, а я вас ненадолго оставлю. Будут новости – сразу докладывайте, я на связи.
Он постучал пальцем по коробочке рации, висящей на плече.
- Что-то ещё случилось, Константин Петрович? - обеспокоенно спросил Виктор.
- Пока нет. Но, боюсь, вот-вот случится.

VI
Казаков проводил генерала взглядом и присел на ящик. До бочонка, скрывающего шесть килотонн ядерного ада – было шагов десять. Ближе подходить не хотелось - да, конечно, генерал самолично поводил вокруг «специзделия» щупом счётчика Гейгера, демонстрируя кассиопейцам фон, лишь чуть-чуть превышающий естественный, – но кто его знает, что там на самом деле?
- Как думаешь, что он имел в виду?
Казаков покосился на Голубева – тот тоже смотрел вслед начальству.
- Наверное, новую атаку. Вряд ли Десантники на этом остановятся.
- Набрать наёмников под видом агентов ЦРУ и бросить их сюда –сильный ход. Если бы не кубинцы, хрена с два бы мы удержались. Ну, не вышло с первого раза – что ж теперь, отказываться? В особенности, если они в курсе насчёт Пирамиды.
Казаков посмотрел на приятеля с удивлением.
- А ты что, сомневался? Десантники сидели тут, под видом беглых нацистов. Конечно, они в курсе.
- Однако же – Пирамиду не раскопали. Не думал, почему?
Казаков пожал плечами.
- Кто их знает? Пришельцы– поди, пойми, что у них в головах. Может, выжидали?
- Чего?
- Понятия не имею. Виктора спроси, может он что-нибудь надумал на этот счёт.
- Так он мне и сказал!
Спорить Казаков не стал. «Научный руководитель» экспедиции  не спешил делиться с кассиопейцами своими идеями. Женька Абашин и Милада конечно, кое-что рассказывали – сами-то они были полностью в курсе! – но далеко не всё.
Обидно, что и говорить…
У лестницы, ведущей на верхушку Пирамиды, наметилось некое оживление. Казаков вытянул шею – по узким ступенькам поднималась Милада. За ней следовал Серёга-Аст – он нёс перед собой в обеих руках хрустальный череп, и даже отсюда было хорошо видно золотое сияние в глазницах. Замыкал процессию Женька, деликатно поддерживающий под локоть Виктора. «А ему нелегко будет карабкаться на такую верхотуру - подумалось Казакову. Всё-таки со ступеньками там что-то не то, их явно больше, чем кажется. Жаль, они с Голубевым так и не собрались подсчитать…
- Я хотел с ними напроситься – сказал Голубев. Он смотрел на поднимающихся по лестнице тс нескрываемой завистью. - Так Абашин вызверился: «стой мол, где приказано, охраняй…»
- Начальству виднее. – пожал плечами Казаков. Ему самому до чёртиков надоело сторожить «ранец судного дня», как в шутку назвал ядерную мину Абашин. Несколько примиряло то, что парни-спецотдельцы по приказу генералапродемонстрировали им с Голубевым, как при необходимости подготовить ядерную мину к использованию: подключать компоненты, вводить активирующий код, подрывать – дистанционно, обыкновенной взрывной машинкой и при помощи радиодетонатора. Или даже вручную – у страшной штуковины была и такая возможность. Казаков не раз задумывался, каково придётся тому, кто однажды своими руками выпустит ядерного демона, зная, что тот испепелит, в первую очередь, его самого? Хотя, если здраво рассудить: какая разница, ядерная эта мина или обыкновенная, тротиловая? Как будто смерть при подрыве полного рюкзака тола, не столь же мгновенна и бесповоротна, как при срабатывании  устройства в шесть тысяч тонн взрывного эквивалента?

VII
- Куда ставить-то? – прошептал Женька. Особой необходимости понижать голос не было, но говорить громко ему не хотелось. Милада, видимо, разделяла эти эмоции, потому что ограничилась указующим жестом.
Ответ был очевиден – в середине площадки возвышался алтарь из того же мутно-прозрачного материала, что и вся пирамида. Верхняя грань, украшенная замысловатым спиралевидным орнаментом, так и приглашала водрузить череп в самый его центр.
Женька осторожно поставил артефакт на узор. Подумал и развернул глазницами к лестнице, по которой они только что поднялись. Теперь хрустальная образина пялилась на единственный естественный источник света в пещере – крошечное пятнышко входа далеко внизу.
- Готово.
- Отойдите все. – попросила Милада. Она подошла к алтарю, постояла и, решившись, протянула руки. Артефакт равнодушно посверкивал золотистыми сгустками из глазниц, и чтобы возложить ладони туда, где у обычной черепушки располагается теменная кость, девушке пришлось наклониться. Женьке на миг показалось, что она опуститься на колени, и эта мысль почему-то неприятно его резанула.
Обошлось. Милада замерла, закрыв глаза и что-то беззвучно шепча. Глазницы давали достаточно света – они подсвечивали её лицо девушки, превращая его в пугающую маску – так в пионерских лагерях пугали перед отбоем девчонок. Женька помотал головой – вот жеглупость, и придёт в голову такое сравнение…
Сияние усилилось, на лбу Милады выступили капельки пота. Пальцы, лежащие, на виски хрустального черепа, дрожали. Женька хотел предложить Асту сменить её, когда глазницы ярко вспыхнули, золотистые сгустки один за другим стекли из черепа в алтарь, и оттуда – в пирамиду. И тут же махина у них под ногами окуталась лёгким голубоватым сиянием. Миладка вскрикнула, отпустила череп – если бы не Аст с Виктором, подхватившие её за локти, девушка упала бы на спину, ударившись затылком о парапет.
Это продолжалось какое-то мгновение. Свет, пронизывающий пирамиду, стал слабеть, и лишь под алтарём маячили, распространяя золотистую ауру, три сгустка солнечного света. Мыслящие захваченных Десантников.
Милада помассировала пальцами виски – глаза у неё были осовевшие, круглые. Виктор подсунул ей ко рту фляжку, но девушка лишь досадливо мотнула головой.
Голубое сияние погасло.
- Погасите фонари. – прошептала Милада, и ребята с Виктором послушно защёлкали выключателями.  - Вообще пусть всё погасят.  И вход тоже пусть прикроют, чтобы света не было…
Аст, дробно стуча подошвами, сбежал по лестнице. Снизу долетели распоряжения, лампы, освещавшие пещеру, гасли одна за другой. Один из археологов завесил брезентом вход, и пещеру окутал кромешный мрак. В нём сгустки-Мыслящие светились, как звёзды первой величины, но их сияние не мешало глазу различить легчайшую голубоватую ауру, разлитую внутри хрустального монолита – от верхушки до подножия.
- Она ожила! - прошептала Милада. – У нас получилось, она ожила! Серёжа, дай руку, пожалуйста, я одна не справлюсь…
Аст послушно протянул ладонь, и они вместе подошли к алтарю. Секунды, складывались в минуты – Женька не мог сказать, сколько они так простояли. О том, что всё это происходит не во сне, а наяву, напоминал, разве что, леденящий холод, упрямо проникающий через рубчатые подошвы «вибрам» и три пары носков, предусмотрительно натянутые на ноги.
- Есть! Я слышу…  - вдруг заговорила Милада. Пирамида отозвалась лёгкой пульсацией. – Всё, больше не могу. Помогите, ноги не держат…
Аст послушно подхватил её, и девушка обмякла у него на руках. Женька поспешно сорвал с себя куртку и бросил на холодный, как глыба антарктического льда, парапет.
- Садись, отдохни, пока не уронил. А то, давай я…
Аст упрямо мотнул головой. Миладка что-то неразборчиво пробормотала и обняла парня за шею.
- Кажется, спит… - сказал он. – Знаете что? По-моему, она ответила.
- Кто, Миладка?
- Пирамида.

Отредактировано Ромей (19-04-2021 13:47:47)

III
Допрос не затянулся. Собственно, это не было допросом в обычном понимании: «Линия Девять» и Экеко говорили торопливо, давясь фразами, то и дело перебивая друг друга, а мне оставалось только слушать – и на ходу переваривать полученную информацию.
Великий Десантник был прав: заговор действительно затеял Старейшина касты Навигаторов. Вытряхнув информацию из Экеко, он поспешил избавиться от него, а сам решил  тайно послать на Землю своего агента. Он мог без труда организовать заброску - для имелось всё необходимое, включая доступ к Пирамиде. Но вот исполнитель…
Нужен был Десантник. И не абы какой – матёрый, с серьёзным опытом, прошедший не один десяток планет. Ведь предстояла не просто разведка на месте и подготовка к приёму передовой группы, рутинные процедуры перед любым Вторжением. На этот раз миссия была позаковыристее: отыскать на чужой планете Великую Пирамиду, ту самую, с которой и начались межзвёздные скитания «Народа Реки».
Конечно, в одиночку такая задача не решалась - чтобы совершать пересадки из тела в тело, нужны, как минимум, двое. Великий Навигатор подготовил троих. Один сгинул в тёмной бездне Уку-Пача при пересылке – такое случалось, особенно, когда действовать приходилось как в этот раз, наугад. Два других попали, как и было запланировано, на Землю, и после недолгой череды пересадок, сумели подобрать подходящий объект.
Отто Ран, молодой немецкий археолог, путешествовал по южной Франции в поисках наследия катаров. В 1932-м году, в городе Каркассон он познакомился с коммивояжёром из Бельгии – и перестал быть собой. Его место занял тот, кого мы знаем под именем «Линии Девять», и в этом качестве он провёл следующие семь лет своей недолгой, но насыщенной событиями жизни.
Перебравшись в Германию (власти Франции обвинили археолога в шпионаже и выслали из страны), «Линия Девять» вернулся в Германию. Он действовал в одиночку – виртуальный Ключ-Посредник, в котором находился Мыслящий напарника, мог сработать лишь ограниченное число раз, и приходилось точно рассчитывать каждый шаг. Начал он с того, что познакомился сначала с Карлом Виллигутом, главным мистиком Третьего Рейха, а потом и с Генрихом Гиммлером. «Отто Рану» не составило особого труда увлечь своими идеями шефа СС - и очень скоро археолог стал одним из ведущих сотрудников института Анненербэ, занимающегося изучением арийского наследия германской расы. В том числе – и поиском артефактов, связанных с древними цивилизациями Земли.
Дальнейшее было делом техники – и правильной организации. Незадолго до войны Отто Ран, вернее, оседлавший его Десантник, добился посылки тайной экспедиции в Аргентину, где сумел отыскать Великую Пирамиду. Но… в воздухе уже пахло большой войной, пришлось срочно возвращаться в Германию, где он ухитрился угодить в немилость к своему высокому покровителю. Предвидя серьёзные неприятности, «Линия Девять» в очередной раз меняет тело – он имитирует самоубийство носителя, а сам перебирается в инженера, отправляющегося работать в СССР. Там он ещё несколько раз меняет тела и залегает на дно, предварительно отправив в космос сообщение для своего босса: «Всё готово. Можете начинать».
На это ушла вся, до капли, энергия, включая ту, что питала Мыслящего» напарника - «Линия Девять» уже тогда составил свой план, и не собирался оставлять свидетелей. На подготовку Вторжения требовалось лет двадцать, но это его не смущало. Мыслящий» способен продлить срок жизни реципиента, так что осталось дождаться появления на Земле Десантников - и сделать так, чтобы они потерпели неудачу. А дальше настанет очередь второй части хитроумного плана: «Линия Девять» почувствовал вкус Большой Игры и вознамерился сорвать в ней главный куш.
Он не учёл одного. Незадачливый беглец Экеко, сначала не захотевший умирать по прихоти Великого Навигатора - а потом, когда пришло время, не ставший держать язык за зубами. Камешек в шестернях заговора, пылинка на контактах, способная вызвать короткое замыкание, выжигающее сложнейшую микросхему. Мелочь, ерунда – но она способна пустить псу под хвост тщательно выстроенную интригу.

- Я хотел только одного: помочь землянам, нашим сородичам! Уберечь их планету от нового Вторжения – насмотреться, чем это обернулось в другом варианте истории. Впрочем, откуда вам, Крысолову, понять…
«Линия Девять» с ненавистью уставился на Экеко. Тот отвечал безмятежным, почти детским взором.
- При всём уважении, апу… не имею удовольствия знать вашего настоящего имени… так вот, при всём моём уважении, это совершеннейшая чушь.
- Согласен. – кивнул я. – У вас, как, и у вашего высокопоставленного подельника, была одна-единственная цель – наложить волосатую лапу на Великую Пирамиду. А этот номер не провернуть без полной и окончательной оккупации Земли.
- Ну….
- Гну. Великий Навигатор собирался прибрать к рукам весь «Народ Реки» - а вы решили, что справитесь с этим делом ничуть не хуже. Но – вышла промашка, и теперь вас не пощадят.
- Как и вас! – окрысился Десантнник.
- Кто бы спорил... – я пожал плечами. – Отсюда предложение: переходите на сторону Земли. Сразу, без дополнительных условий и камней за пазухой. Власти над Галактикой не обещаю, но жить будете долго, да и привычным делом сможете заняться. Пирамида останется у нас, а вы – отличный специалист и, конечно, будете востребованы. Ну что, по рукам?
Он сощурился.
- Предлагаете мне предать свой народ?
- Так вы его уже предали – когда поспособствовали провалу первого Вторжения. И потом: не вы ли утверждали, что «Народ Реки» и земляне родственники? Вот и смотрите на это как… мнэ-э-э… как на возвращение в родную гавань.
- Простите, а как же я? Как все мы, обитатели Заброшенных Лабиринтов? – забеспокоился Экеко.
- И вы, и Итчли-Колаш, и те, кто добровольно отправится с нами. Дело найдётся для всех… как и тело, простите за каламбур. На Земле достаточно преступников, приговоренных к пожизненному заключению или смертной казни.
Обещания раздавать легко – особенно, когда не надо думать, как их выполнять. Сейчас главное – вывести планету из-под удара, и сделать это можно одним единственным способом: отсечь «Облако» от остальной Галактики - да так, чтобы по подпространственным каналам не просочилось ни единого бита информации. Заговорщики невольно оказали нам услугу, скрыв сведения о найденной Прародине – вот пусть их соплеменники остаются в неведении. Но для этого придётся убрать с дороги Великого Навигатора. Он один в курсе происходящего, а значит, представляет нешуточную угрозу.
Но как? Попробовать договориться, воспользовавшись для этого личностью Великого Десантника? Продолжить интригу - благо измена «Линии Девять» пока не открылась? Вопросы, вопросы…
- Почему вы тянули до 2023-го года, до Вторжения?
«Линия Девять» недоумённо поглядел на меня.
- Сами-то не понимаете? Вспомните, кто и в какой обстановке готовил вас к заброске в прошлое. Да если бы не Вторжение - СВР-овцы меня и слушать не стали бы! А так я получил доступ к их ресурсам, причём в условиях жесточайшего цейтнота, когда мои сведения невозможно было  проверить, и всё пришлось принимать на веру.
- Да уж. Когда половина планеты захвачена Пришельцами, а другую половину корёжит от ядерных взрывов - как-то не до проверок. И всё же, почему так долго? Вторжение можно было организовать и раньше. Ваши резиденты, обосновавшиеся в Штатах, получили доступ к программам НАСА в середине семидесятых. И тогда же предприняли первые попытки установить связь с «Облаком». Это если не считать Пирамиды, которую тоже контролировали ваши коллеги…
«Линия Девять» кивнул.
- Тут всё просто, Евгений… вы не против, если я буду называть вас так?
- Да пожалуйста.
- Так вот, тут никаких загадок. Пирамиду охраняли верные лично мне Десантники, не связанные с другими резидентами. Что до сроков - в «Облаке» и в физическом мире время течёт неодинаково. Вот, к примеру: мы находимся здесь около двух земных суток, верно?
- Примерно так… - согласился я, а сам подумал: сколько же всего вместилось в эти сорок восемь часов!
- Вот! А на Земле прошёл почти год. Можете высчитать масштаб времени.
- О, кх-х… как! – от неожиданности я поперхнулся. – Значит, по здешним меркам второе Вторжение состоится… постойте… примерно через три месяца?
- Около того. Не такой уж большой срок для подготовки. И, уверяю вас, работа уже идёт.
« …он прав, Супай вас раздери! – вклинилось в разговор сознание Великого Десантника. – Готовятся вовсю, дым коромыслом, все бегают, как наскипидаренные...
- Что ж ты молчал, Супаева короста? – чуть не взвыл я. Мысленно разумеется.
- Так ты не интересовался…»
Хотелось материться – долго, со вкусом, припоминая противоестественные сексуальные привычки реципиента, грязные наклонности его родителей, родителей их родителей, и родителей родителей их родителей… Хотя – кого тут винить, кроме себя самого? Такова уж особенность взаимодействия с подчинённым сознанием: не задашь правильного вопроса – не стоит рассчитывать на нужный ответ.
- Ладно, это проехали. Тогда следующий вопрос: это Великий Навигатор подготовил для нас тела… то есть оболочки?
- Да. Планом было предусмотрено, что я завербую на Земле одного-двух комонсов и переброшу их в «Облако».
- Вы что, знали о них… о нас заранее? О комонсах?
- Конечно. Вот этот… - Десантник мотнул головой в сторону Экеко, - в числе прочего, сообщил, что сознания землян ментально сильнее наших. Правда, никто не предполагал, это относится только к детям. Ну и Десантникам, ясное дело, ничего не сообщали. Наличие на Земле комонсов оказалось полнейшей неожиданностью, которая и привела к провалу операции.
Я вопросительно глянул на Знающего. Тот кивнул.
- Почему именно семьдесят девятый год?
- Контрольный сеанс связи. Секретный, подготовленный заблаговременно, о котором было известно только мне и Великому Навигатору. Не забывайте, в «Облаке» с момента моей заброски на Землю прошло совсем немного времени.
- Так выходит, можно было не ездить в Аргентину?
- А вот это – нет. – Десантник покачал головой. – Мощности канала хватило только для короткого сообщения. Я передал просьбу приготовить для нас три или четыре оболочки, но для переброски Мыслящих нужны совсем другие средства.
- Вроде хрустального черепа?
- Именно.
Кармен, до сих пор слушавшая молча, подняла руку.
- Мы с Эугенито были нужны, чтобы перенастроить управление Пирамидой на одного из вас?
Он помолчал, потом нехотя кивнул.
Я снова посмотрел на Экеко.
- Да, это под силу лишь комонсу. – подтвердил Знающий. - В случае успеха, Великий Навигатор стал бы единоличным правителем «Облака». Ну а дальше понятно: Вторжение, захват Земли и Великой Пирамиды.
- И он, – я ткнул пальцем в «Линию Девять», - решил обойтись без своего босса?
Снова кивок.
- Как говорили у нас: «Вовремя предать – значит предвидеть»… Что ж, признаю: задумано было неплохо. Но теперь-то, вы догадываетесь, что с вами будет, если станет известно об измене?
«Линия Девять» молчал, уставившись себе под ноги.
- Будем считать, что это был ответ «да». Отсюда последний вопрос: как нам… хм… нейтрализовать вашего подельника? И поскорее, пока он, Супай его поимей, сам нас не нейтрализовал.

Палец Великого Десантника упёрся в Экеко.
- Умеешь работал с Пирамидой?
- Конечно, апу. – закивал гном. – Освоил, когда занимался поисками планеты-Прародины. Без этого я бы не смог…
- Избавь меня от подробностей. – я махнул рукой, и Знающий послушно умолк. – Главное: ты сможешь переправить заключённые в ней «Искры» на Землю?
- Несомненно. Но, должен предупредить: после того, как последняя «Искра» покинет Пирамиду, она долго не продержится.
- Не продержится? Что это значит?
- Пирамида исчезнет, растает – как тает оболочка, лишённая «Ча». Собственно, это схожий механизм…
- Без подробностей, говорю же! Сколько она продержится?
- Никто не знает. Дольше оболочки, конечно, но ненамного. В два-три раза, я полагаю. А вы что, собираетесь уничтожить Пирамиду?
Я оглянулся – не слышит ли «Линия Девять»? Нет, стоит там, где велено - у дверей зала. На физиономии написано недовольство.
Ничего, голубчик, терпение есть добродетель, переживёшь…
- Тебя что-то смущает, Знающий?
- Все кто останется в «Облаке», будут обречены. Это как ловушка – ни послать сигнала о помощи, ни самим вырваться…
- .. что и требовалось доказать. Пусть информация о Земле-Прародине сгинет вместе с «Облаком» и его обитателями. Или… - я сделал многозначительную паузу, - ты их жалеешь?
- С чего бы это? – Экеко пожал плечами. – Нас они не жалели. «Искра» любого из нас когда-нибудь растворится в тёмной бездне Уку-Пача, и если они уйдут туда все вместе, разом – что это изменит? Значит, судьба.
- Итак, делаем вот что… - я сделал знак собеседникам приблизиться, и понизил голос. – Ты, Кармен, возвращаешься к Крысоловам. В назначенное время вы должны ворваться в Зал Пирамиды и перебить Золотую Стражу.
- Но к ним быстро придёт помощь… - попыталась, было, заспорить подруга.
- Пусть приходят. Заслону надо продержаться всего несколько минут, пока мы с Экеко переправим в Пирамиду всех прочих Крысоловов. Потом он врубает механизм переноса – и ф-фью!
- Погоди… - Кармен задумалась. – А как же вы сами?
- Пирамида должна выйти на… как это… рабочий режим. – торопливо пояснил Экеко.  - Это потребует некоторого времени. Если мы будем действовать быстро, то успеем переместить в неё и свои «Искры». Я покажу, как это делается.
- А те, кто будет защищать двери в зал? – Кармен не сдавалась. – Они-то точно не успеют!
- Иначе не выйдет. – отрезал я. – Жертвуя собой, они купят спасение остальным. И всё, хватит дискуссий, занимаемся делом.
Я подозвал «Линию Девять».
- Сейчас вы выйдете в приёмную и объявите, что Верховный Старейшина снова отправляется в Зал Пирамиды.
Я, по возможности, смягчал тон – не стоит злить союзника, и без того раздражённого тем, что его не допустили к обсуждению планов.
- Охраны не берём. Двоих сопровождающих, вас с Экеко, достаточно, чтобы соблюсти церемониал. И вот ещё что…
Я протянул ему золотой футляр в форме цилиндра.
- Это кипу отправите с нарочным в Зал Навигаторов. Приглашение Верховному Старейшине встретиться на верхушке Пирамиды. В кипу говорится, что я сумел установить контакт с Землёй. Как полагаете, придёт?
- Придёт? – ухмыльнулся «Линия Девять». – Прибежит! Он не меньше нашего ждёт возобновления связи с резидентами. Но учтите: с Великим Навигатором постоянно ходят двое. Лучшие бойцы касты, не раз побеждали на Играх…
- Ничего, справимся. Главное – успеть до его появления установить связь с нашими на Земле. А вот тут, боюсь, возможны пакостные сюрпризы.
Кармен громко сглотнула.
- И… что тогда?
- Посмотрим. Боюсь, ничего хорошего. Но – какие у нас есть варианты?

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

I
«Алуэтт» снялся с площадки, развернулся и пошёл на восток, вдоль Долины. Он летел низко, огибая отроги скал. Женька проводил его тревожным взглядом. Он отпросился у Виктора на минутку, кубарем скатился по ступеням пирамиды – и вот, успел только помахать кассиопейцам вслед. Что Голубев с Казаковым там, в стеклянном пузыре кабины вертолёта – он знал доподлинно, как и то, с каким заданием отправил их генерал. Это знание заставляло шевелиться глубоко в душе червячок страха - склизкий, кольчатый, слепой от рождения…
На этот раз «Скайхоки» появились неожиданно, не предупредив о себе накатывающимся рёвом турбореактивных двигателей. Штурмовики выскочили из-за перевала и заложили над долиной крутой вираж.
«Заметили вертолёт! – обмер Женька. - Сейчас расстреляют, собьют, сволочи!..»
Коротко протарахтело – автоматические пушки, вспомнил он, по сотне снарядов на ствол. Ажурному, лишённому даже намёка на защиту «Алуэтту», хватит одного попадания, это вам не бронированный «крокодил» Ми-24 или тощая, как глиста, американская «Кобра». Но обошлось - пилот вертолёта вовремя заметил опасность и бросил машину в сторону, прижимаясь к склону ущелья. Он рисковал: несущий винт едва не задел скалу, но бледные чёрточки трассеров прошли впереди, выбив из камня фонтаны пыли и каменного крошева. «Алуэтт» снова вильнул, уходя от столкновения с покосившимся каменным столбом – помнится, Аст называл такие отдельно стоящие скалы «жандармами» - и нырнул к дну долины. А «Скайхоки» уже пронеслись мимо и, блеснув солнцем на остеклениях фонарей, и стали разворачиваться для новой атаки.
Снаряды у них ещё остались, в отчаянии подумал Женька, во второй раз не промахнутся. Если вертолёт и сумеет увернуться от ведущего штурмовика, то ведомый уж точно его достанет. Надо садиться - может, успеют разбежаться, укроются в скалах…
В посёлке был ад кромешный. Надсадно выла сирена, археологи метались туда-сюда, десантники-кубинцы и бойцы Хорхе перехватывали их и чуть ли не пинками гнали в убежище, к гроту Пирамиды. Крупнокалиберные «Браунинги» развернулись навстречу атакующим «Скайхокам». Только зря пожгут патроны, с неудовольствием подумал Женька, реактивные штурмовики пулемётами не достать, разве что особенно повезёт. Им бы ПЗРК, как в прошлый раз, когда Кармен ухитрилась завалить единственной ракетой антикварный «Корсар» - и поплатилась за эту удачу, схлопотав в грудь пулю снайпера.
Земля под ногами дрогнула и загудела. Толчок был так силён, что Женька полетел с ног. «Землетрясение? Только этого не хватало, сейчас завалит грот вместе с Пирамидой, и всеми кто там находится…» Но следующее мгновение он понял, что тектонические силы тут ни при чём - из верхушки холма, скрывающего грот, ровно оттуда, где они недавно сидели с генералом, вырвался ослепительный золотой луч. Нет, не вырвался – словно возник в небе и уткнулся прямо в холм.
Пилот ведущего «Скайхока» не успели отреагировать, и влетел прямо в луч. Женька сжался, ожидая взрыва, вспышки, аннигиляции – но нет, штурмовик закувыркался в воздухе, клюнул носом и врезался в скалы на противоположной стороне долины. Видимо, лётчик, внезапно попавший в столб ярчайшего света, растерялся, утратил ориентацию в пространстве, даже ослеп на мгновение - как слепли и теряли ориентацию пилоты немецких бомбардировщиков, схваченных лучами прожекторов. Но этого мгновения хватило, чтобы потерять управление и размазаться вместе со своей машиной по каменной россыпи на склоне ущелья.
Второму повезло больше. Он успел отвернуть и на форсаже ушёл вверх, отстреливая россыпи тепловых ловушек – они праздничными фейерверками распускались на фоне ярко-голубого неба. Похоже, пилот решил, что ведущий нарвался на зенитную ракету и теперь старается уйти от новых пусков.
И тут до Женьки дошло - сразу, вдруг, как пыльным мешком по голове. Долгожданная переброска Мыслящих - вот что это такое! У ребят получилось, ура!..
Следующая мысль окатила его, словно ушат ледяной воды. Что сейчас творится на верхушке Пирамиды – ведь именно туда, прямиком в алтарь, упёрся луч? Миладка, Аст, Виктор были рядом – что с ними, живы ли? Такое буйство энергии способно запросто испепелить хрупкие человеческие тела. Хотя - если бы им угрожала опасность, «Второй» нашёл бы способ предупредить… а может, он и сам не знал?
И Женька  со всех ног кинулся к пещере.

II
- Что за!.. – проорал спецотделец. «Алуэтт» мотнуло влево, потом вправо. Казаков не удержался на скамейке и вылетел бы в распахнутую дверцу, у которой растопырился в обнимку с пулемётом Поль Мартье. Голубев поймал друга за рукав – плотная ткань военной рубашки затрещала, но выдержала, и оба покатились на пол, больно ударяясь о торчащие отовсюду острые углы. Кабина внезапно озарилась дрожащим ярко-золотым светом, спецотделец снова выругался и ткнул пальцем влево, указывая пилоту на что-то невидимое Сашке. Вертолёт лёг на борт, и мимо, обдав их волной рёва и грохота, пронёсся, бешено кувыркаясь, «Скайхок». «Алуэтт» качнуло спутной струёй, пилот, отчаянно ругаясь по-испански, рвал ручку, пытаясь выровнять машину. Впереди грохнуло, полыхнуло, по стеклу забарабанили мелкие камешки.  Француз истошно завопил по-своему, а вертолёт уже уходил в сторону, минуя огненно-дымное облако, выросшее на месте падения штурмовика. Но Казаков смотрел не на него – взгляд его прилип к ярко-золотому столбу света, упирающемуся в небо.
- Получилось! – восторженно заорал Голубев. – А эти - разлетались тут, будут знать!..
Заговорили все разом – Поль сыпал бешеной французской скороговоркой, спецотделец вторил ему замысловатыми матерными конструкциями, и даже пилот вносил в общий хор свои нотки на языке Сервантеса – наверняка насквозь непристойные.
Казаков, так и не успевший прийти в себя, громко икал. Голубев не отпускал его рукава и возбуждённо повторял, что теперь всё будет хорошо, и надо только им сделать всё, как приказано…
А вертолёт нёсся над самой землёй, едва не задевая ветки бурого кустарника, густо покрывающего дно долины. Неожиданно завис, поднимая клубы красной пыли – и мягко опустился на глинистую террасу, разрезающую надвое склон.
Михаил – так звали спецотдельца - первым выскочил на грунт. В руках у него была бельгийская штурмовая винтовка со снайперским прицелом. Осмотрел в оптику противоположный склон, весь заросший буро-красной травой, и петляющее по дну долины русло высохшего ручья – кое-где там зеркально блестели на солнышке лужицы воды. Пилот тем временем заглушил двигатель. Казаков помотал головой: тишина, словно в уши напихали ваты, лишь потрескивает позади кабины остывающий движок, да хрустят камешки под подошвами –француз, не дожидаясь команды, выбрался из кабины и разминает затёкшие в полёте ноги.
- Здесь будет в самый раз! – спецотделец опустил винтовку и сверился с картой, заправленной в кожаный планшет. – Десантируемся, мужики…
И добавил несколько слов по-испански, обращаясь к марсельцу и пилоту. Поль кивнул и полез обратно в вертолёт. Откинул крышку затворной коробки пулемёта, заправил ленту, лязгнул рукояткой затвора и, весело улыбаясь, помахал рукой.
- Так, ребята, берите эту штуку, - спецотделец ткнул пальцем в угол кабины, - и пошли, надо её установить. Если что - вертушка прикроет нас с воздуха.
Голубев бодро рявкнул: «Слушш брат-наставник!»  - и потянулся к крепёжным стропам, удерживающим опасный груз. Михаил только хмыкнул в ответ – за три дня совместных дежурств он привык к их манере разбавлять речь подходящими фразочками из любимых фантастических книжек.
Казаков вытащил из кабины оба «Гаранда», свой и голубевский, пристроил рядом с вертолётом на камне - и вместе с Димкой ухватился за лямки ранца. Весил тот не меньше сорока килограммов, и пришлось изрядно попотеть, извлекая громоздкое «специзделие» из тесной кабины.
- Ну что, готовы? – осведомился «брат-наставник». – Тогда ноги в руки, и бегом! Аргентинцы на подходе, я заметил пыль, когда заходили на посадку. Час-полтора - и передовой дозор будет здесь, так что не копаемся, не копаемся! Голубев, флягу из кабины прихвати– жара, вымотаетесь, пить попросите, знаю я вас!

Место было выбрано удачно: высокая скала, нависшая над дорогой, ведущей в Долину. Обойти её нельзя, и любой, даже не самый мощный взрыв, у подножия вызовет, кроме веера каменной шрапнели, ещё и оползень. После чего проход придётся пробивать бульдозерами и тяжёлыми гусеничными грейдерами. Что уж говорить о начинке ранца, который Казаков с Голубевым сейчас маскировали в укромной расселине у основания?
Наблюдательный пункт выбрали метрах в шестистах позади скалы и выше по склону, в распадке среди россыпи каменных столбов. «Здесь будет в самый раз – объяснял генерал, разложив перед собой аэрофотоснимки и карты. – Скала прикроет от ударной волны, да и в распадке есть, где спрятаться. Увидеть с дороги вас практически невозможно, а вы, наоборот, будете всё видеть. Подождёте, когда голова колонны минует скалу и сообщите мне – а я уж дам сигнал на подрыв. Секунд тридцать у вас будет, чтобы спрятаться. Взрыв не воздушный, скалы прикрывают – риск, считайте, минимальный. Противогазы только наденьте, пылищи будет…  После взрыва выждите четверть часа, и уходите вверх по ущелью, и там уже сигнальте ракетами. Если найдёте воду – разденьтесь, ополоснитесь хорошенько. Вертушка вас подберёт, а нет, так до лагеря часа четыре пешком - дотопаете, а я вышлю навстречу группу. Ветер стабильно дует с перевала, и всю радиоактивную дрянь, которая поднимется после взрыва, снесёт вниз, прочь из долины. Вряд ли у аргентинцев есть при себе дозиметры и средства РХБЗ, да и перепугаются они до смерти – кто уцелеет, конечно. И уж точно им будет не до поисков…»
Казаков поправил противогазную сумку на боку и принялся разматывать катушку с проводом - Михаил решил на всякий случай продублировать радиоканал старой доброй подрывной машинкой. В памяти всё вертелось напутствие генерала.
«Выхода у меня нет, ребята. - говорил тот, словно оправдываясь. Вам едва по шестнадцать стукнуло, а тут такое… Но делать нечего: парни вы боевые, толковые, спецподготовку прошли, хоть и по ускоренному курсу. У Абашина и Астахова и того нет – одна гражданская оборона на уроках НВП…»
Ускоренный курс, о котором упомянул генерал, заключался в обучении самым элементарным вещам: как вести себя в условиях применения тактического ядерного оружия, как использовать средства индивидуальной защиты и персональные дозиметры. И главное: как собрать и, при необходимости, привести в действие «специзделие» - это обязан был уметь каждый, кто нёс возле него дежурство. Не так уж это оказалось сложно - установка и настройка обычного ученического телескопа-рефлектора задача позаковыристее,  однако же, он, Сашка Казаков, легко с ней справлялся. Управится и ядерной миной, невелика премудрость. Зато – какое приключение! Вряд ли кому-нибудь из его сверстников выпадало подобное. Может быть, когда-то, через много лет он напишет об этом книгу, её переведут на разные языки и будут читать по всему миру…

Они управились за четверть часа. Под конец Михаил велел Голубеву забраться повыше и закрепить провод антенны, подсоединённый к радиовзрывателю – прохождение радиоволн по долине неважное, объяснил он, надо подстраховаться. Димка послушно кивнул, зажал провод в зубах и полез. Подъём был не слишком крутой, градусов около пятидесяти, и он карабкался на четвереньках, ужаса напоминая актёра Пуговкина в роли священника отца Фёдора, лезущего на скалу с украденной колбасой в зубах.
Казаков следил за Димкой в бинокль с наблюдательного пункта и видел, как брызнула вдруг пыльными фонтанчиками скала. заорал «Вниз!», Димка скатился со скалы и рыбкой нырнул в расселину. Очереди дробили камень, пули с визгом рикошетили, разлетаясь во все стороны. Казаков засёк троих стрелков – в хаки, с длинными американскими штурмовыми винтовкам. «Бельгийка» Михаила ответила одиночными выстрелами, секундой позже к общему хору присоединился голубевский «Гаранд», и один из аргентинцев покатился по осыпи.
Казаков, сообразив, наконец, что противник – вот он, как на ладони, потянулся за карабином. Передёрнул затвор, досылая патрон – громкий лязг, Сашка обмер, решив, что вот теперь-то его точно заметят. Но обошлось – аргентинцы (их было уже пятеро)  увлечённо перестреливались из-за камней с Михаилом и Голубевым. Казаков поймал в диоптрический целик ближайшего солдата (до него на глаз, было шагов семьдесят), задержал дыхание и плавно, как учили, потянул спуск.

III
Это становилось уже привычкой – третий по счёту полёт сквозь вневременную, внепространственную пустоту; звездоворот, выплёвывающий голое сознание, словно косточку из компота. Звонкий «тик-так» вселенских шестерёнок, отмеривших крошечный для одних, и бесконечный для других промежуток того, что люди, за неимением иного, более подходящего опрелеления, называют «время». Щёку обжигает мертвящий холод, и…
… холод такой, что щека, кажется, примёрзла к полу, гладкому, как стекло. И при попытке встать она наверняка останется на нём вместе с клочьями недельной щетины, лохмотьями кожи и разорванной плоти, с замёрзшими капельками крови. В глазах черным-черно. Где верх и где низ – они вообще тут есть? А холод пробирает до костей, до спинного мозга, до… есть ли в мире, куда занесла меня нелёгкая, что-нибудь, кроме холода?
Кто-то потряс меня за плечо. Я разлепил глаза – тьма, вроде, отпустила, точнее вместо неё вокруг разлито отвратительно знакомое золотое сияние. Похоже, я ещё на верхушке Пирамиды, а вокруг – жаждущие расправы Стражи. И стоило ради этого приходить в себя?
- Евгений, Борисович, это вы? Очнитесь!
…нет, Стражи  не говорят по-русски, да ещё и звонким девичьим голоском. Он мне, кстати, знаком -  слышал не так давно, пяти дней не прошло. По моей личной временной шкале,  разумеется…
- Ми… Миладка? – Я попытался сесть - неудачно. Будь оно неладно, как же всё болит! Спина затекла, руками не шевельнуть… - Что это ты ко мне по имени-отчеству?
- А как иначе? – голос её звучит неуверенно. – Вы же старше и вообще…
- Старше? Раньше тебя это, вроде, не смущало…
Я переворачиваюсь на бок, подношу руки к лицу – и обнаруживаю, что они стянуты никелированными наручниками. В поле зрения появляются мужские руки, щелчок –наручники исчезают, оставив после себя глубокие багрово-синие борозды, которые немедленно начинают чесаться. Но удивительно не это: сами руки, судя по веснушчатой коже и рыжим волоскам, принадлежат отнюдь не оставшемуся на Земле альтер эго.
Так, зажмуриться  и медленно  - только медленно!  - досчитать до десяти. Когда я снова открыл глаза, оказалось, что зрение восстановилось. Я лежу на полу, а передо мной сидит на корточках ухмыляющийся Аст. За спиной у него Миладка, а вот парень рядом…
- Же.. Женька? Это ты… то есть я?..
- Вы – это вы, Евгений Борисович Абашин. - терпеливо повторила Милада. – Родились в Москве, в тысяча девятьсот шестьдесят четвёртом году. В данный момент находитесь в теле некоего Саймон МакКласки – другого, извините не нашлось. Ну, это долгая история, позже узнаете. А это - Женя ваш… хм… двойник.
Я постепенно начал кое-что понимать. Ну, конечно: это Хрустальная Пирамида, та самая, подлинная, в которую мы и собирались отправить наши «Искры». Вместе со всеми, сколько их было в «облачной» Пирамиде: и мятежников-Крысоловов, и Экеко, и Великого Навигатора и «Линию Девять». И, конечно…
- А где Кармен?
- Я–то думаю – когда ты обо мне вспомнишь?
Голос звучит откуда-то сбоку, и он мне незнаком. Поспешно поворачиваюсь – тело отзывается волной боли. Что ж за напасть такая… не могли подобрать кого-нибудь поздоровее? Или это тоже последствия пересадочного шока?
Обладательницу голоса я тоже вижу впервые. Блондинистая, сухопарая, как английская борзая, дамочка лет тридцати-тридцати пяти, судя характерной внешности – американка.
- Здесь красивая местность. – сказала она по-русски. – Что, узнал?
Если бы не боль во всём теле – я бы кинулся к ней в объятия. Кармен! Живая! А, значит, мы на Земле, мы дома! Всё нам удалось, и теперь…
Додумать что будет «теперь» я не успел. Помещение (здешняя Пирамида стояла в чём-то вроде огромной пещеры) заполнил заунывный механический вой. Его прервал голос, неузнаваемо искажённый мегафоном:
- Внимание! Угроза ядерного удара! Всем членам экспедиции получить на складе индивидуальные средства защиты и укрыться в гроте Пирамиды! Внимание! Угроза ядерного удара! Всем членам экспедиции…
Объявление повторялось снова и снова – на русском, французском и испанском языках. Я сел, опираясь на чью-то подставленную руку.
- Значит, ядерный удар? Интересно вы тут живёте, как я погляжу…

Глава двадцатая

I
«Пора отвыкать от того, что находишься в теле в одиночку… -  лениво думал я, любуясь   длинными, до горизонта, снежно-пенными «усами»,  разбегающимися из-под форштевня авианосца.   - Верный путь к хроническому раздвоению личности – или наоборот, прививка от оного? Какой у меня это по счёту «реципиент», третий? Если считать Великого Десантника – то четвёртый… Но сейчас меня нисколько не интересует содержимое памяти мистера Саймона МакКласки, его навыки и знания – всё то, что я впитывал, как губка, когда подселялся в сознания и моего юного альтер эго, и бедолаги Парьякааку. Тело, физическая оболочка – вот что меня интересует на этот раз, и уж с ним-то я управлюсь без чьих-либо советов…»
Так что я утрамбовал сознание американца в дальний уголок мозга, и теперь единолично владею захваченным «движимым имуществом». Генерал сделал, было, попытку уговорить меня покопаться в чужих воспоминаниях (ну, не мог он упустить шанс пополнить свою копилку парой-тройкой чужих секретов!) но получил решительный отказ. Я в отпуске после успешно выполненного задания, а память незадачливого цэрэушника пусть потрошит мой сменщик – отчего-то я уверен, что надолго в этом теле не задержусь.
А пока - наслаждаюсь ощущением материальности, телесности окружающего: солёным океанским ветром, бегущими от горизонта до горизонта волнами, лёгким покачиванием стальной громадины у меня под ногами, и даже неистребимым запахом керосина, которым здесь пропитано, кажется, всё. Флайдек пустынен, как футбольное поле в межсезонье - только около надстройки-острова техники в разноцветных жилетах копошатся вокруг противолодочного «Линкса», да ждёт возле катапульты дежурное звено перехватчиков «Супер-Этандар» с ракетами «воздух-воздух» на подкрыльевых пилонах. Бумеранги радаров крутятся на решётчатой мачте, сигнальщики на мостиках, то и дело подносят к глазам бинокли, разглядывая идущие параллельными курсами эсминцы «Трувиль» и «Де Грасс», да маячащий на горизонте ракетный крейсер «Кольбер» в сопровождении танкера. Ударная группа авианосца «Клемансо» несёт, как и положено, боевое дежурство в потенциально враждебных водах.
А я любуюсь морскими видами, с самого среза полётной палубы в нескольких шагах от прочих своих попутчиков. Серёжка Астахов, Виктор, Кармен, генерал Константин Петрович… и главный для меня персонаж, Женька Абашин, альтер эго, я сам, семнадцатилетний, которого могу теперь созерцать со стороны. Только вчера мы прибыли на борт авианосца - и уже сутки наслаждаемся гостеприимством Военно-Морского Флота Пятой Республики. И, разумеется, обсуждаем, разбираем по косточкам события прошедшей недели.

- …первую группу, шесть машин, аргентинцы перехватили – сбили двоих, а остальных вынудили повернуть назад. – рассказывал генерал. - Французский адмирал хотел отдать приказ проутюжить аэродром, с которого поднялись истребители, но тот пришла информация, что к долине подходит ещё одна механизированная колонна. Нервы у адмирала не выдержали, и он решился на крайние меры: по злополучному аэродрому ударили баллистической ракетой с подводного атомохода «Редутабль», так что перехватывать новую ударную волну из восьми «Супер-Этандаров» было уже некому. Но пилоты только зря сожгли керосин: сведения насчёт второй колонны не подтвердились, а от батальона, зашедшего в Долину, к тому моменту осталась оплавленная радиоактивная плешь, заваленная сгоревшей бронетехникой. «Супер-Этандары» прошлись над палаточным городком экспедиции, приветственно покачали крыльями и повернули на север, в Боливию – на возвращение к авианосцу топлива не оставалось. А ещё через пять часов на тот же аэродром (заранее захваченный французскими парашютистами и кубинским спецназом при поддержке местной герильи) стали один за другим садиться Ил-76 с псковскими десантниками - их спешно перебросили на Кубу, а оттуда уже в Боливию. Правительствам стран, через которые пролегал маршрут, намекнули по дипломатическим каналам, что пытаться чинить помехи, протестовать и вообще высовываться, чрезвычайно вредно для здоровья. Они и не высовывались – ядерный кошмар, творящийся у соседей, вместе со всплывшими у берегов континента атомными субмаринами, был убедительнее любых дипломатических нот.
В общем, передовой батальон выбросили на парашютах прямо в Долину, а вслед за ними прилетели два Ми-24-х – их тоже доставили в Боливию с Кубы, на тяжёлых транспортниках Ан-22. Да что я рассказываю, вы и сами всё помните…

Я усмехнулся – да, такое, пожалуй, забудешь! Половины суток не прошло после возвращения. Я никак не мог привыкнуть к тому, что уже дома, в новом теле: американец, сотрудник ЦРУ, да ещё и рыжий – это надо было такого найти! Рядом Кармен, и всё у нас получилось, «Искры» из чужой пирамиды все до одной перекачаны на Землю, проклятое «Облако», нацелившееся сожрать нашу планету, обречено растаять в тёмной бездне, мать её за ногу, Уку-Пача, и можно не опасаться нового Вторжения в ближайшие век-полтора. И тут – снова тревога, снова предупреждение о ядерном ударе, но на этот раз не учебное, как в первые минуты после переноса. Страшный гриб, выросший над дальним концом долины, французские палубные штурмовики, завывающие турбинами над головой… А ещё - приходящие одно за другим сбивчивые сообщения: об уничтожении аргентинской колонны, о гибели Сашки Казакова, о новых ядерных ударах, в сотнях километров отсюда. Потом чилийцы привезли Голубева, обгоревшего, фонящего радиацией. Когда его вынимали из джипа, он уже не дышал - пришлось срочно выколупывать из Пирамиды «Линию Девять» и подсаживать в раненого. Мыслящий Десантника вернул Димку к жизни, но в сознание он так и не пришёл - пришлось срезать опалённые тряпки с бесчувственного, избитого, покрытого ссадинами и запёкшейся кровью тела.
И когда над долиной загудело, и из идущих строем «Илов» посыпались десантники и стали распускаться гроздья тяжёлых парашютных систем, когда парни в бело-голубых тельниках под камуфлированными куртками принялись вкапывать в землю БэЭмДэшки и плоские десантные самоходки, я заплакал – без слёз, раздирая рукавом сухие глаза, впервые за невесть сколько лет.

II
Погода в Южной Атлантике изменчива. К концу дня с юго-запада, от Огненной Земли и ледяного антарктического щита приполз холодный фронт – и разразился дождём и семи ветром. Море покрылось длинными пенными полосами, эсминцы и танкеры снабжения нещадно мотало в трёхметровых гребнях волн. На авианосце качка не так ощущалась – всё же почти тридцать три тысячи тонн водоизмещения! – но на флайдеке стало уже неуютно. К счастью, гостеприимные наследники Сюркуфа и адмирала Вильнёва (это я славно пошутил, ха-ха-ха) выделили гостям одну из столовых для личного состава в исключительное пользование – туда мы и перебрались, стоило шторму разыграться всерьёз. Сдвинули столы к стенам, (Или правильно говорить «к переборкам»? Ну, да и бог с ними, мазутам сухопутным, простительно), два вытащили на середину, расставили вокруг стулья. Стюард в белой шапочке с красным помпоном приволок большущий термос с чёрным кофе и полный поднос сэндвичей – и генерал продолжил прерванную лекцию по геополитике. Слушали все – в Долине мы испытывали острый недостаток информации из внешнего мира, а по пути сюда даже газетами разжиться не успели.
«… - после атомных ударов аргентинцы, разумеется, взвыли на весь мир. – говорил Константин Петрович.  - Как же: неспровоцированное нападение, новая Хиросима…. И в чём-то они правы: французская ракета, относившаяся к устаревшему типу М1, слегка отклонилась от курса на финальном участке траектории, и вместо аэродрома упала на расположенный рядом городок. Пятисот килотонн её боеголовки с избытком хватило обеим целям; из тридцати тысяч жителей погибли не меньше половины, почти все выжившие получили ранения и увечья – это не считая пострадавших от радиоактивного заражения окрестных фермеров.
Дальше события развивались предсказуемо. Америка, Англия и Китай потребовали немедленного созыва Генассамблеи ООН, намереваясь спросить с Москвы и Парижа за беспредел. Генассамблею действительно собрали, причём в рекордно короткие сроки, всего за двое суток.  И огда на трибуну вместе поднялись генсек Машеров, президент Жискар д’Эстен и премьер-министр Израиля Ицхак Рабин, зал замер.
Совместное обращение трёх глав государств заняло полтора часа – с демонстрацией киноплёнок, диапозитивов, прослушиванием записей рассказов участников событий. А когда всё закончилось, присутствующие осознали, что мир изменился – и изменился необратимо. Экстренные выпуски всех газет начинались со слов президента Пятой Республики: «Единственное, что могло спасти нашу планету от самоубийственной междоусобной войны – это вторжение инопланетян. Именно это и произошло, и теперь все государства-члены ООН обязаны забыть свои разногласия, как забыли их наши страны, и действовать сообща. И делать это надо немедленно - второго шанса спасти человечество может и не представиться…»
Генассамблея заседала до поздней ночи, и всё это время мир разогревался и начинал бурлить, как забытое на плите молоко. А когда была оглашена итоговая резолюция – принятая, между прочим, единогласно, - по всем странам и континентам пронёсся вздох удивления – и облегчения.
В первых же строках документа признавался факт инопланетного вторжения, как и наличие смертельной угрозы для каждого, без исключения, жителя Земли. Пункт второй подтверждал полномочия фактически сложившейся «тройки» стран – СССР, Франции и Израиля, - в организации противодействия этому вторжению. Разумеется, под бдительным контролем спецкомитета ООН, в который, кроме постоянных членов Совбеза, вошли Индия, Турция, Бразилия, Австралия, Япония, Германия и безвинно пострадавшая Аргентина. Тем же пунктом утверждалось создание «международной зоны» вокруг долины хрустального черепа, которая отныне будет находиться под контролем специальных сил ООН – разумеется, укомплектованных подразделениями государств «Полномочной Тройки». Все телекомпании планеты крутили обращение Генерального Секретаря ООН к правительствам мира: не препятствовать работе чрезвычайных инспекций, призванных выявлять резидентов Пришельцев в военных и государственных структурах разных стран. Против этого пункта пытался возражать Конгресс США, и даже экстренно принял соответствующее постановление – но после солидарного выступления всех стран, входящих в ООН (включая, между прочим, и их союзников по НАТО), американцам пришлось пойти на попятную. Точку в этом вопросе поставил в обращении к нации президент Джон Коннали. «В конце концов, - заявил он с прямотой истинного уроженца Техаса - никому из нас не хочется, чтобы в его голове поселился какой-то дерьмовый инопланетянин. Так что пусть шарят по нашим платяным шкафам и чуланам, как-нибудь переживём…»
И ведь стали шарить, да ещё как! Генерал с удовольствием поведал нам, как Катюшка Клейман прилетела в Вашингтон из Израиля, а вслед за ней прибыли подготовленные в «спецотделе» пять новых операторов ДД с соответствующей аппаратурой. В течение двух дней группа «вычислила» полтора десятка Десантников, затаившихся в телах не самых мелких чиновников Госдепа, сотрудников Пентагона и Лэнгли, и даже в советнике президента США по национальной безопасности. Потом французы на военном самолёте доставили из Аргентины Миладку – и не одну, а с хрустальным черепом, заключённым в бронированный кейс с электронным кодовым замком. За прошедшие полторы недели она наловчилась работать с Мыслящими и землян и Пришельцев, так что избавление американцев от непрошенных «сожителей» прошло без сучка, без задоринки. Извлечённых Десантников немедленно пересадили в тела преступников, приговоренных к пожизненным срокам, а поверх них – подростков-комонсов, из числа кассиопейцев, доставленных спецрейсом из Москвы. Сейчас они роются в памяти «пленников», выявляя остатки резидентуры Пришельцев.
Многие из этих «мероприятий» транслировались чуть ли не в прямом эфире. В результате Катюшка с Миладой стали национальными героинями Штатов – две девочки-еврейки из СССР, спасшие американский народ от инопланетного рабства! Обе успели получить по десятку предложений – руки и сердца, опубликовать книгу воспоминаний, а так же поучаствовать с съёмках захватывающего триллера о самих себе в одной из известнейших голливудских студий. Он навязчивости продюсеров и влюблённых звёзд девушкам пришлось скрываться под крылышком МОССАД – благо, у обеих в карманах лежали израильские паспорта, а заодно, толстенная пачка подписок о неразглашении.
Под конец «лекции» принесли видеомагнитофон, генерал поставил кассету с записью заседания Генассамблеи. И мы до глубокой ночи не отрывались от экрана, не обращая внимания на усиливающуюся качку, поглощая литры кофе и десятки сэндвичей и круассанов (всё же мы на французском корабле!) и литры крепчайшего чёрного кофе, которые исправно таскал с камбуза стюард.
…что верно, то верно – мир уже никогда не будет прежним…

III
- Снова «Металлург Аносов?» - восхитился Женька. – Вот и говори, что совпадений не бывает!
- А никто и не говорит. - отозвался генерал. – Только при чём тут совпадения? «Аносов» мотается из Одессы в Рио с регулярностью маятника – каучук, кофе, ценные породы дерева...  Что ему стоило сделать небольшой крюк?
Я любовался элегантным профилем турбохода, рассекающего волны на траверзе «Клемансо». За ночь шторм стих, и матросы возились возле шлюпбалок с разъездным катером – перебираться с судна на судно нам предстояло в самых, что ни на есть, комфортных условиях.  На левом крамболе «Амосова» маячил «Де Грасс» - французский эсминец будет сопровождать сухогруз до встречи с БПК «Гремящий», вышедшим два дня назад из Гаваны, где он пребывал с дружественным визитом. Да, страны «Полномочной тройки» не собираются рисковать даже в мелочах…
- И долго мне ходить в этих американских обносках? К тому же белая…
Кармен с неудовольствием разглядывала себя в зеркальце пудреницы.
Константин Петрович (никак не привыкну, что выгляжу младше двоюродного деда всего на полтора десятка лет!)  нахмурился.
- Белая… ты мне этот расизм брось! Небось, не в Америке!
- При чём тут расизм? - возмутилась девушка.  - Уродина же, клейма ставить негде…
Я едва сдержал усмешку – у дочерей острова Свободы иные критерии привлекательности, нежели у их северных соседок.
Генерал  смерил собеседницу взглядом – демонстративно и довольно бесцеремонно. Кармен слегка порозовела.
- А по мне, так и вполне. – вынес он вердикт. Стройненькая, ножки длинные, мордашка такая… ничего себе. Формы правда, подкачали…
- Подкачали! – фыркнула девушка. – Да она плоская, как доска! Как я с такими…
Она покосилась на меня, осеклась и покраснела ещё сильнее. Я отвёл взгляд - сегодня ночью пришлось долго убеждать Карменситу, что новая внешность не изменила моего к ней отношения. На практике убеждать, что характерно… Хотя - насчёт форм она права, тут её нынешней реципиентке, похвастать нечем. Первый номер, в лучшем случае – и это при том, что у самой Кармен была верная «четвёрка», да и Чуики в этом плане мало чем ей уступала. Неудивительно, что девчонка бесится.
- А может вы, Константин Петрович, никак не расстанетесь с мыслью допросить наших мнэ-э-э… квартирных хозяев?
- Хотелось бы… - вздохнул генерал. – К сожалению, согласно постановлению Генассамблеи, мы обязаны вернуть граждан других стран после избавления их от Десантников, не подвергая каким-либо процедурам без их на то согласия, высказанного добровольно и в присутствии независимых наблюдателей. Какового согласия, тем более в присутствии, как мы понимаем, не будет. Так что,  мистер Саймон МакКласки и мисс Дебора Аксонбридж скоро уедут на ридну Вашингтонщину… или откуда он там родом?
- МакКласки - из Оклахомы, а Дебора…  – машинально начал я, и понял, что проговорился.
- Ага! – генерал обрадовался. – Значит, всё же копаешься в его сознании, внучек? 
Отрицать очевидное я не стал.
- Так, самую малость. Всё же, обитаем в одном мозгу, волей-неволей поинтересуешься...
- А он будет об этом помнить?
- С какой стати? – возмутился я. – Не первый день замужем… э-э-э… в комонсах. За Дебору, правда, не скажу.
- Она тоже. – отозвалась Кармен. – А хоть бы и запомнила – всё равно ничего доказать не сможет.
- И то верно! - обрадовался генерал. – Тогда, как окажемся на «Амосове» - в каюту, работать, работать!  - Пока мы в рейсе, чтобы выкачали из этих церэрушников всю информацию до капельки! С паршивой овцы…
Я пожал плечами. Спорить не имело смысла - всё равно настоит на своём.
- И когда нас из них… э-э-э… «изымут»?
- Вот вернёмся в Москву – как только, так сразу. Виктор нашёл в гроте ещё два хрустальных черепа, одним из них и воспользуемся.
Это была хорошая новость – тело рыжего американца успело мне порядком надоесть.
- А мы… в смысле, наши Мыслящие - куда?
- Тоже мне, проблема… - хмыкнул генерал.  -  В Союзе, да и на Кубе тоже, хватает преступников, приговоренных к смерти. Подыщем вам подходящих – помоложе, поздоровее, желательно, без партаков… в смысле – без татуировок.
Меня передёрнуло.
- Тьфу на вас с такими шуточками!
Генерал ухмыльнулся -
- А кто тебе сказал, что я шучу?
Я стал лихорадочно придумывать ответ - но не успел. На палубе появились Аст, Виктор и альтер эго, нагруженные сумками и рюкзаками.  Следом за ними семенил адъютант, нагруженный ворохом длинных, узких свёртков – морские абордажные палаши, сувениры дорогим гостям от ВМС Пятой Республики и лично от адмирала. Вот и ещё один экспонат в нашу с Женькой коллекцию. Дюралевый, «сценический», морской курсантский, образца 1940-го года, подарок дяди Кости, а теперь вот и французский клинок. Жаль, нельзя присоединить к ним тот палаш, с которым мы с Парьей так славно повоевали в «Облаке» - но тут уж ничего не поделаешь, тем более, что он, строго говоря, и не существовал вовсе.
Офицер, распоряжавшийся у шлюпки, помахал нам рукой и выкрикнул в мегафон команду. Изогнутые, подобно знаку интеграла, шлюпбалки дрогнули, заскрипел барабан лебёдки, и катер медленно, толчками, пополз вниз.
- Ну что, внучек? – генерал подхватил свой багаж, брезентовую  сумку, обшитую широкими стропами грузового парашюта.  – Не пора ли нам пора, как говорят дома? Страна с нетерпением ждёт своих героев!
Я поднял с палубного настила рюкзак и вслед за ним зашагал к трапу.