Глава 2.
В истории американских финансов есть всего одна «акула Уолл-Стрита», совмещавшая должности Председателя фондовой биржи и начальника отдела продаж одного из крупнейших в стране банков. Еще в американской истории есть всего один финансист, который имел официальное, используемое в документах, собственное прозвище. Единственный и легендарный…
Густав «Гус» Леви сидел в своем кабинете, ждал встречи с мальчиком девяти лет и не понимал зачем он это делает. Ситуация невероятная, но интуиция, которая подняла его на Олимп не только США, но и всего мира, штука упрямая и говорит: «Надо, дорогой Гус, надо!»
***
— Читатель, молчи!!!Так иногда бывает!!!
***
По вторникам он начинал рабочий день с просмотра листинга клиентов банка с «необычным поведением их счета». Он хотел быть в курсе, чем они живут и на чем делают деньги. Особо интересными случаями он занимался плотно, даже с подключением службы безопасности. В сегодняшнем листинге присутствовал всего один клиент, некий Meleshko. Он открыл счет месяц с небольшим назад и ежедневными транзакциями поднял сумму счета с пяти тысяч до трехсот пятидесяти миллионов, но самое неожиданное заключалось в том, что деньги приходят из одного места — с Биржи, от одного и того же Брокера. Этот Meleshko сгонял все деньги на Брокера, а вечером возвращал в банк, изрядно увеличенными.
«Торговать так нельзя. Никак. Совершенно. Тогда что это? Надо посмотреть со стороны Биржи» — подумал Гус и набрал номер помощника:
— Марк, у меня к тебе просьба. Выдай мне справочку по торгам брокера «Симпсон и Ко» за последнюю неделю-две-три. Если, что-то тебе покажется неожиданным, то отчет по ним пришли сразу же ко мне в банк. А еще поинтересуйся фамилией Meleshko. Только все это, пожалуйста, сделай незаметно не только для клиентов, но и для сотрудников Биржи. ОК?
Положив трубку, он попросил секретаршу принести карточку по клиенту Meleshko, из которой узнал, что ему девять лет и он из Советского Союза. Даже матерая психика «Гуса» не смогла выдержать такие непонятки — он завис.
— Мистер Леви, к вам поднимается господин Meleshko, — голосом секретарши пропел селектор.
— Сделайте хороший кофе, возможно на двоих. Попросите начальника службы безопасности меня набрать, а после нашего разговора проведите господина Meleshko ко мне.
— Стив, сейчас ко мне в кабинет зайдет наш клиент господин Meleshko, мальчик из Советского Союза. Я хочу знать о нем все вплоть до третьего колена. О моем интересе никто не должен знать, кроме тебя. Исполнителям тоже не обязательно знать зачем они собирают данные.
— Будет сделано, Гус. По его пребыванию в Штатах данные будут, думаю, завтра. А сколько времени займет сбор данных в Советском Союзе пока не знаю.
— Спасибо, Стив.
Кабинет Леви меня не поразил, как я ожидал. Дорого, но сухо и строго функционально. Если кабинет – лицо хозяина, то господин Леви, легендарный Леви, топ-5 исполнительных директоров финансовой элиты США, должен быть сухим, жестким, дотошным и хватким человеком. Жизнь покажет.
Он указал мне на мягкое кресло, перед которым красовался явно антикварный журнальный столик, а сам утвердил свою сухую задницу напротив. Он смотрел на меня и молчал.
— Что будете пить, господин Мелешко? Чай, кофе или…?
— Кофе, если можно. Покрепче, пожалуйста.
Леви посмотрел на секретаршу, и та молча удалилась. Гус продолжил молчанку. Не скажу, что чувствовал себя неуютно, но я точно не привык к таким гроссмейстерским паузам. Поерзав в кресле, приготовился ждать, но не выдержал:
— Странно выгляжу для клиента Банка? — спросил я, улыбнувшись.
— Есть такое. Ты первый такой Клиент в этом кабинете. Не знаю с чего начать, растерялся. – Леви первый раз улыбнулся. В отличие от большинства американцев, он, видимо, не считал нужным производить впечатление на собеседника таким дешевым способом как улыбка.
— Начни с конца. Видимо тебя интересует, как я заработал деньги, которые поступили на мой счет в твоем Банке, так? — в ответ Гус хмыкнул.
— А ты необычный мальчик. Да, именно это меня интересует, но не только ...
— Я торгую на Бирже через агентство «Симпсонов». Начал с 20 000, сейчас у меня триста пятьдесят миллионов. Торгую на сверхкоротких, по четырем бумагам на плече сто. После нашей встречи так торговать скорее всего не дадут, придется торговать на плече два. Я ответил на вопрос?
— Нет. Так торговать нельзя, ты должен был неизбежно прогореть.
Я развел руками:
— Интуиция, что тут скажешь. Я, вообще-то вундеркинд. У меня, например, есть магистерская степень по педагогике, и есть персональное приглашение в Гарвард. А зарабатывать на жизнь мне надо, чтобы потом во время учебы не подметать улицы. — я почувствовал, что мой спич затянулся, и остановился.
— Как же ты все-таки торгуешь?
— Отрабатываю все подъемы на пиле котировок. Если падения убрать, а оставить только подъемы, то рост котировок по бумаге может достигать пятидесяти процентов в день, а тридцать, так практически норма. Умножаете на плечо сто, получаете три-пять тысяч процентов. Так я торгую месяц, это прокатывало пока капитал был маленьким и незаметным. У меня есть полная ясность, вот здесь, — я уткнул палец в середину лба, — что покупать, когда покупать, сколько покупать, а когда продавать… Ну, теперь все! Ты знаешь все мои секреты. На Биржу-то пустишь, или сочтешь опасным для нее?
— Почему ж тебя не пускать, ты зарабатываешь и для биржи, и для Банка…. И все-таки невероятно!!! — Леви, по-прежнему не мог взять себя в руки.
— Давай я и тебе заработаю, за пятьдесят процентов от прибыли. Легко. Дай миллионов десять, заткни рот боссу «Симпсонов», убери любопытных и посмотрим, что я принесу через неделю. Верну капитал, а после вычетов всяческих комиссий прибыль делим пополам.
— А ты наглый. С дуба рухнул с такими процентами?
— А у вас какая норма прибыли в год, ну или в неделю?
— За неделю один процент, наверное, а в год до пятидесяти процентов набегает.
— Ну, так я тебе предлагаю за неделю получить годовой профит.
— А риски ты вообще не учитываешь?
— Хорошо, не хочешь так, давай по-другому: я возвращаю капитал и плюс двадцать процентов за неделю, а остальное забираю себе. Так тебя устроит?
— А если ты удвоишь мой капитал? То получишь себе семьдесят процентов?
Тут уж я не выдержал и расхохотался:
— Так тебе заработать надо или мне не дать слишком много? Определись, наконец. – мне не удавалось остановиться, да и Малой внутри меня расшалился, не унять.
— Да, в такой глупой ситуации я еще никогда не был. — Леви пару раз хмыкнул, что в его исполнении, видимо, означало бурный смех, переходящий в истерику.
— Впрочем я не настаиваю. Дай поторговать, посмотри, подумай — решение можно и потом принять.
— Сколько же ты хочешь заработать?
— Миллиардик - полтора меня бы устроил на первое время.
— Ну, ты мальчик и даешь. У меня столько нет… — восхитился финансовый гений.
— Это уж твои трудности, решай их сам. — тут уж не выдержал Гус и расхохотался, и надо признать делал он это заразительно. Я тоже рассмеялся.
— Ну ты шутник… Не мог бы ты посетить наш гольф клуб через среду?
— Не вопрос, конечно, только это рабочий день. — я изобразил лицом вопрос.
— Над тобой ведь хозяина нет, ты сам решаешь, когда работать, а когда нет, так ведь? Сегодня тоже, рабочий день. — интонация просящего давалась Леви с трудом, но он справился.
— Куда и во сколько подъехать?
— Вот по этому адресу, к 10 а.м., там пересядем в мою машину и вместе поедем в клуб. Я сам тебя представлю.
— Я в гольф никогда не играл, если честно.
— Так не спортом единым жив человек. — Гус опять широко улыбнулся, чем исчерпал свой годовой лимит веселья. — Я дам тебе десять миллионов за половину прибыли. Грабишь старого еврея, так и знай. — Леви продолжал веселиться, теперь уже представляя рожи своих партнеров, когда они увидят нового миллионера. — Ты сейчас куда?
— На Биржу, работать. Мне еще с босом терки устранять…
— Момент. Я с тобой. — он выдал по селектору команду, перевести на мой счет десять миллионов, а с моего счета на счет конторы Симпсона. — Поехали.
Мистер Симпсон Старший понятия не имел кто такой Гоголь, что за книжка такая — «Ревизор», да и о России имел очень смутное представление, где-то на уровне балалаек, водки и медведей, но «немую сцену» изображал в полном соответствии с буквой и духом бессмертной комедии. Его реакция на появление Гуса Леви у себя в офисе, была подобна реакции учеников Христа, увидевших вознесшегося Учителя.
— Старина Сэм, я недавно познакомился с одним твоим клиентом и хочу замутить с ним общее дельце. Я выделяю ему десять миллионов, он поторгует неделю через твою контору, не возражаешь? Не хочешь с нами поиграть за компанию за половину прибыли?
— Извини, Гус, но у меня свободной нет даже завалящей сотни тысяч. Мне б за пару неделек узнать о ваших планах, а так…
— Так мы только сегодня решили попробовать. — Гус опять рассмеялся, сегодня он пошел вразнос.
— Давайте проговорим условия. — я решил зафиксировать договоренности. — Твоя десятка, моя трешка. В суммарном капитале доля моих трех составляет 23,1 процента, а ваши 76, 9 процентов. Из заработанных денег после вычета всех комиссий, в том числе и мистера Симпсона и его менеджеров, я им плачу пол процента прибыли, мы вычитаем наши капиталы и мои 23,1 процента, а оставшуюся сумму делим пополам. Так?
— Смотри Сэм, как раздевают старого еврея, прямо на глазах у зрителей. — Гус хмыкнул с претензией на озорство. — Парни, давайте оставим в тайне наши совместные дела, особенно от наших клиентов и прессы. Сэм, Игорь, договорились? Мне бы не хотелось светить свою рожицу, а то обвинят в инсайдерстве, а потом пойди, отмойся, хотя на самом деле ты чист, как стеклышко.
После этой встречи начались торговые будни, с той лишь разницей, что в офисе постоянно торчал Сэм Симпсон. Трудно сказать зачем он это делал: следил за мной, учился торговать, или смотрел, чтобы его не надули, — не знаю. Думаю, всего понемногу. Как бы там ни было, но ко вторнику я заработал 120 миллионов долларов. Гус получил сорок один миллион к свой десятке, а у меня на счету добавились шестьдесят восемь миллионов. Плюс еще двести с хвостиком я заработал на своих деньгах и перемахнул планку в шестьсот миллионов.
Менеджерам я раздал два миллиона комиссии. С учетом того, что делить пришлось на двадцать пять человек, то на нос вышло по восемьдесят тысяч. Неплохая причина поносить меня на руках и жарко расцеловать, что Маргарет и сделала.
Тайна — штука коварная, и имеет особенность выскальзывать из рук ловчее иголки из мешка. Думаю, на Бирже про мои кульбиты знали все, вплоть до уборщиц. На меня посматривали разные люди, и чего в их взглядах было больше: любопытства, зависти или доброжелательности, — понять мне не удалось бы ни за какие коврижки. Надо делать паузу. На полу все стараются повторять сделки наших ребят, а так кашу не сваришь. Переходим на нелегальную схему работы. Я ее уже продумал, нужно перебираться в офис с большим количеством телефонов. Иванцов уже начал ремонт …
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
